Время и вечность

 
Борхес определяет время посредством оксюморона, называя его «естественной метафизической тайной», тогда как вечность для него - «детище людей». Унамуно тоже не избегает оксюморона, но уже для обозначения вечности – «вечного завтра». Это «завтра» не наступает после «сегодня», но стоит по ту сторону врЕменного и временнОго. Текущая в сумерках река времени имеет истоком не просто вечность, но «вечное завтра». Это значит, что нам не дано достигнуть вечности, минуя время. Полагая, что «погруженный во время» он «плывет наугад», Рембо, как и все мы, имел своим причалом вечность, ибо так нам заповедано. Напротив того, Адам, погруженный в волны вечности, выпал оттуда из-за ослушания и окунулся во время. Таким образом, время, по-существу, и стало первым артефактом.