Шашлык

-А у вас точно шашлыки не из собачек? – спросила Татьяна хозяина шашлычной, понимая, что вопрос идиотский. Кто же сознается?!
-Дэвушка, вы мэня абижаите. Только свынина. Здесь же бэрём. Вон, у той женщыны спрасы, - он показал пальцем на бабу, торгующую мясом, обиженно поджал губы, махнул рукой и побежал с огромным пучком зелени в направлении кухни.
-Танька, да не говори ты глупостей, - дернула ее за руку Валентина. – Посмотри, вон две собаки «пасутся», возле шашлычной! Так вот, я этого рыжего бобика уже года три здесь наблюдаю. И эту, рябую суку, тоже. Правда, она, по-моему, позже здесь появилась. Но все равно, не меньше года возле шашлычной ошивается. Глянь, какие они холенные и откормленные. Если бы здесь шашлыки делали из собак, этих, в первую очередь бы сожрали!
-А может они из своих не делают шашлыки, а из каких-нибудь чужих, - не сдавалась Татьяна.
-Успокойся, ради Бога. Вон, видишь, лысый толстый мужичек сидит? Ну, вон, столик под тополем.
-Вижу.
-Так это родной брат Алика.
-Какого Алика?
-Ну, того, кому ты свой дурацкий вопрос задавала. Видишь, сидит, жрет шашлык аж слюнки капают. Стал бы Алик своего брата собачатиной кормить?
-Откуда я знаю. Может для них собачатина деликатес! – не сдавалась Татьяна.
-Не морочь голову. Я тебе точно говорю, из свинины! Здесь все начальство города шашлыки заказывает. Самые вкусные шашлыки в городе!
-А знаешь, я, когда в институте была на судебке на практике, там как раз у них крутилось дело о людоедстве. Один псих, открыл придорожное кафе. У него было самое вкусное жаркое. А потом оказалось, что он его из человечины готовил. Убивал какого-нибудь своего постояльца, из тех, кто ночевать оставался. Потом разделывал его и готовил жаркое. Одного человека ему надолго хватало.
-С тобой разве можно в шашлычную ходить?! Ты, зараза, аппетит на всю жизнь испортишь. Пошли!
-Куда?
Валентина за руку поволокла Татьяну в мясной ряд. Подошла к торгующим свининой женщинам и громко спросила: «Бабы, где Алик мясо на шашлыки берет»?
-Да и у Тони, и у Лидки, и у Нюси. У кого мясо получше, у той и берет. Иногда и у меня. Всегда очень тщательно выбирает. Пока выберет, все нервы вымотает, - отозвалась ближайшая баба. – А что?
-Да вот подруга боится, что он из собак шашлыки делает, - кивнув на Татьяну, выпалила Валентина.
-Не! Боже упаси! Только свинина. И причем, берет самую лучшую! – встряла в разговор другая баба.
-А собак Алик обожает. Он их и кормит, и поит, и в обиду не дает. Если кто собак тронет, Алик того за собаку убить может. У него такой крутой нрав, не приведи Господи, - опять подала голос первая баба. – Не, деточка, можешь не бояться. Ешь смело. Мы все у него шашлыки покупаем. Он их со своими специями готовит. Ну, очень вкусно получается.
-Да Алика и его шашлычную весь город знает! – влезла в разговор еще одна бабенция. – Он знаешь, как своим авторитетом дорожит?! Говорит: «из плохого мяса, плохой шашлык». Самое классное берет! Да и представь, сколько бы ему собак на день то понадобилось?! Он за день более пятидесяти – семидесяти килограмм мяса расходует.
-Больше, - покачала головой первая баба. – Ты глянь сколько людей. Поток не иссякает с раннего утра и до позднего вечера.
Татьяна успокоилась и пошла за Валентиной в сторону шашлычной.
-А чего он свою шашлычную возле рынка держит, а не где-нибудь в центре города? – поинтересовалась Татьяна у Валентины. Все-таки, сомнения надо развеивать полностью.
-Как открыл сразу в этом месте, так здесь и остался. Привык, наверное. И люди к нему и к этому месту привыкли. Со всего города сюда к Алику едут. Под него и магазины и вечерняя торговля подстроились. Видишь, вон тебе киоски с пивом. Вон магазин, где можно взять водку. А вечером бабки с помидорчиками, огурчиками, зеленью рядом с шашлычной располагаются. Кстати, киоски и магазин открылись тогда, когда у Алика дела хорошо пошли. Получается, он на них работает, а они на него. Зачем ему куда-то переезжать и осваивать новую территорию, когда здесь уже все освоено. Его здесь любят, уважают и… если что, в обиду не дадут.
Татьяна и Валентина немного подождали, пока освободится столик, и заняли места. К ним тут же подошла молоденькая девушка, приняла заказ и через пять минут на столе появились ароматные шашлыки. Спиртное у Алика почему-то не продавали, но против принесенных с собой напитков не возражали. И на каждом столике рядом с шашлыками моментально материализовались бутылки с водкой, пивом и вином. Валентина тоже извлекла из пакета двухлитровую бутылку пива и попросила у официантки стаканы. Девушка кивнула и через минуту принесла одноразовые стаканчики.
К столику подошел рыжий пес и всем своим видом дал понять, что он не возражал бы, если бы его решили угостить. Валентина сняла с шампура кусочек мяса и, положив себе на ладошку, протянула к его морде. Пес очень аккуратно и интеллигентно взял угощение и отошел в сторонку.
-Заметь, к нам он больше не подойдет. Следующий кусочек, он попросит у следующего посетителя. Не наглеет. Я здесь уже раз десять была и наблюдала за собаками. Они такие умные! Вот посмотришь, сейчас подойдет попрошайничать сука. И подойдет не ко мне, а к тебе. Она видела, что я уже угостила ее друга, и понимает, что мне тоже хочется шашлык, и больше я не дам, – вытирая салфеткой руку, сообщила Валентина.
И точно. Подошла рябая сука и просительно заглянула Татьяне в глаза. Татьяна побоялась протягивать мясо на ладошке, как Валентина. Она сняла кусочек с шампура и положила на пол. Собака взяла угощение и удалилась.
-Вот тебе еще одно подтверждение, что шашлыки не из собачатины, - хмыкнула Валентина. – Собаки никогда не станут есть своих собратьев, как бы вкусно их не приготовили!
-Откуда ты знаешь?
-Знаю. Ешь. Очень вкусно, - с удовольствием откусывая кусок сочного мяса, проурчала, как кошка, Валентина.
Шашлык действительно оказался необыкновенно вкусным. Они мигом проглотили по одному, подумали и заказали еще по одному. Несмотря, на то, что Татьяна и Валентина получили вторую порцию, собаки к ним больше не подошли. Они вычисляли новых посетителей. Несколько минут их издали изучали. К некоторым подходили. К некоторым нет. Очевидно, чувствовали, кто их угостит, а кто пожадничает. Через некоторое время обе собаки легли в тени под кустом сирени и задремали. Очевидно, наелись.
За соседним столиком сидели две толстые женщины и оживленно беседовали о диетах. При этом перед ними стояло по тарелке плова, тарелка с нарезанным хлебом. Кусков так десять, а может и больше. А рядом на блюде лежала гора шашлыков.
-А ты не пробовала яблочную диету?
-Пробовала. Ничего она не помогает.
-А кефирную?
-Ой, тоже, ерунда!
-А кремлевскую?...
Татьяна и Валентина рассмеялись. У теток на двоих килограмм двести пятьдесят живого веса. Перед ними еды, на десять Тань и Валь. И они беседуют о кефире и яблочках! Да здесь единственный способ сбросить вес, это обеим заклеить лейкопластырем рот, не меньше чем на пару месяцев. И то… мало верится, что они очень уж похудеют.
-Подсказать им, что жрать меньше надо? – шепотом спросила Татьяна.
-Зачем? Думаешь, они этот рецепт не знают? Знают. Но, понимаешь, им хочется, чтоб и похудеть и по ведру еды за раз съедать. Как там говорят циники: «В концлагере толстых не было». И это не секрет. Все об этом факте знают.
-Это точно.
-Видишь вон там, в углу, мужика с бородой? Ну, который суп хлебает.
-Да. И что?
-Был большим начальником. Такой видный, ухоженный, красивый мужчина. Бабы за ним кипятком писали. Зарабатывал бешенные бабки. Потом, вдруг, возомнил себя великим художником. Бросил работу и начал рисовать картины. Картины никто не покупает. Деньги уже у него кончились. Жена ушла. Сейчас он опустился, ниже городской канализации. Худой, грязный, вонючий, оборванный. Бороду отпустил. Абсолютно ни с кем не разговаривает. Приходит сюда. Садится в уголке и сидит весь день, уставившись в одну точку.
-И Алик его не прогоняет?
-Нет. Он ему обязательно дает тарелку харчо, хлеб, плов, шашлык и стакан чая. Представляешь, каждый день. Просто так. Бесплатно. Это уже больше года тянется.
-Другой бы прогнал. А может быть, и побил бы, - покачала головой Татьяна.
-Да, этот Алик странный.
-А может просто добрый? Это мужик этот странный. Наверное, что-то с головой у человека не в порядке.
-Я тоже думаю, что у мужика какая-то проблема с головой приключилась. Или шизофрения проявилась на старости лет. Бывает так, что шиза долго не проявляется, а потом вдруг раз и «получай фашист гранату!»
-А ты его картины видела?
-Видела. Он одно время с ними возле «Спорттоваров» стоял. Поставит штук десять картин и сидит рядом на табуреточке. А люди проходят мимо и никто не покупает.
-И как тебе картины?
-Никак. Пейзажи. Но какие-то они… черт его знает, как сказать. Ну, в общем, никакие. Не «цепляют». Хотя, нарисовано хорошо. В смысле техники исполнения.
-Знаешь, я в детстве нарисовала несколько довольно неплохих акварелек и пару картинок маслом. Бабушка разахалась, что у ребенка талант. Надо отдавать в художественную школу и так далее. А папа сказал: «Искусство, это может быть для нормального человека только хобби. Пусть получит твердую профессию. Работает. Зарабатывает себе на жизнь. А рисовать…. Пожалуйста. Но в свободное от работы время». И мне это так запомнилось. До сих пор, когда я узнаю, что человек только рисует, только поет, только пишет, мне кажется, что этот человек или ненормальный или бездельник.
-Не обязательно. Просто, ты до предела рациональна. А люди искусства, они иррациональны. И вы смотрите на одно и то же с разных колоколен.
-А почему ты не купила у этого чудака ни одной картины? Может, если бы у него хоть что-то купили, он бы не впал в такую депрессию?
-Не знаю. Я не интересуюсь живописью. И мне даже на ум не приходило покупать картины.
-Слышь, Валька, а откуда ты все здесь так хорошо знаешь? И собак с их привычками. И этого бородатого. И брата Алика. Ты что, каждый день сюда на шашлыки бегаешь? – заинтересовалась Татьяна.
-Привет моя радость. У меня контора в двух шагах отсюда.
-Ну и что. У меня в двух шагах от моей работы «Горгаз», «Санстанция» и детский сад. И я понятия не имею, что у них там делается.
-Так я же бегаю то за минералкой в киоск, то за чем-нибудь из харчей на рынок. Ну, иногда и на шашлычок заворачиваю.
-Понятно. Короче, ты тут не десять раз была, а сто десять. Кстати, я уже последний кусок мяса доесть не могу. Наелась по самое некуда. Дать собакам?
-Нет. Вон у забора беременная кошка сидит. Сейчас будем идти, отдашь лучше ей. Бобики наелись не меньше чем мы. Давай, допивай пиво и уходим.
 Татьяна залпом выпила свой стаканчик пива и скосила глаза на толстых соседок. Они уже разделались с пловом и с половиной шашлыков. Осушили бутылку водки и съели гору хлеба. Нет, ну это же надо, столько жрать! Хотя, какое ей до них дело. Пусть едят, пока не лопнут. Она перевела взгляд на бородатого. Тот ел плов. Причем, не вилкой, а ложкой. Алик боится давать ему вилку? Или ложкой бородачу удобнее? А может, он разучился пользоваться вилкой?
 Возле него еще стояла тарелка с шашлыком и чашка с чаем. Валентина не выдумала. Алик действительно кормил этого несчастного мужика так, как она и описала. Интересно, что движет Аликом? Жалость и сострадание? Надежда, что добрые дела перекроют совершенные когда-то плохие поступки и это «зачтется» на «том свете»? А может быть, он сам узнал, что такое голод, отсутствие жалости и сочувствия? Прошел через ЭТО? Вот она сама, например, всегда кормит беспризорных котов, собак. Не может не подать нищим, хоть и говорят, что они имеют на милостыне больше, чем Татьяна зарплаты. И зачем она это делает? Да, никогда вот над «зачем» не задумывалась. Делает и все. Наверное, и Алик так же само. Любопытно, конечно. Но, не спрашивать же его о мотивах. Хватит, что Татьяна пристала к нему с вопросом о «собачатине». Лимит глупостей на сегодня исчерпан.