По эту сторону жизни

       Морозный ветер сердито налетал на одинокую фигурку девушки и нещадно трепал полы старенького пальто. Подняв воротник, она пыталась укрыть лицо от холода. Но от пронизывающего ветра не так-то просто было укрыться. И вскоре незнакомка продрогла до костей.
       В этот ранний час на автобусной остановке никого, кроме неё, не было. Да и она бы с удовольствием понежилась в тёплой постели ещё часок-другой, если бы не нужно было ехать. Лена, так звали девушку, направлялась в следственный изолятор к мужу и очень боялась опоздать. Об этом заведении она слышала не самые приятные отзывы, но жизнь распорядилась так, что поневоле пришлось там побывать. Муж был взят под стражу две недели назад и до суда переведён в СИЗО.
       Вдали наконец-то показался автобус.
       Взяв тяжеленные сумки в обе руки, девушка попыталась войти в любезно распахнутые двери, но не тут-то было. Тяжесть не под силу было поднять. Лена испуганно взглянула на водителя.
       - Помогите девушке кто-нибудь, - крикнул он в салон. - Что, мужиков нет?
       Поднялся здоровенный детина, одной рукой сгрёб все сумки и втащил их внутрь.
       - Спасибо вам, - смущённо прошептала Лена и села на свободное место.
       В салоне автобуса было тепло и она начала согреваться. Осмотревшись, заметила, что многие везли такие же баулы, и весь проход был заставлен ими. «Неужели тоже туда едут?» - подумала она с содроганием.
       Девушка задумалась и не заметила, как подъехали к большому серому зданию за высоким забором. Автобус остановился, и водитель громко крикнул:
       - СИЗО! Готовимся на выход!
       Детина двинулся к выходу, цепляя по пути и её сумки.
       - Что вы, я сама! – пробовала возмутиться Лена.
       - Да не парься ты, помогу, мне нетрудно, ведь нам по пути.
       Им всем было по пути. Оглянувшись назад, девушка увидела толпу людей, устремившихся вслед за ними. Значит, она не ошиблась.
       - Ты держись меня, новичку здесь трудно. Поняла? Когда всё узнаешь, можешь отколоться, - сказал парень.
       Они вошли в вагончик, так называемую комнату ожидания. Там было тепло, и поэтому комната была полна людей. Лена протиснулась за парнем к столу, где горой были навалены листы бумаги, и лежала единственная ручка. В это время составлялись списки посетителей, им сказали, что это уже третий. Много народу, поэтому будут запускать по десять человек, чтобы сохранить порядок. Парень стал что-то писать, потом протянул ручку ей.
       - Пиши фамилию мужа, имя, отчество и номер камеры, а потом напишешь заявление.
       Она вывела красивым почерком: «Старшинов Николай Петрович, 1972г.р., кам. 3».     Прислушиваясь к разговорам, она узнала, что заявления скоро заберёт охранник и отнесёт на подпись начальнику.
       - А то могут и не разрешить, - сказала одна старушка, - если у твоего залёт или запрещённое что найдут в передачке. И повезёшь всё назад. Вот обидно-то бывает.
       Лена вышла на воздух, так как находиться в вагончике было тяжело. Разговоры велись только о заключённых. Одни ругали, другие наоборот, оправдывали своих родственников, ожидавших суда. Но каждый был уверен, что те попали сюда по ошибке и надеялись на справедливый суд, который разберётся во всём и невиновные выйдут на свободу. Лена на это не надеялась. Муж был пойман с поличным, и обвинён по статье 158 УК РФ (хищение в особо крупных размерах). Ему светило семь-восемь лет тюрьмы. Ужас! Это же целая жизнь!
       На улице, несмотря на плохую погоду, толпились люди. Это те, кому посчастливилось попасть в первый список. Их заявления начальник будет рассматривать в первую очередь, значит, совсем скоро откроют ворота и охранник прочитает фамилии, кому разрешили передачу. Лена держалась от них в стороне и пока только наблюдала.
       Там, за высоким забором, за витой колючей проволокой томились сотни людей. И среди них её муж, родной, любимый человек. Разве думала она, выходя замуж за весёлого, доброго паренька, что придётся испытать разлуку, боль и унижение? Но не его в этом вина! Он не был вором, жили они скромно, просто так сложились обстоятельства. И пусть говорят, что хотят, недоброжелатели, она не станет любить его меньше.
      Из-за забора было видно только окна второго этажа, закрытые от посторонних глаз глухими железными жалюзи. Лена осмотрела их все, надеясь найти маленький глазок. Нет, ничего! Как бы хотелось увидеть мужа сейчас, хоть мельком, хоть на минуточку. Было бы легче. Он находился вдали уже две недели и она страшно соскучилась!
      Всё случилось так неожиданно, до сих пор трудно в такое поверить. Лена с завистью смотрела на тех, кто пойдёт сейчас на свидание. Эти люди и вели себя по-другому: улыбались и громко разговаривали. Ещё бы, через несколько минут они встретятся со своими любимыми, целый час смогут поговорить, обсудить новости и семейные проблемы. Но, к сожалению, она в список счастливчиков не попадала. Следователь свидание не разрешил, только передачу, сказал, после того, как передадут дело в суд, можно будет увидеться.
      Её печальные мысли прервал голос, идущий откуда-то сверху. Все подняли головы, но никого не увидели. Говорил мужчина из-за жалюзи:
      - Люди! Кто меня слышит? Самохина Светлана есть?
      Женщины переглянулись, с таким именем никого не было.
      - Поищите Самохину, пожалуйста, обещала прийти!
      Шустрая старушонка, подбежав к забору, громко крикнула:
      - Сынок, её нет! А Иван Петров не с тобой сидит? Или, может, встречались где?
      - Не знаю такого, извини, мать! А если встречу где, привет от тебя передам.
      Из комнаты ожидания выбежала молодая женщина и бросилась к ним:
      - Есть, есть Самохина, скажите ему, что я тут, - кричала она на бегу.
      Шапка сбилась на затылок, и волосы рассыпались по плечам, но она не обратила на то внимание:
      - Слава, Славочка, ты меня слышишь? Я здесь, я приехала!
      В этот момент загремела железная дверь, вышел охранник и увидел, как женщина переговаривается с мужем. Лицо его покраснело от гнева.
      - А ну заткнись, падла! – взвизгнул он.
      Женщина вздрогнула от неожиданности и испуганно попятилась.
      Но заключённого было трудно напугать:
      - Был бы я на воле, я бы тебе показал, кто из нас падла, - огрызнулся он в ответ.
      Его жена, закрыв уши руками, заплакала навзрыд и сквозь слезы пыталась утихомирить мужа:
      - Слава, молчи, не надо! Слава, пожалуйста!
      - Заглохни, я сказал, - рявкнул охранник, - а то свидания лишу! Совсем страх потеряли, развели тут балаган. Самохин, ты, что ли, там такой умный?
      - Ну, я, и что? - крикнул заключённый, - мне и так свидание не положено. Дай хоть отсюда с женой поговорить.
      Все люди, ставшие невольными свидетелями этой сцены, как по команде заговорили разом:
      - Товарищ начальник, не наказывайте его, пожалуйста! Он ведь ничего запрещенного не сказал. Скучает мужик по семье, это ведь понятно, пожалейте его!
      - Да вы что тут устроили? – грозно сдвинув брови, произнёс охранник. – Вы что, не знаете, что разговаривать с заключёнными строго запрещено?! Зря, что ли, их изолировали от общества? Сидят, значит, преступники!
      Светлана Самохина, сдерживая рыдания, сжала вдруг кулачки и звонко крикнула:
      - А я вас не просила его изолировать! Он никого не убил, не обворовал, а вы четвёртый месяц свидание не даёте! Вам что, сажать больше некого, преступника нашли? А для меня он не преступник, а муж. Понятно?
      Охранник, почувствовав, что назревает скандал, не захотел в нём участвовать и поспешил скрыться.
      - Не положено! – ещё раз повторил он и захлопнул скрипучую дверь.
      Железо протяжно заныло. Этот противный звук эхом отозвался в душе Лены. Захотелось плакать. Сцена чужой трагедии так потрясла её, что нервы стали сдавать. В душе образовался клубок, вертелся, крутился и наматывался всё туже и туже, так что сдавило грудь и трудно стало дышать. Силы стремительно покидали ее, захотелось поскорей убраться отсюда, вымыть руки, лицо, принять душ. Было неприятное ощущение, будто бы вывалялась в грязи.
      С трудом дождалась она своей очереди, сдала передачу, хорошо, что приняли всё, не нужно было тащить домой тяжеленные сумки. С большим облегчением вышла она из здания СИЗО. Дверь за её спиной закрылась, и Лена, привалившись к ней спиной, устало прикрыла глаза.
      - Ничего, доченька, - услышала она старушечий голос, - привыкнешь! Поначалу всем трудно, но все привыкают. Я вот уже седьмой месяц езжу к сыну, а его всё никак не осудят, и домой не пускают, замаялась совсем!
     «Как можно к такому привыкнуть? – размышляла Лена. – Не дай Бог ещё раз сюда вернуться».
     Но вернуться придётся, она знала это. Пока Коля находится здесь, придётся приезжать сюда снова и снова. «Я смогу, я выдержу, лишь бы у него всё было хорошо!» - подумала Лена. Она мысленно содрогнулась, представив, каково ему находиться здесь в атмосфере всеобщей беды, среди других заключённых, засыпать и просыпаться в тесном, замкнутом пространстве и знать, что твоя дальнейшая судьба находится в руках чужих людей. От этих мыслей стало так страшно, потому что никто на всём белом свете не мог им помочь. Оставалось только терпеть, ждать и надеяться.
     Вскоре показался автобус, пора было возвращаться домой, и она поспешила на остановку. В автобусе играла музыка. Приятный мужской голос пел:
«Пройдут года, и я вернусь.
Весной подснежник зацветёт.
И я в колени твои ткнусь,
И прошепчу: - Ну, вот и всё!»
     Какая чудесная звучала песня! В ней пелось как раз о том, что камнем лежало на душе. Жгучие слёзы потоком хлынули по щекам. Лена не стеснялась и не вытирала их, жадно вслушивалась в каждое слово. Эта песня была как будто специально написана для неё. Она проплакала всю дорогу до своей остановки, только на улице пришла в себя и медленно побрела домой.
     На следующий день на рынке Лена снова услышала эту песню и купила кассету лучших песен Ивана Кучина. Дома она включила магнитофон и проплакала всю кассету от начала до конца, потому что равнодушно слушать просто не могла. В этих песнях было всё: боль, тоска, одиночество, разлука. Она вдруг отчётливо поняла, что в своём горе не одна. Таких, как она – миллионы: матерей, жён, дочерей, подруг. Все надеются и ждут. Вот и ей надо запастись терпением и пережить эту беду. Когда-нибудь, пусть даже через много лет, ворота тюрьмы откроются, и муж выйдет на свободу. А пока она должна быть сильной!
     Вскоре Лена поймёт как с этими песнями в её жизнь вошло что-то важное и полюбит шансон навсегда. День за днём она будет ставить эту кассету и вскоре почувствует, как боль в душе немного притупится. Ей станет легче, появятся новые силы жить и ждать.
     Долгих семь лет будет она возить передачки, сначала в изолятор, а потом на зону.         
     Придется пережить унижения, предательство друзей, обиды и лишения. Будет трудно. Но, как известно, Бог посылает испытания сильным. Она выдержит всё и дождётся своего Колю.