Свеча перед фотографией
Екатерина Вилкс
Памяти Йоргена Рииви
Извиняйте за отсутствие рифмы и сюжетный ход,
О ТАКОМ просто не написать строчка к строчке…
А тот, кто стихи читает по слогам – все равно ни хрена не поймет;
Пусть уйдет и голову ни мне ни себе не морочит!..
Свеча перед фотографией… Белый стол… Очень мило! –
Так, что просто не хочется верить глазам…
Должно быть, это была неземная сила –
Раз разорвала душу напополам…
Смотрите, пламя танцует пока на стекле,
И, хоть тускло, но, кажется, что блестят глаза…
Может, он видит нас на нашей грешной земле –
Просто нам ТУДА даже в гости зайти нельзя?
За черную рамкой, за тонкой стрелкой огня –
Знакомый облик на темном фоне завис…
Только тем, кто не смог присутствовать на похоронах,
Будет сложно поверить в эту слишком короткую жизнь…
Теперь не налюбоваться за час, а может, не хватит и века –
Оттого что все вышло необратимо, быстро и рано…
Потому что видели в нем другого совсем человека –
И с первой встречи на первом курсе у каждого свои тараканы…
Да и вообще, разве было до умных размышлений?
Брали таким, как есть, сколько могли – и пока хватало…
В конце концов, вспышки ярости – это не преступленье..
Нет, мы не прощали, просто плевали, и все начиналось сначала…
А он любил поспорить, да и весь его несовместимый облик
В отсутствии оппонента сам себе стал бы противоречить:
Черное пальто, строгий костюм, сигареты – и все роковое,
Что вызывает у толпы интерес, как патология или увечье…
Да, был чуть – чуть нацист, наверно, прочел „Main Kampf” –
А мне большего и не нужно, достаточно лишь оскорбить РФ…
И отчуждение припечатывает недосягаемости штамп,
И врать теперь, что я его уважала – бессмысленный блеф…
А чем мне гордиться, собственно, исторической родиной?
А как я вела себя с ним – точно с предметом мебели?
Да разве я, для которой каждую осень – Болдино,
Могу судить того, кому – сезонное обострение?!!
Я даже не знаю, что вызвало больший шок у народа:
Смерть – или так невзначай ставшая явной правда,
Что проучившись вместе с юношей два долгих года,
Никто не отличил шизофрении от бравады!
А он просто устал горстями глотать безысходность –
Делать вид, что идет покурить, чтобы тайно принять лекарство…
Вот и выменял ложь, боль, сомненья, неопределенность
На небесное царство ( если только, конечно, он верил в подобные царства!)
Он был наш последний герой и первый парень в отряде;
Для кого-то – бесплатный транспорт, кому-то – классовый угнетатель:
Шовинист посреди феминисток… А если и были в несчастном взгляде
Просьбы о помощи или любви – мы их не хотели и не увидели…
И теперь и убито рисую набросок к портрету,
Будто ЕМУ от этого хоть немного – но легче…
Я не виню ни себя, ни других, но решительно мало света
В пустом коридоре, где жгут перед фотографией свечи…