На улице кружит бесноватая метель, словно зима решила взять реванш за все вдовые без снега дни. Выходишь из теплого нутра подземки, ожидая, что в любой момент выскочит лед, зацепит за каблук и понесет тебя, как на санках, под откос. Ступаешь по скрипучим ледяным кристалам, будто квасишь ногами хрусткую капусту. Ветер, как бродячая собака, облизывает лицо холодным слюнявым языком так, что с ресниц капает тушь. И кажется, что весь мир переворошила злая волшебница.
Вдруг откуда-то из вьюги выпархивает хрупкая девчушка, туго запеленутая в куртку-аляску.Веточки ног утопают в лохматых унтах, меховая шапка-ушанка крепко завязана у подбородка. Она медленно, но упорно прорывается сквозь шаманские пляски непогоды, а где-то рядом с ней, просвечивая сквозь тонкую кожу пакета-маечки, трепещет на ветру большое, рябинно-красное картонное сердце. Оно отчаянно рвется из рук, стремясь улететь в дальние края, где вечная весна и влюбленный щебет птиц.
Сквозь вихри времени и снегопады памяти маячит неясный силуэт незнакомки, то запутываясь в колючей пряже пурги, то проступая из танцующего кружева снежинок. Она напоминает Герду, сумевшую отогреть остуженное сердце любимого. И откуда в столь юном создании может быть такая крепость духа?
И тут вспоминаешь о своих близких и дорогих, про милые безделушки, приготовленные, чтобы вызвать на их лицах удивление и радость, и понимаешь, что завтра все-таки настанет День Влюбленных, - не смотря на происки Снежной Королевы.
13 февраля 2007