В один из первых дней декабря Аня почувствовала себя очень плохо. Она решила, что простудилась, и это быстро пройдёт. Однако с каждым днём ей становилось всё хуже и хуже. Аня уже не могла подняться с кровати, только лежала и стонала. Врач из местной поликлиники, небольшого роста лысоватый человек, выписывал лекарства, но они совершенно не помогали. На вопросы Димы врач сказал:
-По-видимому, у Вашей жены какой-то вирус.
-Какой?
Доктор хмыкнул, нежно погладил лысину и ответил:
-Какой именно? Трудно определить. Здесь немало всяких вирусов. Ведь рядом Африка.
С Аней в ульпане учился опытный врач, приехавший из Белоруссии. Он пришёл с визитом к своей "однокласснице", но также не смог определить причину болезни. Между тем состояние Ани продолжало ухудшаться. Наконец, Дима вызвал машину "Скорой помощи", которая отвезла Аню в больницу. Однако там сказали, что ничего страшного нет и, выписав ещё кучу лекарств, отправили Аню домой. Через несколько дней Дима вновь отвез Аню в больницу на "Скорой помощи", но результат был такой же. Только с третьего раза Аню взяли в больницу. Состояние молодой женщины вызывало тревогу, она ничего не могла есть, почти не двигалась, температура была больше сорока градусов.
Дима после работы забирал Свету, и они шли пешком несколько километров до больницы (автобусы ходили очень редко, а машины у них не было). Улучшения у Ани не наступало. Ей каждый день делали многочисленные анализы, но по-прежнему не могли определить причину болезни. В палате, кроме Ани, лежали две пожилые еврейки и арабка-христианка средних лет. Каждый вечер Дима и Света сидели у кровати Ани, которая почти всё время лежала в забытьи. В один из редких периодов небольшого улучшения, Аня попросила Диму, чтобы он принёс ей изображение Красной площади. На следующий день Дима принёс вырезку из местной русскоязычной газеты с фотографией собора Василия Блаженного. Аня открыла глаза и, увидев эту фотографию, заплакала. Сделав усилие, она поставила вырезку себе на тумбочку, прислонив к белой больничной чашке. Её соседка по палате, христианка, стала истово креститься на изображение собора. Мешая арабские и ивритские слова, она пыталась подбодрить Аню, но та уже вновь закрыла глаза.
В пятницу, то есть в свой выходной день, Дима решил оставить Свету одну дома, а сам утром пошёл в больницу новым маршрутом, рядом с морем. Около дороги вповалку лежали стволы пальм без корней. Дима понял, что эти пальмы втыкают в песок между шоссе и морем. Часть из них уже стояла вкопанными вдоль дороги. Дима очень удивился:
-Разве деревья могут прижиться без корней?
Вдруг он увидел несколько огромных косяков птиц, живописно летевших высоко над водой. Дима завороженно провожал их взглядом. Он подумал, что птицы, возможно, летят из России. Дима стоял и смотрел на них. В голове каждого косяка летел вожак, одни птицы сменяли других, и конца этому движению не было видно.
-Летят перелётные птицы,-прошептал про себя Дима слова из песни, тяжело вздохнул и продолжил путь к больнице...
Наступило тридцать первое декабря. У Ани началось улучшение. Вечером Дима и Света принесли ей в палату небольшую веточку сосны, которую они нашли по дороге в больницу. Аня слабо улыбнулась и поставила веточку в упаковку из-под йогурта. Они поздравили друг друга с наступающим 1991 годом и пожелали здоровья и исполнения желаний.
Дима показал израильскую денежную купюру в десять шекелей и спросил жену, что она на ней видит.
-Там фотография бывшего израильского премьер-министра Голды Меир.
-А на другой стороне?
-Какое-то здание, а вокруг него много людей.
-Присмотрись, что это за здание?
-Не знаю, Дима. Наверное, какое-то важное израильское учреждение. Колонны, портик, и вообще впечатляет.
-Это здание находится в Москве.
-В Москве?-Аня стала внимательно рассматривать десять шекелей и с удивлением спросила:
-Большая московская синагога?
-Да, синагога на улице Архипова.
-Почему она на израильской купюре?
-Когда Голда Меир была назначена послом Израиля в СССР, она пришла к синагоге на улице Архипова, и там её бурно приветствовали московские евреи. Кто-то сделал фотографию, и теперь любой израильтянин может увидеть эту синагогу.
-Любопытно. Значит, мы всегда можем увидеть хотя бы одно из московских зданий.
-Да. Если у нас с тобой будет хотя бы десять шекелей.
Супруги рассмеялись. Затем Аня сказала:
-Я разговаривала со своей соседкой по палате, арабкой, и случайно узнала, что есть слова, общие в арабском и русском языках.
-Ну, это понятно. Какие-то интернациональные выражения.
-Вот и нет. Один земляк из её деревни учился в Советском Союзе, и он рассказал ей, что есть совершенно неожиданные общие слова.
-Например?
-Алмаз, сундук, клин. Они звучат одинаково по-русски и по-арабски.
-Любопытно. Наверное, эти слова проникли в русский язык из турецкого. Между русскими и турками было немало контактов. Контакты постоянно были также между турками и арабами.
-Может быть, что причина в турецком связующем звене. Во всяком случае, фактом является наличие общих слов в таких далёких языках, как арабский и русский.
После минутной паузы Аня попросила Диму слабым голосом:
-Расскажи мне ещё что-нибудь.
-О чём?
-Не знаю.
-Что-то похожее на "дозволенные речи" Шехерезады из сказок "Тысяча и одна ночь"?
-Расскажи о каком-нибудь математике. Но чтобы мне было интересно.
-Хорошо. Ты упомянула слово алмаз...В девятнадцатом веке жил известный математик Джон Уильям Колензо. Тридцать лет он был епископом южноафриканской провинции Наталь.
-Раньше у математиков был больший диапазон увлечений, чем сейчас.
-Как видно. Он был известен также своей критикой Пятикнижия.
-Критикой Пятикнижия? Вот это епископ!
-За это его очень осуждали. Но не все. Друг Колензо, по имени Джон Раскин, назвал в его честь крупный алмаз из своей коллекции.
-Что значит крупный?
-Насколько я помню, более ста тридцати карат. Алмаз "Колензо" подарили одному музею, а там он был выставлен в витрине. В апреле 1965 года этот драгоценный камень украли. С тех пор его нахождение неизвестно, хотя вора тогда же поймали.
Дима заметил, что Аня заснула, тихонько встал, взял Свету за руку. Они вышли из палаты и вернулись домой. Дима включил привезённый из Москвы приёмник. Настроил его на волну зарубежной редакции Всесоюзного радио. В Израиле было одиннадцать вечера, а в Москве Кремлёвские куранты пробили двенадцать раз. Света уже спала крепким сном.
-С Новым годом, с новым счастьем!-грустно сказал себе Дима и лёг в кровать. На следующий день ему надо было идти на фирму: в Израиле первое января-обычный рабочий день. Новый год по еврейскому календарю отмечается осенью...