Марика

Галкины Сказки
1.
В темном подземелье только что произошло радостное событие. Джамба вновь разрешилась от бремени. Разношерстные сородичи ввалились в жилище, что бы поздравить роженицу. Но та… с ужасом смотрела на ребенка:
- Что с его глазами?.. – Гримаса отвращения исказила лицо матери, она брезгливо отодвинулась от новорожденного, шершавой рукой заслоняясь от его взгляда.
В тусклом свете землянки, шевелящийся рядом крошечный комочек тихо пискнул. Родня шумной толпой скучилась вокруг:
- А что? Что такое?
- Это омерзительно! Они ДОБРЫЕ!!!
Что тут началось! Настоящий переполох:
- Жуть! Кошмар!! Смотрите, Джамба родила урода!!!

Такого позора Джамба представить себе не могла. Тем более, все (все!) ее предыдущие дети были нормальными. Как один - целая дюжина! А этот тринадцатый… в кого?! Недаром всю беременность, целых шестнадцать месяцев ее мучил нестерпимый зуд. Уже внутри нее он был ей чужим. И вот, пожалуйста!.. Своим появлением он осквернил их мир, этого сородичи ей никогда не простят! Теперь о ней всегда будут говорить: «А! Это та, что родила чудовище!» От него надо немедленно избавиться. Сама она рук марать не станет. Прикоснуться к уродцу было выше ее сил. Это сделают люди. Наверняка.
Стараясь не задевать ненавистного ребенка, Джамба обернула его пришедшей в негодность дерюгой, крючковатым мизинцем столкнула в прохудившуюся корзину и поручила мужу выбросить «выродка» на дорогу…

2.
А в это время в добротном бревенчатом пятистенке, что возвышался в центре большого села, царил сытный аромат свежеиспеченного гуся. Красуясь перед молодой женой, аппетитно чавкая при этом, Гагош разглагольствовал:
- …да кому нужна эта замарашка?! – Смачно облизав толстые пальцы, он удовлетворенно крякнул. Жир капал с широкого подбородка, румяные щеки лоснились самодовольством.
Со дня сговора его распирала гордость. Супруга Гагоша может и не красотка, но ей это и без надобности при таком-то приданном! О, как он был счастлив последнее время! Если б еще мокрица эта не мозолила глаза!.. И его милашечке девчонка не по сердцу. Убожество, нахлебница… Пользы от нее никакой, зато убытков море. Аппетит то у нее собачий прямо, ненасытный какой-то. Противно даже: тощая, хлипкая, бесцветная, брр! А как смотрит?!. Затравлено, робко, головы не поднимая. Того и гляди, сотворит какую-нибудь пакость. Никогда не знаешь чего ждать от эдаких-то тихонь. Скоро у нас, Бог даст, свои детки пойдут. На что нам в доме этакая замараха? Наградил же покойный братец подарочком, ничего не скажешь, хорошенький довесочек к хозяйству! Да и много ли того хозяйства было? Ха! Дом плохонький, пара тощих кобыл, да старая корова. А что касается земли.. так она у них и так всегда общая была! Короче одни хлопоты. По справедливости на девчонку давно уж больше потрачено. И ни чем мы ей не обязаны. Такую доходягу и в работники то не запродашь. Все! Хватит с него! Пусть убирается! Не маленькая, сама о себе позаботится!..

3.
…Не оглядываясь, Марика шла по безлюдной дороге. Село давно осталось позади. Зябко поеживаясь, она почти ни о чем не думала. Да и о чем думать бедной сиротке, когда жить ей осталось считанные дни. Со своей судьбой девочка давно смирилась. «Буду идти, пока хватит сил, - решила она, - а потом упаду и засну голодным сном, просто на этот раз навсегда» Это не пугало ее, к голоду она привыкла. Сначала чуть-чуть болит, потом забываешься, засыпаешь. И даже сны снятся. И порой такие чудные! 
Вот, например, после рождества, ей долго снился коржик, подаренный, заглянувшими в дом, колядующими. Такой вкусный, какого на ее веку не бывало! И хорошо, что черствый. Всего-то чуточку. Зато не крошился, и хватило его надолго. А во сне он был огромным, как целый дом! И она - Марика жила в нем, отщипывая от стен понемногу... В ее душе теплилась надежда, что, засыпая вечным сном, она снова увидит его. И еще ей хотелось, что бы кончина застигла ее в каком-нибудь красивом, тихом месте. Скажем, на солнечном пригорке под уютным деревцем. Осень ведь только началась и ясные дни еще случаются.  Хорошо еще, если б ароматная травка, и цветы.. и теплый мягкий воздух…
За мечтами она почти перестала ощущать холод. Брела и брела себе мимо полей, через луга, низкими перелесками пока не очутилась на опушке густого бора.
Вечерело. Марика очень устала. Пора было позаботится о ночлеге. Коротать ночь под открытым небом – дело для нее привычное. Она осмотрелась, прислушалась… И тут в темноте ей будто что-то почудилось?.. Ну, да!.. Кажется, где-то недалеко пищит котенок!
- Бедненький, – сказала девочка, - ты тоже голоден. Я иду к тебе!..
Она бросилась на голос, и вскоре у обочины обнаружила копошащийся маленький сверток.
- Не плачь, малыш, - Марика прижала к груди опутанного грязным тряпьем детеныша, - ты больше не один. Мы вместе. Ты мне так нужен!.. – И теплый мохнатый комочек притих в ее руках...

4.
Три года спустя.

Одинокая лесная избушка утопает в снегу. Слюдяное оконце затянули синие узоры.
Рядом с очагом, трескуче уплетающим еловые лапки, шутливо пререкаются двое:
- Дурилка ты, Проня! – Девушка, нежно ткнула пальцем в его смешной кругленький животик. - Скажешь тоже, откуда здесь женихам взяться, тем более принцам? Балабол ты у меня! Я и замуж-то не собираюсь!
- А вот и выйдешь, - тоненьким голоском настаивает малой, - и за наследника, точно тебе говорю... Ой – ей! Не надо!
- Ага, испугался! Защекочу, чтобы глупости не болтал! Будешь знать, как языком чесать!
Марика обожала своего Пронюшку. Хотя проказник он был еще тот.

С тех пор, как она нашла его у пустынной дороги, в кромешной темноте, приняв за котенка, малыш безраздельно завладел ее сердцем. Он был первым существом на земле заставившим девочку почувствовать, что и ее никчемная жизнь нужна кому-то. Так же как и он нуждался в ней, что бы выжить, так и в ней самой пробудилось неистребимое желание жить, как только она взяла на руки это беззащитное, отринутое всеми, создание. Тот миг преподнес им обоим новое рождение. Можно с уверенностью сказать, что своим появлением каждый подарил другому жизнь...
В ту осеннюю ночь приморозило, но согретые общим теплом они сладко проспали до самого утра. Когда же первые лучи солнца осветили и приголубили землю, девочка увидела, что ее питомец не очень-то похож на котенка. Скорее это был человеческий младенец, густо обросший мягкой бурой шерсткой. Ко всему прочему она обнаружила, забавно дрожащий на утреннем ветру маленький трогательный хвостик.
- Несчастный.. тебя отвергли, потому что ты не похож на остальных, - решила Марика, и жалость еще крепче привязала ее к малышу.
Она и думать забыла о неизбежной гибели.
- Ничего, мы не пропадем! Уйдем подальше от людей, построим шалашик из веток, лес нас прокормит. Много ли нам нужно? Не бойся, родимый, я с тобой!
Нежно обхватив названного братца одной рукой, другой раздвигая колючие еловые лапы, девочка углубилась в чащу…
Долго пробирались они сквозь заросли, в поисках подходящей ложбинки или дерева, высматривая местечко где можно было бы надежно укрыться от диких зверей и ветра. Малыш оказался на удивление смышленым. Он больше не плакал, был терпелив и доверчив, целиком положившись на волю спасительницы. С аппетитом рассасывал, найденные Марикой, запоздалые лесные ягодки. Объевшись же сладкой перезрелой, чудом сохранившейся об эту пору, малины, лукаво прищурился и, забавно пуская слюнки, препотешно запрунькал с хитрецой поглядывая на свою кормилицу. Зрелище было преуморительное:
- Ах ты, прунька-проныра! – Глядя на своего питомца, умилялась Марика. Никогда еще не испытывала она такой радости! – Пронюшка мой! – Так вековечный лес впервые услыхал его имя…
Не одни сутки миновали. Гуща стала непроходимой. И тут судьба вновь улыбнулась им. Плотная стена деревьев расступилась, и посреди небольшой, окруженной столетними елями, полянки как из-под земли выросла заброшенная, заросшая бурьяном, избушка! Проблема разрешилась. Пусть ветхая постройка была невелика, неказиста, да к тому же слегка покосилась, все же отныне у них был дом. И это был ИХ ДОМ! А чуть подальше они обнаружили родничок и тихую заводь. Лучшего они и представить себе не могли.

Пронюшка махонький и хлипкий с виду, умом взрослел не по годам быстро, к тому же природа щедро наградила его необыкновенной смекалкой и неожиданной при его малом росте прытью, восполнив, таким образом, иные свои просчеты. Кое-как пережили первую зиму. А следующим летом, заметно окрепший малыш повадился бегать в лес, и в их рационе помимо трав, ягод, орехов и грибов изредка стало появляться и мясо птицы. Когда же Проня наловчился, хорошая сытная еда уже не сходила с их стола,  которым служил старый и высохший, вывороченный когда-то медведем, пенек. Со временем добыча становилась крупнее. И вот уж хозяева лесной избушки наладились заготавливать пищу впрок, и шить, быть может, не слишком удобную, но теплую одежду из выделанных Марикой шкур. Этому она научилась, в овчарне дяди, так же как и многому другому (например, разводить огонь, высекая искру из камней). Теперь эти навыки пришлись как нельзя кстати. В общем, жизнь наладилась.
Дни проходили незаметно, радуя каждый по-своему, сменяли друг друга времена года…

5.
Рождественские морозы в этом году как никогда суровы.
Инстинкт самосохранения заставляет заплутавшего в лесу человека ползти… Двигаться, двигаться!.. Из последних сил… не останавливаясь… Стужа свирепеет. Он чувствует это по тому, как стынут его конечности. Приближается неотвратимая гибель. Бывалые охотники рассказывали, как это бывает: сначала окоченевшее тело наполниться обманчивым теплом, затем непреодолимо захочется спать…
Галлюцинации уже начались. С некоторых пор ему мерещится детский смех… Он понимает: это начало конца... Вот бы очутиться сейчас в своей постели!.. Зачем, зачем он настоял на этом злосчастном пари!? Пропади оно пропадом, и все прочие пари вместе взятые! Какой урок! Как жестоко он наказан за самонадеянность… И шатуна в одиночку не завалил, и сам пропадает тут по чем зря!.. Поделом ему, воистину гордыня - смертельный грех!.. Он живая иллюстрация этому… Пока живая…
А смех становится все явственней… Посреди необитаемой, по самые макушки засыпанной снегом глухомани этого быть не может, тем не менее в морозных сумерках звучат не замолкая беззаботные голоса… Вот опять и опять… «Наверное это ангелы, а быть может и демоны спешат ко мне, потешаясь над человеческой глупостью» - думает несчастный.
Если б только каким-нибудь чудом ему удалось спастись, он пообещал бы Богу никогда, никогда больше!.. Но тут за деревьями мелькнули огоньки! «Волки!..» - Страшная догадка лишила его всякой надежды.

6.
…Он с трудом размежил веки: на фоне мерцающего пламени две темные фигуры склонились над ним. Тела своего он не ощущал. Жило только сознание. «Так и есть за мою беспутную, бесцельно растраченную жизнь я определен в ад. Стоило ли ожидать другого?… »

Из своего земного бытия он помнил лишь удививший его напоследок феномен – одноглазого гигантского волка. И еще свою решимость, во что бы то ни стало, принять свой последний час не склоняя головы перед опасностью!.. Отвага – все, что у него осталось.

..Притерпевшись к неяркому свету, он различил черты, окружавших его существ: «По крайней мере, один из них неожиданно мил для служителя преисподней…» - успел подумать он, прежде чем вновь впасть в забытье…
..Придя в сознание в другой раз, он услыхал голоса. Те двое, тихо переговаривались у его изголовья. Он прислушался, стараясь не выдавать своего присутствия.
- Что-то долгонько наш гостюшка в себя возвращается, - в смешном до щекотки, тоненьком голосочке звучали не по-детски солидные нотки.
- Ничего странного. Посмотри на него: тонкая кость, нечета нам с тобой. Удивительно другое. Такой юный. Совсем не похож на матерого охотника. В это время, один, без провожатых..Как оказался здесь этакий неженка? – Этот голос принадлежал девушке. Он был чист, мягок и странно волновал. Словно заповедные родниковые воды струились, омывали, наполняли душу, будоражили предчувствием чего-то тайного, неизведанного и очень хорошего.
Юноше захотелось получше разглядеть обладательницу чарующего голоса. Беседа тем временем продолжалась:
- Н-да, н-да, н-да! Не иначе, как человечье недоразумение привело его к нам, что же еще? – Поцокав язычком резюмировал первый. - Ой! Смотри-ка, глазенки распахнул! Не моргает даже! Как думаешь, он нас видит, али нет? Эй! А-уу!… - Маленькая мохнатая ручонка замелькала перед самым его носом, но ничто не могло заставить очнувшегося юношу отвести взгляд от девушки.

Необычное чувство владело им. Словно девичье лицо пронизало все его существо, вытеснило из мироздания все остальное. На какой-то миг он даже забыл дышать.
Несомненно, одной из причин его впечатлительности стало не вполне здоровое состояние. Ведь он полагал, что находится среди обитателей потустороннего мира. Но это не главное.  Внезапно он будто взлетел к распахнувшим свои ласковые объятия небесам и в то же самое время рухнул в разверзнувшуюся под ним бездну. Словно попал и в рай и в ад одновременно. И только черты ее лица удержали его между этих двух крайностей, и только нежность взгляда позволила сердцу не разорваться.
А между тем девушку нельзя было назвать красавицей. Взыскательный критик не счел бы ее совершенной. Но каким-то непостижимым образом она излучала магию. Ее открытое лицо приковывало взор. Весь ее облик был необычен. Убранство длинных волос походило на хаотичный и в то же время гармоничный каскад, перехваченных кожаными тесемками, локонов. Тесьму украшали ольховые шишечки и раковины речных улиток. Когда девушка поворачивала голову, вся эта фантасмагория оживала, шелестя и позванивая. Таинственный шепот наполнял пространство - вязь причудливых древних созвучий под аккомпанемент едва уловимой мелодии. Словно Духи Леса пытались рассказать вам свои сказки. Одежда девушки напомнила ему иллюстрацию из энциклопедии «Первобытная жизнь»: шкура пятнистого оленя грубо выделанная, сшитая по бокам все той же кожаной тесьмой, не сковывая движений, оставляла открытыми лишь чуткие руки. Но и этот балахон не в силах был скрыть природную грацию девушки, ту, которой невозможно научиться. Похоже, сама она не осознавала своей прелести. Она была естественна, приветлива и скромна. В общем, он в жизни не видал такого притягательного, удивительного и милого создания.
- Меня зовут Марика. А это Проня. – Она качнула головой в сторону мальчугана, и музыка ее волос сопроводила этот простой жест. – А как тебя зовут, добрый человек? – И снова звук ее голоса теплой волной отозвался во всем его существе.
-  … я не помню... – ответил он. И было это сущей правдой. Смутные бессвязные образы, и тщетные попытки вспомнить хоть что-нибудь. Все, что происходило с ним до его появления здесь, словно погрузилось в непроницаемую пелену, покрылось зыбкой, вязкой мутью. 
- А давай придумаем ему имя! – Затараторил малой. - Надо же как-то его звать, пока он тут отлеживается. К примеру, Тот-что-вломился-к-нам-ночью! Ну, разве не прелесть? У тебя есть другие варианты? Вот, еще в самый раз имечко Себя-непомнящий! По-моему подходяще. Или: Долго-жданное-счастье-нагрянуло!.. Ну ладно, ладно не хмурься. Уж и пошутить нельзя, подумаешь, какие нежности! – Он примирительно потерся волосатой щечкой об ее плечо.
Было очевидно, что отношения между здешними обитателями царят самые трепетные. И хотя хозяйка явно не одобряла трескотню своего товарища, все же по-настоящему не могла на него сердится. Только теперь безымянный гость обратил внимание на егозистого мальчонку. Говорил и двигался тот, как человечек, но было в нем что-то… совсем… не человеческое. И дело даже не в том, что ребенок был весь, словно зверек, покрыт буроватой шерстью, юноша знал, что такое случается, («атавизм» - всплыло вдруг из глубин его памяти нужное слово) нет, что-то другое настораживало в облике непоседливого парнишки. В круглых ярко-голубых близко посаженных глазках, в том, как он двигался, было что-то… тревожно ускользающее от понимания.. 
- Кто он? – Как будто у самого себя спросил юноша.
- Это мой братец. – Отозвалась Марика. - Не обращай внимания на его болтовню, это он так, что бы заполнить тишину зимы. Со временем все уладится. Все равно пока тебе лучше остаться. До людей от нас не ближний край. Тебе необходимо набраться сил.
- А где я?
- В теплом, гостеприимном домике посреди дремучей чащи! - Не в силах сдержать себя, ответил за сестру Проня.
- Как я тут очутился?
- Вступил в непримиримую схватку с нашей дверью! – Продолжал подшучивать неугомонный мальчишка.
- Да это так, - подтвердила девушка, - мы сначала очень испугались, думали, медведь нас навестил, а потом услыхали человеческий голос и открыли...
- И тут вместо рождественского сюрприза к нам ввалился ты! Видно был уже сильно не в себе. Вопил так, что все новогодние духи в ужасе разлетелись: «Умираю, но не сдаюсь!..» Бац! и брякнулся об пол! – Продолжал подтрунивать малыш.
- Пронька… - укоризненно, но ласково одернула брата Марика, пожурила его взглядом и снова обратилась к гостю:
– Три дня ты бредил. Но, слава Богу, опасность миновала. Ты везунчик: в такую лютую погоду цел-невредим остался, не обморозился. Со временем вспомнишь, и кто ты есть и откуда. Думаю, память вскоре вернется и, окрепнув, ты вернешься к своим. Обязательно! А пока мы будем звать тебя… Гостюшка. Ладно?
- Ладно… от тебя я приму любое имя, с радостью… ведь ты спасла меня от неминуемой гибели…
- Не я одна. И Пронюшка, и наш Дом. Наверное, и Лес тоже. Ведь это он привел тебя к Дому.
Позже Гостюшка свыкся с необычной манерой Марики о неодушевленных предметах говорить, как о живых. Более того, он узнал, что все к чему она прикасается, обретает душу…

7.
Елизе чертовски не везло! С самого рождения. Мало того, что, из-за недальновидности одного из предков их родословная подкачала. Ее прадедушка женился на простолюдинке, «по страстной любви», как гласили семейные предания. По мнению же Елизы - по страшной глупости! Подкузмил потомкам дурак, нарушил чистоту крови!. Так еще и внешность ее не была безукоризненной. Елиза во всем стремилась к идеалу. По утрам пристально разглядывая себя в зеркале, она находила к чему придраться. Хотя в свете ее считали безупречной красавицей, она-то знала, что глаза ее маловаты, губы слишком тонки, а щеки бледны. Приходилось прибегать к разорительным уловкам, с помощью восточных косметических средств, корректируя скупую природу.
Денег ее семье едва хватало для поддержания мало-мальски приличного уровня жизни. Со скрипом сводя концы с концами, с трудом выдерживали они три обязательных приема (на тысячу персон каждый) в своем имении, а также регулярные выезды ко двору. А это, знаете ли, обязывало! Чего только стоило, не повторятся в экипажах и нарядах. За каждый с полсотни крепостных уходило, а то и больше. Состояние таяло, бюджет трещал по швам! Спасти положение могло лишь выгодное замужество одной из сестер. Расплывшаяся Дульца и чопорная сухотка Ганна - неисправимые тупицы. Для них сошли бы и зажиточные промышленники. А вот она – Елизабет совсем другое дело. Любить она никого не может – слишком умна для этого, так что терпеть рядом с собой какого-нибудь идиота она согласна только ради исполнения великой цели.
И эта цель у нее была! С самого детства в тайне мечтала она о ВЛАСТИ. Неограниченной, абсолютной!..   
И вот, кажется, ее надежды начинали сбываться. Не так давно августейшее семейство объявило смотрины. Родители наследного принца, не в силах совладать с его шалопутством, решили женить сына. И как можно скорее. Конкуренция, конечно, была жестокой, но все же удача повернулась к Елизе лицом! Правда, трудов ей это стоило не малых! Пришлось уж постараться, что бы понравиться матери наследника. Лучше не вспоминать все эти: «Да, Ваше Величество! Не нужно ли Вам чего, Ваше Величество?.. Вы, как всегда правы, Ваше Величество!» - вызывали в ней изжогу. Но такова была необходимость. Ведь все знают, что мужчины этой династии испокон веков слушаются своих женщин, так что последнее слово всегда остается за королевой.
Помимо всего прочего, пришлось пожертвовать энной суммой для подкупа парочки лиц приближенных к царственным особам. Для, так сказать, вовремя оброненной, как бы невзначай, благожелательной, либо восторженной (это стоило дороже) фразы типа: «Да! А Елизабета Самаркандская и вправду хороша! И девушка, говорят, чудесная, а как воспитана! Такая точно не посрамит державу, не то, что остальные простушки...» В общем, было ради чего подвязать поясок. И усилия не пропали даром. В душе она уже потирала руки: «Наконец-то! Увидим, кто кому пятки будет лизать!»
Елиза предпочитала, чтобы любые ее затраты окупались с процентами…

И тут, когда все уже было на мази, царственный идиот исчезает! К черту-дьяволу рушатся все ее планы и надежды! О нем самом, смазливом и пустом юнце, она и не думала убиваться. Но перспективы, которые он своей выходкой поставил под угрозу, не давали ей покоя!.. Подумать только, высочайшее положение в обществе! И это почти уже случилось. Она кожей ощущала это, по изменившемуся отношению придворных, с точностью барометра реагирующих на подобные вещи!.. Безответственный мерзавец! Так подвести ее накануне свершений! Женился бы сначала, а после пропадал, сколько беспутной душе угодно. Хоть бы и вовсе сгинул, она плакать не стала бы! Даже еще лучше. Какая польза государству от этого бездельника?…
Оставалось надеяться, что сбившаяся с ног, челядь все же обнаружит его навеселе в какой-нибудь вонючей харчевне. Как уже случалось однажды. Правда, тогда все ограничилось парой дней народных гуляний. Так, по крайней мере, рассказывала ей королева, в обществе которой Елиза проводила тоскливые часы. Артистично разделяя тревогу предполагаемой свекрови, она продолжала, на всякий случай, играть роль донельзя обеспокоенной, любящей невесты.
Но вот уже третья, для каждого мучительная по-своему, неделя на исходе…
Поиски в городе и поселках не увенчались успехом. Зима в этом году, как назло, разгулялась. Метель буйствовала, без малейшей передышки засыпая все вокруг небывалым, снежным покровом, надежно и быстро, укрывая следы… Шансы найти принца таяли…

8.
…В прошлом году Джамба снова родила. На этот раз преотличного сыночка! Таким по праву можно было гордится. Никто больше не вспоминал досадное происшествие трехлетней давности. И остальные детки подрастали на радость родителям… Но время от времени что-то саднило у ней под ложечкой, какая-то смутная тревога заставляла до корост расчесывать подмышки.
- Послушай, - снова и снова подступала она к мужу, - ты точно все сделал так, как я тебе велела тогда?
И муж, в который раз обстоятельно, во всех подробностях рассказывал жене, как это было. И вроде все, как надо, но беспокойство не проходило.
«Загляну-ка я к старой Зырге, пусть она скажет, в чем тут дело» - решила Джамба и прямиком отправилась к грозной старухе…

…Беглого взгляда было достаточно, что бы по рылу Зырги понять - не плебейских кровей чертовка, отборная порода, видно сразу! Живописные бородавки гроздьями нависают над пронзительными буравчиками глаз, широкое дыхало, с шумом вбирает спертый воздух глубокого, отсыревшего по весне, подземного жилища! На тройном подбородке топорщится жесткая пепельная щетина столетней давности. Зырга не молода, но все же привлекательна, пожалуй,  с годами она становиться еще соблазнительней.
Крючковатые пальцы с длинными, на зависть местным модницам, когтями шкваркают густую шерсть на отвислой, плодородной груди: блохи-паразитки не щадят и лучших представителей их замечательного племени.
Джамба, почтительно прижав уши, склонилась перед хозяйкой. Та уже знает, зачем к ней пожаловала многодетная мамаша:
- Чутье тебя не подводит, уродец действительно жив. - Проскрипела она.
- Мудрость Зырги бездонна, как глубина земли до самого ее жара и так же греет и спасает нас, как она, - подобострастно начала свою речь Джамба, - подскажи, что мне делать? Пока он живет, нет мне покоя.
- Я чуяла твое приближение, и загодя заправила свой котел. Посмотри в него, сама все увидишь. Он же подскажет, как извести твой позор. Подарки положи сюда. - Она ткнула перед собой темным, хищным пальцем.
Таков был обычай. С пустыми руками к Зырге никто не приходил. Тем же, чье приношение ей не нравилось, приходилось не сладко. Зная подноготную каждого, она запросто могла ославить незадачливого просителя, сделав жизнь среди своих невыносимой для него.
Не скрывая трепета, Джамба наблюдала. Похоже на этот раз Зырга осталась довольна. И правду сказать, сушеные змеи были отборными, а квашенные лягушки ударяли в нос ядренейшим ароматом. Не даром Джамба на целую неделю дольше, чем обычно, тушила их в самом гнилом углу. Предвкушая излюбленные яства, Зырга облизнулась:
- Я сохраню твою тайну. - И пророкотала довольно: Смотри же!
Джамба взглянула в огромный, бурлящий котел. Вдохнула ядовитый пар. И на поверхности зелья, зловонно попыхивающего сотней, известных одной только Зырге,  трав,  увидела все - своего ублюдка, лесную сторожку,  девушку, потерявшего память, принца. И вмиг поняла, что надо делать!..

9.
- …Так вот я и говорю, вы ее кормили, поили, а она, вишь, как устроилась. Жирует себе!
Неприятная старуха, до самых глаз закутанная в зачуханный плат, сидела у пустого стола посреди избы и вот уж битые полчаса в чем-то пыталась убедить хозяев. Гагош с супругой нервно, напряженно слушали, ничего не отвечая. Говор старой женщины внушал им отвращение. В начале каждой фразы слова вываливались из ее морщинистого рта с омерзительным утробным бульканьем, отдаленно напоминающим похрюкивание. Слушателей передергивало. Но смысл ее речей трогал их за живое... 

…С вечера Гагошу было не по себе. Он лежал в темноте без сна. Рядом беспокойно посапывала его тучная женушка. То ли слишком сытно поужинали сегодня, толи гроза надвигается?. В черноте двора вдруг залаяла, а потом заскулила и смолкла собака. Ночь - хоть глаз выколи, даром, что весна - темень страшная. После ж того, как вскинулась и наглухо затихла собака, на него и вовсе напала жуть.. И тут под окном поскреблись. Волосы на голове Гагоша встали дыбом: «Чур, меня! – Пытался он развеять, надвигающийся на него, потусторонний ужас. – Быть может это мыши?..» - Тщетно убеждал он себя, торопливо осеняясь крестным знаменем, призывая в защитники всех святых, каких только мог вспомнить в эту минуту!..
Скрежет раздался вновь, отчетливей прежнего. Кто-то там снаружи знал, что он бодрствует здесь, внутри, настойчиво привлекал его внимание, выманивал.. Но почему молчит собака?..
Царапанья не прекращались. Делать нечего, все же придется пересилить себя и взглянуть в темное окно.
За запотевшим стеклом маячила какая-то курносая образина. Заметив шевеление в окне, подозрительная фигура махнула рукой, вызывая Гагоша.
- Кого там черт принес, на ночь глядя? – Разморено поинтересовалась, пробудившаяся от возни, супруга.
- Черт не черт, а вам будет интересно то, что я вам скажу, - послышался с наружи неприятный, резкий голос.
- Не вздумай выходить! – Встревожилась женщина.
- Ну, тогда впустите меня. Это к вашей же выгоде, не сомневайтесь. Дело срочное, секретное.
Гагош с женой переглянулись. Выгода - аргумент весомый. Страх и недоверие сразу отступили. Без слов супруги поняли друг друга. Хозяин, прихватив на всякий случай кочергу, направился в сени, хозяйка же поспешила припрятать оставшиеся с ужина пироги. Прежде, не ожидая чужих, она оставила их на столе, прикрыв платочком...

…Старуха все настырней жамкала слова, распаляя ими хозяев. Первый не выдержал Гагош:
- Так ты, значит, знаешь, где она схоронилась?
- Знаю, знаю, как не знать!
- А тебе-то, старая, какой интерес от всего этого? – С подозрением прищурилась хозяйка.
- Не сомневайся, и для меня эта компания, словно зазубрина под хвостом!.. Ой, извиняйте за выражение… это я так… поговорка такая… в тех местах, откудова я родом. Ну, я, пожалуй, пойду.
Старушенция поднялась, суетливо засобиралась.
- А вы не медлите, ради собственной же безопасности. А ну как прежде дознается кто, что девка ваша с нечистой силой связалась, да прынца то наследного заморочила. Попахивает изменой, заговором! Надо упредить… А то неровен час сочтут вас сообщниками, родня ведь, отвечать придется, расплачиваться за ее подлость по чем зря. А так, глядишь, за спасение наследника власть еще и отблагодарит, дело то не шуточное!..– Прохрюкала напоследок и скрылась в ночи.
- Слыш-ка, - усмехнулась ей в след хозяйка, - а старая то развалина та еще модница: даром, что в лохмотья одета, того и гляди, рассыплется, а каблучками по полу постукивает...
Наутро обнаружили, что все молоко в доме скисло и свернулось, даже то, что стояло на холоде. Небывалое дело!
Но Гагошу было не до этого. Надо торопиться. Он как чувствовал: от девчонки не жди добра! Мало он от нее натерпелся!? Надо было ее еще маленькой в колодце утопить. А все его благородство душевное, вечно оно его подводит. И чем она ответила? Выжила мокрица! Да еще такое им устроила, тварь неблагодарная!..

10.
Шел третий месяц траура по пропавшему без вести наследнику. Царственная мать долго отказывалась верить в гибель единственного сына. Но придворный духовник уговорил ее взглянуть в лицо неумолимым фактам, убедил, наконец, в том, что даже королева не вправе лишать принца Эля царствия небесного. Во дворцовой церкви состоялось отпевание.
Но не такова была Елизабет, чтобы с легкостью выпустить из рук достигнутое. Быстро оценив положение вещей, она сделала все возможное, что бы удержатся рядом с троном. Воспользовавшись настроением павшей духом царственной четы, она постаралась стать необходимой им, заменить, насколько это было возможно, утраченное дитя. Искусно манипулируя чувствами безутешных родителей, она целеустремленно играла на их потребности говорить и говорить о нем с теми, кто его по-настоящему любил. Кто же, как не она – овдовевшая невеста – мог разделить всю глубину их горя? Ей удалось выжать из ситуации максимум! Даже природная бледность пришлась как нельзя кстати (заодно и на румянах сэкономила).
На сегодняшний день все шло по плану. Королева ни дня не могла обойтись без своей дорогой, «несчастной» Елизы.
- Она, как и вся наша держава, с уходом принца Эля лишилась своего будущего. Но, несмотря на это, она находит в себе силы неустанно поддерживать других. Как выручила она нас давеча с иностранными дипломатами. Ты знаешь, какого душевного напряжения ей это стоило, – с чувством говорила королева своему царственному супругу. – Даже теперь, без всякой надежды она свято хранит память о нашем милом Эле. И доказывает это делом… А недавно она обронила невзначай, что собирается уйти от света до конца своих дней.
- Елиза, в монастырь!? Нет, это не возможно, этого нельзя допустить! Как мы без нее? – Восклицал король.
Положение Елизы настолько упрочилось, что ей все чаще приходилось вести государственные дела. Прием просителей полностью лежал на ее плечах. Королева советовалась с ней при издании важных указов, и по любому пустяку спрашивала ее мнения... Придворные, безошибочно определив, куда качнулся маятник власти, подобострастно толпились у ее дверей с просьбами и жалобами. Чтобы ни на минуту не расставаться с нареченной дочерью, королева выделила ей покои во дворце, в крыле сына.

И тут королевская канцелярия получила донос, всколыхнувший всех, породивший бурю сомнений и надежд. Тот, кто писал его, сильно рисковал. Если указанные в нем сведения ложны, не сносить ему головы.
Донос гласил следующее:
«Сколько-то времени тому назад скверная, неблагодарная, девица имя ей Марика - исчадие всех пороков сбежала из дома, поселилась в лесу и предалась колдовству и прочей нечисти. Недавно я Гагош Жрандыра, приходясь выше указанной девице Марике родным дядей, но с ее злодействами и предательскими умыслами ничего общего не имея, из достоверных источников узнал, что Марика эта и стала причиной обрушившегося на державу бедствия, а именно скорбного исчезновения обожаемого всеми наследника. Опоив его, заколдовав и лишив памяти, она с помощью нечистой силы удерживает его в своем проклятом жилище, в звериной, дремучей чаще, там-то и там-то(тут прилагалось подробное описание места пребывания злоумышленницы). Цель этого злодейства мне не известна, но уж явно ничего хорошего ждать от пропащей девки не приходится.
Засим рассыпаюсь в верноподданнических поклонах, желаю здравия и долгих лет царствования всему наивысочайшему семейству.
Преданный гражданин Гагош Жрандыра.»

Немедленно в два конца были высланы отряды. Один большой, вооруженный до зубов в лес -  куда указывал донос. Другой, поменьше - за автором послания, для выяснения всех обстоятельств...

11.
Год спустя.
 
Принц Эль сидит в пустом тронном зале у высокого оконного витража. На завтра назначена свадьба. Он обречен. Откладывать церемонию, ссылаясь на недомогание и последствия прошлогодней зимовки, уже не прилично. Так сказала мать, и она была категорична. По ее словам, Елизабет и без того проявляла чудеса терпения.
Но сам наследник по-прежнему оставался безучастным к возне, которая вокруг него происходила. 

Он закрыл глаза и вновь увидел Солнце! И жизнь...

И что это была за жизнь! Лесное очарование. Песня. Оглядываясь назад, он не мог вспомнить ни единого ненастного дня. Рядом с Марикой, в ее маленькой избушке - зимой запорошенной мягким серебром, весной утопавшей в ароматных травах - всегда было тепло и ясно. Солнцем был ее взгляд. И его ласковые лучи всегда обращались к нему – Гостюшке. И еще к непоседе Проньке. Вспоминая теперь смешливые глазенки малыша, урожденный принц Эль сердцем вспоминал и голубые незабудковые облака вокруг любимого домика Марики. Она обласкала  свое жилище, пересадила к его обветренному подножию самые милые лесные цветы. Предотвращая настойчивые посягательства сорняков, украсила его, как и все к чему прикасалась. Пересадить поближе малиновые кусты они не решились. Это было бы здорово, если б не Топтыгин со  своим сложным, своенравным характером. Решили его не приваживать. Да и себя не лишать удовольствия прогуляться по зеленым угодьям. Ведь весь этот изумрудный, поющий простор принадлежал им!..

…Принц открыл глаза. И не увидел ничего. Ничего такого, что бы хотелось сохранить. Где-то там снаружи, угадывался свет. Его тусклые отголоски, преломленные разноцветными стеклами не в силах были разогнать, господствующую в помещении, тень.. Свечи потушены..  Да разве способен прирученный свет сравниться со свободным, всепроникающим, ныне недосягаемым? Изнутри он виделся, словно из подземелья. Все вокруг давило мертвой роскошью... Вот если бы глухие стены огромного зала вдруг превратились в деревья!.. Он мог бы уйти сквозь них. А если бы арки утяжеленных богатой росписью сводов обратились в небесный простор, он, наконец, вдохнул бы полной грудью..
Как-то блуждая по бесконечным дворцовым лабиринтам, он наткнулся на придворных художников, велеречиво воспевавших красоту пейзажей старинных полотен. От их вычурных излияний ему стало горько и досадно. Глупцы! разве они ведают, что такое настоящая, живая красота?..

А там, в лесу ему ничто не претило. И ни разу не захотелось, что-то изменить. Все было настоящее и преображалось само собой. Ни единого похожего дня. Лишь только Солнце оставалось неизменным.
..И как по-особенному прекрасно было то последнее утро..

 Они сидели на завалинке. Рядышком, близко, близко. Дом уютно подставил им свой теплый бочек, весенний ветерок овевал счастливые лица. Пронька вертелся неподалеку, лукаво щурился, поглядывая в их сторону и заговорщицки хихикал. Его подвижности можно было позавидовать. Мальчишку было не остановить. Вот он подпрыгнул, перевернулся через голову и, очутился на коленях, не ожидавшего ничего подобного Гостюшки. Затем потянулся, звонко чмокнул Марику в нос, снова отпрыгнул в сторонку и, глядя на Гостюшку, прыснул, забавно подергивая бровками:
- Ну, теперь ты поцелуй мою сестренку! – Уставился на парня, закусив губу, «интересно, мол, как, ты выкрутишься!..»
А тот и не думал выкручиваться. Он смотрел на девушку, а она смотрела на него. Пронька, аж, глаза вытаращил. Гостюшка наклонился к Марике, прикоснулся губами к ее зарумянившейся щечке. И к изумлению, Пронюшки, оба вдруг смутились, заплакали и засмеялись одновременно от переполнившего их чувства…
- Прямо, как дети малые… - Пробубнил себе под нос Проня и на мгновение притих.

Глядя на эту парочку, он не переставал удивляться, насколько они похожи, словно две половинки. Юные, ладные. И очертания лиц, и жесты. Только у Марики мягче, а у Гостюшки резче – Мужчина и Женщина – так и должно быть. И глаза у них чуточку раскосые, диковатые, у него ярко-синие, а у нее зеленоватые с искорками. И у того и у другого они то и дело меняются – светлеют либо темнеют - в зависимости от настроения. Например, когда эти двое смотрят друг на друга, их глаза наполняются таким сиянием, что становятся совсем уж неотличимыми.

Сметливый Пронька давно все приметил. Он вообще знал, чуял и понимал гораздо больше видимого и слышимого. И Марика постепенно научилась этому. Они давно уже без слов читали в сердцах друг друга. И Гостюшка, кажется, тоже начинал понимать их язык. Еще зимой он вспомнил кто он и откуда. И это открытие скорее огорчило его, чем обрадовало. Гостюшка, боялся, что его прежнее имя, произнесенное вслух, в мановение ока разорвет сокровенные связи, встанет между ним и дорогим ему миром непреодолимой преградой. Почему-то он был уверен, что и Марика, и Проня знают это. А они знали, что он знает, что они знают. И все трое молчали и берегли каждый миг, сколько было возможно.

Уже несколько дней Проня гнал от себя непонятную тревогу. Он не мог и не хотел ее себе объяснить. Ведь все было так хорошо!.. Но упорный червячок неприятно бередил его душу, извести его никак не удавалось. Проня сломя голову носился по чаще, карабкался на самые высокие ели, со всего маху плюхался в озерце, баламутил там воду, раскачивал кувшинки, ночами взбирался на крышу Дома, громко считал звезды, балагурил, шалил больше обычного – ничто не помогало.
Тогда он решил остановиться и прислушаться к своему предчувствию…

Тревожно закричали птицы. Мальчик вздрогнул и оглянулся.
- Это предупреждение, к нам направляется крупный зверь или чужак. - Сказала Марика, пернатые знакомцы ее никогда не подводили.
На поляне стало тихо. Медленно… капля за каплей… выжимало время… минуты ожидания...
Треск веток, шаги, шумное дыхание, и вот на опушку вывалился запыхавшийся мужичек.
- Успел! – Выдохнул он. – Я к вам.
Все, что произошло затем, походило на громом среди ясного неба.
Марика смотрела на заросшего густой щетиной сухонького человека в съехавшей набекрень потертой шляпе, слушала его торопливую речь и отказывалась верить в происходящее.
Он говорил, что их мирной обители грозит опасность, что в лес уже вошли войска, которым приказано Марику и малыша пленить, как бунтовщиков.
- Вас будут судить, как похитителей принца и непременно казнят. Бегите, пока не поздно, спасайтесь!
Принц Эль прервал его:
- Ты ошибаешься, добрый человек, им ничего не грозит. Я принц! И кто лучше меня знает, что эти люди не погубили, а спасли меня. Я скажу правду, только и всего.
- Боюсь, вам не поверят, ваше высочество. – Сокрушенно покачал головой незнакомец.
- Кто посмеет сомневаться в словах наследника?!
- Все, включая вас, ваше высочество. А главное судьи и духовенство.
- Что вы такое говорите, вы не в своем уме? Или за время моего отсутствия так сильно изменились нравы!
- Как раз наоборот, все как всегда, это-то и страшно.
- Вы говорите загадками. Пожалуйста, объяснитесь.
- Да уж, придется. Так вот, не наследнику не поверят, а нечистой силе. Вы знаете, законы по этой части суровы и непримиримы.
- При чем здесь это? Бред!
- Ваш мальчик… Не человеческое дитя. Он чертенок.
Этого уж Марика никак не могла вынести. Прижав к себе притихшего Пронюшку, она закричала:
- Да вы просто сумасшедший! Мой малыш не имеет никакого отношения ни к чему нечистому! Да такого чистюлю еще поискать. Откуда вы свалились на нашу голову?! Зачем несете ахинею?..
Не возражая незнакомец тоскливо глядел на Марику… А когда ее возмущение стихло, он грустно проговорил:
- Я знаю это наверняка, потому что я… его папа… - Он медленно стащил с головы шляпу, и взорам присутствующих предстали два козьих рога…
- Ну и что, - не колеблясь не минуты, упрямо сказала девушка, еще крепче обхватив своего Пронюшку, - все равно он самый милый и прекрасный малыш на свете!
Время поджимало, но все же отец Прони успел многое рассказать. О том, что уродство издавна в той или иной степени пролезает в их роду по мужской линии. Что их предки научились искусно маскировать этот изъян, но в его тринадцатом отпрыске родовой дефект проявился слишком явно, и это чуть не стоило ему жизни. И о том, что в глубине своего существа он привязан к бедному детенышу, быть может больше, чем к остальным своим чадам. И о спасительной гряде гор, куда Марика и Проня немедленно должны отправится, чтобы укрыться от преследований.
- Что бы там ни было, я вас не оставлю, мы пойдем вместе! – Воскликнул Эль, но ему пришлось остудить пыл.
- Пока ты с ними, - возразил отец Прони, - они в большой опасности, тебя будут искать, ты принц, а не простой смертный. Пешком вам не уйти от войска.
- Тогда я один отправлюсь к горам, - сказал Проня, - Марике идти совсем не обязательно, нет меня – нет нечистой силы! – Ему так хотелось, чтобы сбылось его предсказание…
Принц посмотрел на Марику... Он знал - она никогда не покинет Проню - они неразделимы…
Старый черт нахлобучил свою шляпу обратно:
- Мне пора, я должен вернуться до того, как меня хватятся.
Он сделал все, как надо. Взглянув на сына последний раз, развернулся и скрылся в зарослях.

Молча, отдалялись друг от друга и остальные. Говорить было незачем, слишком многое они могли сказать, но их время закончилось.
Марика уходила, держа за руку Проню.
А в противоположную сторону, навстречу войску, решительным шагом шел принц Эль.

Поляна опустела… Только просевшая больше прежнего избушка одиноко стояла там, где еще недавно было так много жизни. Грустно стало старому Дому, он искренне привязался к своим обитателям...

…Повстречавшись с придворными, принц убедил их в том, что перезимовал в избушке один, предотвратив, таким образом, погоню, и оградив незабудковый Дом от поругания. Он чувствовал себя зверем, уводящим врага подальше от родного логова. Сегодня воспоминания об этом служили ему тайным утешением.

12.
О том, что было потом.

Страну облетела радостная весть. Венчание Елизабет Самаркандской с наследником, которое целый год откладывалось по причине слабого здоровья жениха, состоялось!
Но в тот же в день подданных потрясло другое известие. В разгар свадебного пиршества наследник престола бесследно исчез. В праздничной кутерьме его не сразу хватились. А когда бросились на поиски, было уже поздно. Обшарили все углы, затем округу – ничего. Говорили, что кто-то из селян видел всадника, несущегося в сторону леса. Но и в лесу ничего не нашли. Да и принц ли это был, кто знает? Со временем сочли, что бедного Эля загрыз и утащил в свое логово медведь. А в народе шептали, о том, что принц после того, как его сначала опоили, а потом отпели заживо, был обречен. Недаром до самой свадьбы бродил он неприкаянный по округе, словно судьбу свою искал. Еще какое-то время эта история будоражила обывателей. Но все проходит. Один за другим, не пережив вторичного потрясения, сошли в могилу король и королева. Жалея Елизабет, инстинктивно опасаясь и искренне восхищаясь ею, подданные постепенно забывали обо всем, что предшествовало ее правлению.
Единовластие Елизабет было узаконено... 

…Гагоша целый год держали в темнице. А после выпоров для острастки за ложный донос, оштрафовали за причиненное беспокойство и отпустили восвояси, в связи с коронованием новой правительницы. Пристыженный и притихший, изрядно похудевший вернулся он под теплый женин бочек. Та поворчала немного, но простила и утешила свежеиспеченным гусем...

…Зырга с подозрением посматривает на мужа Джамбы, чует неладное. Но вынуждена держать рот на замке. Впервые в жизни она обманулась. Узнают сородичи об ее просчете, потеряют уважение, перестанут бояться. Так на старости лет недолго и даровых приношений лишиться.
То, что она видит в своем котле, совсем ей не нравится, но об этом ни гу-гу. Все равно никто не узнает, беглецы уже слишком далеко. Да и черт с ними!..

13.
- Ма-арика! Погляди, чего это у меня так макушка чешется?!
- Да, просто рожки режутся, Пронюшка.