Из письменных источников известно, что смерть отца застала Сартака на пути в Каракорум. Там он пробыл недолго и спешно выехал в золотоордынскую ставку. Ал-Джузджани сообщает, что, проезжая мимо владений Берке, Сартак не посчитал нужным оказать знаки уважения родному дяде. Он свернул с дороги и не поехал к нему.
Узнав об этом, Берке отправил к племяннику гонца передать слова: «Я заменил тебе покойного отца, почему же ты проходишь мимо, точно чужой, и не заходишь ко мне?» На это Сартак ответил: «Ты мусульманин, я же держусь веры христианской. Видеть лицо мусульманское для меня несчастье».
Когда такая неподобающая весть дошла до Берке, он сильно огорчился, вошел в свой шатер и, стоя на коленях с величайшею покорностью и полнейшим смирением, стал плакать и вздыхать, приговаривая: «Господи, если вера Мухаммедова и закон мусульманский истинны, то докажи мою правоту Сартаку». Три дня и три ночи он рыдал и стонал, совершая обряды.
Тем временем Сартак прибыл в ставку отца и занялся делами. Смерть Бату-хана заставила прибыть в Орду и его приемного сына – Великого князя Александра Невского. Ведь политика, которую он проводил на Руси, теперь зависела от решений нового хана — Сартака.
Очевидно, они договорилась, что Александр проведет на Руси перепись населения, чтобы установить сумму дани. Однако когда Великий князь прибыл в Новгород вместе с татарскими послами, там вспыхнуло восстание «меньших» людей. Во главе бунта стоял старший сын самого Великого князя — Василий.
Александр вывез татарских послов из города под личной охраной, а потом провел в Новгороде кровавую чистку. С вожаками смуты он расправился жестоко: им «отрезали носы и вынимали очи». Эта жуткая казнь погрузила Русь в немое оцепенение на несколько лет и в Никоновской летописи появилась строка: «по всем городам Батый и сын его Сартак посажали властей».
После смерти хана Бату в Монгольской империи был объявлен траур, но не смотря на это курултай в Каракуруме все-таки был проведен. На нем монгольская знать приняла решение о походе в мусульманские страны. Когда закончились траур, тумены Хулагу выступили в поход. В сентябре 1255 года они достигли Самарканда. Там Хулагу был радушно принят наместником золотоордынского правителя Масудбеком и местными эмирами. Для почетного гостя в местности Кан-и-гиль установили вытканный золотом шатер. Сорок дней войско предавалось веселью.
Лишь глубокой осенью 1255 года тумены Хулагу снялись со стоянки и «направились в Иран через город Кеш (Шахрисябз)». В январе монгольские воины пересекли реку Амударью, где в состав армии Хулагу влились дополнительные силы Золотой Орды, которая приняла участие в этой военной кампании на условиях, что ей достанется часть завоеванных земель.
Главной целью Хулагу был захват «Столицы полумира» — города Багдада. Однако дорогу к нему преграждали владения ассасинов (гашишинов). Это была очень влиятельная религиозная шиитская секта исмаилитов-низаритов. Она имела около сотни горных крепостей. Они тянулись от Афганистана до Сирии. Самой главной из них был Алмаут, что означает «Орлиное гнездо», располагавшийся в северной Персии. 19 ноября 1256 года Хулагу взял в плен главу этой секты, а уже весной 1257 года все подвластные ему замки были захвачены монголами.
Затем тумены Хулагу совершили стремительный рейд по территории, где сегодня располагаются такие страны, как Афганистан, Иран и Ирак. Он также захватил восточную часть Малой Азии и Закавказье. На этой завоеванной территории Хулагу создал пятый монгольский Улус для себя и своих потомков, которые вошли в историю под названием династии Хулагуидов.
Согласно соглашению с Золотой Ордой, к ней должен был перейти город Арран (северный Азербайджан). Однако Хулагу не сдержал обещания. Причиной для отказа могла послужить смена власти в Золотой Орде.
К сожалению, письменные источники не сохранили точной даты смерти хана Сартака. Хотя в них есть упоминания о вероятных причинах его скоропостижной кончины. Так, ал-Джузджани сообщает, что три дня и три ночи Берке рыдал и стонал, совершая обряды и умоляя Аллаха убедить Сартака в правоте Берке. На четвертый день свершилось чудо — Сартак умер. «Всевышний наслал на него болезнь желудка, и он отправился в преисподнюю».
Правда, далее средневековый автор поправляется и добавляет, что смерть на Сартака наслал совсем не Берке своими мольбами. «Знающие люди» рассказывали средневековому летописцу, будто в беседе с Сартаком Менгу-хан заметил на лице племянника признаки возмущения и тайком подослал к нему доверенных людей, которые отравили «проклятого Сартака, и он сошел в ад».