КАК Я ПРИНИМАЛ РОДЫ.
В далекие уже годы юности жили мы в военном городке в финском доме на две семьи. С соседями делить было нечего и жили мы мирно. Молодой белобрысый лейтенант Леха Бессонов имел хобби: он собирал по лесу всякие хитроумно закрученные ветви, корни, суки. Строгал их, что-то вырезал, клеил, покрывал лаком и получались занятные фигурки зверей и птиц, людей и сказочных героев. Его жена была недовольна этим увлечением мужа, иногда выбрасывала его коллекции на помойку, еще чаще выбрасывала его заготовки, в которых только Леха видел будущую фигурку, для всех для нас это были просто суки и корни. Но потом Леха устроил выставку своих работ в клубе и народ с удовольствием приходил смотреть на них и удивлялся причудливости природы, поразительной схожести деревянных фигурок нашим живым персонажам. Леха, найдя какой-нибудь кривой сук, восхищенно говорил:
«Видишь, это же Змей Горыныч! Неужели не видишь?» - изумлялся он, видя мое равнодушие. И правда, через несколько дней он показывал мне фигурку и теперь уже я удивлялся, как я не увидел в том суке Змея, ведь здорово похож.
Жена Лехи должна была родить, а он заступил на неделю на боевое дежурство. Уходя, он просил жену не рожать, а дождаться его. Меня же попросил присмотреть за ней и вовремя отвезти в больницу.
Она терпела дома до последнего, потом вечером вышла из своей комнаты уже с узелком вещей и сказала со стоном: «Давай машину. Скорей.» Я метнулся к дежурному по части за машиной. «Жена рожает!» - кричу. «Брось шутить!» - не въехал тот.
Загрузили Бессонову в УАЗик и мы выскочили за КПП. Военная дорога была разбита, машину нещадно трясло и скоро стоны роженицы переросли в крики и плач. Я не переношу женских слез и не зная чем помочь, только подгонял и подгонял водителя: «Давай, быстрее, быстрее!» «Останови! Не могу больше!» - прокричала Бессонова и я увидел ее побелевшее лицо. Водитель машинально остановился. «Гони!» - рявкнул я на него. Молодой испуганный солдат рывком тронул машину. Бессонова с криком откинулась на сиденье.
Подлетев к роддому я кинулся к дверям приемного отделения, успев заметить, что Бессонова уже не сидит, а лежит на заднем сиденьи и тянет на себя свою юбку. На мой настойчивый звонок выскочил возмущенный доктор. «Женщина рожает в машине!» - не говорю, буквально кричу ему. Он бросился к машине, сестра за ним неторопливо катила каталку. Еще одна появилась в дверях. Желая помочь доктору перегрузить Бессонову, я открыл другую дверь машины. Доктор что-то копался в ее ногах. «Держи ее за плечи!» - говорит, - «Поздно везти!» Стараясь не глядеть, что там происходит и не слушать уговоры доктора, я положил руки на вздрагивающие плечи Бессоновой. Она вдруг дико закричала, потом как-то сразу затихла. Я заметил, что водителя нет в кабине. Он спрятался за угол здания. Возникшую тишину вдруг прорезал пронзительный детский крик. Доктор держал в руках красно-бурый кричащий комочек. Подоспели сестры, они завернули ребенка в простыню, вытащили Бессонову из машины на каталку, сделали ей какой-то укол. Она даже стонать перестала, но была по-прежнему белой, но губы ее улыбались. Я понес за ними ее вещи.
«Поздравляем, папаша, поздравляем! Сын у тебя!» - наперебой говорили сестры, - «С тебя причитается!» Я не стал их разубеждать, что не я отец. Узнав вес и рост новорожденного я поехал назад в городок. И тут я заметил, что меня всего начало трясти, как в лихорадке – пришел запоздалый страх. Страшно подумать, что могло бы произойти, если бы мы опаздали на несколько минут. От дежурного позвонил Лехе. Сначала высказал ему все: почему он заранее не отвез жену в больницу. Повторить свой разговор я не смогу: после каждого слова шел мат. Потом поздравил его. Он был счастлив. Я наконец-то расслабился…
Вскоре военная судьба разбросала нас по стране. И вот уже моя служба подходила к концу, впереди меня ожидала пенсия. Я сидел в курилке на позиции и стругал ножичком какую-то палку, вырезая на ней змейку. Солдат с КПП доложил, что меня спрашивает какой-то генерал. От ворот уже шел плотный генерал-лейтенант. Что-то знакомое было в его походке, фигуре. «Не узнаешь?» - спрашивает с ехидцей и снимает фуражку, - «Бессонов я!». «Лё..» - вырвалось, - «Алексей Иванович!? Какими судьбами!»
Из стоявшей «ВОЛГИ» вылез молодой лейтенант. «А это мой сын – Валера. Помнишь!» - представил его Леха. «Тот, который родился в УАЗике!» - не то спросил, не то подтвердил я. Все засмеялись. Генерал достал из машины походный чемоданчик. Посидели тут же в курилке. Вспоминали те дни, товарищей, рассказали как сложились наши жизни. И распрощались. Валера взял мою струганную палочку и попросил ее себе на память. «А он тоже вырезает фигурки!» - сказал, оборачиваясь Леха.
Лейтенант сел за руль, генерал важно откинулся на заднее сиденье и машина рванулась вперед, увозя за собою наши молодость и воспоминания.