Аленка любила Город – и он отвечал ей взаимностью. Осенью он осыпал ее желто-красным кленовым листопадом, дарил каштаны с Большой Пороховской.
«Зачем?- вопрошал папа, воздевая вверх Аленкину куртку, из карманов которой блестящими каплями сыпался каштановый дождь, - Они ведь не съедобные!» - «Зато красивые!» - отвечала Аленка твердо, закрывая дискуссию.
Позднее Город угощал ее горячим шоколадом в «Идеальной чашке», где невозмутимыми тенями скользили парни и девушки, звавшиеся загадочно и непонятно - бариста.
А однажды Город чуть ли не силой втолкнул ее на Джаз-теплоходик, идущий по Неве, всучив ей билет за пару минут до отплытия руками какого-то психа, тут же припустившего рысью к Дворцовому мосту.
Оглушенная грохотом диксиленда, слишком шумного для маленькой кают-компании, из всей поездки Аленка запомнила одну лишь медную трубу в руках у седого джазмена. Труба эта выдула из ее головы остатки текущих проблем, и вышла Аленка с восхитительным ощущением свежего сквозняка под рыжей своей макушкой.
Однако связка Город – Аленка непременно требовала третьего участника. Треугольник вообще был ее любимой фигурой. В детстве в роли Номера три выступали попеременно мама и папа, иногда - дед, и впечатления от этих прогулок были волшебными. Неспешно вышагивая по улицам, дед умел рассказать о сложных вещах так просто и понятно, что Аленка долго потом не могла заснуть от избытка впечатлений.
Сейчас, во взрослом Аленкином состоянии, место третьего было вакантным. Родственники исключались, а прогулки с подругами лишали таинство всего очарования – девчонки болтали как заведенные, норовя утянуть Аленку в поход по магазинам, или в какой-нибудь клуб.
Правда, на данном этапе в поисках Третьего вроде бы наметился прогресс. У Аленки появился собеседник. Помимо одного вялотекущего романа и нескольких приятелей, с которыми можно было сходить потанцевать, личная жизнь у Аленки включала и вечерние блуждания по сети.
И в один из вечеров к ней в аську постучался он. По фото – обычный парень неброской внешности, но что-то Аленку зацепило.
Общаться с Виком (такой ник был у ее собеседника) было интересно – он умел задавать правильные вопросы. Вообще он больше спрашивал, чем говорил сам. Изначально исключив стандартный треп (Как дела – нормально – смайлик - смайлик), они говорили о вещах разных и обоим одинаково интересных. Книги, игры, новые фильмы, музыка, собаки…
Иногда Вик задавал вопросы, начинающиеся фразой: «А почему вы…» подразумевая женщин вообще, и Аленку в частности. Аленка с готовностью брала ответственность за свою половину человечества, отвечала, доказывала, спорила… Но никогда не обижалась – интерес был искренним, и на встречные вопросы Вик давал честные ответы.
Иногда ей казалось, Вик - инопланетянин, выпавший с сеть с тайной миссией разведать психопрофиль человечества.
Так или иначе, но Аленка ждала этих полуночных бесед, и не раз уже намекала на готовность к личному общению. Ответа пока не последовало, но про себя она все чаще звала его Номером третьим.
Сегодня она появилась дома пораньше и с ходу рванула к компьютеру. В почтовом ящике, как по заказу, ее ждало письмо. От Вика. Пришедшее пять минут назад. Он прощался. Одно только слово – и никаких объяснений. Номер третий решил исчезнуть с ее горизонта.
Аленка тупо просидела у компьютера минут пять. Она не маленькая, прекрасно понимала, что в один прекрасный день такое может произойти. Но почему сегодня? И почему без всяких объяснений?
Не сразу услышала звонок в дверь. Открыла – имела глупую привычку не переспрашивать – на лестнице никого не было. Мельком опустила глаза вниз.
У нее на пороге стоял микропес.
Назвать его щенком было бы непозволительным приуменьшением собачьего достоинства. Задрав ушастую голову, он внимательно изучил Аленку, и, очевидно, приняв решение, протопал в дом, слегка покачиваясь на толстых коротких лапах. Сел посредине прихожей, и, не теряя достоинства, подал голос. Его короткое «тяв» было, быть может, излишне звонким, но решительным. Означало же оно, несомненно, следующее: «Теперь я живу тут!»
Аленка опустилась рядом с ним на пол, не зная, плакать ей или смеяться. Город нашел решение ее задачи – правда, не такое, как она рассчитывала.
- Ну, здравствуй, номер третий! – прошептала она, беря на руки теплый меховой комок.
А потом сразу образовалась куча дел – микропес требовал имени, еды, грыз Аленкины лаковые туфли, оставлял на полу маленькие, деликатные лужи… И стало вдруг ужасно некогда.
Витька был горд и доволен собой. Финальная часть эксперимента, как и весь он в целом, прошла на высочайшем уровне. Во всяком случае, разъяренных воплей и звона бьющейся посуды из квартиры напротив не доносилось.
Поощрительный приз был куплен в переходе метро «Горьковская» у неизвестной бабки. Письмо было отослано в момент, когда Объект поднимался по лестнице. Электронные письма и номер icq были стерты и преданы забвению. Оставалось фото, под которым он, Витька, общался с Объектом. Витька именовал его Болваном. Смастерил он его в «фотошопе», взяв за основу портрет какого-то хмыря с сайта знакомств. Полюбовавшись на Болвана в последний раз, Витька нажал «delete» и потер последнюю улику.
В свои двенадцать лет Витька был самым что ни на есть законченным «ботаником». Отличник, очкарик - радость педсоветов и проклятье одноклассников, друзей почти не имел, да и не сильно в них нуждался. Интернет предлагал массу возможностей для общения.
Бартер с родителями – отличная учеба в обмен на безлимитный тариф – прошел к взаимной выгоде сторон. А увидев на одном из сайтов фото Аленки - своей соседки по лестничной площадке - Витька задумал и блестяще осуществил свой эксперимент. Тот факт, что Объект был раза в два старше самого Витьки – только гарантировал чистоту эксперимента.
Выводы были обнадеживающими: девушки – они тоже люди, и некоторые из них даже считают его, Витьку, интересным собеседником и вообще хорошим человеком. Эксперимент можно было бы продолжать, но Объект стал настойчиво предлагать личную встречу. Пришлось разработать план отступления, что и было мастерски осуществлено смелым экспериментатором.
Правда, насчет поощрительного приза Витька колебался – журналы настойчиво рекомендовали дарить девушкам бриллианты, или, на худой конец, шампанское с цветами. Однако, исходя из предпосылки, что Аленка – тоже человек, Витька и подарок выбирал ей по-человечески. Она должна оценить – ведь он уже неплохо разобрался в женской психологии.
Витька вышел из сети и запустил свою любимую ГТА-шку. Через пару минут все эксперименты вылетели у него из головы.
… А вечером Город привел Аленку на набережную. Номер третий тихонько посапывал у нее под курткой. По Неве шел лед. Они стояли и смотрели, как ветер гонит к заливу ломаные серые льдины. На душе было легко и спокойно. У всех троих.