Тридцать лет спустя

 
 
 Однажды Павел Сергеевич Артемов долго не мог уснуть. Ворочался, вспомнилась служба на флоте. Владивосток с его спускающимися к воде улицами. Бухту Золотой Рог, уходящую вдаль. Сослуживцев, с которыми бок о бок провел три года, и на душе стало тоскливо. Заныло нехорошо где-то внутри - из памяти возникло далекое милое сердцу время.
 Старость подошла или просто тоска по ушедшей молодости накатила как морская волна. Кто знает, что нахлынуло? Только с того дня у него появилась навязчивая идея: встретиться с друзьями молодости. Вспомнить то далекое время, когда они, «дембеля», после «отбоя» в кубрике подолгу разговаривали, строя перспективы своей дальнейшей жизни, делились мечтами и планами на будущее. По его мнению, сейчас настало как раз то время, когда стоит собраться и подвести некоторые итоги. Да и просто поглядеть друг на друга, даже это ему казалось важным…
 За все прошедшие тридцать лет ни разу никому не писал писем, не звонил, не поддерживал никаких отношений. А тут надо ж закрутила, завертела мечта.
 У земляка из Кузбасса, Егора Плетнева, однажды побывал на свадьбе и все. Но это случилось в первые месяцы после службы - того дождалась невеста – вот он и женился сразу, а Артемова пригласил на свадьбу. После той свадьбы он его и не видел, и ничего о нем не знал. И Артемов как тут у себя на родине жил, работал, детей растил - также никто не знал.
 Он имел к этому времени довольно устойчивое материальное положение и должность приличную - директор маленького заводика, не подлежавшего приватизации. По сути, заводик этот он сторожил, имея с десяток сотрудников. Все его мощности либо законсервировал, либо сдал в аренду. А в давние времена завод имел около пятисот работников. И в их ведомстве находился на хорошем счету. Но с перестройкой жизнь поменялась, и вот он теперь выступал в качестве «главного сторожа».
 Арендаторами у него являлись три солидные фирмы, занимавшиеся торговлей ширпотребом, и их сотрудники частенько раскатывали по регионам страны, в том числе бывали и в Приморье. Еще в те далекие времена несколько ребят из его команды электриков после службы на флоте намеревались осесть во Владивостоке, женившись на местных красотках. Он это помнил хорошо. И однажды, когда в очередной раз знакомые ребята из фирм - арендаторов засобирались во Владивосток, Артемов решил сделать попытку по розыску сослуживцев. Одному из них дал список, попросив его найти их через местный адресный стол. Дал просто – наудачу.
 Когда тот вернулся из командировки, вручил Артемову адреса. Домашний телефон оказался только у одного старого товарища.
 - Ну, с вас бутылка, Павел Сергеевич!.. – весело брякнул тот, вручая адреса.
 - Хоть две, и непременно «Наполеона»! – воскликнул Артемов со счастливой улыбкой на лице, принимая листок с адресами. - Как он там?..
 - Я ему несколько раз звонил по этому телефону: все время трубку брали то его жена, то дочь, а самого дома не было, - рассказывал знакомый. - Только в последний день удалось с ним связаться и то он, похоже, находился не «в себе»… - рассказчик тут щелкнул себя по кадыку. – Я его расспросил для уточнения: где и когда он служил, а затем назвал вашу фамилию – тогда Боровков вспомнил. Я просто передал от вас «привет» и пообещал, что вы ему вскоре позвоните … Больше мы ни о чем не разговаривали!
 - Премного благодарен тебе за труды! – отблагодарил Павел Сергеевич парня.
 Артемов хотел сразу набрать номер телефона Боровкова, но взглянул на часы и понял, что во Владике уже заполночь и решил отложить звонок до утра следующего дня.
 Домой ехал и приехал с тихой радостью на душе.
 «Надо ж Вовка Боровков жив и здоров! Да и остальные все живы - раз адреса дают. А у Вовки-то и дочь взрослая есть… А возможно и не одна!.. И с женой живет долго, если дочь тут, в его семье крутится… - раздумывал, гадал бывший моряк, - он же должен и о других ребятах знать… Половину своей команды сразу разыскал! Теперь списаться надо обязательно. Завтра же сяду писать письма! Может быть, Бог даст, встретимся когда!.. … хоть посмотреть на матросню после стольких-то лет! Посидеть, вспомнить былое…»
 Домой вернулся и жене с порога с улыбкой на лице и восторгом в голосе:
 - Мать! Сегодня мужики вернулись из Владика и привезли мне адреса моей морской братии. Почти половины команды моих электриков…
 - Да ты чё! – с неподдельным удивлением в голосе воскликнула радостно та, - и что теперь?..
 - Че! Писать надо! Вот адреса! – Артемов показал ей листок с адресами, – жаль, что домашний телефон есть только у одного - Вовки Боровкова. У остальных, видимо, нет. Завтра звонить ему буду. …Эх, встретиться бы!..
 - Где встречаться-то?
 - Да хоть где! Да хоть у нас! Хоть во Владике!..
 - И чё ты б поехал? Такую даль? Во Владивосток?..
 - Да ради такой встречи можно и дальше поехать!
 - Сначала дозвонись, спишись, а там видно будет! На сборы еще много времени уйдет, - снижая высоту полета мыслей и намерений супруга, говорила она. Затем уже спокойно:
 -- Садись ужинать!
 Артемова, знала взрывной характер своего мужа, который вполне мог по такому поводу собраться и улететь к старым друзьям на встречу прямо сейчас. Она стала, как бы исподволь, осторожно успокаивать его и охлаждать его неожиданную радость.
 - Конечно, хорошо, что твои друзья живы, но прошло столько лет… Мало ли как там они живут… Нельзя предпринимать никаких непродуманных действий. Обязательно надо сначала узнать, как живут, что думают о встрече, а уж потом решать вопрос, – советовала она, глядя на то, как ее супруг ест и, видя, что мысли его далеко - во Владивостоке.
 - Ты права! Вот завтра позвоню, а потом сяду писать письма. А там уж… - соглашался Артемов. – Да и Егора Плетнева надо разыскать. Он же тут рядом в Кемеровской области где-то живет. Всех разыщем, тогда…
 Весь вечер, сидя у экрана телевизора, Артемов мысленно находился там, в тех давних временах, когда они молодые парни жили в кубрике и работали на базе флота, обслуживая силовые сети и обеспечивая ее электричеством.
 «Матросики, мля! - вспоминал он, - море видели только с берега!»
 Вспомнил, как вручную, зимой копали траншеи под кабеля в каменистом грунте Владивостока, как бегали в самоволки к девчонкам и как потеряли товарища, случайно взявшегося за шину уже отключенного силового кабеля, где как в конденсаторе, осталось еще электричество, которого оказалось достаточно, чтоб отнять у старшего матроса Королькова его молодую жизнь. Как прощались, разъезжаясь, как обещали хранить вечную дружбу…
 Когда лег спать, – не спалось опять. Ворочался, мучился воспоминаниями. Когда время перевалило заполночь, его осенила мысль: «Зачем ждать до завтра? - Во Владике уже раннее утро! Боровкова потом дома не поймаешь - на работу уйдет. Позвоню-ка прямо сейчас! Чего тянуть-то?» Встал, накинул халат и устремился к телефону. Разыскал в кармане пиджака листок с телефоном и набрал номер. Когда набирал номер, почувствовал душевное волнение, а когда послышались длинные гудки, указывающие на соединение: мысли вдруг собрались в одну большую беспорядочную кучу. Он ощутил даже какую-то растерянность…
 - Да! – послышался в трубке мужской голос.
 - Здравствуйте! Это квартира Боровковых? – с волнением спросил Артемов.
 - Да! – повторно послышалось в трубке.
 - А мне нужен Вовка Боровков!.. – тут он стушевался и поправился, - Владимир Иванович Боровков!..
 На том конце провода что-то зашуршало, затем послышался далекий голос отвечавшего человека:
 - Пап! Папа - это тебя!
 «О! Оказывается у него и сын есть, судя по голосу, - уже взрослый!» – отметил Павел Сергеевич.
 - Слушаю! - неожиданно услышал знакомый голос Боровкова.
 - Здравствуй! Матрос Боровков! Это тебе звонит старшина второй статьи Артемов Павел Сергеевич! – он сделал паузу и продолжил: -- Узнаешь? Нет?
 Тут на том конце провода возникла заминка - неожиданная пауза. Затем восторженный голос друга молодости:
 - Пашка! Ты?!
 - Я!
 - Как ты меня нашел? Ведь столько лет прошло…
 - Мой знакомый ведь недавно с тобой разговаривал?.. Ты че не помнишь?
 - Заспал я тот разговор! Наверно… Извини! …Тогда утром проснулся… Мне показалось, что приснилось!..
 - Ну, ладно!.. Как живешь-то, рассказывай? Все!.. Я о тебе ведь ничего не знаю! Потом я тебе расскажу о себе.
 В тот день Артемов узнал многое о Боровкове и своих товарищах. Оказалось, что там живут еще пятеро сослуживцев. Живут по-разному. «Всяко», - как выразился Вовка. Но живы и здоровы пока все. Общаются между собой мало, поскольку жизнь развела.
 На предложение Артемова встретиться: Боровков ответил уклончиво: «хорошо бы, но надо думать…» Затем, выслушав Артемова о его житье-бытье, Боровков, сославшись на необходимость «топать в сторону работы», распрощался и повесил трубку.
 «Оказывается я и жену его знаю – Светку! - изумлялся Артемов. - Она тогда частенько приходила к воротам их части и неуверенным тихим голоском просила «пригласить Боровкова», а когда допытывались у нее: «Кто его спрашивает?» - она лукавила, говорила, что сестра. А теперь у них уже трое взрослых детей… Кто бы мог подумать тогда!?.»
 Эти новости не только не снизили его мечты о встрече с сослуживцами, а еще больше вселили надежду на успех в этом деле. Но следовало собрать всех по максимуму… Немного месяцев погодя, будучи проездом в Кемерово, через адресный стол узнал о Плетневе и написал ему письмо, в котором сообщил о своей жизни и попросил позвонить.
 Звонок в его доме раздался скоро. Однако после взаимных приветствий Плетнев стал задавать, на взгляд Артемова, малозначащие вопросы:
 - Ты вот пишешь, что работаешь директором завода!
 - Да!
 - А это твой завод? Ты его хозяин?
 - В каком смысле? – не понял Артемов.
 - Ну, ты его приватизировал?
 - Нет! Мой завод не подлежит приватизации!
 - Это плохо! А я директор и хозяин угольного разреза! Я его приватизировал.
 - Молодец! Жизнь как? Как Раиса? Так, по-моему, ее зовут твою жену?
 - Нет, с Раисой я давно разошелся, у меня теперь другая жена... Живу хорошо! Старший сын живет у вас в городе! Я ему там квартиру купил...
 - Будешь у него, заезжай и поговорим! Ведь тридцать лет не виделись! Не мог меня найти что ль, когда тут бывал? – упрекнул Павел Сергеевич Плетнева.
 - Ладно! Спасибо за приглашение! Буду – заскочу!
 Разговор с Плетневым Артемову не понравился. Тот как-то говорил высокомерно, зачем-то о заводе спрашивал?
 «Причем здесь мой завод и его разрез? Я матросню собираю, а не директоров!.. - нервничал Павел Сергеевич. – Надо же в городе бывает, и не хотел меня разыскать!.. Что у него машины нет? Есть! И надо полагать не одна!.. Тут рядом – сел и в выходные дни приехал!.. Вот - чмо!..»
 Прошло еще несколько месяцев. На Новый год обзвонил. Всех, у кого имелись телефоны, сотовые и простые, поздравил с праздником. Двоим, у которых не было телефонов, отправил поздравительные открытки.
 «Плетень» принимал поздравления, но попыток приехать в гости к Артемову не делал и к себе не приглашал.
 «Зима. Что сделаешь? – раздумывал он. - Может по лету?..».
 Неожиданно Артемову вскоре после Нового года позвонила Боровкова Светка и сказала, что Вовка едет в поезде к своим родителям на Урал, что у него есть сотовый телефон и что тот хотел бы встретится со своим командиром в Новосибирске на вокзале. Назвала номер его телефона и номер поезда, вагона…
 - Обязательно встречу! – пообещал он ей в разговоре.
 Павел Сергеевич несколько раз набирал номер телефона, данный Светкой, но тот, видимо, находился вне поля действия сотовой связи и на звонки Боровков не отвечал. Прикинув время проезда Боровковым больших городов, сначала Иркутска, затем Красноярска - ему удалось созвониться с Вовкой. Долго не разговаривали, решив поговорить на вокзале во время стоянки.
 В назначенное время по расписанию он приехал на вокзал. По дороге купил бутылку коньяку, съестных припасов в дорогу Боровкову, чтоб не терял время на буфеты, поскольку, по его предположению, тот за столь дальний путь успел поиздержаться…
 По объявлению о прибытии поезда вышел на перрон.
 Павел Сергеевич ждал встречи со своей молодостью. Под сердцем сладко ныло, стало непривычно тревожно, томительно и щемяще радостно. Показавшийся локомотив весело блеснул стеклами на неярком зимнем солнце. Серовато-голубое зимнее небо и безветренная погода подняли его настроение на бескрайнюю высоту. У него даже легкая дрожь пробежала по телу, когда локомотив поравнялся с ним, обдав легкой снежной пылью. В воздухе стоял высокий пронзительный звук трущихся тормозных колодок о колеса поезда. Он искал глазами десятый вагон, который вот-вот должен был, где-то тут остановиться и привезти ему его молодость на свидание…
 Проводники в праздничном наряде, еще на ходу, уже открыли двери тамбуров и приготовились встречать новых пассажиров. Вот и проводник его десятого вагона стоит, открыв тамбур.
 «Узнаю ли?..» – промелькнуло в голове Артемова.
 Ему показалось или он так хотел, что позади проводника стоит Вовка Боровков и машет ему приветливо рукой. Он сначала быстро пошел навстречу, затем побежал.
 Сердце готово было выпрыгнуть из груди… Чуть не выронил пакет с коньяком и провизией, запнувшись. Подбежал к открытому тамбуру, когда поезд остановился, и проводник спустился по лестнице на перрон…
 …Следующим за проводником по лестнице спустился совсем не похожий на Вовку мужчина. И следующий пассажир также… Он бросил быстрый взгляд на окна вагона, но среди видневшихся за оконным стеклом людей нигде Боровкова ему увидеть не удалось. Когда вышел последний пассажир, он спросил проводника, отвлекая того от проверки билетов:
 - Тут в вашем вагоне один мой старый друг должен был ехать, и мы здесь с ним договорились встретиться?..
 - Шарашился тут один пьяный гражданин вашего возраста по вагону! …Из Владивостока едет, по-моему, куда-то на Урал. Что-то такое говорил… - вспоминал проводник.
 - Как его найти?
 - Мне кажется, он едет в седьмом купе. Пройдите!.. гляньте! – оглядев Артемова профессиональным взглядом с ног до головы, предложил проводник, сторонясь.
 «Да как же так можно-то?.. Ведь вчера поздно вечером я с ним договорился о встрече!.. – поднявшись в вагон и двигаясь по узкому коридору в поисках седьмого купе, нервничал Павел Сергеевич, - ведь больше тридцати лет не виделись, а он..!»
 В вагоне было жарко натоплено, даже душно.
 Найдя седьмое купе, он толкнул в сторону дверь…
 Там на нижнем диване поверх мятого матраца и такой же перемятой на десять рядов подушке, одетый в несвежий спортивный костюм, в крайне неудобной позе валялся человек, очень похожий на Вовку Боровкова. Дыхание его было тяжелым, прерывистым, из открытого рта раздавался храп, и на подушку струйкой стекала слюна по левой щеке… Морщинистое лицо походило на печеное яблоко. Давно нечесаные седоватые волосы на голове сплелись. В купе стоял густой запах недельного перегара и давно немытого тела. Другие полки купе оказались пусты. – видимо пассажиры только что вышли. Откидной стол завален пустой грязной посудой, бутылками, остатками закуски, корками хлеба, пустыми консервными банками…
 Артемов, находясь в состоянии дикой, жуткой и пронзающей растерянности прошел в купе, не закрывая дверь, опустился на диван, стоящий напротив. Он не знал, что предпринять… Внутри у него все оцепенело от крайней безысходности и безнадежной досады и обиды… Он сидел, смотрел на спящего давнего друга.
 Он хотел развернуться и уйти, но, понимая задним умом, что эта встреча с Боровковым последняя в этой жизни, решил до конца нести принятый на себя, как оказалось, тяжелый крест.
 Артемов несмело начал тормошить Боровкова сначала за колено, затем поднялся с дивана и тряхнул его за грудки. Тот открыл глаза и ошалело заводил ими в испуге, приходя в себя. Павел Сергеевич, видя, что Вовка отходит, опять опустился на прежнее место. Наконец Боровков окончательно проснулся. Резким движением принял сидячее положение, затем утер рукавом слюни с лица и в неожиданной растерянности, с сумасшедшим изумлением в глазах, неторопливо, с пьяной откровенностью негромко произнес:
 - Командир!.. Пашка!.. Артемов!.. Мать твою!.. …как ты поседел!.. …Извини, что так..!
 - Что ж ты, брат! А?.. Так… – осуждающе вздохнул и сердито проговорил.
 Затем поставил на стол принесенный пакет с коньяком и провизией, брезгливо, чуть раздвинув беспорядок на откидном столе.
 Тут по вокзалу и перрону из репродукторов диктор объявил: «До отхода скорого поезда Владивосток – Москва осталось пять минут. Просим провожающих покинуть вагоны!»
 - Вот бутылка коньяку, - Артемов достал ее из пакета и передал в руки бывшего подчиненного, - не пей в дороге. Это тебе со Светланой от меня! Привезешь во Владик, - выпьете с ней за мое здоровье!..
 Боровков сидел, находясь в очумелой пьяной растерянности. По его вине долгожданная встреча оказалась непоправимо испорчена. Он не знал, что говорить. Видно было, что он мучился своим гнусным проступком.
 Какое-то время сидели молча, глядя друг на друга. Артемов неожиданно спохватился и встал, приготовившись на выход. Тут Боровков тоже вскочил со своего дивана и с пьяным гостеприимством неожиданно резко открутил пробку бутылки с коньком и полоснул, как плетью, по лицу Артемову:
 - Да мы что там себе не купим! Давай выпьем, командир, за встречу! - и начал разливать коньяк по грязным, залапанным кем-то стаканам, стоявшим тут на столе.
 - Нет, не могу! Я за рулем! – глядя на действия Боровкова, соврал Артемов и повернулся в пол-оборота к нему, собираясь уходить. – Ну, давай, брат! Не поминай лихом! Удачи тебе!.. – сказал как совершенно чужому человеку, как случайному попутчику, не подавая руки. И пошел, не оборачиваясь на выход из душного вагона.
 Боровков что-то кричал в след, извинялся, но Артемов был непреклонен – шел, не оборачиваясь. Вышел из вагона и пошел вдоль еще стоящего поезда на выход из вокзала. Его душило чувство нестерпимой горечи и досады, вследствие такой грандиозной неудачи. Несмотря на прекрасную погоду, после встречи с Боровковым у него на душе стало как-то зло, муторно и погано. Его мечта о встрече где-нибудь под одной крышей со своей матросней оказалась несбыточной. Даже встреча с одним из них обернулась невиданным всеобъемлющим разочарованьем. Что говорить об общем сборе…
 Он в сердцах плюнул и пошел домой.
 - Будем считать, что не было никакой встречи! … Она и не требовалась! – отрезал вслух, и ему стало легче.
------------