Глава 1.
Этой ночью в семействе домовых мышей ожидали прибавления. Совсем еще молоденькая мама-мышка, пытаясь скрыть все возраставшую тревогу, копошилась в гнезде. Устраивалась поудобнее, подтыкала лапками паклю и шерстинки, ворочалась с боку на бок. Она уже начинала жалеть, что отослала муженька за съестным… как охотно он ушуршал... и так некстати запропастился!
Голод усиливался с каждой минутой. Наконец, мышка не выдержала и со всей быстротой, на которую было способно ее округлившееся тельце, потрусила ко входу. Осторожно высунула мордочку наружу, принюхалась. Из кухни тянуло сыростью и вчерашним борщом.
Тяжело дыша и поминутно останавливаясь, без пяти секунд мама добралась до середины кухни и... Она замерла, взвизгнула, метнулась назад, к норке... но где там! Под кухонным столом, на выщербленном полу, среди хлебных крошек и луковой шелухи она и разродилась.
На вопли роженицы примчался папаша, засуетился, забегал вокруг. Сбежались любопытные соседи, и замелькали в темноте блестящие бусины глаз, подбираясь поближе. Тут из первых рядов раздался писк, по углам пронесся шепот и толпа пришла в движение. Задние ряды напирали - всем хотелось подобраться поближе.
Старой Паучихе, жившей в треснувшем плафоне под потолком, показалось, что пол ожил и зашевелился. Той ночью она выбралась наружу лишь за тем, чтобы проверить силки и развесить вдоль стен свежесплетенную паутину. И, заметив крадущуюся по полу мышь, могла ли она предположить, свидетелем каких удивительных событий ей доведется стать! Теперь, напрочь позабыв о делах, старуха наскоро разматывала остаток сети, норовя спуститься еще ниже, хотя ей и так уже время от времени приходилось поджимать лапы из опасения присесть на голову какой-нибудь мыши покрупнее.
А удивляться, и правда, было чему.
То ли Матушка Природа была не в духе, то ли аисты чего напутали... только очень уж странно выглядел мышиный первенец. Самый крупный в помете, куцехвостый, весь покрытый слипшейся черной шерсткой, не был он похож ни на рыжего папу, ни на серую маму, ни на розово-лысых братьев и сестер.
- Вот ежели б своими глазами не видела, - скрежетала одноухая Берта, - ни за что бы не поверила! Чтобы мышь такое родила! Хотя… - тут она задумалась и поскребла лапой единственное уцелевшее ухо, - если в роду Морские свинки были… или еще какие хомяки лабол... рабо.. тьфу! ла-бо-ра-торные… - произнесла она по слогам.
- Слышь, Мелкая, у тебя в родне хомяки есть? А Морские свинки?
Но Мелкая (так звали серую маму) никого и ничего уже не слышала. Процесс ее порядком утомил. К тому же вся эта шумиха, поднятая соседями… Она подгребла под брюшко свой выводок и задремала. Малыши чуть слышно зачмокали, и рыжий отец, встав на задние лапки, сердито оскалился на Берту:
- А тебе не все ли равно?! И вы тоже… шли бы… спать! – прикрикнул он на собравшихся.
И, поскольку наступающее утро новых событий не предвещало, соседи, один за другим, разбрелись по своим делам. Последней, ворча, уползла одноухая Берта.
Глава 2.
Заглянувшая в окно на рассвете, синица видела, как две мыши торопливо перетаскивали за печку крошечные розовые комочки. И к тому моменту, когда желтый солнечный луч дотянулся до кухонного окна, о событиях той ночи уже ничто не напоминало.
Поутру несколько доброхотов попытались было напроситься в гости к новоиспеченным родителям – на смотрины. Однако, нос к носу столкнувшись с воинственным Рыжим сочли за благо убраться восвояси. Еще немного пошептались по углам и занялись своими делами. Подумаешь, невидаль! К полудню разговоры утихли сами собой. И дело вовсе не в том, что у мышей короткая память. Просто, мышам и без того забот хватает!
Продолжение непременно следует))