Венеция

Глава 1, в которой случается всё самое важное, и Венеция находит дом.

 Эта необычная история началась не так давно, но и не неделю назад, а именно в 1987 году, в небольшом английском городке, который так похож на сотни других. Маленькие тесные улочки, красивые садики перед домами, совсем крошечная церквушка, в которой вас с радостью встретит толстенький священник. В общем, самый незамысловатый город, какой только может быть. А началось всё вечером – тихим и спокойным, который вовсе не предвещал загадочных и странных событий.
 В старом особняке, который так походил на развалины, на окраине городка живёт одинокая женщина по имени Джеральдина Стрейч. Она уже разменяла четвёртый десяток, но так не разу и не вышла замуж. Нельзя сказать, что Джеральдина страшная. Нет, она даже очень симпатичная женщина, а раньше так и вовсе была красавицей. Некогда густые тёмно-каштановые волосы уже тронула лёгкая седина, да и красивое лицо испещряли мелкие морщинки, которые, увы, совсем не добавляли красоты. Но даже сейчас, дожив до сорока пяти лет, она продолжала оставаться стройной и элегантной. Когда-то у мисс Стрейч было много поклонников, но никто из них никогда не произнёс самых заветных слов, которые ждёт любая женщина: «Выходи за меня замуж». Все кавалеры таскали ей букеты цветов, коробки конфет, водили по ресторанам и театрам, но, в конкретном итоге, бросали. Очень скоро Джеральдина привыкла к такому образу жизни и перестала ждать чего-то сверхъестественного. Она просто поняла, что судьба за что-то наказала её, лишив радости материнства и чувства быть кому-то нужной.
 Джеральдина знала про заброшенный вид своего дома, но поделать ничего не могла. Она подрабатывала на ткацкой фабрике, но за работу получала сущие гроши. И этого едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Поэтому мысли о том, чтобы провести хоть самый маленький ремонт, вообще не посещали её голову. Но женщина привыкла, что когда дует сильный ветер, то дом едва ли не ходуном ходит, а при ливнях весь пол заставлен вёдрами и тазами из-за протекающей крыши. Джеральдина утешала себя мыслью, что есть люди, у которых и этого нет.
 Но мисс Стрейч не одинока в этом огромном мире. На другом континенте, в Северной Америке, жила её младшая сестра Виргиния. А вместе с Виргинией жили и родители Джеральдины. Когда-то давно, лет двадцать назад, семья Стрейч полным составом прекрасно жила в этом доме. Но потом Виргиния (ей тогда только-только исполнилось двадцать лет) выскочила замуж за богатого техасца и укатила с ним в Америку. Через пару лет она написала письмо, в котором выражала своё желание увидеть родителей и сестру. Но Джеральдина тогда была увлечена одним молодым человеком и наотрез отказалась ехать. А вот родители собрали чемоданы и отправились к младшей дочери. С тех самых пор они так и продолжают жить на ранчо в Техасе. Очень долгое время они слали письма, поздравляя Джеральдину с каждым праздником, а она с удовольствием им отвечала. Но потом ей надоело это занятие, и она перестала отвечать на письма родителей. А вскоре поздравительные открытки стали приходить только на Рождество и на день рождения. А мисс Стрейч начала жить самостоятельно и дожила до своих несчастных сорока пяти лет – без мужа, без детей, без денег и без нормальной работы.
 Но вернёмся к нашему вечеру 1987 года. Это был самый тоскливый и нудный сентябрьский вечер. В окна хлестал непрекращающийся косой дождь, а сильный ветер раскачивал давно заброшенные старые яблони. Джеральдина сидела в продавленном жёстком кресле, в котором ощущалась каждая пружина, и читала третьесортный любовный роман с сопливо-слезливым сюжетом, где знаешь, что чем закончится. Но выбора у неё не было – на пыльных полках уныло стояли только эти дешёвые книжонки.
Раньше там находились хорошие издания Байрона и Конан Дойла, но их пришлось продать, чтобы оплатить ремонт газовой трубы. Не легко дался Джеральдине этот шаг, но всё же его пришлось сделать. И вот теперь, уныло перелистывая жёлтые странички, женщина почти без вникания читала книжку. Рядом дымил полуразвалившийся камин. Мисс Стрейч знала, что разжигать его опасно, но она любила погреться у открытого огня и ничего с собой поделать не могла. Почувствовав, что дрёма вот-вот завладеет её разумом, женщина отложила книгу на колченогий столик, некогда покрытый лаком, а теперь потрескавшийся, сложила руки на животе и прикрыла глаза. Мерный треск поленьев в камине, капающая в таз вода усыпили женщину.
 Но через некоторое время Джеральдина подскочила в кресле. Её разбудили голоса, доносившиеся с улицы. Кто-то, явно мужчина, топтался у неё на крыльце. «Неужели воры? – испугалась Джеральдина. – Но у меня же горит свет». Она недоверчиво взглянула на люстру, чтобы убедиться, что она горит. Яркий электрический свет разносился по всей комнате из-под потолка. Стрейч, сведя брови к переносице, уставилась на дверь. Шаги и голоса за дверью не утихали. Судя по всему, нежданных гостей было двое или трое. И они о чём-то спорили – особенно громко говорил мужчина. Но сколько Джеральдина не вслушивалась, ни одного слова из беседы воров она не разобрала. Вскоре топот прекратился, а через миг донёсся далёкий скрип калитки. Женщине показалось всё это странным – воры потоптались у неё на крыльце, довольно громко поговорили, а затем ушли.
 Джеральдина встала с кресла и, вооружившись старым чёрным зонтом-тростью, медленно двинулась к двери. Подойдя к ней вплотную, она прислушалась. Но нет, с крыльца больше не доносилось ни единого звука – только дробь дождя по крыше. Стрейч как можно тише отодвинула щеколду и, выставив перед собой зонт, открыла дверь. Но на крыльце никого не было. Облегчённо вздохнув, женщина, было, закрыла дверь, как бросила случайный взгляд на пол и замерла. Прямо под дверью лежал огромный свёрток из одеял и тряпок. Тут же вспомнилось сообщение по радио, в котором говорилось, что точно таким же образом подсунули взрывчатку какой-то пожилой даме. Джеральдина отпрянула от свёртка. Но тут же вспомнила, что таким способом подбрасывают ещё…
 Стрейч толкнула свёрток рукояткой зонта. Из недр одеял донёсся испуганный детский плач.
 - Что? Ребёнок? – изумилась Джеральдина и, присев на корточки, дотронулась до свёртка пальцем. Малыш не утихал.
 Стрейч подняла подкидыша на руки и внесла в дом.
 - Какая безответственная мамочка! – возмутилась женщина, кладя ребёночка на колченогий столик. – Как можно подбрасывать детей в дом неизвестно кого. Постойте, там же был мужчина! Хорошие папа с мамой, ничего не скажешь!
 Джеральдина принялась разворачивать малыша, пока он не задохнулся во множестве тряпок, одеял и простыней. Когда свёрток превратился просто в груду грязного тряпья, глазам изумлённой женщины предстала крошечная девочка, одетая в распашонку и чепчик. К ручке малышки был привязан конверт. Джеральдина поспешно отвязало объяснительное (как она надеялась) письмо, надорвала конверт и прочитала:
 «Эту девочку зовут Венеция. Её родители погибли при невыясненных обстоятельствах две недели назад, поэтому мы отдаём её вам. К огромному сожалению, мы не знаем фамилии Венеции. Но странная женщина, которая проходила рядом с местом трагедии сказала, что Венеция – не обыкновенный ребёнок. Заранее благодарим вас за то, что вы приняли её и, надеемся, воспитаете».
 Подписи не было. Пока ошеломлённая Джеральдина Стрейч перечитывала письмо в третий раз, в надежде отыскать хоть слабый лучик того, кто подкинул ребёнка, малышка Венеция принялась играть с красным лоскутком материи. Ребёнка это сильно очень забавляло – девчушка улыбалась, показывая один белый зуб.
 На следующий день Джеральдина собрала все свои сбережения и отправилась в магазин детской одежды. Стоило ей появиться в отделе одёжки для грудничков, как продавец – необычайно толстый господин с лоснящейся лысиной – замер на месте, вперив бестолково-удивлённый взгляд в свою молоденькую помощницу. Он затравленно наблюдал за тем, как мисс Стрейч придирчиво рассматривает платьице в клеточку. Не выдержав, продавец спросил, однако не забыл нацепить на круглое лицо льстивую улыбочку:
 - О, мисс Стрейч, у вас будет малыш? Когда ждать столь приятного события?
 - Вам ждать ничего не нужно, – холодно ответила Джеральдина и выложила перед кассой пару детских рубашечек и платье в цветочек. – Вам нужно продать мне это.
 Продавец и его помощница удивлённо переглянулись. Взгляд продавца просто кричал: «Откуда у этой старой клячи мог взяться ребёнок?». Расплатившись за покупку, Джеральдина молча вышла из магазина и стремительно пошла в сторону своего старого дома – ведь Венеция могла вот-вот проснуться.
 На самом деле Джеральдина терпеть не могла улицу, и выходила на неё только для того, чтобы дойти до работы и обратно. Да ещё, чтобы сходить в магазин. Женщина настолько привыкла жить затворником, что стала дичиться людей. Особенно тягостными для неё были праздники, когда громкие песни и звуки фейерверков не стихали до середины ночи. Поэтому в дни веселий она обычно спускалась в подвал своего особняка, закрывала за собой дверь и часами сидела перед потемневшим портретом своего прапрадеда – красивого мужчины с пышными усами и с охотничьим ружьём. А если и выходила, чтобы взглянуть на разноцветный фейерверк, то старалась тут же вновь скрыться в доме. Потому что люди, завидев её, начинали громко и обидно кричать: «Затворница! Отшельница! Глупая курица!»
 Придя домой, Джеральдина нарядила Венецию в новенькое платьице и, взяв на руки, тихо сказала:
 - Какая же ты красавица!
 В глазах ребёнка, не по-детски умных и выразительных, отразилось: «Не стоит так говорить». Но Стрейч этого не заметила.
 С того часа и с той минуты, как в жизнь старого особняка ворвалась Венеция, мир перевернулся. Больше не было прежних настроений. Старый дом словно заново родился и начал новую жизнь. Равно как и его хозяйка.

Глава 2, в которой из камина выходит женщина, а Венеция получает работу.

 Минуло пять лет. Венеция подросла. Но не смотря на то, что ей исполнилось всего-то пять лет, она росл не по годам умной и сообразительной девочкой.
 Друзей у Венеции не было. Соседские дети не хотели дружить с девочкой, которая надевает обноски и не интересуется телевизором. Единственным существом, которое дружило с девочкой, был бродячий беспородный щенок. Венеция наградила его кличкой Блэк Таил, потому что сам щенок был сереньким, но самый кончик его хвоста покрывала чёрная шерсть.
 Целыми днями Венеция помогала маме (она называла её так, потому что Джеральдины так и не смогла рассказать правду) поддерживать старый дом в порядке, а по вечерам играла с Блэк Таилом в заброшенном саду. И каждый раз игры были новыми: то Венеция представляла себя покорителем диких земель, то принцессой, которую нужно спасти.
 Однажды утром, получив разрешение немножко поиграть перед началом уборки (нужно было хорошенько вымыть посудный шкаф), Венеция взяла прыгалки и вышла во двор. Но только она начала скакать по извилистой каменной дорожке, как услышала голоса, доносившиеся из-за забора. Венеция остановилась и невольно прислушалась. На соседнем участке кричала девочка:
 - Не хочу пони! Хочу большую лошадь! Купи мне лошадь!
 Любопытство убило остальные чувства. Завязав прыгалки вокруг талии, Венеция подставила к забору ведро и встала на него, чтобы видеть, что происходить на соседнем участке.
 Перед домом стояла роскошная блестящая машина. На переднем водительском сиденье сидела толстая – как поросёнок – девочка лет пяти-шести с белобрысыми кудряшками и отвратительным красным бантом и во всё горло кричала:
 - Не хочу пони! Не хочу пони…
 Прямо перед ней стояли не менее толстый дядя в красивом костюме и худощавая женщина в длинном облегающем платье и меховой накидке. Женщина, которая, видимо, души не чаяла в толстой девочке, сюсюкалась с ней и с масленой улыбкой уговаривала:
 - Не кричи, пупсик мой, папочка обязательно купит тебе лошадку! Солнышко, обязательно купит.
 Девочка смерила женщину недовольным взглядом и, повернув лицо к мужчине, снова заголосила:
 - Хочу сегодня! Хочу сегодня!
 - Молли! – довольно жёстко прервал её мужчина. – Мама ясно сказала: я куплю тебе лошадь. Но не сегодня.
 С этими словами мужчина развернулся к девочке спиной и зашагал к крыльцу.
 Женщина помогла своей пухленькой дочке (которая вот-вот была готова выплеснуть на мать новую порцию плача) выбраться из машины, и они обе засеменили вслед за мужчиной.
 Венеция спрыгнула с ведра и побежала в дом. Подскочив к Джеральдине, которая только-только принялась мыть окно в гостиной, она сказала:
 - Мама, у нас соседи новые!
 - Ну и что? – прохладно ответила Стрейч.
 - Знаешь, дяденька толстый, толстая девочка и очень худенькая тётенька. У них красивая машина.
 - Ну и что? – вновь ответила Джеральдина, опуская руку с тряпкой и смерив дочь неодобрительным взглядом.
 Венеция, поняв, что маму совсем не интересуют новые соседи, положила прыгалки на стол и тоже вооружилась тряпкой.
 Вечером она как всегда вышла на улицу, чтобы поиграть со щенком. Не успела Венеция представить себя бравым пиратом, который бесстрашно ринулся в тропический лес, чтобы вызволить из беды верного пса, как откуда-то сверху раздался голос:
 - А ты кто такая?
 Венеция вздрогнула от неожиданности, резко подняла голову и увидела лицо толстой девочки.
 - Меня зовут Венеция. Хотя я не знаю, почему у меня такое странное имя.
 - А я – Молли! Молли Брайнстоун. Но мне больше нравится, когда меня называют пупсиком, куколкой, киской или лапочкой.
 Венеция улыбнулась ей и продолжила игру в пирата, спасающего пса. Блэк Таил весело залаял, махая хвостом. Молли это наскучило, и она убрала своё толстенькое лицо.
 И теперь каждый день из дома богатых соседей доносятся неизменные крики:
 - Хочу это! Не хочу! Не буду! Дай!
 В такой суматохе пролетело ещё десять лет. Десять долгих лет. Десять прекрасных лет!
 Венеция выросла в красивую девушку, но у неё не было всего того, что так необходимо любому подростку. Зато всё, что нужно, было у соседки Молли Брайнстоун – два хороших телевизора, мощный компьютер, плеер для прослушивания дисков и сотни компьютерных игр. Но вместе с тем она постоянно капризничала:
 - Мало! Да я самая бедная!
 У Венеции же был один старенький чёрно-белый телевизор, который, вдобавок ко всему, показывал только изображение. Звук испортился ещё два года назад. Но девушка была рада и этому – ведь есть на свете люди, у которых и такого нет.
 Джеральдина Стрейч сильно постарела и теперь часто болела. Из-за болезней она стала пропускать работу, и хозяйка ткацкой фабрики урезала ей зарплату. Денег теперь едва-едва хватало на еду. Венеция, дождавшись пятнадцатилетия, хотела устроиться на какую-нибудь работу, хоть на самую грязную, но ей везде говорили: «Ты всё равно ещё маленькая».
 Однажды, а это случилось в конце августа, в один из самых нудных вечеров, Венеция сидела на полу возле камина и неотрывно смотрела на огонь. Она любила наблюдать за движениями огненных человечков, и порой ей казалось, что она даже слышит музыку, под которую они танцуют. Но внезапно Венеция поняла, что в какой-то момент огонь перестал двигаться. Замер. Девушка оторопело закрыла глаза и снова их распахнула, надеясь, что всё встанет на свои места. Но нет…
 Внезапно огонь стал принимать странные очертания. Из бесформенности пламени вырисовалась голова, показались руки, и через краткий миг из камина в комнату шагнула статная женщина в красивом старомодном платье и шляпе с раскидистыми полями. Приметив девушку, сидящую на полу, женщина одарила её приветливой улыбкой, сделала глубокий реверанс и степенно направилась к двери в комнату Джеральдины. Венеция, шокированная до невообразимости только что разыгравшейся картиной, с распахнутыми от ужаса глазами смотрела вслед этой странной особе, которая слепилась из огня и преспокойно ушла в комнату. Голоса, донёсшиеся из комнаты, где отдыхала Джеральдина, вывели девушку из транса. Венеция по-кошачьи подползла к двери и, прильнув ухом к щели, принялась подслушивать, о чём говорят мама и огненная женщина.
 - Мисс Стрейч, я пришла к вам именно сегодня потому, что с каждым днём вам всё труднее содержать чужого ребёнка. Я знаю это. Поэтому я предлагаю вам сделать себе небольшой отдых. А для этого вам нужно всего лишь отдать Венецию на работу горничной. Она будет работать в замке, который находится… по ту сторону Лондона.
 - Как вы смеете такое предлагать мне! Как я могу отдать свою дочку в какой-то несуществующий замок?! – возмутилась Джеральдина и её кровать скрипнула.
 - Это не ваша дочь, – вежливо, но с еле заметной ноткой раздражения в тоне поправила дама. – Тем более что она уедет не навсегда. В старом замке давно открыта школа для чародеев, где молодых людей обучают всем тонкостям магии. Но замок-то огромный, а горничных всё время не хватает. Но если ваша приёмная дочь захочет, я полагаю, мы сможет обучить её паре полезных заклинаний. Время работы не большое – всего-то с сентября по июнь.
 В комнате воцарилась тишина. Венеция, лёжа на полу, чуть дышала. Но долгое молчание матери и огненной женщины не давали ей покоя. Девушка как можно тише привстала и заглянула в замочную скважину. Она видела профиль своей мамы и спину загадочной особы. Джеральдина повернула голову в сторону женщины. На лице её стояло самое решительное выражение.
 - Хорошо! – эти слова прозвучали в ушах Венеции как приговор.
 Женщины пожали друг другу руки, скрепляя сделку, и огненная особа исчезла, растворившись в воздухе.
 Венеция поднялась на ноги, смахнула с одежды пыль и вошла в комнату Джеральдины, делая вид, что ничего не слышала и ничего не видела.
 - Мамочка, как ты себя чувствуешь? – спросила она с самым невинным видом и попыталась поправить одеяло Стрейч.
 - Хорошо. Я нашла тебе работу. Ты теперь горничная в одном замке.
 Венеция терпела изо всех сил, но сдержать в себе гнев настолько трудно, что девушку прорвало, как трубу:
 - Я знаю! Я видела, как эта тётка вышла из камина! Я знаю, что буду работать в школе для магов! И мне известно, что эта школа находится по ту сторону Лондона! А ещё я теперь поняла, почему нисколько не похожа на тебя!
 Джеральдина кивнула и с внезапно сухостью сказала:
 - До первого сентября осталось десять дней. Пойди к себе в комнату и собери вещи.
 - Как будто у меня их целый шкаф! – огрызнулась Венеция. – Только то, что надето на мне.
 Девушка тяжело вздохнула и вышла из комнаты приёмной матери. На душе у неё скребки чёрные кошки. Всю жизнь Венеция радовалась, что у неё такая хорошая мама, а теперь выходит, что она сирота. Просто ребёнок, которого выкинули на улицу как котёнка! А какая-то сердобольная тётя подобрала и, вдобавок, наградила таким дурацким именем!
 Девушка упала в кресло и заплакала. В окне показалась заспанная морда Блэк Таила. Он тоже давно вырос и, по собачьим меркам, был уже старый. На конце его чёрного хвоста появилось много седой шерсти. Теперь пёс двигался мало, а всё больше лежал под крыльцом и спал. Иногда только покидал своё убежище, чтобы поесть или размять лапы.
 Всю свою пятнадцатилетнюю жизнь Венеция чувствовала себя счастливой – ведь у неё был дом, собака и мама, но теперь она никто. В одночасье это счастье рухнуло, как подпиленное дерево. Из глаз не переставая лились слёзы. Длинные чёрные волосы уныло повисли траурной рамкой вдоль красивого лица с чёткими алыми губами, аккуратным тонким носом и крупными чёрными глаза. Прозрачные слезинки оставались на пушистых ресницах, отчего Венеция казалась ещё красивее.
 Тут из комнаты Джеральдины донеслись оханья и аханья. Пожилая Стрейч вышла, слегка прихрамывая, и подошла к Венеции. Она без слов протянула ей то самое письмо, которое было привязано к руке маленькой Венеции. Девушка быстро развернула бумажку, пробежалась глазами по письму и недоверчиво поинтересовалась:
 - Это я-то не простой ребёнок?
 - Да. И предупреждаю сразу – я не знаю ничего, поэтому не задавай лишних вопросов! Ясно тебе это! – проворчала Джеральдина и, забрав письмо назад, удалилась в комнату, громко хлопнув за собой дверью.
 Время потихоньку перевалило на ночь. Венеция поднялась с кресла, загасила камин и отправилась в свою комнату, которая находилась на втором этаже. Она долго ворочалась на продавленном матрасе, оценивая всё то, что прошло за вечер. Казалось, что мир за краткий мир потерял все свои ценности. Девушке даже на мгновение захотелось больше никогда не выходить из этой комнаты и умереть с голоду. Но, вместе с тем, странная работа в школе магии манила её. Ещё бы, кто в этой серой жизни не захотел бы столкнуться с материей неизвестности, отодвинуть в сторону завесу тайны. Да любой нормальный человек, если конечно он не порядочный лентяй! Девушка задремала только тогда, когда старинные напольные часы пробили два ночи.

Глава 3, в которой Венеция делает покупки и садится на поезд.

 До первого сентября осталось два денька. Все прошедшие дни, с момента появления огненной дамы, Венеция всё больше времени проводила в своей комнате и мало разговаривала с Джеральдиной.
 Но вот однажды, за завтраком – овсяной кашей на воде и чаем, заваренном уже, наверно, в десятый раз – во входную дверь негромко постучали. Венеция, бросив ложку на стол, встала и открыла дверь. Но на крыльце никого не было – только лежал конверт из серой бумаги. В правом верхнем углу аккуратным убористым почерком было написано: «Мисс Венеции. Из школы «Лав Тауэр».
 Девушка подобрала письмо и, вернувшись в дом, закрыла дверь. Венеция, не возвращаясь в кухню, села в кресло, надорвала конверт и прочла его содержимое:
 «Уважаемая Венеция. Хотим уведомить, что ваша приёмная мать, мисс Джеральдина Стрейч, согласилась отдать вас на работу. А мы предоставляем вам место горничной в нашей школе чародейства, которая называется «Лав Тауэр». Завтра вечером приезжайте в Лондон, на центральный вокзал. А далее пройдёте на платформу ноль и одна вторая. Вас встретит мадам Сильвия Лиотто. Вам необходимо будет купить всё, что нужно горничной. Мадам Сильвия Лиотто проведёт вас по магазинам».
 Венеция, хмыкнув, взяла в руки конверт и хотела положить письмо обратно, но из конверта ей на колени выпал ещё один листочек. Девушка раскрыла его и прочитала:
 «А вот перечень того, что необходимо иметь каждой горничной, которая работает в замке:
 1. платье (обязательное чёрное или тёмно-синее, длиной ниже колена и закрытым лифом);
 2. фартук белый, либо серый;
 3. перчатки белые, либо серые;
 4. метлу или швабру на длинной рукоятке (не полётные);
 5. щёточку на короткой рукоятке для смахивания пыли с рам картин, статуй, ваз и кубков.
 Самое главное требование – общительность и хорошее воспитание».
 Венеция убрала все бумажки обратно в конверт, бросила его на столик и пошла на улицу. Блэк Таил вылез из-под крыльца и, слегка виляя хвостом, подошёл к своей подружке. Венеция присела рядом с ним на корточки и, потрепав за ухом, произнесла:
 - Увы, мой друг, но я уеду. Уеду так далеко, что ты меня не найдешь. Но всего месяцев через девять-десять я вернусь. Я прошу тебя, охраняй этот дом и Джеральдину.
 Впервые в жизни Венеция назвала её так – по имени. Девушка погладила пса по голове, встала и двинулась вглубь давным-давно заброшенного и разросшегося сада. Самым любимым местом Венеции была сухая поваленная яблоня, окружённая боярышником. Девушка любила полежать тут и помечтать. Вот и теперь она села на шероховатую кору, скинула ботинки и откинулась назад. Высоко над ней стояло голубое безоблачное небо. Дул приятный южный ветер, приносивший чудесные ароматы цветов. Солнечные лучики игриво бегали по бледным впалым щекам Венеции. Девушка прикрыла глаза. Муха села ей на кончик носа. Девушка смахнула её и потянулась, разминая спину. Полуденное солнце так приятно пригревало и успокаивало. Девушка не заметила как задремала.
 Проснулась она то того, что Блэк Таил облизывал ей правую щёку своим тёплым языком.
 - Всё-всё, я проснулась! – слегка возмутилась девушка, рывком садясь.
 Венеция вытерла мокрое лицо и поднялась на ноги. Сколько времени проспала – она не
знала. Но солнце стояло всё ещё высоко. Венеция надела ботинки и направилась к дому. Она заглянула в окно. Настенные часы показывали, что сейчас только без двадцати четыре. Венеция вошла в дом, взяла в руки первую попавшуюся книгу и села в кресло. Через несколько минут в гостиную вышла Джеральдина и, пододвинув стул, села напротив девушки. Венеция сделала вид, что не замечает её. А так как книга оказалась до жути неинтересной, девушка отложила её в сторону и вышла из дома, даже не спросив разрешения. Зачем это делать, когда сидящая на стуле женщина – не твоя мама. Не долго думая, девушка вышла за пределы сада и направилась вниз по широкой улице.
 На встречу ей попадались самые разные люди – вот миссис Твигс, которая любит похвастаться на каждом углу, а вот мистер Лекстор, который скрывает от жены своё пристрастие к выпивке. Венеция знала очень многих жителей городка, но никто не знался с ней. С ней никогда не здоровались, не желали доброго дня, а некоторые, завидев девушку из старого дома, старались пройти по другой стороне улицы, злобно перешёптываясь. Поэтому Венеция неторопливо шла по тротуару, изредка заглядывая в витрины магазинов. Девушка мало смотрела под ноги и почти не думала о том, куда идёт. Но вот в неё врезался мальчик лет одиннадцати. Венеция сказала:
 - Извини, пожалуйста. Ты не ушибся?
 - Нет, не ушибся. Ты ж не каменная.
 Венеция потрепала мальчика по плечу за удачную шутку, как вдруг заметила, что он сжимает в руке конверт из серой бумаги, на котором что-то написано. Мальчик, проследив за её взглядом, попытался спрятать конверт в карман.
 - Можно полюбопытствовать: этот конвертик, случаем, не из некой школы под названием «Лав Тауэр»? – тихо спросила Венеция, чтобы не услышала проходящая мимо женщина.
 - Да-а… – заикающимся от удивления и страха голосом пролепетал мальчик. – А откуда ты знаешь?
 - У меня есть точно такой же.
 - Странно, но в письме написано, что в школе могут учиться только мальчики.
 - Не волнуйся, я не учиться туда еду, а работать, – поспешила заверить мальчика Венеция.
 - Учителем?!! – испуганно вскричал мальчик, и девушка сразу поняла, какого он о ней мнения.
 - Не бойся. Я буду всего лишь горничной.
 С этими словами Венеция обошла мальчика и двинулась дальше. Она дошла до конца улицы и остановилась у маленького продуктового магазинчика. На витрине стояла ваза для фруктов, в которой покоились два засохших апельсина, три сморщенных яблока и горсть изюма. Рядом валялась картошка, стояли помятые пакеты с томатным соком. Зато красивая вывеска гласила: «Лучшие продукты для вас».
 Венеция присела на деревянную лавочку, которую поставил сюда старик Дерек Эндрюс, закинула ногу на ногу и вперила ничего не выражающий взгляд в дом напротив. Мимо туда-сюда сновали люди, проносились машины. Где-то совсем рядом раздался до неприличия громкий хохот, который поддерживали аплодисментами. Венеция просидела на лавочке около пятнадцати минут, потом поднялась на ноги и двинулась обратно к своему дому.
 Придя домой, девушка не задержалась в гостиной, а сразу прошла на второй этаж в свою комнату. Делать было абсолютно нечего. Венеция обрушилась на кровать и, уставившись в потолок, покрытый коричневыми разводами от воды, и стала думать о своей дальнейшей жизни. Сложно ли работать горничной? Будут ли платить жалование? А вообще, возможно ли такое – работать в другом мире? Эти и ещё миллион других подобных вопросов посетили черноволосую голову девушки. Не выдержав столь бурного мозгового штурма, Венеция забылась тревожной дрёмой. А дрёма плавно переползла в сон.
 Проснулась Венеция уже утром следующего дня. Её разбудил порыв ветра, который слишком уж яростно ворвался в окно, не закрытое с вечера. Девушка поднялась с кровати, одёрнула вниз старую выцветшую рубашку мужского покроя, отряхнула широкие брюки, которые подвязывала алой лентой, расчесала волосы и спустилась в гостиную. На улице стояла пасмурная погода, над землёй нависала зловещая чёрная туча. Сквозь щели в дом проникал холодный сырой ветер.
 Венеция села в кресло и, подобрав под себя ноги, облокотилась о валик. Джеральдина ещё спала, и поэтому единственным звуком был завывающий ветер. Но внезапно во входную дверь коротко стукнули. Следом раздался звук, словно кто-то в массивных ботинках пытался станцевать степ. Насторожено сощурив глаза, девушка поднялась и на цыпочках подошла к двери. Звуки стихли. Венеция слегка приоткрыла дверь и увидела на крыльце маленький мешочек из грубой мешковины, перевязанный суровой нитью. Девушка подобрала мешочек и сквозь ткань почувствовала что-то твёрдое и круглое. Растянув нитку, Венеция высыпала на стол содержимое мешочка – по столешнице покатились монетки: серебряные и медные.
 Венеция схватила одну из медных монеток, поднесла к глазам и улыбка радости сползла с её губ – на монете было выгравировано: «один квинт». С досады девушка схватила мешочек и хотела запустить его в камин, но тут из него на пол выпала бумажка. Пришлось Венеции повременить с задуманным действием и поднять послание. Вот что она прочитала:
 «Это деньги. Называются они – квинт и твант (соответственно: медные и серебряные). Ими вы сможете расплатиться в любом магическом магазине. И именно на них вы купите всё, что нужно по списку».
 Венеция ссыпала деньги обратно в мешок, затянула нитку и подвесила его за шлёвку на брюках. Меж тем в гостиную спустилась Джеральдина и сухо бросила:
 - До города ехать долго. Отправляйся-ка ты прямо сейчас.
 Стрейч доковыляла до полки, взяла с неё самую замусоленную книгу и, более не проронив ни слова, ушла в свою комнату. Венеция достала пакет, бросила в него кусок хлеба, сухой, начавший немного плесневеть, кусочек сыра, завёрнутый в салфетку, старый шерстяной платок, изъеденный молью, и стремительно вышла из дома. Девушка настолько была рассержена на Джеральдину Стрейч, что даже не удостоила прощальным словом своего дружка Блэк Таила, который вылез из-под крыльца и печально взглянул ей вслед.
 Венеция вышла на улицу в раздумье, как ей добраться до Лондона без гроша в кармане. Но тут она заметила соседскую машину, которая стояла рядом с забором. И как раз в этот момент из калитки вышел толстый мистер Брайнстоун.
 - Простите, – тут же крикнула Венеция: не выпускать же такой удачный случай из рук.
 - Да? – мистер Брайнстоун повернул голову в сторону девушки, глаза его сверкнули.
 - Извините, мне кажется, вы собрались куда-то ехать?
 - Мы собираемся на пару дней в Лондон. Нужно купить несколько вещей из новой итальянской коллекции для нашей дорогой Молли. А, впрочем, почему тебя это интересует?
 - Мне предложили поработать в Лондоне. И я хотела… подумала, может, вам не составит труда подбросить меня хоть до окраины столицы?
 Венеция боялась поднять взгляда на толстяка. Она почувствовала, как у неё затряслись коленки.
 - О, Жанетт, дорогуша! Наша соседка просит подбросить её до Лондона. Ты позволишь посадить её в свою машину? – спросил мистер Брайнстоун у своей худощавой жёнушки, которая только-только появилась из калитки, затянутая в кожаные брюки и короткий кожаный жакет.
 Жанетт Брайнстоун оглядела Венецию с ног до корней волос, сморщила нос и ответила:
 - Ну, ладно. Девочка, мы довезём тебя до города. Только, это, сними свои отвратительные ботинки и держи их всю дорогу в руках.
 Венеция радостно закивала головой и принялась поспешно развязывать шнурки. Вскоре появилась и толстушка Молли, одетая в красное пальто с меховым воротником и полусапожки на каблуках. И так толстая, в этом наряде она походила на свинью. Все сели в машину и понеслись с такой скоростью, что Венеции едва не стало плохо.
 Вскоре Венеция втянулась, и стремительная поездка даже начала ей нравиться. Поэтому когда машина остановилась в самом центре Лондона, в окружении дорогих магазинов и красивых кафе, девушка не сразу сообразила, что пора выходить. Отблагодарив соседей и пожелав им приятного времяпрепровождения, Венеция надела ботинки и покинула машину. Авто тут же скрылось из виду, уносясь в паутину лондонских улиц.
 На стене одного их домов висели круглые часы. Стрелки показывали, что сейчас только без четверти пять. Но ведь ещё предстояло найти центральный вокзал. Венеция огляделась по сторонам – огромный и шумный Лондон пугал её. Мимо сновали люди с каменными лицами, и было даже страшно подходить к ним с вопросом. Но ведь время не стоит на месте, а мадам Сильвия Лиотто, возможно, уже ждёт её.
 - Простите, – вежливо обратилась девушка к проходящей мимо неё дамочке. – Вы не подскажите, как мне добраться до центрального вокзала?
 Неприязненно оглядев худощавую девушку в обносках, дамочка кратко объяснила ей куда идти и растворилась в потоке народа. Следуя скудным указаниям, Венеция отправилась на поиски. Она думала, что будет рыскать по городу не один час, но всё вышло иначе. Когда девушка нашла, наконец, центральный вокзал, часы показывали без десяти пять.
 А ещё через пять минут Венеция стояла на первой платформе и оторопело вертела головой из стороны в сторону, пытаясь понять – где платформа ноль и одна вторая. Но сколько она не пыталась отыскать, такой платформы не было и в помине. Взгляд упирался в первую платформу, во вторую, в третью… Но никаких признаков платформы ноль и одна вторая! Венеция подошла к смотрителю станции, который курил, привалившись к стене, и спросила его как можно вежливее:
 - Извините, сэр, как мне попасть на платформу ноль и одна вторая?
 - Ноль и одна вторая? – недоумённо переспросил смотритель и выплюнул сигарету прямо себе под ноги. – Девочка, ты вроде уже взрослая для подобных шуток.
 Венеция вздохнула и отошла в сторону. «Ну вот, вокзал нашла, а как попасть на платформу? Ума не приложу!». Внезапно внимание девушки привлекла сухопарая высокая женщина в строгом костюме изумрудно-зелёного цвета. Она быстро шла по платформе номер один, а вслед за ней семенило семь-восемь мальчиков примерно одного возраста. Все они катили перед собой небольшие тележки, на которых лежали сумки, рюкзаки. А у одного парня на тележке стояла высокая клетка с вороном. Не зная почему, Венеция медленно двинулась за этой процессией, неотрывно глядя на парня с клеткой.
 Женщина остановилась у боковой стены кассы, достала из сумочки тетрадку, открыло её и прочла:
 - Рой Уайет!
 Над головами мальчишек взметнулась рука в синем рукаве и послышался голос:
 - Это я!
 - Брайан Сент-Маунтайн!
 - Я тут.
 - Бенджамин Глюм!
 - К вашим услугам, мэм!
 - Серхио Монтис!
 - О’к!
 - Братья Оушен: Джек, Джеральд и Алекс!
 - Мы всегда вместе и на месте!
 Женщина, довольно улыбнувшись, убрала тетрадку обратно в сумочку, закрыла молнию и обратилась к ребятам:
 - А теперь слушайте меня очень внимательно. Я знаю, что все вы впервые едете в «Лав Тауэр» и сильно волнуетесь, но постарайтесь унять свои волнения и внимательнейшим образом выслушать меня. Сейчас все вы по очереди подойдетё к этой стене кассы, дотронетесь до неё рукой и вместе с тележкой шагнёте вперёд. Как видите, тут нет ничего сложного. Главное – не бояться. Джеральд Оушен – вы первый!
 Мальчик с взъерошенными рыжими волосами, опасливо озираясь, подошёл к стене, подкатил к ней тележку и дотронулся ладонью до кирпичей. Закрыл глаза для храбрости и шагнул сквозь стену. Она моментально его поглотила. Из толпы ребят послышался сдавленный вздох. Но вот к стене подошёл второй рыжий парень, судя по всему, брат Джеральда и повторил то же самое. Стена поглотила и его. А дальше ребята уже без страха проходили сквозь стену, и уже через пару минут на платформе перед кассой осталась только женщина в изумрудном костюме.
 Венеция стояла поодаль как вкопанная и неотрывно смотрела за всем этим спектаклем. Ей было жутко, но вместе с тем она знала, что никакая сила не заставит её убежать с вокзала и не повторить все манипуляции этих парей. Как только последний мальчик растворился в стене, женщина огляделась по сторонам и шагнула за ним следом. Венеция, выждав пару минут для надёжности, подошла к кассе и вгляделась в монолитную кирпичную кладку. Затем нерешительно коснулась ладонью стены. Её охватил какой-то озноб. Девушка почувствовала, что куда-то проваливается - в некую вязкую и упругую материю. Она хотела вскрикнуть, но вопль застрял в горле. Но вот девушку, как пробку из бутылки, вытолкнули на свежий воздух. Венеция открыла глаза и увидела старинную красивую платформу. Красивый сводчатый потолок, стены украшены рельефами и фресками, изображающими магию во всех её проявлениях. Под навесом, на рельсах, стоял старый паровоз-локомотив.
 Туда-сюда по перрону суетливо бегали мальчики с тележками, неторопливо прохаживались маги и ведьмы в длиннополых мантиях и остроконечных шляпах. На одной из лавочек сидел седовласый волшебник в красной мантии и расписных сапогах. В руках он держал газету, хотя, судя по рассеянному взгляду, её он не читал. Венеция растерялась и когда к ней сзади неожиданно подошли, вздрогнула и едва не потеряла равновесие.
 - Ты пришла рановато, но я могу сделать так, что в этом поезде тебе найдётся местечко.
 Уняв бешеное сердцебиение, Венеция взглянула на того, кто так сильно испугал её. Рядом с ней стояла невысокая миниатюрная женщина лет сорока. Одета она была в старомодное длиннополое платье густо-зелёного цвета и шляпку, украшенную искусственными цветами. На руке болталась крошечная сумочка на цепочке. Женщина присела в лёгком реверансе и добавила:
 - Моё имя Сильвия Лиотто.
 - Очень приятно, мадам. А я – Венеция.
 - Мне это известно. А теперь пойдём-ка по магазинам – поезд отправляется через час, а нам столько нужно купить. Надеюсь, деньги ты получила?
 Вместо ответа Венеция потрясла мешочком на шлёвке. Женщина взяла Венецию за руку, подвела её к одной из колонн, подпиравших своды потолка, и дотронулась до неё рукой. Венеция, помня все неприятности перемещения, заранее закрыла глаза. Её вновь охватил озноб, и снова это падение в неизвестность. Девушка смогла вздохнуть свободно только тогда, когда почувствовала под ногами твёрдую почву.
 Они стояли в самом начале широкой мощёной улицы, которая уносилась вдаль. По обеим сторонам улицы располагались магазины с самым разнообразным товаром: волшебные палочки, мётлы, ковры-самолёты, справочники по магии, волшебные канцтовары, одежда и так далее.
 Мадам Сильвия Лиотто и Венеция двинулись по этой торговой улице, заглядывая в каждую витрину. Вернее сказать, заглядывала только Венеция, а мадам Лиотто только изредка бросала на них невыразительные взгляды. Но внезапно женщина остановилась и, указывая на витрину магазина одежды, сказала:
 - Смотри, Венеция. По-моему, это как раз то, что нужно.
 На витрине висело элегантное чёрное платье длиной до середины икры, с довольно узкой юбкой и облегающими рукавами. Но Венеция отметила, что платье это довольно простое. Однако девушка зашла в магазин и сразу направилась к женщине-продавцу.
 - Вы что-то хотели? – моментально осведомилась продавщица, вперив в вошедшую девушку оценивающе-изучающий взгляд.
 - Да, я бы очень хотела приобрести такое же платье, какое представлено на вашей витрине, – ответила Венеция, кивнув в сторону платья.
 Женщина быстро-быстро забегала глазами по фигуре девушки, несколько минут задержав взгляд на талии. Потом удалилась в подсобку через кусок ткани, заменявшем дверь. Через пару минут продавщица вернулась, неся в руках бумажный пакет. Венеция, приняв платье, стала оглядываться в поисках примерочной кабинки. Но таковой не оказалось.
 - Что вы ищите? – изумлённо поинтересовалась продавщица, внимательно глядя на растерянное лицо девушки.
 - Примерочную кабинку, – ответила Венеция.
 - Не нужно, у меня в магазине их нет. Я подобрала платье точно вашего размера. Если же нет, то я отрублю себе руку и сварю из неё оборотное зелье! А теперь платите. С вас двадцать твантов.
 Венеция поспешно отвязала мешочек, растянула нитку и высыпала перед кассой монеты. Получив чек, девушка покинула магазин одежды. Мадам Сильвия с лёгким укором сказала:
 - Пока ты покупала одно-единственное платье, я приобрела для тебя фартук и перчатки. А теперь пошли искать швабру и метёлку.
 Вскоре все пункты списка были зачёркнуты, и Венеция шла к началу улицы, держа в руках пакет с одеждой и зажимая под мышкой швабру и метёлку. Внезапно мадам Лиотто остановилась, бросила взгляд на ноги девушки и сказала:
 - В таких ботинках тебя и на порог школы не пустят. Погоди минутку, я сейчас вернусь.
 И женщина скрылась в магазине обуви. Появилась она минут через семь, держа в руках картонную коробку. Венеция кое-как взяла у неё эту коробку, едва не растеряв щётки, и они двинулись дальше по улице.
Они вновь прошли сквозь стену и снова оказались на вокзале. Из трубы локомотива уже во всю валил густой чёрный дым. Мадам Сильвия Лиотто беспокойно взглянула на огромные вокзальные часы и сказала, обращаясь к Венеции:
 - О, поезд отправится с минуты на минуту. Постой пока тут, а я пойду искать тебе местечко.
 Окончив фразу, мадам Сильвия с необыкновенной резвостью побежала вдоль поезда, на ходу спрашивая проводников о наличии свободных мест. Таковое нашлось в самом последнем вагоне. Мадам Лиотто, не отходя от входа, громко закричала:
 - Венеция, скорее сюда!
 Венеция, едва не теряя на ходу свои вещи, бросилась со всех ног к вагону. Проводник помог ей войти, и в этот самый момент паровоз громко загудел и, дёрнувшись, тронулся с места. Венеция, похватав свои покупки, медленно двинулась по узкому коридору в сторону восьмого купе, в котором, по словам проводника, как раз было свободное местечко. Отодвинув в сторону дверцу, девушка вошла в купе. На нижней полке, возле окна, сидел парень лет шестнадцати. Он бросил на вошедшую скользящий взгляд и тут же снова перевёл его обратно в окно.
 - Добрый день, – вежливо поздоровалась Венеция, чтобы произвести хорошее впечатление.
 Но парень просто проигнорировал её приветсвие. Пожав плечами, девушка сложила свои вещи на соседнюю полку и села поближе к окну.
 Впереди предстоял долгий путь.

Глава 4, в которой Венеция знакомится с Дэниэлом Кингом и прибывает в школу.

 За окном открывался прекраснейший вид. Бесконечные заливные луга с изумрудной травой, змеистое серебро ручьёв и рек. Роскошные леса, которые, казалось, растут прямо у самых рельс. А над головой – чистое небо, окрашенное в багрянец заходящего солнца. Венеция сидела как в трансе, любуясь этими красотами. И частенько ей в голову приходила мысль, что она бы смогла отдать всё что угодно ради одной минуты жизни в этих чарующих полях.
 Но с небес на землю её вернул звук отодвигаемой двери. В купе заглянул проводник и учтиво поинтересовался:
 - Не хотите ли перекусить? У меня есть сладости, чипсы и вода.
 Венеция, которая не ела целый день, тут же стала пересчитывать оставшиеся монеты. Их ещё было прилично, поэтому девушка решила купить себе что-нибудь посытнее. Она рассчитывала на пачку чипов и бутылку «Кока-колы», но взглянула на тележку с едой и опешила. Вместо привычных шоколадок были «Шоколадные пауки», «Карамельные червячки с разными начинками», «сахарные термиты», «Чипсы из жареных кузнечиков со вкусом бекона» и «газированный напиток из сока тыквы».
 - Всё очень вкусно! – принялся заверять проводник, прочитавший, видимо, отвращение на лице девушки.
 Чтобы не обидеть его, Венеция купила себе упаковку «Шоколадных пауков» и пакетик с карамельками «Зубы дракона».
 Всё то время, пока девушка выбирала себе что поесть, парень наблюдал за ней. Его ярко-зелёные, кошачьи, глаза ловили каждоё её движение, даже самое незначительное. И хотя он почти не поворачивал голову, глаза его бегали непрерывно. Светло-русые волосы длиной доходили до плеча, но были перехвачены сзади в хвост. На тонких бледных губах
играла презрительно-недовольная ухмылка. Особенно чётко она вырисовывалась в те
моменты, когда Венеция ненароком посматривала на него. Имя этого парня – Дэниэл Кинг. Вообще, Дэниэл не был писаным красавцем. Но презрительно-холодное выражение, почти не сходившее с его лица, придавало ему загадочный вид. А на жестоко-коварные черты лица девчонки липли как мухи на варенье. Дэниэл знал это, не смотря на то, что ему всего-то было шестнадцать с половиной лет. Кинг придумал себе кличку – Дракон – и очень часто представлялся ей.
 Расплатившись за сладости, Венеция вернулась в купе, села к окну и открыла пакетик с «Зубами дракона». Достав одну конфетку, она отправила её в рот и стала обдумывать: нравится ей вкус или нет.
 - Эй, ты. Как тебя зовут? – внезапно спросил Кинг.
 Венеция подняла на парня несколько удивлённый взгляд и ответила:
 - Венеция.
 - Ну и имечко! Хотя не скрою, ужасное. А вот меня зовут Дэниэл Кинг или Дракон.
 Венеция, ничего не ответив, опустила голову и полезла в пакетик за ещё одной карамелькой. Но тут же услышала:
 - И сама ты не красавица.
 - На себя посмотри прежде, чем осуждать других, – Венеция впервые в жизни почувствовала такой сильный прилив ярости. А ярость породила храбрость.
 Но на её выпад Дэниэл только громко расхохотался. Потом встал и покинул купе. Венеция доела свои конфетки, чуть опустила вниз окно и выбросила бумажку. Но пакетик, словно наткнувшись на какую-то невидимую преграду, вернулся ей в руки.
 - Хм-м. Значит, выбрасывать за окно нельзя. Уяснила, – пробормотала она, убирая пакетик в карман брюк.
 Минут через десять вернулся Дэниэл. Он был сильно не в духе, потому что плюхнулся на нижнюю полку и скрестил руки на груди. Венеция, подняв на него робкий взгляд, тихо спросила:
 - Сюда больше никто не придёт?
 - Нет! – рявкнул Дэн и тряхнул головой, словно простой вопрос разъярил его до грани.
 - А ночь мы тоже ехать будем? – вновь поинтересовалась девушка, глядя на сгущающиеся вокруг поезда сумерки.
 - Пошевели извилинами!
 Венеция обиженно уставилась в окно. Тьма сгущалась с необыкновенной быстротой, и вот уже на небо вместо солнца взошёл полумесяц. Вокруг него, то там, то тут, вспыхивали звёздочки. В купе зажглись лампы. Прямо из воздуха появился тонкий шерстяной плед. Но Венеции спать пока не хотелось. Она только сложила плед и бросила его в изголовье полки. Дэниэл, вперив отсутствующий взгляд в мыски ног, насуплено сопел. Но тут в дверь постучали. И, прежде чем кто-то из них успел ответить, в купе ворвался долговязый блондинистый парень в растянутом свитере и драных во всех мыслимых и немыслимых местах джинсах. Остановившись в дверном проёме, он громко крикнул:
 - Дракон, ты только прикинь – в эту мальчишескую школу едет учиться одна-единственная девчонка! У нас в купе Стив и Джозеф спорят на деньги – ботаничка она или нормальная девчонка.
 Выслушав фразу парня, Кинг подозрительно покосился на Венецию. Потом медленно возвёл глаза на блондина и спросил:
 - В каком она вагоне?
 - В первом! Помнишь, я тебе рассказывал про Майкла Хейджа, ну, того воришку? Так вот, она оказалась с ним в одном купе!
 Венеция, стараясь быть безучастной, краем глаза заметила странное выражение на лице
Дракона. Казалось, он вот-вот скажет: «А со мной в купе, как ты наверно, заметил, тоже едет девчонка. И ты не представляешь, какая она страшилища!» Однако Дэниэл промолчал, только косо взглянул на девушку. Блондин ещё немного потоптался в дверях, потом попрощался и вышел, не закрыв за собой дверь. Кинг, остервенело вздохнув, поднялся и рывком задвинул её. Потом вновь опустился на полку, достал из своего багажа узкую коробочку из лакированного дерева и, откинув крышку, принялся лицезреть то, что лежало внутри. А потом, выждав минуты три, как бы невзначай спросил:
 - Эй, итальянка, а ты тоже учиться едешь?
 - Нет, я еду работать. И я не итальянка!
 - Ха-ха-ха! А работать будешь уборщицей, – расхохотался Дэн.
 - Нет, горничной, – с холодной яростью поправила его Венеция.
 Кинг рассмеялся с большей силой и, убрав коробочку на место, полез на вторую полку. А Венеция развернула плед, улеглась и укрылась им до самых ушей. Уснула она почти мгновенно, хотя голодный желудок давал о себе знать. Во сне девушка увидела Джеральдину, которая сидела на берегу небольшого озерца и бросала в воду камешки. А рядом мирно спал Блэк Таил, изредка принюхиваясь во сне.
 Венеция пробудилась оттого, что у неё замёрли пальцы ног. Она открыла глаза и с удивлением обнаружила, что плед исчез. Дэниэл, который давно проснулся, сидел напротив и листал учебник. Взглянув на корешок книги, Венеция прочитала: «Рецепты зелий, настоев, отваров, эликсиров и капель». Девушка села и, нагнувшись, принялась надевать ботинки. В дверь постучал проводник и объявил:
 - Прибытие через двадцать пять минут!
 Услышав это, Дэн Кинг отложил учебник в сторону и извлек из чемодана длинную чёрную мантию, чёрные перчатки и сапоги, очень смахивающие на ковбойские, правда, тоже чёрные. Совсем не стесняясь девушки, Дракон быстро переоделся в школьную форму. Невольно Венеция залюбовалась – чёрная мантия делала Кинга ещё красивее. Хмыкнув, парень вышел в коридор.
 Поняв, что нельзя терять времени даром, девушка закрыла за ним дверь и заблокировала её. Затем сняла с себя всю верхнюю одежду и облачилась в чёрное платье. Поверх него повязала фартук, надела перчатки и, с лёгким трепетом, открыла обувную коробку – ведь она так и не удосужилась взглянуть на то, что купила ей мадам Лиотто. В картонной коробке, на ворохе мягкой бумаги, лежали аккуратные туфли-лодочки чёрного цвета на невысоких, но тонких каблуках. Венеция достала туфли и поставила их па пол. От неровного движения поезда туфли слегка покачивались. Девушка долго смотрела на новую обувь, но затем решилась и вставила в туфлю левую ногу. Да, конечно, туфли – это вам не растоптанные ботинки, и нога смотрится в них очень элегантно. И хоть было непривычно стоять на каблуках, Венеции нравилось.
 Она сунула в пакет свои старые вещи и поспешно разблокировала дверь. Через некоторое время поезд стал притормаживать и въехал в тёмный тоннель. А ещё через минуту он уже остановился возле станции. Дэн вернулся в купе и, бросив на девушку скользящий взгляд, схватил свой чемодан и поволок его в коридор, чтобы сойти с поезда в числе первых. Поднялся невообразимый гвалт. Парни пихались, толкались и кричали – все норовили выскочить поскорее на перрон. Одна Венеция стояла в дверном проёме своего купе и ждала, когда схлынет волна беснующихся парней. Лезть в самую гущу событий на шпильке ей не хотелось. Она знала, что обязательно упадёт и создаст пробку века. Поэтому, когда мимо неё, волоча за собой неимоверных размеров чемодан, проковылял парень лет пятнадцати, девушка вышла в коридор и двинулась к выходу.
 Выйдя на перрон, девушка заметила, что ученики стекаются к большому пароходу. Венеция, как и все, взошла на палубу и поскорее заняла место у борта – ноги, не знавшие
ранее каблуков, начали протестующе ныть. Когда последний ученик – всё тот же парень с огромным чемоданом – взошёл на борт, пароход отчалил от пристани. Впереди, на возвышении, стоял огромный-преогромный замок. Окна-бойницы, острые шпили на башнях – всё то, что обычно рисуют в книгах о Средневековье. Ученики рядом с Венецией оживлённо болтали о хороших мётлах, о книгах по магии, хвастались волшебными палочками и мантиями. А Венеция, вдруг, подумала – как она, не имеющая никакого отношения к магии, смогла оказаться среди самых настоящих колдунов и ведьм?
 На школьной пристани учеников встречал мужчина сумрачного вида, одетый в помятую мантию грязного цвета. Опираясь на деревянную трость грубой обработки, он из-под бровей буравящим взглядом наблюдал за учениками, сходившими с парохода. Заметив, что ученики озираются по сторонам, он яростно раздул ноздри и закричал:
 - Эй, вы, так называемые ученики, топайте сюда! Девушки-девушки, а вы куда прёте?! Горничные, оставайтесь на месте – вас заберёт с пристани мадам Лиотто!
 Когда ученики направились к замку, Венеция смогла разглядеть, сколько женщин согласилось стать горничными. К её великому удивлению, на пристани осталось всего четыре женщины. Да ещё и она сама. Тут на дорожке возникла мадам Сильвия Лиотто и, махнув горничным рукой, затянутой в лайковую перчатку, крикнула:
 - Леди, прошу вас пройти за мной!
 Женщины, подхватив свои сумки, направились за мадам Лиотто. Через пару-тройку минут они уже вошли в замок. И тут Венецию охватил ужас. В коридоре, по которому они шли, было ужасно холодно. На стенах висели ужасные портреты, которые начинали кривляться и завывать как волки всякий раз, когда мимо них проходили. Особенно старалась толстая тётка в мерзком розовом платье: она выла во всю глотку и изображала умирающую. Висящие рядом противненько хихикали и пугали горничных, делая вид, что стараются схватить их своими нарисованными руками. Между портретами стояли пустые рыцарские доспехи. Они махали руками, издавая неприятный скрежет, и, будто бы случайно, роняли свои пики, мечи и топоры. С потолка свисала ужасная серая паутина, которая так и норовила коснуться лица. Поэтому когда мадам Лиотто остановилась у аркообразной двери тёмного дерева, которой оканчивался коридор, Венеция была на грани истерики.
 - Это вход в Северное крыло, где вы будете жить. А я провела вас коридором, которым мы пользуемся редко. Извините за то, что портреты вас напугали. До встречи.
 С этими словами мадам Сильвия исчезла. Женщина, стоявшая ближе всего к двери, толкнула её. Перед горничными открылась лестница, уходящая вверх. На самом верху была видна ещё одна дверь. Переглянувшись, женщины бросились по этой лестнице. Венеция заспешила следом.
 За дверью, к которой так бежали горничные, располагалась большая уютная комната с пять кроватями, каждую из которых скрывал полог. Рядом с кроватями стояли тумбочки. Посреди комнату находились квадратный стол с резными ножками и пять придвинутых к нему стульев. Стояли три уютных кресла, но самым главным в комнате был огромный камин. В углу рядом с прямоугольным витражным окном стоял шкаф. Вот такая вот комнатка для горничных.

Глава 5, в которой происходит встреча с Урсулой Мэдисон, а Венеция ссорится с Кингом.

 После нескольких часов, проведённых в волшебном замке «Лав Тауэр» Венеция немного освоилась, но всё равно ей ужасно не хотелось покидать комнату. Ещё бы, кому понравится, когда портреты смеются за твоей спиной, а привидения преспокойно
пролетают на расстоянии вытянутой руки.
 Когда горничные разложили свои вещи в шкафу (Венеции отдали только одну полку, потому что остальные привезли с собой целых ворох вещей), их попросили спуститься в главный зал. Венеция незамедлительно отправилась искать его. Главный зал назывался Красным залом потому, что все стены были отделаны хорошим красным бархатом и алым шёлком, красивыми гобеленами и великолепными портретами в тяжёлых позолоченных рамах. Над огромными дверьми, которые вели на парадное крыльцо, висела табличка с выгравированными на ней древними рунами. Из зала на второй этаж вела красивая лестница, мраморные перила которой украшали бронзовые пики. Ученики занимали сейчас практически всё пространство зала, возбуждённо и тихо беседуя между собой.
 Венеция прибежала в Красный зал из коридора, который вёл от комнаты горничных, и увидела на лестнице того самого старика, который читал газету на платформе ноль и одна вторая. Оглядев учеников изучающим взглядом, старик развёл в стороны, словно хотел объять весь зал, и начал речь:
 - Уважаемые ученики! Прошу минутку тишины. Но запомните, теперь и отныне мы все огромная и, искренне надеюсь, дружная семья. И если кому-то что-то понадобится, появится проблема, не стесняйтесь – обращайтесь ко мне или к любому другому учителю. С ними вы скоро познакомитесь, а, возможно, с некоторыми уже познакомились. Мой кабинет находится на четвёртом этаже, как, в принципе, и кабинеты многих педагогов. Иногда я буду находиться в зале за дубовой дверью, который находится прямо за вашими спинами. А вот несколько несложных правил. Первое, разгуливать по замку без цели после десяти вечера воспрещается. Второе, наиболее важное, ни один ученик не должен появляться в Заповедном Лесу чёрной магии.
 Старик замолчал и, вздохнув, пошёл по лестнице вниз. Но, как только его ноги встали на ровный пол, он вновь остановился и, подняв глаза, строго добавил:
 - Если никто из вас не хочет окончить свою жизнь раньше срока, назначенного судьбой, никогда не ходите в Западное крыло, на второй этаж.
 Венеция, совсем машинально, пыталась отыскать среди учеников-парней одну-единственную девочку. Ту, о которой в поезде говорили Дэниэл и блондин в рваных джинсах. Но тут взгляд её чёрных глаз поймал мужчину лет двадцати пяти-восьми, рослого и стройного. Одет он был в укороченную мантию фиолетового цвета, травянистого цвета брюки и блестящие чёрные ботинки. На голове его была нахлобучена остроконечная шляпа, украшенная искусственными цветами и растениями. Но бросалось в глаза ни сколько его пёстро-безвкусное одеяние, а грустные глаза, которые смотрели куда-то в пространство. В руках мужчина нервно мял увядшую алую розу. Венеция, не зная зачем, подошла к нему и спросила:
 - Простите, вы преподаватель?
 Мужчина очнулся от задумчивости, взглянул на девушку своими печальными глазами и ответил:
 - Профессор Стэбелс к вашим услугам, преподаватель по выращиванию и изучению редких растений. А что?
 - Нет-нет, я просто первый день в замке и совершенно не знаю, что мне нужно делать и в каком месте, – тут же ответила Венеция, приятно улыбаясь профессору.
 - Тогда вам нужно подойти к профессору Фэймосту. Он здесь директор. Профессор Альберт Фэймост – тот старикашка, который пять минут назад разговаривал с учениками.
 Венеция поблагодарила Стэбелса, подарила ему лучезарную улыбку, и стремительно направилась в зал за дубовой дверью, куда ушёл директор. Толкнула дверь. И глазам девушки предстал огромный, залитый солнечным светом зал. От двери до противоположной стены тянулись три длинных узких стола. Перпендикулярно им стоял покороче, за которым сейчас сидели Альберт Фэймост и ещё несколько преподавателей. Они увлечённо что-то обсуждали, передавая друг другу свёрнутые пергаментные свитки.
 Венеция, пересекая зал, думала, что сейчас своими глупыми расспросами только отвлечёт преподавательский состав от их обсуждений. Но потом успокоила себя мыслью, что она теперь здешняя работница и имеет право знать – где ей работать и когда. Поэтому она остановилась перед преподавательским столом и, заломив руки за спину, произнесла:
 - Прошу прощения, что отвлекаю вас, но мне нужно знать, что входит в мои обязанности и с чего мне следует начать работу?
 Профессор Фэймост перевёл на Венецию взгляд и немного прищурил его, словно что-то силился вспомнить. Затем извлёк из нагрудного кармана своей мантии узкие прямоугольные очки и водрузи их себе на нос. Ещё раз внимательно осмотрел девушку и выпалил:
 - Так ведь это же Венеция! Смотри-ка, выросла в такую красавицу. И ведь как быстро! Кажется, только совсем недавно я лично передавал тебя в руки Корнелии.
 Венеция в ужасе попятилась назад, едва не споткнувшись о ножку стола. Они сильно побледнела, глаза расширились от удивления и страха. Откуда этот старикашка знает её имя? Кто такая эта Корнелия?
 Учителя неотрывно наблюдали за ней. Потом послышался тихий шёпот: «Да, это действительно Венеция», «Не может быть сомнений, это точно она», «Какая красавица, просто глаз не оторвать». Венеция, оглушённая внезапно свалившейся на неё славой, расслышала, как кто-то из учителей произнёс имя Аделина. Но профессор Фэймост, внезапно, громко шикнул и недобро сверкнул глазами на своих подопечных. Но потом перевёл ласковый взгляд на девушку, улыбнувшись ей, произнёс:
 - Замок пока что чистый. Да и тем более, в первый день никто не работает. Ты, Венеция, лучше погуляй по школе, осмотрись. Только умоляю, никогда даже носа не суй в Западное крыло на втором этаже. Нам не нужно, чтобы ты погибла.
 Венеция благодарно улыбнулась и, пожелав учителям доброго дня, лёгкой, почти летящей походкой выпорхнула из зала за дубовой дверью. И тут же нос к носу столкнулась с девушкой, на которую так хотела посмотреть. Перед ней стояла довольная милая особа с густой копной коричневато-рыжих волнистых волос, немного плоским лицом, на котором особенно сильно выделялись карие глаза с недружелюбным взглядом. Девушку можно было бы назвать симпатичной, если бы не вечно стиснутые в нитку губы и не хищный прищур глаз. А ещё она оказалась на полголовы ниже Венеции.
 - Извини, пожалуйста, – холодно попросила прощения Венеция.
 - Смотри куда идёшь, дылды! – огрызнулась девушка, имя которой – Урсула Мэдисон.
 Венеция разочаровано обогнула девушку и пошла в сторону лестницы. Она надеялась найти в Урсуле подругу, но, как видно, надежды её не оправдались. Легко взбежав вверх по лестнице, Венеция оказалась в широком коридоре, который уносился в правую и левую стороны. По стенным тянулась цепочка дверей. Некоторые из них были заперты, но большинство – открыты. Почти не думая, девушка побрела налево. И вскоре наткнулась на тёмную дверь. Толкнув её, Венеция оказалась в сумрачном коридорчике. Стены его были завешаны чёрным бархатом, а факелы находились на большом расстоянии друг от друга. Так же тут попадались двери, но они были заперты. А ещё висели портреты в тёмных рамах. Однако Венеция не знала, что сюда попадали портреты тех магов, которые умерли не своей смертью. Поэтому коридор прозвали Чёрным коридором.
 Венеция боязливо шла вдоль портретов по тёмному ковру. В отличие от остальных картин школы, эти хоть и разговаривали и двигались в рамах, но не имели ни малейшего желания пугать посторонних или играть с ними. Они только провожали девушку суровыми взглядами и тут же отворачивались. Венеция осматривала двери, попадавшиеся
ей по пути, но все они были заперты тяжёлыми замками и охранными заклинаниями. И хоть этот Чёрный коридор пугал девушку, её так и раздирало любопытство – что же прячут за дверьми. Дойдя до самого конца, девушка уже разочаровалась отыскать незапертую дверь, но тут взгляд ей наткнулся на неприметную с первого взгляда дверку, на которой замка не было.
 Венеция до того обрадовалась, что бесстрашно толкнула её во внутрь и заглянула в помещение. Но в комнате было до того темно, что ничего не видно на расстоянии вытянутой руки. Однако в нос сразу ударил запах гниющей древесины и влажной пыли. Венеция сняла со стены факел и вошла в комнату. Её взору предстал полный бедлам – старые поломанные парты и стулья, мётлы, кровати. Разруха и тоска. Хмыкнув, девушка покинула комнату и, вставив факел обратно в держатель, направилась в сторону выхода. Но внезапно, прямо перед её носом, из стены вылетел молочно-белый призрак юноши в школьной мантии, совсем как у Кинга. Девушка остановилась как вкопанная. Призрак облетел вокруг неё пару кругов, изучающее осматривая со всех сторон, а потом внезапно положил холодные прозрачные руки ей на плечи. Венеция от страха едва не грохнулась в обморок.
 - Не бойся! – протянул призрак словно пропев. – Ты новенькая, красавица. Я это сразу понял. Я хочу дать тебе дельный совет: никогда не ходи в Западное крыло. Меня не отговорили не делать этого, и теперь взгляни, что со мной стало. Я лишь след души, не нашедшей покоя. Но запомни, когда это существо убивает, оно слабеет, ибо чужая смерть губит его.
 Венеция хотела спросить, про какое существо толкует призрак, но он отпустил её плечи и стремительно ввинтился в пол. Венеция с минуту смотрела на то место, куда исчез призрак, а потом со всех ног бросилась прочь. Сердце от страха так сильно билось в груди, что казалось, вот-вот проделает дыру. Девушка поклялась самой себе, что никогда больше не войдёт в этот страшный коридор.
 Но стояло Венеции выскочить из Чёрного коридора и закрыть за собой дверь, как она увидела ещё одну – напротив. Любопытство – самый первый враг человека. И сила любопытства, подбадриваемая духом авантюризма и жаждой приключений, заставила девушку сделать шаг к этой новой тайне. Однако она тут же услышала у себя за спиной противное хихиканье и знакомый голос:
 - Ой, гляди-ка, опять итальянка!
 Венеция, забыв про дверь, стремительно обернулась и увидела Дэниэла. Возле него, ластясь как бездомная кошка, крутилась Урсула. Венеции показалось это забавным: два самовлюблённых индюка нашли друг друга. Поэтому она криво ухмыльнулась и прямолинейно высказала:
 - Замечательная парочка: самовлюблённый дурак и идиотка! Я прям вся восхищаюсь.
 Наглая улыбочка сползла с губ Дракона. Он шагнул к Венеции, резко выкинул руку вперёд и схватил её за концы волос. Намотав их на руку, так, что Венеция вся изогнулась, он прошипел:
 - Это ты кого дураком обозвала? Меня?!
 Венеция, превозмогая боль, изловчилась и саданула парню мыском туфли по коленной чашечке. Он тут же отпустил её волосы и, схватившись за коленку, стал прыгать на одной ноге. Урсула взвизгнула и бросилась к Кингу. Она, не глядя на сопротивления парня, засучила ему брючину чуть выше колена. Венеция постаралась на славу – даже сквозь плотную ткань брюк она разбила ему коленку до крови. Увидев это, Урсула сильно побледнела, зажала себе рот обеими руками и со всех ног бросилась прочь. Дэниэл попытался встать на травмированную ногу, но ему тут же опять стало больно.
 Венеция стояла чуть поодаль и наблюдала за этой картиной, как за спектаклем. Что-то
тянуло её исправить ошибку и помочь Кингу, но другая половина отчаянно кричала, что делать этого не стоит. И второе пересилило первое. Отвернувшись от скачущего на одной ноге Дракона, девушка быстро открыла дверь и скрылась за ней. И оказалась в новом коротком коридоре, по стенам которого висели только одни портреты. Ближайший к ней громко откашлялся и сказал:
 - Добрый день! Как приятно видеть новые лица в «Лав Тауэре». А ещё приятнее, когда эти лица заглядывают в Портретный коридор. О чём поболтаем? Расскажи-ка нам о себе, малышка.
 Но Венеция шла по коридору молча, не отвечая на вопросы портретов. Она уже успела понять – стоит ответить хоть на один-единственный вопросик, как от тебя не отстанут. Но отсутствие дверей совершенно выбило её из колеи. Она остановилась посреди коридора и растерянно произнесла:
 - Странный коридор. Ни одной двери!
 - Здесь полно дверей, – ответил ей один портретов. – Мы и есть двери, только открываемся по специальным паролям.
 Венеция круто развернулась и увидела ответивший портрет – худенькая женщина в очках и с прилизанными русыми волосами. Та, смерив девушку внимательным взглядом, продолжила:
 - Но, если, конечно, хочешь, я откроюсь для тебя без пароля. Думаю, это тебе понравится.
 - Огромное спасибо, а куда вы ведёте?
 - В библиотеку. Как только захочешь выйти обратно, просто постучи – и я тебя сразу выпущу.
 Портрет заскрипел как заржавленные петли и открылся, как дверь. За ним открывался проём. Перешагнув, Венеция оказалась в огромном зале библиотеки. Всюду стояли стеллажи, висели полки с множеством книг. Книги лежали даже в деревянных ящиках, картонных коробках и просто были навалены высокими стопками. По правую руку от входа находились квадратные окна, под которыми тянулись узкие деревянные столы.
 Лавируя между стеллажами и стопками книг, Венеция ходила по библиотеке как зачарованная. Она поминутно хватала книги, пробегалась глазами по корешку и ставила на месте. Девушка выглянула из-за очередного стеллажа, и тут вдруг в библиотеку ворвалась Урсула Мэдисон. Венеция тут же спряталась и выглянула между полок, наблюдая за действиями этой красотки. Урсула преспокойно уселась на стопку книг и отдышалась после пробега. Так как Мэдисон ничего подозрительного не делала, Венеции наскучило наблюдать за ней, и она стала возвращаться к выходу. В руке она держала небольшую книжку «Целебные травы и грибы. Сто способов лечения ими». Подойдя к портрету, Венеция постучала по нему. Портрет вновь заскрипел, и девушка вышла.
 - Интересно, сколько времени? – пробормотала она, прижимая книгу к боку.
 - Часы есть в Красном зале, – ответил портрет усатого мужчины, который висел напротив библиотеки.
 Венеция сухо кивнула в благодарность и стремительно направилась к выходу из Портретного коридора. В Красном зале под потолок запустили множество свечей. Они образовали несколько кругов. И каждый круг двигался. Дэниэл сидела на длинном кожаном диване. Даже под брюками было заметно, что его колено перебинтовано. Венеция отыскала глазами часы – они показывали без четверти шесть. Девушка подумала, что сегодняшний день пролетел слишком незаметно. Она оправила платье, переложила книгу из левой руки в правую, и прошла мимо дивана, делая вид, что никого вокруг не замечает. Но Кинг, который сидел будто бы в прострации, моментально оживился и схватил её за подол платья, проронив при этом:
 - Мне нужно поговорить с тобой, итальянка.
 Венеция демонстративно села рядом, положила книгу на колени и, повернув к Дракону голову, холодно ответила:
 - Во-первых, у меня есть имя. А во-вторых, сколько можно повторять – я не итальянка! И перестань обзываться. Я знаю, что далеко не красавица, но обзываться-то зачем?!
 - Ха-ха-ха! Что хочу, то и делаю! Ты мне не затычка. А вообще, я хотел сказать: больше не обзывай ни меня, ни Урсулу.
 Венеция, бросив полный презрения взгляд, встала и с достоинством ушла. Она вернулась в общую комнату горничных и прилегла на свою кровать. Мягкая кровать, ароматное пастельное бельё – совсем не так как в доме Джеральдины. Камин жарко пылал, раздавая благодатное тепло. Не было ни дыма, ни запаха гари, к которым за пятнадцать лет привыкла Венеция. Девушка потянулась и открыла взятую из библиотеки книгу. Но, как оказалось, под руку ей попалась самая обычная книженция по зельеделию.
 - Фу, чушь какая! – недовольно пробубнила девушка и, положив книгу на прикроватную тумбочку, раскинула руки в сторону.
 Она даже не заметила, как книга исчезла с полки.

Глава 6, в которой Венеция и Дракон дерутся, а профессор Стэбелс влюбляется.

 Со следующего дня у Венеции началась работа. За каждым углом происходили какие-нибудь чудеса, но девушка радовалась им как ребёнок. Однажды она смахивала пыль с медной статуи греческой нимфы, а та во всё горло кричала анекдоты. Так же в распоряжение девушке отдали хранилище мётел (нужно было после каждого урока протирать рукоятки и менять поломанные прутья на новые) и Оранжерею Цветов, которая принадлежала профессору Стэбелсу. Венеция очень быстро сдружилась с преподавателями и поэтому могла спокойно заходить в их кабинеты, чтобы немного поболтать. А ещё девушка с огромным удовольствием посещала школьную библиотеку, где нашла стеллаж с книгами о приключениях волшебников. Это гораздо интереснее рецептов зелий.
 Ещё Венеция с удовольствием посещала Портретный коридор. Теперь она бесстрашно разговаривала с ними и отвечала на их вопросы. Однажды, прогуливаясь по коридору во время короткого перерыва, девушка наткнулась на портрет молодого человека, на который ранее никогда не обращала внимания. Венеция тут же шагнула к этому портрету и, дотронувшись рукой до позолоченной рамы, спросила:
 - Добрый день. Можно полюбопытствовать, куда вы ведёте?
 - Честно говоря, мне запрещено говорить. Обмолвлюсь только, что это помещение целиком и полностью принадлежит профессору Аде Макмартинс.
 - Преподавателю полётов на метле? – изумилась Венеция, убирая руку с рамы.
 - Больше я ничего не скажу. Можете мне глазки не строить – я ведь всё равно нарисованный! – несколько возмущённо промолвил портрет и замолчал.
 Венеция быстро пошла дальше. Но её голову яростно терзали две мысли: первая – что может хранить в этом зале профессор Макмартинс, и второе – почему туда запрещено ходить? Может, профессор занимается какой-нибудь нелегальной деятельность? Но девушка пыталась угомонить свою фантазию тем, что Ада Макмартинс – очень уважаемый и хорошо воспитанный человек. И что такая женщина вряд ли станет заниматься чем-то опасным в стенах школы, где полным-полно несовершеннолетних учеников. А рядом столь сильный маг – Альберт Фэймост. Венеция подошла к портрету дамы в очках и, улыбнувшись, чётко сказала:
 - Крысиные лапки.
 - Всё верно! – весело отозвался портрет и открыл проход, пропуская девушку в библиотеку.
 У Венеции оставалось ещё пятнадцать свободных минут, и она решила потратить это время не даром, а в библиотеке. Она, как обычно, направилась к стеллажу с книгами о приключениях, желая узнать окончание истории Юлианы Красавки, как вдруг заметила прямо перед собой небольшую коробку. На самом верху лежала почти новая книга, название которой скромно гласило: «Учителя школы «Лав Тауэр» за последние сто лет».
 Девушка с трепетом взяла эту книгу и дрожащими руками открыла оглавление. Взгляд её глаз почти сразу наткнулся на знакомое имя – Ада Макмартинс. Найдя нужную страницу, Венеция с интересом погрузилась в чтение, присев на стопку книг.
 «Ада Галатея Макмартинс – чистокровный белый маг, рождённая в семье Грегора и Галатеи Макмартинсов (Галатея урождённая Сантис). Обучалась магии в закрытой частной школе для ведьм, позже окончила высшую академию магии и поступила преподавателем полётов на мётлах в школу магии «Лав Тауэр». Ада Галатея Макмартинс всю жизнь занимается изучением мётел и придумывает новые фигуры пилотажа. Во время учёбы в школе и академии участвовала во многих соревнованиях и завоевала кубки, медали и ленты. С 1999 года один из семи обладателей самой сверхскоростной метлы «Ореол-2002». Все награды профессора хранятся в Подвесной комнате «Лав Тауэра» за портретом малоизвестного зельевара Габриэля Мартиаса».
 - Ага! Так значит, тот парень – это Габриэль Мартиас! И ведёт он в Подвесную комнату! – вскрикнула радостная Венеция, но тут же сникла и огляделась: не отвлекла ли она кого от занятий.
 Венеция с упоением дочитала статью о профессоре Макмартинс, но, к сожалению, не нашла ни пароля, ни шифра – ничего такого, что помогло бы ей попасть в подвесную комнату. А ведь так хотелось взглянуть хоть одним глазком на награды профессора. Но награды ничто по сравнению с самой быстрой метлой в мире – «Ореолом-2002»!
 Венеция покинула библиотеку, сильно раздосадованная тем, что так и не узнала пароля к неприступному Мартиасу. Она прошла в Красный зал и села на диван. Из-за плохого настроения ей совершенно не хотелось махать метёлкой, поднимая в воздух мириады пылинок. Девушка равнодушным взглядом наблюдала за сновавшими туда-сюда парнями, но они интересовали её сейчас так же, как английскую королеву интересует жизнь крыс на помойке в ста километрах от Букингемского дворца. Но внезапно диван шелохнулся. Венеция перевела лениво-недовольный взгляд в сторону. Оказывается, к ней подсела Урсула Мэдисон. Хищноглазая в приказном тоне сказала:
 - Я хочу, чтобы ты отстала от Дракона Кинга.
 - Очень мне нужен твой Дракон Кинг! – с диким пренебрежением ответила Венеция, вальяжно развалившись на диване.
 Урсула неодобрительно покачала головой, встала и стремительно унеслась прочь. Венеция взглянула на часы, тоже стала и быстрой походкой направилась в Оранжерею Цветов.
 Оранжерея напоминала небольшие сумрачные джунгли. В одном углу собрались всевозможные деревья и кустарники – и тропические, и средней полосы и даже морозоустойчивые. Вдоль стен тянулись грядки с плодами стелющихся растений. А под окнами стояли деревянные лавки, сплошь заставленные теплолюбивыми и светолюбивыми цветами. Среди деревьев, на их ветках, висели просторные клетки с редкими тропическими птицами. В Оранжерее люди появлялись редко, а вернее сюда заскакивал только профессор Стэбелс. Поэтому Венеции нравилось проводить время в Оранжерее – тихо, сумрачно и спокойно. А тонкий аромат редких цветов нравился девушке до головокружения.
 Но не успела Венеция полить ядовитые орхидеи и присесть в плетёное кресло, чтобы наполнить себя ароматом тропиков, как в Оранжерею заглянул профессор Стэбелс. Взглянув на девушку каким-то странным взглядом, он попросил:
 - Мисс Венеция, не могли бы вы принести мне горшок с Коланхоэ.
 Кивнув, девушка встала с кресла и пошла к секции цветов, чтобы найти профессору нужное растение. Прочитав подписи на горшках, она нашла Коланхоэ и, подобрав его, вернулась к Стэбелсу.
 - Спасибо, Венеция. Если хотите, то приходите ко мне на урок, – предложил учитель, не спуская с девушки печально-нежного взгляда.
 - Оу, благодарю. Но, к сожалению, не могу – работа не ждёт.
 Профессор Стэбелс растеряно улыбнулся и, развернувшись, скрылся за поворотом. А Венеция ещё минут десять посидела в Оранжерее, а затем направилась в Красный зал. Когда она была уже на середине лестнице, то заметила внизу Дэна и Урсулу. Они медленно прохаживались по замку, держась за руки и мило воркуя. И казалось, что нет на свете счастливее влюблённых. Венеция несколько томительных секунд медлила, нерешительно постукивая пальцами до мраморным перилам, но потом решилась. Высоко вскинув голову, она степенно спустилась с лестницы и двинулась через зал, направляясь в сторону коридора, ведущего к комнате горничных. Она надеялась, что парочка голубков не заметит её, но Дэниэл резко повернулся в её сторону и громко крикнул вслед:
 - Эта итальянка совсем тронутая!
 - Ты более чем прав! – ехидненько поддакнула Урсула и противно захихикала.
 Венеции хватило одной сотой секунды, чтобы обернуться к Кингу всем торсом. Дракон ядовито ухмылялся, щуря зелёные глаза. Венеция яростно раздула ноздри и тряхнула чёрными волосами. Дэниэл покинул Урсулу, медленно обошёл вокруг Венеции, изучая взглядом каждый изгиб её фигуры, а затем громко расхохотался. Венеция, не желая больше терпеть насмешек со стороны этого наглеца, ловким движением выхватила из кармана фартука метёлку для пыли и со всей силы врезала ей Дэну по плечу. Парень не растерялся и бросился на девушку, пытаясь повалить её на спину. Венеция снова ударила Дэниэла, только на этот раз по голове. Драка завязалась нешуточная.
 Урсула Мэдисон, с перекошенным от ужаса белым лицом стояла в стороне и затравлено наблюдала за дракой парня и девушки. Но, если бы не платье и длинные волосы, можно было бы сказать, что дерутся два парня. Они дубасили друг друга по лицу, по голове, по рукам и плечам, драли друг дружку за волосы и за одежду.
 На шум браки в Красный зал прибежали профессора Стэбелс и Макмартинс, а так же пара рослых широкоплечих парней. Все четверо бросились разнимать дерущихся. На Венецию и Дэниэла было страшно смотреть. У Кинга был подбит правый глаз, а всё лицо расцарапано. Из нескольких ранок даже сочилась кровь. А у Венеции была рассечена губа, а всё лицо покрыто мелкими синяками и ссадинами. Чёрные волосы напоминали воронье гнездо, в который забрался кот. Профессор Стэбелс, избегая смотреть на девушку, сказал, обращаясь к широкоплечим парням:
 - Отведите этих в больничное крыло.
 Но, как будто не доверяя парням, профессор Макмартинс сама повела Дракона и Венецию в больницу. Там их встретила женщина средних лет и средней внешности – не красавица, но и не уродка. Серая мышка. Только оглядев драчунов, она констатировала:
 - Раны не сильные. Однако по правилам им всё равно нужно провести ночь в больнице.
 - Оставляю их в твоём распоряжении, Дебби. Только проследи, чтобы этот молодой человек после выписки сразу направился на урок, – сказала Ада Макмартинс и удалилась из больницы.
 Дебби О’Клорр – врач школьной больницы – тут же направилась к стеклянным стеллажам, на полках которого стояли всевозможные склянки с мазями и настоями. Достав нужные лекарства, она смазали ими раны Дэна и Венеции. А потом села за свой стол и сказала:
 - Ну, что вы стоите? Выбирайте койки и ложитесь. Всё равно вам находиться тут до утра.
 Прежде чем лечь, Венеция оглядела свою платье – всё мятое и покрытое пылью. Наверно, пол в Красном зале блистал чистотой. Да и мантия Дэна выглядела не лучше: Венеция даже не заметила, как порвала ему рукав. Они молча легли каждый на свою койку. Но через минуты три тишину нарушил Дэниэл:
 - Эй, страшила, здорово я тебя разукрасил, а?
 Но Венеция промолчала на его выпад.
 - Чего молчишь? Обиделась? Ха, ну и обижайся – мне до лампочки!
 Венеция вновь промолчала. Она чувствовала невыносимые обиду и гнев. Ей хотелось вновь ударить Дракона, но, вместе с тем, примешалось какое-то странное желание обнять его.
 Пока Венеция разбиралась с тем, что же ей хочется больше – обнять или избить Кинга, в палату вошла Урсула и ещё с порога заявила:
 - Дракон, я послала письмо твоим родителям.
 - Вот овца! – внезапно рассердился Дэн, чем сбил Мэдисон с толку. – Я просил тебя это делать?! Выйди отсюда, пока я не запустил в тебя чем-нибудь тяжёлым!!!
 Урсула трусливо стиснула губы и рысцой выбежала из больничного крыла. Венеция, решившая, что желание обнять Дэна всё же сильнее, перевернулась на другой бок и стала смотреть на парня. И внезапно к ней пришло чувство стыда. Девушке стало стыдно за то, что она так исцарапала его лицо. Опустив взгляд, она тихо-тихо прошептала:
 - Извини меня, пожалуйста.
 Дракон расслышал всё, что она сказала, но всё равно переспросил:
 - Чего ты там бормочешь, стра… Венеция?
 - Ничего я не бормочу! – нервно ответила девушка, но поймала себя на том, что тон её был мягким.
 - Ладно тебе! И ты прости меня, Венеция. Кстати, а какая у тебя фамилия?
 - У меня нет фамилии, – стыдливо ответила девушка – уж больнее ей не хотелось произносить фамилию Стрейч. Да и не звучало это – Венеция Стрейч.
 - Чепуха! У каждого человека есть фамилия, – небрежно ответил Дэн, и внезапно рассмеялся, словно сказал что-то смешное.
 Венеция отвернулась от него, перевернувшись на другой бок, и больше до вечера не сказала ни слова. Дэниэл хоть и понял, что своим отношением оскорбил девушку, но ничего поделать не мог. Тем более что Венеция ему была безразлична. Парню куда больше нравилась Урсула Мэдисон.
 Николу в «Лав Тауэре» не было известно, что молодой профессор Стэбелс влюбился. А если бы и узнали, то не поверили бы, что избранницей учителя стала юная горничная Венеция. Но факт оставался фактом – Стэбелс влюбился. Он всяческими способами старался почаще находиться рядом с девушкой, именно он сделал её смотрителем Оранжереи Цветов. А сколько раз он приглашал её на свои уроки – уже и не счесть. Самой Венеции казалось это странным. Она не была глупой и всё поняла, но разница в возрасте сильно пугала её. Поэтому девушка никогда не посещала занятия и, вообще, старалась избегать встреч с назойливым ухажёром – пряталась за портретами или стремглав убегала в ближайший коридор. Но Стэбелс не отчаивался добиться от Венеции ответного чувства.

Глава 7, в которой Стэбелс решительно добивается ответных чувств, а Дэниэл ведёт Венецию на Романтическую аллею.

 Со второй недели октября у учеников удвоились уроки по полётам на мётлах. А Венеции в связи с этим приходилось теперь каждый день учебной недели приводить мётлы в порядок. А ещё профессор Макмартинс попросила её приносить мётлы в лётный класс перед занятием. И бедная девушка совершала многократные рейды из класса в хранилище и обратно, таская охапки лётных средств передвижения.
 И вот сегодня она тащила последнюю порцию мётел. Посреди лётного класса, крытого прозрачной крышей, стояла профессор Ада Макмартинс – высокая, поджарая женщина с короткими светлыми волосами, орлиным взглядом из-под прямых как стрела бровей и тонкими длинными пальцам, чем-то похожими на лапки паука.
 Положив мётлы в углу класса, Венеция улыбнулась преподавательнице и вышла. Девушке очень нравилось наблюдать за парящими в воздухе учениками. Так красиво некоторые мальчики смотрелись на мётлах, выполняя фигуры пилотажа. И она так часто пыталась представить себя верхом на какой-нибудь метле, в школьной чёрной мантии. И сегодня девушка не смогла перебороть и принялась наблюдать, как парни расхватывают мётлы и поднимаются в воздух. Но внезапно сзади кто-то подошёл. И так нагло положил ладони на плечи, чуть стиснув их пальцами. Венеция в ужасе обернулась и увидела профессора Стэбелса.
 - Э-э… профессор Стэбелс, вам что-нибудь нужно для урока?
 - Пожалуйста, обращайся ко мне на «ты». Называй по имени – Гийом. Пожалуйста, пожалуйста, – взмолился преподаватель, чуть подавшись вперёд, но Венеция прогнулась назад и избежала того, к чему так стремился учитель.
 - Нет, не могу. Мне всего пятнадцать, а вам гораздо больше. Это просто неуважительно, да и моё воспитание не позволит! – строго ответила девушка, делая самый большой акцент на своём возрасте.
 - Ох, какой пустяк! Мне всего-то двадцать восемь. Это вполне нормально, чтобы обращаться на «ты». А теперь пошли-ка на мой урок. В самом деле, сколько можно отказываться? А ведь занятие обещает быть любопытным.
 Профессор Гийом Стэбелс взял Венецию за руку и против её воли потащил в свой класс. По дороге девушка предпринимала попытки увильнуть от присутствия на занятии, но учитель был непоколебим. Когда они вошли в класс, ученики были в сборе. Венеция с ужасом поняла, что попала на урок группы, в которую входят Дэниэл Кинг и Урсула Мэдисон. Гийом усадил свою гостью на самую далью парту, прошёл к своему столу и, присев на него, начал диктовать материал. Объяснив теоретическую часть, он выставил на свой стол большой горшок с землёй, высыпал в него какой-то серый порошок и немного поколдовал волшебной палочкой. Через миг из земли показалась шляпка серовато-белого гриба.
 - Ясно вам как это делается? А теперь пусть попробует повторить… О! Мисс Мэдисон! Я думаю, вы сделаете это!
 Урсула, боязливо озираясь, вышла к учительскому столу. Стэбелс выставил перед ней горшок поменьше и дал немного грибных споров. Высыпав их в землю, Урсула нервно вытянула из-за пояса юбки волшебную палочку и что-то пробормотала. Но гриб не пророс. Мэдисон попробовала ещё раз, но даже через три минуты гриб упорно не хотел прорастать. У бедной Урсулы на лбу выступили крупные капли пота, а нижняя губа истерично подрагивала. Самодовольно хмыкнув, Стэбелс отобрал у неё горшок и сказал:
 - Всё, садитесь. Мисс Мэдисон, как вы прекрасно поняли, у вас снова два. Вас не волнует, что это уже третья двойка, причём подряд. Советую хорошенько подумать, мисс. Вас взяли в школу по доброте душевной. Из неё можно вылететь как пробка. Учтите, Урсула, ещё несколько неудовлетворительных оценок, и я вынужден буду сообщить об этом директору.
 Урсула, едва не плача, вернулась на своё место. Дэниэл похлопал её по плечу, пытаясь хоть немного утешить. (Как же Венеция ликовала. Она никогда не сомневалась в умственных способностях этой расфуфыренной куклы). Затем он высоко поднял руку. Стэбелс, заметив это, вызвал его и спросил:
 - Уверены, мистер Кинг?
 - Более чем! – с вызовом ответил Дракон.
 Он элегантным движением достал свою блестящую волшебную палочку и, посеяв споры, взмахнул ею. Гриб вырос даже быстрее, чем у Стэбелса. Скорчив кислую мину, Гийом поставил ему «отлично». До конца занятия оставалось не более пятнадцати минут. Выпрямив спину, Венеция принялась ждать того момента, когда сможет покинуть класс. Стэбелс, меж тем, продолжил диктовать теорию, расхаживая перед передними партами и заломив руки за спину. Когда же прозвенел звонок, ученики поспешно стали выбегать из класса, запихивая учебники уже на ходу. Венеция попыталась выскочить самой первой, но профессор поймал её за руку и умоляюще попросил:
 - Останься, пожалуйста.
 Скиснув, Венеция повиновалась. Когда последний ученик покинул класс, Стэбелс закрыл дверь, подтащил к себе девушку и, положив руки ей на талию, прошептал:
 - Ты такая замечательная…
 - Оставьте меня! – яростно воскликнула Венеция, пытаясь сделать шаг назад, но руки профессора зажали её словно тиски.
 - Останься со мной, киска! Ты замечательная девушка…
 Венеция со всех сил толкнула Гийома Стэбелса в грудь, вырвалась из его объятий и стремглав понеслась прочь. Она бежала без передышки до тех пор, пока не добралась до Красного зала – страх подгонял её получше любого кнута. На её счастье, из зала за дубовой дверью как раз выходила Ада Макмартинс. Увидев запыхавшуюся и побелевшую от ужаса девушку, она изменила свои планы и шагнула к ней.
 - В чём дело, Венеция? Откуда ты так бежала? – спросила преподавательница, лёгким движением дотрагиваясь до плеча девушки.
 - Уф… Понимаете, мне так страшно. Профессор Стэбелс… Он… влюбился в меня! Он не даёт мне прохода, преследует меня как вторая тень. Он сто раз приглашал меня на свои занятия. Сегодня я согласилась. Так он… он пытался… поцеловать меня. Мне так страшно, так жутко, – Венеция снова представила, как этот мерзкий учитель приближается к ней, берёт за талию, и дрожь пробила её с головы до ног.
 - Только не паникуй! Я прямо сейчас поговорю с директором, – решительно произнесла Ада Макмартинс.
 Она резко развернулась, задев девушку полами своей мантии, и стремительной походкой направилась обратно в зал за дубовыми дверями. Венеция, поверив ей на слово, пошла к дверям выхода. Она вышла на громадное каменное крыльцо и присела на одну из лавочек, которые цепочкой тянулись вдоль парапетов. Осеннее солнце, хоть и грело в полсилы, но света дарило столько же. Ветра не было – деревья стояли, не шелохнувшись. Закинув ногу на ногу, Венеция села более расслабленно. Свежий осенний воздух наполнил лёгкие. Расслабившись, девушка прикрыла глаза. Так приятно сидеть на улице.
 Внезапно её руку, привольно лежащую на спинке лавочки, обдал короткий порыв ветра. Венеция вздрогнула и поспешно открыла глаза. Но не увидела ничего, кроме конверта. Никак не ожидавшая писем, Венеция поднесла конверт к глазам и прочла: «Дэниэлу Кингу от мамы. Срочно. (Доставить при любых условиях!). Хохотнув, Венеция встала и, убрав письмо в карман фартука, направилась искать Дракона. Но поиски заняли не более двух минут.
 Дэн сидел на диване в Красном зале и сосредоточено читал какую-то толстую книгу. Урсула сидела рядом и плакала, утираясь платком. Венеция, слегка излишне покачивая бёдрами, подошла и молча положила письмо на раскрытую книгу Дэна. Он поднял на неё глаза и сказал только одно-единственное слово:
 - Спасибо.
 - Не за что, – с ехидством бросила Венеция, улыбнувшись с лисьим выражением лица.
 Дэниэл надорвал конверт. На открытую книгу выпали письмо и чистый женский носовой платочек. Венеция едва не прыснула, но вовремя заткнула себе рот обеими руками. Урсула перестала всхлипывать и слегка повернула голову в сторону парня. А Дэн погрузился в чтение. Но с каждой секундой лицо его приобретало всё более яростное выражение. Дочитав письмо до конца, он с остервенением скомкал его и швырнул к ногам Венеции, воскликнув в приступе ярости:
 - Дьявол! Венеция, выброси это письмо! И чтобы я больше не видел его!!! – с этими словами Дракон повернулся к Урсуле и, сморщив нос, процедил. – А ты не лезь не в свои дела, ясно?
 Урсула, послушно кивая головой, снова зарыдала. Взвыв от ярости, Дэниэл швырнул ей на колени полученный носовой платок и прогремел:
 - Заткнись!!!
 Венеция подобрала скомканное письмо, украдкой спрятала его в карман фартука и с деловитым видом удалилась в Портретный коридор. Но только дверь захлопнулась за её спиной, как деловитость улетучилась. Венеция, прислонившись к стене, достала письмо, немного его распрямила и прочитала:
 «Дорогой мой сыночек, Дэниэл!
 Мне так не понравилось известие, что ты подрался с девочкой. Искренне надеюсь на то, что эта особа не особо покалечила моего сладенького сыночка! Ты даже представить не можешь, как переволновалась Лива. Мне пришлось отпаивать твою сестру успокоительными каплями! Мы вместе выражаем надежду на то, что раны твои не сильны и домой ты вернёшься всё тем же красавчиком. О, и ещё, тётя Сиенна очень просилась в гости к твоему окончанию учёбы. Она обещалась привезти свитер ручной вязки для тебя и шаль для Ливы.
 Если ты в состоянии держать перо, срочно напиши мне ответ. Твоя мамочка».
 Венеция расхохоталась до слёз. Такой здоровый парень, а за ним до сих пор бегают сестра, мама и тётя. Как смешно. Отсмеявшись, девушка решила не выбрасывать столь восхитительный подниматель настроения. Она убрала письмо в карман фартука и направила свой путь в комнату горничных. Окна были задёрнуты плотными гардинами, отчего в комнате стоял лёгкий полумрак. Остальные горничные сидели за общим столом и наворачивали суп. Венеция и забыла, что сейчас время обеда. Поэтому девушка поскорее заняла своё место и, вооружившись ложкой, принялась поглощать ароматный и вкусный куриный бульон. После супа глубокие тарелки сменились мелкими, а на них появились небольшие горки жареного картофеля и бифштексы. Венеции очень нравилась здешняя еда – она могла наедаться вдоволь и вовсе не кашей на воде или отварной капустой. А ещё она только тут попробовала шоколадный кекс с орешками, пирожки с заварным кремом и пудинг.
 После сытного обеда полагались тридцать минут отдыха. Вкусная еда и теплота комнаты сделали своё дело. Счастливая, Венеция задремала. Во сне ей привиделось, что она летит на метле над прекраснейшим зелёным лугом, красивый ручей весело журчит, сверкая на солнце. А прямо под ней бежит профессор Стэбелс и громко признаётся в вечной любви. Он просит её спуститься, но девушка только хохочет и машет ему рукой. Но тут, прямо перед ней, вырастает чёрное облако. Из него появляется Дэниэл Кинг и идёт на таран. Внезапно солнце превращается в лицо Джеральдины, которая говорит:
 - Милая моя, тебе нужно всего лишь спрыгнуть с метлы.
 Но Дэниэл всё равно врезается в неё, и Венеция падает в озеро.
 Девушка вскочила в холодном поту, тяжело дыша. В комнате она была одна – все остальные горничные уже разошлись по своим рабочим зонам. Схватив метёлку и натягивая на бегу перчатки, Венеция поспешила в хранилище мётел. После недавних занятий их следовало привести в порядок. Венеции не очень нравилась эта рутинная работа. Но ведь не скажешь слова поперёк, когда тебя заставляют делать это. Сев на шаткий трёхногий табурет, девушка положила на колени метлё и, обмакнув тряпочку в специальный раствор, принялась натирать древко. Начистив его до блеска, Венеция перевернула метлу прутья и внимательно их изучила. Но парень, который летал на этой метле сегодня, был очень аккуратным – из всего веника поломались только два прута. Заменив поломанные прутья на новые, девушка принялась за другу метлу.
 Но Венеция умела найти хорошую сторону даже в этой рутинной и скучной работе. Но сегодня каким-то приятным мыслям не удалось посетить голову девушки. Венеция уже заканчивала приводить в порядок пятую метлу, как вдруг дверь в хранилище слегка скрипнула, и в проёме возник профессор Стэбелс. Венеция, сурово взглянув на него из-под нахмуренных бровей, издала угрожающий звук, похожий на утробное рычание. Но преподавателя это нисколько не смутило. Он открыл дверь до конца и вошёл в хранилище. Венеция тут же вскочила на ноги и выставила перед собой метлу наподобие оружия.
 - Не подходите! Я могу вас ударить! – разъярённо проговорила девушка, медленно пятясь назад.
 - Венеция, я ничего тебе не сделаю! Почему ты так боишься меня? Ну же, малышка, брось метлу и подойди ко мне.
 Венеция, выпустив Стэбелса на короткий миг из поля зрения, оглядела потолок хранилища. Он был довольно высок. Тогда девушка оседлала метлу, которую держала в руках и которой оборонялась, и взмыла ввысь. Первое ощущение полёта не особенно понравилось Венеции, но сейчас её это мало волновало. Однако Стэбелса не смутило и это. Он схватил первую попавшуюся под руку метлу, ловко оседлал её и поднялся под потолок к девушке. Венеция увидела, что входная дверь распахнута (профессор так и не закрыл её). Прильнув к древку, девушка послала метлу к двери и вылетела в коридор. Но Стэбелс не отставал. Венеция, не имея возможности носиться по всей школе на метле, да ещё с хвостом в лице профессора Гийома, послала метлу в сторону лётного класса. Слабо она надеялась на то, что застанет там Аду Макмартинс. Но, чёрт возьми, настырный влюблённый и не думал отставать.
 Девушка ещё издали поняла, что последняя надежда на спасение сгорела, как подожжённая бумажка – двери в лётный класс были уже заперты.
 - Что же мне делать? – растерянно пробормотала Венеция, судорожно цепляясь пальцами за древко метлы.
 Но внезапно в её голову пришла мысль: «А что, собственно, я боюсь этого психа? Он не может сделать мне ничего!». Ловким движением выхватив метёлку для пыли из кармана фартука, Венеция выставила её перед собой на манер средневековых рыцарей и стремительно полетела прямо на Стэбелса.
 БАЦ! Венеция со всей дури врезалась в преподавателя, но чудом удержалась на метле, только в подвешенном состоянии. Однако Гийому повезло меньше – чтобы уберечь от столкновения лицо, он загородился руками. Метёлка для пыли угодила ему прямо в груди и сшибла. Профессор шлёпнулся на пол, как мешок с опилками. А метла, на которой он вёл преследование, тут же унеслась в сторону хранилища.
 Из-за поворота выскочили профессор Фэймост и профессор Квентин Селениум – преподаватель защиты от чёрной магии.
 - В чём тут дело? – изумлённо-возмущённо спросил Селениум, глядя, как его коллега с кряхтением поднимается с пола и потирает грудную клетку.
 Венеция приземлилась, грациозно встав на ноги, опустила метлу и без тени смущения ответила:
 - Профессор Стэбелс приставал ко мне!
 Директор Альберт Фэймост подошёл к смущённому профессору Стэбелсу, похлопал его по плечу, а замет ответил, явно обращаясь к девушке:
 - Мисс Венеция, верните метлу в хранилище. И я обещаю, что профессор Гийом Стэбелс больше никогда не пристанет к вам.
 Венеция удалилась с гордо вскинутым подбородком. Но чувствовала она себя ужасно. Наскоро забросив метлу в хранилище, девушка выбежала из замка и убежала в Тенистую аллею. Характерной чертой этой аллеи было то, что здесь всегда было сумрачно и росли уродливые деревья. Она села на лавку под Кривой Берёзой и огляделась – сегодня учеников в Тенистой аллее не было. И Венеция смогла спокойно разобраться со своими чувствами. Несомненно, ей было жалко бедного Гийома – ведь влюблённые так уязвимы. Но, с другой стороны, попробуй Венеция поговорить с ним тихо и спокойно, он растолковал бы это совсем не так. Он мог бы подумать, что девушка расслабила узлы и вот-вот втрескается по уши. А тогда профессор замучил бы её ещё больше. Нет, она всё-таки правильно поступила, что не предприняла переговоры.
 Подбодренная этими мыслями, Венеция встала и бодро зашагала обратно в замок. На парадном крыльце, на скамейке, вальяжно сидел Дэниэл Кинг. Он лицезрел небо, и, казалось, не думал ни о чём. Внезапно Венеции очень захотелось поговорить с ним. Это странное желание появилось столь внезапно, что девушка даже удивилась. Но желание начать разговор было так велико, что побороть его было нереально. Поэтому девушка остановилась и спросила:
 - Можно мне присесть рядом?
 Дэниэл перевёл взгляд с небес на Венецию, пару секунд изучающее оглядывал её, а затем ответил:
 - Ну, если это такая необходимость.
 Венеция робко опустилась на краешек скамейки. Дэн вновь перевёл взгляд на небо. Тут только девушка заметила, что в руке он сжимает письмо.
 - Ты хочешь послать письмо? – спросила Венеция и осеклась: во-первых, вопрос абсолютно глупый, а во-вторых, эти слова вырвались у неё сами собой, против воли здравого смысла.
 - Ну конечно, а чего ещё с письмом можно сделать! – резковато отозвался Дракон, даже не взглянув на девушку, но тут же сникнул и прибавил. – Я отсылаю ответ своей милой матушке.
 Венеция взглянула на небо. Оно было почти безоблачным и тихим, как спокойный океан. Внезапно из-за самой высокой башни вылетела тёмная точка, которая тут же устремила свой полёт в сторону парадного крыльца. Через несколько минут точка превратилась в белоснежного голубя с лапками, покрытыми пушком. Голубь, шелестя крыльями, опустился на плечо Дэниэла и слегка клюнул парня в щёку.
 - Беркут, доставь это маме. Ясно тебе? – скомандовал Дракон, привязывая послание к мохнатой лапке птицы.
 Ещё раз клюнув хозяина, видимо на прощание, Беркут снялся с его плеча и устремился в синеву неба. Венеция неотрывно следила за птицей, пока она не растворилась среди облаков. Только тогда девушка опустила голову и невольно бросила взгляд на Кинга. Он сидел и болтал ногами, совсем как маленький ребёнок. Венеция пододвинулась к нему немножечко поближе. Искоса взглянув на девушку, Дэн тоже пересел ближе. Внезапно Венеция ощутила, как краска прилила к её щекам. Чтобы скрыть внезапный стыд, она принялась разглаживать платье на коленях. Внезапно (девушка этого уж никак не ожидала) Дэниэл схватил правую руку Венеции и слегка сжал её пальцы. Девушка опешила настолько, что потеряла дар речи, а по спине пробежала ощутимая дрожь. Тут Кинг слегка подался вперёд, наклонился к уху девушки и прошептал, чеканя каждое слово:
 - Прости за всё, что я тебе сделал. Только теперь я понял, насколько был глуп, причиняя тебе боль и страдания. Я…
 Но закончить фразу ему не дала Урсула, которая выскочила на крыльцо как ошпаренная и бросилась на Дэна с криками:
 - Что ты делаешь?!
 Дэниэл резко отпрянул от Венеции, вскочил со скамейки и ответил таким тоном, словно извинялся:
 - Э-э, просто у Венеции что-то в ухо попало. Не бросать же человека в беде!
 Для достоверности Венеция засунула в ухо мизинец и немного покрутила им. Урсула, естественно не поверив ни единому слову, скорчила кисло-обиженную физиономию. Что бы Мэдисон, не дай бог, не устроила истерику, Кинг взял её под руку и увёл в замок, бормоча ей что-то на ухо. Переждав с минуту, Венеция последовала их примеру.
 Время было уже около пяти. В Красном зале уже вовсю пылал камин, а свечи парили под потолком. Венеция присела на пол возле камина и стала смотреть на огонь – ведь это же её любимое занятие. Языки пламени жадно вгрызались в сухие поленья, а те потрескивали, словно стонали от боли. Но сам вид открытого пламени вводил девушку в состояние транса. Казалось, что вокруг уже ничего не существует, кроме яркого слепящего огня и треска поленьев. Мир свернулся до размера перепелиного яйца, а огонь остался огнём – красивым, опасным и завораживающим.
 Внезапно кто-то дотронулся до плеча Венеции. Девушка, очнувшись от транса, вздрогнула всем телом и резко повернула голову. Рядом сидел Дэниэл Кинг и весело ей улыбался. На короткий миг девушка задумалась – почему же он улыбается ей? Ведь совсем недавно они катались по полу, одаривая друг друга синяками, царапинами и ссадинами! А сейчас он сидит рядом с ней, а его лицо озаряет такая красивая, такая ослепительно-сияющая улыбка.
 - А как же Урсула? – Венеция даже не заметила, что задала этот вопрос вслух.
 - Мне кажется, она немного приболела. Я отвёл её в комнату – пускай отлежится. Слушай, Венеция, давай куда-нибудь сходим? Можно посетить Подвесную комнату профессора Макмартинс, а можно… Романтическую аллею.
 - Ты приглашаешь меня погулять? Меня? – краснея, переспросила Венеция и поспешно отвернулась, что Кинг не заметил её смущения.
 - Ну, да! А ты против?
 - Нет, что ты! Я с удовольствием схожу с тобой на… Романтическую аллею.
 Венеция знала, что её куда больше интересует Подвесная комната с самой быстрой метлой, но разве это интересно, когда идёшь вместе с симпатичным парнем. Они поднялись на ноги. Дэниэл обошёл вокруг девушки, оглядывая её критическим взглядом, а потом поинтересовался:
 - У тебя есть во что переодеться?
 - Нет. Только то, в чём ты меня в поезде видел, – робко призналась Венеция.
 - Да-с. Ну ладно. Ты только, это, фартук скинь. И перчатки тоже.
 Венеция, радостно кивнув, побежала в комнату горничных, чтобы оставить вещи там. Наскоро причесавшись и воспользовавшись бесцветным блеском для губ одной из горничных, она вновь вернулась в Красный зал. Дэниэл Кинг стоял у дверей и махал ей рукой. Девушка подошла к нему и стыдливо опустила глаза.
 - Пойдём!
 Дракон открыл левую створку дверей. Они вышли на крыльцо. Дэниэл прикрыл за собой дверь, и они спустились вниз по лестнице. Пройдя вдоль замка, они свернули налево и направились через лужайку к красивым резным воротам, самый верх которых венчал рубин. Приглядевшись повнимательнее, Венеция поняла, что камень имеет огранку в форме сердца. Подойдя к запертым воротам, Дэниэл поднял руки вверх и с выражением произнёс:
 - Любовная лихорадка!
 Мелодично звякнул колокольчик, и створки ворот открылись. Не успела Венеция опомниться, как Дэн сжал её ладонь своими пальцами и они вошли в тенистость Романтической аллеи. Кирпичная дорожка, извиваясь как змея, уносилась куда-то вдаль. А вдоль неё росли ивы, туи и карликовые берёзки. Изредка попадались кованые скамейки, находящиеся под навесами. Всё так и навевало романтику.
 Внезапно дорожка перестала извиваться, а стала прямой, как стрела. Венеция подняла глаза от земли, и её взгляду предстала красивая миниатюрная арка. Вокруг уже сгустились сумерки, но арочка, казалось, стояла в другом мире. Туман из крошечных сердечек создавал мерный розовый свет. Приятно пахло диковинными цветами. Дэниэл и Венеция остановились прямо около этой арки. Немного помявшись, Кинг пояснил:
 - Эта арка знаменита. Все влюблённые в округе приходят сюда, чтобы загадать желание. Существует поверье, что желание обязательно сбудется, если ты загадал его под этой аркой. Но важное примечание – желание нужно скрепить… Ну, короче…
 Внезапно Дэниэл запнулся, и щёки его тронула лёгкая краска.
 - Поцелуем? – закончила за него Венеция и тоже покраснела.
 Дэн кивнул с каким-то виноватым выражением лица. Внезапно и одновременно они подняли головы. Их взгляды пересеклись. Пересеклись, да так и не смогли уйти в стороны. Повисло молчание. Лишь ухали где-то вдали совы. Они стояли друг напротив друга и держались за руки. Над головой девушки медленно закружился ободок из сердечек, которые отделились от арки.
 Внезапно какая-то мощная сила толкнула Венецию вперёд (а может, у неё ноги подогнулись?). И лица Венеции и Кинга оказалась очень близко. Дракон ещё немного подался вперёд и уже почти коснулся губами губ девушки, как вдруг:
 - ДРАКОН?!!
 В этом вопле смешались воедино удивление, разочарование, ревность, ненависть и боль.
 Так и не поцеловавшись, Дэниэл и Венеция одновременно повернули головы в сторону донёсшегося крика. Невдалеке, похожая на разъярённого быка, стояла Урсула Мэдисон. В домашних тапочках, в халате поверх ночной сорочки. Глаза налились кровью и слезами, рот перекошен от гнева, а в плотно стиснутом кулаке – волшебная палочка.
 - Дракон, ты хоть понимаешь, на кого ты меня только променял? На психанутую итальянку!!! – в исступлении закричала она.
 - Я был не прав, что обзывал Венецию, – спокойно и даже хладнокровно ответил Дэниэл. – Как в принципе, я был не прав, думая, что ты нравишься мне. Но, как мне кажется, хорошо, что ты следила за нами – теперь вся разъяснилось само собой. И вполне справедливо будет нам расстаться сейчас, Урсула.
 Урсула Мэдисон завыла. Слёзы брызнули из её глаз. Девушка развернулась на пятках и стремительно убежала прочь от арки. Дэниэл преспокойно повернула к Венеции и, подавшись вперёд, чмокнул её в щёку. У девушки щёки загорелись от стыда.
 - Что ж, романтическая прогулка сорвалась. Кажется, не остаётся ничего, кроме как возвращаться в замок? А, Венеция?
 И они, переглянувшись, быстро побежали по дорожке к выходу. В Красном зале они пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись в разные стороны. Вернувшись в комнату горничных, девушка разделась и, даже не умывшись, легла в кровать. За день столько всего произошло! Но самым главным событием, пожалуй, стало новое чувство, родившееся в груди Венеции. Ещё никогда в жизни она не испытывала подобного. Странное, приятно-щемящее чувство между рёбер. Наверно, точно такое же чувство испытывает и профессор Стэбелс, глядя на неё, Венецию.
 Вспоминая всё пролетевшее за день, девушка уснула, интуитивно прижимая к себе край одеяла. Дэниэл Кинг уснул с теми же мыслями и чувствами. За день родилась ещё одна любовь.

Глава 8, в которой Венеция ощущает укол ревности, заключает сделку со Стэбелсом и посещает запретное Западное крыло.

 Утром Венеция любила весь земной шар. Девушка встала, когда ещё не было и восьми часов, быстро привела себя порядок, позавтракала и спустилась в Красный зал. Он пока был ещё пуст, поскольку ученики завтракали в зале за дубовой дверью. Девушка танцующей походкой направилась вдоль портретов, обмахивая их метёлкой. Счастье так и светилось на её лице. И радости не было предела.
 Через некоторое время дубовые двери распахнулись, и ученики стали покидать обеденную залу. Парни выходили отдельными группками, либо по одиночке. Но Венеция ждала одного-единственного. Того, кто озарил её лицо улыбкой и подарил самый счастливый вечер. Венеция с выражением радости на лице стояла чуть поодаль от распахнутых дверей, отыскивая глазами Дэниэла.
 Но вдруг всё хорошее настроение, с которым девушка проснулась и с которым прибежала в этом зал, улетучилось, как испарившаяся на солнцепёке вода. Дэниэл выходил из зала за дубовыми дверьми под руку с Урсулой. Они весело щебетали о чём-то и смотрели друг на друга так, словно вчерашнего вечера не было и в помине. Венеция просто не верила своим глазам. Она нарочно встала на их пути, в надежде, что эта парочка лицемеров пройдёт мимо. Но Дэниэл, явно не видя перед собой горничную, увёл мисс Мэдисон в сторону, и они направились к лестнице на второй этаж.
 Не перенеся столь горькой обиды, Венеция зарыдала и, прикрывая ладонью лицо, бросилась бежать прочь. Она бежала, не разбирая дороги. И когда какая-то дверь сама собой распахнулась перед её носом, девушка без раздумий скрылась за ней. А ведь вбежала Венеция в Чёрный коридор.
 Девушка споткнулась обо что-то и упала на пол. Но она даже не ощутила боли. Что боль физическая по сравнению с болью сердца? Ничто! Слёзы ревности и обиды нескончаемым потоком лились из чёрных глаз. Она поверила в искренность Дракона, доверилась ему, а он… Поиздевался в очередной раз, поиграл на чувствах, как будто это были струны гитары. Ничтожный жалкий лицемер! Девушка даже не заметила, как к ней подплыл призрак ученика, погибшего в Западном крыле.
 - Ты плачешь? Тебя кто-то обидел? – спросил призрак учтиво.
 Девушка подняла на него заплаканное лицо и, отерев слёзы ладонью, тихо ответила:
 - Вчера я гуляла на Романтической аллее с одним парнем – Дэниэлом Кингом. На самом деле мы с ним часто ссорились, и даже один раз подрались. Но потом он стал извиняться, говорил, что не прав. И пригласил прогуляться. Мы стояли у арки и держались за руки. Кинг хотел даже поцеловать меня. Но каким-то странным образом нас выследила его бывшая подружка. Она закатила скандал, и Дэниэл обозвал её психом. Он говорил, что она больше не нравится ему. Перед сном мы расстались как самые лучшие друзья или… даже больше. А сегодня он опять был с ней… А мне кажется, что я… я… Короче, мне кажется, что я влюбилась.
 Слёзы вновь градом полились из глаз. Венеция спрятала лицо в ладони. Призрак почесал затылок, в раздумье нахмурил брови, а потом наклонился и посоветовал:
 - Мне кажется, я знаю, как вернуть этого Кинга тебе. Тебе нужно вызвать в нём ревность и доказать, что и без него ты можешь радоваться и веселиться. А для этого тебе нужно всего лишь найти себе нового, временного, ухажёра. Скажем… О! Ведь в тебя влюблён наш Гийом. Тогда помирись с ним.
 - Стэбелс? Ты верно спятил! Ведь именно я сшибла его с метлы, когда он предпринял попытку ухаживать за мной. Да и не нравится от мне!
 - А при чём тут чувства? – слегка возмутился призрак. – Важен холодный расчет. Просто создай видимость, иллюзию. Гуляй с ним, посещай почаще занятия, болтай о том, о сём. Но при этом не допускай серьёзного выражения лица. Так сказать, эффект лёгкой влюблённости. Ясно?
 И, не дождавшись ответа со стороны девушки, призрак шагнул в стену, тут же скрывшись в ней.
 Венеция машинально кивнула, а затем поднялась на ноги и медленно двинулась к выходу. В голове её начался мозговой штурм. Мыслей было так много, что казалось, выбрать одну из них – самую правильную – просто нереально. Но Венеции это удалось. А состояла эта мысль в том, что Венеция должна была написать письмо профессору Стэбелсу. А в письме обязаны присутствовать и комплименты, и извинения за содеянное, и тонкий намёк на продолжение отношений. А потом передать послание в больничной отделение, где профессор находился после падения с метлы.
 Девушка пришла в комнату горничных, достала бумагу, чернила и перо, села за стол и начала выдумывать письмо:
 «Уважаемый профессор Гийом Стэбелс!
 Искренне надеюсь на ваше скорейшее выздоровление. Мне очень стыдно за то, что я так поступила с вами. И мне бы хотелось попросить прощение, но не в сухой бумажной форме, а лично, то есть с глазу на глаз. Ещё бы мне хотелось сказать, что я прекрасно понимаю, каково вам было. Мне нужна помощь в одном чрезвычайно важном деле, и я искренне надеюсь, что вы не откажете мне в помощи. Помните профессор, что бы ни случилось, вы – мой друг. И вы так же можете рассчитывать на то, что я всегда помогу вам – пусть даже мне придётся содрать с себя шкуру!
 Ваш друг Венеция».
 Девушка сложила письмо несколько раз и вышла в коридор, чтобы попасть в больничное отделение. Но не успела она проделать и десяти метров, как столкнулась с прыщавым парнем в огромных очках. Удача сама попалась в руки. Венеция окликнула очкастого парня. Он тут же остановился и, чуть обернувшись, спросил:
 - Чего тебе?
 - Оу, сущий пустяк! Мне просто необходимо передать письмо профессору Стэбелсу в больничное крыло. Если ты в течение дня будешь возле больницы, заскочи туда и передай письмо. Пожалуйста!
 - Тебе крайне повезло, девочка. Я как раз иду в больничное отделение навестить своего приятеля. Он намедни отравился чем-то. Знаешь ли, мой друг – большой экспериментатор. Я ему говорю, кончай зелья разные выдумывать. Но разве он меня слушает?! А! Ладно, давай сюда своё письмо.
 Очкарик принял из рук Венеции письмо, сунул его в карман брюк и деловито направился навещать своего друга-экспериментатора. А девушка скрестила пальцы на удачу. Если всё пройдёт без сучка, без задоринки, то уже через несколько дней, а то и раньше, Дэниэл окончательно расстанется с Урсулой.
 А прошло всё действительно, как думала Венеция. Стоило профессору Стэбелсу развернуть письмо и прочитать, как его уже в палате не было. Даже не заглянув к Дебби О’Клорр, чтобы предупредить её о своём уходе, Гийом галопом помчался искать свою любимую. Преподаватель летел по коридорам замка, как реактивный самолёт, безжалостно расталкивая своих же учеников. Но вот он выскочил в Красный зал и огляделся. Венеция, грациозно закинув ногу на ногу, сидела на диване и улыбалась. Улыбалась лукаво и как-то хищно. Профессор тут же опустился рядом и, взяв девушку за руку, сказал:
 - Фу-ф, я так быстро бежал, что даже забыл, о чём хотел тебя спросить.
 Венеция наклонилась к нему, словно хотела поцеловать, но лишь только сухим шёпотом пояснила:
 - Я не хочу вновь обидеть вас, уважаемый Гийом, но мне нужно вызвать ревность у одного человека. С вашей помощью. И вот что от вас требуется – почаще быть рядом со мной, если хотите, то берите за руку, разрешаю даже дотрагиваться до талии. А ещё я хочу, чтобы в присутствии этого человека вы пригласили меня на Романтическую аллею.
 - А кто хоть этот человек? – тяжко вздохнув, поинтересовался Гийом.
 - Его имя вам хорошо известно. Дэниэл Кинг.
 В этот момент в зал как раз вошёл Дэниэл. Заметив его краем глаза, Венеция тихо ахнула и в следующий миг обвила руками шею Стэбелса. Ничего не понимая, профессор слегка сжал своими руками спину девушки. Дэн отвернулся и, прибавив скорости, стремительно вышел на крыльцо – лишь мантия развивалась за его спиной. Венеция тут же подалась назад, взглянула ему вслед и сказала:
 - А теперь вам следует вернуться в больничное отделение. Не-то меня обвинят в похищении больного.
 Профессор опять вздохнул, поднялся на ноги и медленно двинулся обратно в больницу. А Венеция огляделась по сторонам. И тут, совершенно внезапно и неожиданно, не имея связи ни с чем, в голову её пришла мысль – этой ночью посетить запретное Западное крыло на втором этаже. Это желание оказалось настолько сильным, что у девушки мурашки побежали по спине, а кончики пальцев стало покалывать. Решено, окончательно и бесповоротно – сегодня тайна запретного крыла перестанет быть тайной. Тайное станет явным. Ведь, в конкретном итоге, можно же знать, от чего тебя оберегают?
 Около полуночи, когда все горничные уже мирно спали, видя, наверно, седьмой сон, Венеция поднялась с кровати. Она потихоньку подкралась к шкафу, осторожно открыла одну из дверец и вытащила свою старую одежду. Облачившись в поношенные брюки, рубашки и ботинки, которые, к слову сказать, ступали намного бесшумнее туфель, она выскользнула из комнаты.
 Девушка, крадучись, поднялась на второй этаж и перешла в западную часть. Найдя нужный коридор, она решительно зашагала в сторону крыла. Замок ночью казался таким
страшным и неприветливым, что в каждом сгустке тени и за каждым углом чудились какие-то монстры. По коридору тянулись огромные – гораздо больше обычных – двери, обитые железом и запертые на мощные замки и сильные заклинания. Венеция прислушивалась, но везде было тихо. Но внезапно девушка остановилась и замерла: откуда-то доносился странный звук. Словно кто-то то ли рычал, то ли храпел.
 И тут Венеция удивилась ещё больше. Она наткнулась взглядом на незапертую дверь. И именно из-за этой двери доносились рычаще-храпящие звуки. С замирающим сердцем девушка приблизилась к этой двери и положила ладонь на дверную ручку. Несколько секунд она собиралась с духом. Потом решительно опустила ручку вниз и слегка приоткрыла дверь. И тут же едва не взвизгнула, побелев как мел.
 В узкой комнате со стрельчатыми окнами спал гигантский лев. Мощная голова покоилась на коренастых, когтистых лапах. Но самым необычным и, пожалуй, удивительным были огромные крылья, растущие из лопаток. За мощную шею и одну лапу крылатый лев был прикован цепью к стене. Сейчас он мирно спал, но, внезапно, принялся беспокойно двигать носом. Венеция поспешно закрыла дверь и прижалась к ней спиной. Сердце учащённо билось в грудной клетке, а по спине медленно стекала струйка противно-холодного пота. Облизав пересохшие губы кончиком языка, Венеция оторвалась от двери и стремительно зашагала прочь. Так вот от чего оберегают учеников! И кому, интересно, пришло в голову держать в замке столь ужасное создание? А самое-то ведь главное – почему этот монстр находится в незапертой комнате?!
 Не имея ответов ни на один вопрос, Венеция брела по коридорам в комнату. После всего увиденного и обдуманного чувствовала она себя не очень хорошо. Ещё, кому будет хорошо, когда увидишь такое!
 Рано утром Венецию разбудила друга горничная – Джоанна – но называли её здесь все просто Джо:
 - Венеция, просыпайся, давай! Завтрак проспишь.
 Венеция с трудом оторвала голову от подушки. Ночью ей приснился настоящий кошмар – она, в костюме амазонки, сражается с крылатым львом. Чуть-чуть поковыряв ложкой в рисовой каше, девушка повязала фартук и направилась в Красный зал. Проходя мимо окон, она отметила, что погода стоит просто ужасная – свинцовое серое небо низко нависло над землёй, накрапывает противный мелкий дождь, дует ветер… Природа медленно умирает. Ещё немного – и на землю начнут падать невесомые белоснежные крупинки, укрывая её саваном.
 Судя по всему, отменили первый урок у какой-то группы. Парни прохаживались по коридорам, беседовали с портретами и, от нечего делать, выколдовывали какие-то прикола. На диване в Красном зале сидел Дэниэл Кинг. Волосы его, казалось, были не расчёсаны, а окаймляли хмурое лицо некрасивыми паклями. Урсула, одетая в джинсы и свитер, меланхолично прохаживалась по залу, но как видно, абсолютно не намеревалась замечать Кинга. У потушенного камина сидел тот самый блондин в драных джинсах и рисовал что-то на куске пергамента. Пересёк зал и скрылся в соседнем профессор Стэбелс.
 Немного подумав, Венеция развернулась и ушла в комнату, где были выставлены все кубки и награды школы. Находится в месте, где сконцентрировались меланхолия, сонливость, суровость и пофигизм ей не хотелось.
 Октябрь подходил к концу.

Глава 9, в которой Венеция узнаёт свою фамилию и попадает в Подвесную комнату.

 Ноябрь пролетел незаметно. И не оставил никаких впечатлений. Обычный переходный месяц – уже не осень, но ещё и не зима. Но вот эстафетную палочку перехватил декабрь. Он принёс с собой морозы и снег. А вместе с тем приближались и первые проверочные экзамены за первое полугодие. Ученики сновали туда-сюда с толстыми книгами, делали конспекты и беспрерывно учили, учили, учили… Из-за этого стали нервными, поэтому в «Лав Тауэре» царствовало напряжение.
 Но, не смотря на это, никто не забывал, что в конце декабря будет самый красивый, самый долгожданный и сказочный праздник – Рождество. Венеция, зная, что в этот раз она не получит никакого подарка (обычно Джеральдина дарила ей носки или перчатки), всё равно радовалась приближению Рождества – ведь именно в этот день все желания, даже самые потаённые, могут осуществиться.
 Однажды, когда первая неделя декабря подходила к своему завершению, Венеция шла по коридору, направляясь в хранилище мётел. Внезапно рядом с ней, в стене, появилась дверь. И, девушка могла поклясться, дверь эта пропела:
 - Девушка-красавица, войди скорей – тебе понравится!
 Венеция в нерешительности остановилась. Она уже привыкла к разным чудесам, но чтобы двери пели – это перебор. Но этот дух авантюризма, никогда не дремлющий, подстегнул девушку сделать решительный шаг. Венеция открыла дверь и шагнула за неё. И попала в узкую круглую комнату с высоченным потолком. По стене комнаты вверх уносилась винтообразная деревянная лестница. А в самом верху, почти под потолком, виднелась каменная площадка.
 - Э, нет! Пошла-ка я назад.
 Венеция обернулась к двери, но её не было. Монолитная каменная стена, такая же как и везде. Не позволяя панике завладеть её разумом, Венеция стала выжидать – когда же дверь возникнет снова. Но ожидания её оказались напрасными. Девушка уже хотела разрыдаться, как вдруг из стены вышел призрак толстенького лысого мужчины. Увидев побледневшую Венецию, он криво усмехнулся и сказал ей:
 - Обратно ты таким способом уже не выйдешь! Придётся тебе, красавица моя, подниматься к твой двери! – и призрак указал прозрачным пальцем на площадку под потоком.
 Венеция вздохнула от безысходности и начала медленный опасный подъём. Ступени сильно шатались и жутко скрипели. Бывали моменты, когда девушка думала, что сейчас сорвётся вниз. Сердце замирало в груди, а кровь начинала бешено пульсировать на висках. Но вот, наконец, Венеция добралась до каменной площадки. И перед самой дверью увидела небольшое синее перо. Оно было покрыто слоем пыли, словно провалялось тут не меньше двух месяцев.
 - Интересно. Значит, тут иногда бывают люди! – прошептала Венеция, подбирая перо.
 Девушка положила пёрышко в карман фартука и толкнула дверь. И тут же очутилась в узком тёмном коридоре без окон, дверей и портретов. Лишь несколько слабо-горящих факела освещали его. Паника готова была вернуться. Но тут Венеция пригляделась и приметила в самом конце коридора неприметную дверку. Как к спасительному огоньку, она бросилась к ней. Но по дороге наткнулась ещё на одно перо – такое же синее. Почти не соображая, что делает, девушка подняла перо и бросилась дальше.
 Дверь открылась сама. Венеция прошла через проём и оказалась в ещё одном коридоре, но только более широком и светлом. Хотя и тут портретов не было. Медленно, с опаской, девушка двинулась по этому коридору. Внезапно впереди что-то тускло блеснуло. Венеция стремительно подошла к этому месту и наклонилась. Прямо у её ног лежало, тускло поблёскивая, золотистое птичье перо.
 - Вот ерунда-то. Кому же понадобилось разбрасывать здесь перья?
 Но перо всё-таки подобрала. Внезапно рядом с ней возникла дверь. В щель между стеной и косяком пробивалось неяркое золотистое свечение, словно зала за дверью была наполнена солнечным светом. Венеция, не думая ни о чём, толкнула дверь. И зажмурилась. Зала действительно была заполнена ярким светом. Но вот солнечным ли?
 Девушка попала в большую просторную комнату. На светлых стенах висели просто замечательные портреты и картины – таких Венеция не видела даже в Красном зале. Зала была залита ярким светом. На арочных окнах висели красивые бархатные гардины. Посреди залы стоял стол, крышка которого была обтянута сукном, вокруг него располагались кожаные кресла. Но, не смотря на внешний лоск, в комнате ощущалась какая-то покинутость. И становилось как-то грустно, безрадостно.
 Венеции отчего-то захотелось плакать. Она смотрела на великолепные работы художников, а глаза её против воли наполнялись слезами, сердце неприятно щемило в груди, а в душе была одна пустота. Но внезапно девушка увидела портрет красивой женщины. На вид ей было лет тридцать-тридцать два, но не больше. Аристократично-бледное лицо с крупными карими глазами и чувственными алыми губами окаймляли блестящие чёрные волосы, украшенные кроваво-красными розами. Против воли Венеция нашла в этой женщине сходство с собой. Она подошла к картине и вежливо спросила:
 - Извините, как вас зовут?
 Женщина удивлённо взглянула на подошедшую девушку, но всё же ответила:
 - Аделина Люнар-Орфан, мисс.
 - А вы куда-нибудь ведёте? – вновь задала вопрос Венеция, но в голове её тут же провернулось: «Аделина Люнар-Орфан? Где-то я уже слышала имя Аделина. Кто-то его уже произносил».
 - Нет, к сожалению.
 Но тут женщина вперила в Венеция пристально-изучающий взгляд, особенно задержав его на волосах и глаза. Потом её нарисованные губы задрожали, и Аделина промямлила:
 - Хвала небесам! Ведь ты Венеция, не так ли?
 - Д-да… – несколько озадачено ответила девушка, всё ещё силясь вспомнить, кто произносил при ней имя Аделина.
 - О, моя милая Венеция. Я – твоя мама!
 - Как – моя мама?!!
 Венеция не удержалась и упала на пол, приземлившись на мягкое место. Она не верила ни своим ушам, ни своим глазам. Она вообще ничему не могла поверить. Этого не могло быть! Ведь раз портрет Аделины Люнар-Орфан висит в школе магии, то значит, что сама Аделина – ведьма! У Венеции перед глазами замерцали точки.
 - Выслушай-ка историю, моя милая. А раз уж ты села, то, умоляю, не вставай. Пятнадцать лет назад в небольшой домик, где жили ты, я и твой папа, постучалась одна волшебница. На улице стояла плохая погода, и я просто не могла не пустить её в дом. Ведьма прошла к камину, села в кресло. Я стала спрашивать, кто она и почему путешествует в столь мерзкую погоду. Но она только молчала. Я напоила её мятным чаем, предложила комнату для гостей, но она только молча качала головой. Я старалась быть гостеприимной, но мне с самого начала показалась странным молчаливость гостьи. И тут интуиция подсказала мне, что следует спрятать тебя. Я ушла наверх, а когда вернулась, то застала своего мужа мёртвым. Он лежал у камина, лицом вниз. А около его руки валялась переломленная волшебная палочка. Я схватила свою палочку, попыталась обороняться, но было поздно. Наша гостья выстрелила в меня заклятием смерти. Я осталась на земле в виде духа. А когда нарисовали мой портрет, по заказу Альберта Фэймоста, я вселилась в него.
 - Но, – слабым голоском пропищала Венеция, вставая на ноги. – Если ты была ведьма,
то почему я – обычный человек?
 - Ну, я точно не знаю. Возможно, из-за того что ты воспитывалась в семье человека, не имеющего никакого отношения к магии. А возможно и потому, что твой отец – не совсем чистокровный маг. Не знаю, милая.
 - А почему ты мне имя такое странное дала? – вновь поинтересовалась девушка, почти полностью приходя в себя от шока.
 - Потому, что Венеция – это город, где твоя бабушка познакомилась с твоим дедушкой, – снисходительно ответила Аделина. Но тут она свела брови к переносице и заговорила тихим-тихим шёпотом. – Берегись, дочь моя. Зло прокралось в стены этой школы. Опасности не миновать. Но перья, которые лежат сейчас в твоём фартуке, помогут. Ты покинешь эту школу живой. Но больше ты сюда уже не вернёшься.
 Аделина Люнар-Орфан улыбнулась нежной улыбкой любящей матери и перестала двигаться. Венеция стряхнула с себя пелену полусна, и огляделась по сторонам. Но не было больше ни одной двери, кроме той, что привела девушку в эту комнату. Тогда девушка подбежала к окну и поспешно открыла его. Каково же было её удивление, когда она узнала открытый лётный класс, в котором ученики занимались весной. А сейчас по нему расхаживал Дэниэл Кинг, волоча за собой метлу. В глубоком снегу оставались его следы и длинный непрерывный след от метлы.
 - Дэниэл! Дракон! – что есть сил закричала Венеция, привлекая к себе внимание.
 Парень тут же поднял на голос голову, присмотрелся и громко спросил:
 - Как ты туда попала, ненормальная?
 - Пришли мне свою метлу! УМОЛЯЮ!
 - А ты летать-то хоть умеешь?!
 - УМЕЮ! Не волнуйся!!!
 Дэниэл поставил свою метлу на воздух, прошептал над ней несколько слов и слегка подбросил вверх. Метла послушно подлетела к Венеции. Девушка забралась на подоконник, подтянула к себе метлу поближе и одним ловким прыжком запрыгнула на неё. А потом подалась вперёд. Метла пошла на снижение, выполняя винтообразные движения.
 - Слезай давай! – недружелюбно рявкнул Дэниэл, выхватывая метлу у только что приземлившейся Венеции.
 Но на этот выпад девушка только улыбнулась и, отвернувшись, сказала:
 - Спасибо.
 И более не произнеся ни слова, Венеция Люнар-Орфан побежала в замок. Вбежав в школу с чёрного хода, девушка поскорее направилась туда, где был бы огромный жаркий камин – всё-таки даже после нескольких минут на холоде можно сильно замёрзнуть. В одном из коридоров она наткнулась на профессоров Стэбелса и Селениума. Девушка вежливо поздоровалась, но мужчины не удостоили её даже взглядом, не то, что словом. Просто прошли мимо, тихо беседуя между собой.
 Венеция прибежала в Красный зал и устроилась на полу у камина, чтобы обогреть у камина озябшие ноги и руки. Огонь слепил глаза, и Венеция жмурилась как довольная кошка. Внезапно на пол рядом опустилась Урсула Мэдисон. Она странно улыбнулась, а потом произнесла:
 - Рождество близится. Ты будешь покидать замок?
 - Нет, я останусь тут, – хладнокровно ответила Венеция, тут же растеряв всякую радость от ослепительности огня.
 - Замечательно! Я хочу предупредить тебя, горничная: Дэниэл поедет со мной! – с этими словами Урсула демонстративно хмыкнула и встала с пола.
 Венеция же только пожала плечами: и почему Урсула ревнует? Ведь, кажется, они уже
давно не встречались с Дэном. А то, что было некоторое время назад? Ведь Урсула-то об этом не знает. Сзади кто-то подошёл. Венеция обернулась и подняла голову вверх. Над ней возвышался профессор Стэбелс. Допустив на губы лёгкую полуулыбку, он произнёс:
 - Пойдём, погуляем по замку. А?
 - Звучит заманчиво. Хорошо, профессор.
 Гийом Стэбелс протянул руку, помогая Венеции поднять с пола на ноги. Они направились в сторону Портретного коридора. Войдя в его недра, они медленно зашагали вдоль картин. Поравнявшись с портретом Габриэля Мартиаса, Венеция, внезапно, остановилась и честно призналась:
 - Мне было бы интересно взглянуть на Подвесную комнату Ады Макмартинс. Тем более, вы когда-то сами мне предлагали.
 Гийом понятливо улыбнулся, шагнул к портрету и произнёс, не спуская своего взгляда с нарисованных глаз Габриэля:
 - Красная роза и Чёрный тюльпан!
 Нехотя скривив нарисованные губы, портрет всё же открылся. Венеция шагнула в проём и тут же почувствовала, как комната слегка закачалась. Ощущение лёгкой корабельной качки. Прямо посреди комнаты парила красивая метла «Ореол-2002». Вдоль стен тянулись стеклянные стеллажи, сплошь заставленные золотыми и серебряными кубками, медалями и дипломами. Около высокого – от пола до потолка – окна находилась прозрачная капсула, в которой висела чёрная мантия с отделкой тонкой красной нитью.
 Венеция тут же подошла к этой капсуле с мантией и склонилась над пояснительной табличкой:
 «Первая школьная мантия Ады Макмартинс. Она надела её впервые в четырнадцать лет и проносила ровно три года».
 - Здорово! Здесь так интересно!
 Девушка стремительно приблизилась к метле и протянула к ней руку с желанием коснуться древка.
 - Не вздумай трогать! – тут же закричал Стэбелс. – Метла защищена очень сильным охранным заклинанием. Оно, может, и не смертельное, но вот травму получишь однозначно.
 Профессор хотел протянуть к ней руку, но девушка резко отпрыгнула назад. И тут же заметила под потолком большую позолоченную клетку. В ней сидела птица чуть меньше лебедя, с сине-голубым оперением, позолоченными перьями на хвосте и крыльях. Невольно руки девушки нырнули в карман фартука. Венеция извлекла наружу три пера, которые нашла так недавно – два синих и одно золотое.
 - Так вот откуда эти перышки! – прошептала девушка и улыбнулась.
 Стэбелс осмотрел перья в руках горничной, затем перевёл взгляд на птицу и сказал:
 - В твоих руках перья птицы крокус. А этого пернатого зовут Золотой Сфинкс.
 Птица встрепенулась, услышав собственную кличку, и вытащила голову из-под крыла. В свете зимнего солнца ярко блесну прямой, как у ворона, серебряный клюв. Снисходительно взглянув на птицу, которая с интересом осматривала посетителей своими глазами-бусинками, Стэбелс продолжал:
 - Ада просто в восторге от своей птицы. Крокусы – птицы редкие. Обычно их клювы золотые, но профессору повезло – ей достался редчайший экземпляр. Крокусы приносят счастье той семье, в которой они живут. Кстати, Золотой Сфинкс не так уж и молод – ему уже десять лет.
 Венеция во все глаза смотрела на столь прекрасную редкую птицу. Сфинкс в ответ смотрел на неё, изредка моргая бездонно-чёрными глазками.
 - Сама Ада – тоже тот ещё экземпляр. Она чуть ли не с рождения на метле. И всё ей
мало. Она состояла во многих спортивно-полётных командах, самая знаменитая из которых «Небесный мяч». Но, к сожалению, эта команда перестала существовать почти сразу после своего появления. Но они оставили после себя славу не на одно десятилетие.
 - Всё! Хватит! – не выдержала Венеция: профессор так расхваливал свою коллегу, словно был в неё тайно влюблён. И это напрягало.
 Гийом Стэбелс виновато опустил глаза в пол. Девушка, не долго думая, стремительно зашагала к выходу. От её быстрых шагов комната тут же принялась раскачиваться.
 - Эй-эй, куда же ты? – запаниковал учитель.
 - Мне наскучила Подвесная комната! – нервно ответила девушка, не оборачиваясь к Гийому.
 Но профессор в несколько прыжков опередил Венецию и преградил ей дорогу. Его руки тут же опустились ей на плечи, стиснув их словно тисками. Венеция состроила недовольную мину: старая песня грозилась вот-вот начаться вновь. Но Гийома это не остановило. Казалось, страсть ослепила его. Стэбелс одной рукой взял девушку за подбородок и подался вперёд, чтобы сорвать с её губ поцелуй. Чудом Венеции удалось вырваться из объятий назойливого учителя. Она бросилась в сторону окна и, поравнявшись с мантией Ады, обернулась. Гийом с палочкой наготове медленно приближался к ней.
 - Ты несносная девчонка! Чего нет во мне, и чего ты нашла в этом Кинге? Я красивее! Я умнее! И я сейчас тебя заколдую, чтобы ты не досталась никому!
 Венеция вжалась в стену, неотрывно глядя на кончик волшебной палочки профессора. Перед её внутренним взором уже предстала картина, как она становится жабой или каким-нибудь жуком. Чтобы не видеть искр заклятия, Венеция закрыла глаза. И тут же раздался истошный крик птицы. Вслед за этим вскрикнул и Стэбелс.
 Девушка тут же раскрыла глаза. Профессор стоял, перехватив пальцами левой руки запястье правой. Из-под пальцев просачивалась алая кровь. А на полу валялись волшебная палочка и синее перо. Крокус беспокойно махал крыльями и раскачивал качельки, на которых сидел.
 - Профессор, как вы? – поинтересовалась Венеция как можно прохладнее.
 Профессор бросил испепеляющий взгляд на птицу, а потом гневно ответил:
 - Нормально! Перья крокусов очень острые, как иглы. У некоторых особей бывают даже ядовитые. Но, слава всевышнем, эта зараза не ядовита!
 Венеция невольно перевела дыхание: ей бы не хотелось слушать бредни умирающего Стэбелса.

Глава 10, в которой Венеция получает рождественские подарки и слышит страшное пророчество профессора Слиппин.

 До начала рождественских каникул осталось всего два дня. В зале за дубовой дверью и в Красном зале появились огромные ели-красавицы. А профессор Ада Макмартинс полдня провела возле них, украшая гирляндами, шарами и мишурой. Ей вызвалась помочь Урсула Мэдисон, но после нескольких минут девушка была украшена не хуже ёлки: вся в мишуре и блёстках.
 Естественно, все занятия были отменены. Преподаватели думали, что парней Рождество интересует не столько, сколько девушек, но это оказалось неправдой. Молодые люди ждали праздника, как маленькие детки.
 На вечер двадцать пятого декабря был назначен праздничный ужин. Парни спускались в зал за дубовой дверью. Венеция, которой было до жути интересно посмотреть, как ученики отмечают праздники, попросила у директора разрешение посетить ужин. Профессор Фэймост с радостью дал ей это разрешение.
 Венеция с трепетом в груди вошла вместе с толпой ребят в зал за дубовой дверью. Он поразил девушку своей ослепительностью. Стены под потолком украшали серебряная мишура, с нанизанными на неё красными шариками, блестящий дождик, доходящий до самого пола и огромные бумажные снежинки. Под потолком парили огромные конусообразные хлопушки.
 Девушка села за тот стол, где устроились Дэниэл Кинг с Урсулой, и уставилась в тарелку. Ребята недоверчиво косились на неё, но ничего не говорили. А стол ломился от всевозможных вкусностей. Тут были и торты, и пирожные, и конфеты, и фруктовые десерты, а так же Венеция заметила куриные ножки, бифштексы и сосиски, политые кетчупом. Стояли пузатые графины с холодным лимонадом и апельсиновый сок с кубиками льда на дне. Просто слюнки текли.
 Венеция с жадностью накинулась на кусочек пирога с патокой и засахаренные дольки ананаса. А запивала это просто ледяным, но необычайно вкусным лимонадом. Девушка не могла сказать, на что похож этот вкус: аромат летних цветов, лёгкий ветерок в жаркую погоду. Нечто необычное, но удивительно вкусное. Директор поздравил своих учеников с рождеством. И сразу за его словами последовал громкий хлопок. Взорвалась одна из хлопушек. Учеников осыпал целый град конфетти и мелких сюрпризов.
 Когда хлопушка разорвалась над головой Венеции, то прямо на колени ей упал браслетик из разноцветных камешков. Ужин подошёл к концу, и девушка осознала, что она очень устала. Добралась Венеция до комнаты на ватных ногах и тут же обрушилась на кровать. Сил не было да на то, чтобы раздеться. Так девушка и уснула – в платье.
 Проснулась Венеция в десять часов. Зимнее солнце ярко светило в незанавешенное окно. Потянувшись, девушка спустила ноги с кровати и наткнулась пальцами на что-то. Удивлённо взглянув вниз, Венеция увидела подарки. И это удивило её ещё больше – кто мог прислать подарки ей?
 Самым крупным подарком была книга в чёрном кожаном переплёте с теснёнными золотом буквами и уголками. Надпись на обложке гласила: «Ежедневник». К закладке дневника была прикреплена небольшая поздравительная открытка. Девушка отцепила открытку, развернула её и прочла:
 «Желаю тебе счастливого Рождества и Нового года. Искренне надеюсь, что ты простишь меня. Профессор Г. Стэбелс».
 Под книгой лежало письмо в самом обычном белом конверте. В колонке адресанта значилось имя Джеральдины Стрейч. Нехотя Венеция развернула письмо и пробежалась глазами по знакомому до боли почерку:
 «С Рождеством тебя, милая моя Венеция! Я от всей души желаю тебе счастья, но самое главное – здоровья. Я надеюсь, ты не держишь на меня зла. Ведь понимаешь, наверно, что не всякая женщина с лёгкостью может сказать ребёнку, которого она растила пятнадцать лет, что тот – всего лишь приёмыш. А мне было трудно вдвойне. Ведь у меня никогда не было своих собственных детей. И мне очень хочется, чтобы на лето ты вернулась в наш старенький домик.
 Твоя приёмная мама Джеральдина Стрейч».
 Но это были ещё не все подарки. На полу, рядом с туфлями, лежала длинная узкая коробочка. Венеция подняла её и открыла. На чёрном бархате покоилась тоненькая цепочка с кулончиком в форме сердечка. А на бумажке значилось: «С любовью».
 - Что, опять от Стэбелса? – поразилась Венеция.
 Внезапно из крышки выпала ещё одна бумажка. Подняв новое послание с пола, девушка, заинтригованная до предела, развернула его и прочитала:
 «Всего самого наилучшего в наступающем Новом году. Я знаю, что ты встретишь на своём пути самого лучшего, самого доброго, того, кто будет любить тебя. Потому что ты – самая замечательная на свете девушка».
 Это был другой почерк. Буковки Стэбелса были мелковаты и слегка острые, а этот почерк был гораздо крупнее и какой-то неаккуратный, словно писавшему было всё равно.
 Венеция поднялась с кровати, пересекла комнату и спрятала свои подарки в шкаф. Остальные горничные ещё дрыхли, досматривая последние сны рождественской ночи. А Венеция, немного приведя себя в порядок, села за стол. Вскоре перед ней возникла тарелка с поджаренными тостами, розетка с джемом и чашка чёрного кофе. Позавтракав, девушка прихватила свою щёточку для смахивания пыли и направилась на работу.
 Почти все ученики разъехались на рождественские каникулы по домам. Лишь небольшая кучка ребят, уныло и вяло беседуя, находились сейчас в Красном зале. Мимо дивана прошествовала Ада Макмартинс, одетая в непривычную для неё одежду: широкие спортивные брюки с лампасами, облегающую белую футболку и домашние туфли. А голову не венчала остроконечная шляпа. Профессор, бросив скользящий взгляд на учеников, остановилась у дубовых дверей. Через минуту в Красный зал, зевая и потягиваясь, спустился Гийом Стэбелс, облачённый в жёлтые брюки и такого же цвета пиджак.
 - Доброе утро, Гийом. Вы замечательно выглядите! – поздоровалась Ада, которой, видимо, костюм коллеги не показался замечательным.
 - Приветствую, Мак! – нагловато отозвался Гийом. – А вы экстравагантно выглядите, не привычно как-то.
 Под потолком появилось привидение. Оно несколько заторможено пролетело над головами собравшихся и втянулось в стену. И тут Венеция увидела женщину лет сорока пяти-пятидесяти. Она была очень бледна и худа, крупные тёмные глаза блестели каким-то болезненным блеском, а губы отдавали лёгким сиреневатым оттенком. Серо-грязные волосы паклями свисали вдоль вытянутого лица. Женщина словно не шла, а плыла над полом. Поравнявшись с профессорами, она странным голосом поздоровалась:
 - Доброе утро.
 - Доброе, мисс Слиппин, доброе. И какова же моя судьба? – с нескрываемой издёвкой в тоне спросил Стэбелс.
 Женщина горько вздохнула, но вдруг повернулась к Венеции. Её тяжёлый взгляд словно пронзил её мозг.
 - О! Моя дорогая! Твоя жизнь в опасности! Берегись, берегись!
 Девушка удивлённо подняла брови и не менее удивлённо спросила:
 - Простите, а кто мне угрожает?
 Но женщина слабо улыбнулась кончикам губ и упорхнула за дубовые двери. Стэбелс подошёл к Венеции и слегка похлопал её по плечу.
 - Кто это? – поинтересовалась Венеция, переводя взгляд с Ады Макмартинс на Стэбелса и обратно.
 - Профессор Слиппин – преподаватель гадания и прорицания. Но ты не обращай на её слова внимания – никто не верит в её пророчества, – ответил Стэбелс, а Макмартинс слабо кивнула в знак согласия.
 Но странная профессор Слиппин не показалась Венеции какой-то ненормальной или психованной. И её предупреждение девушка восприняла всерьёз – ведь и мама не так давно говорила об опасности. И Венеция решила, что теперь куда бы она не пошла, чтобы не делала – она будет соблюдать безопасность.
 Однажды вечером, когда последние ученики в разное время возвращались в школу после каникул, произошло неприятное происшествие.
 Венеция сидела в комнате за столом и читала книгу о волшебных палочках. Внезапно дверь непривычно скрипнула и в комнату вплыла Слиппин. Венеция захлопнула книгу и перевела взгляд на учительницу. Слиппин долго и томительно буравила девушку глазами, а потом открыла рот и спросила:
 - Как дела у тебя, Венеция Люнар-Орфан?
 - Всё хорошо, – в некотором замешательстве ответила девушка, настороженно напрягая спину.
 Внезапно профессор округлила глаза, сжала пальцами край своей мантии и произнесла полутихим затуманенным голосом:
 - Третье око подсказывает мне, что сегодня и через три месяца произойдут страшные события, какие ещё ни разу не происходили в школе. Никогда не происходили! Никогда!
 Внезапно Слиппин расхохоталась истеричным смехом, откинув голову назад и стиснув кулаки. А потом взмахнула полами мантии и исчезла, растворившись в воздухе.
 Венеция медленно поднялась на ноги и больно ущипнула себя за руку – уж не померещилось ли ей всё. Но нет, только что развернувшаяся картина не была галлюцинацией. А значит, и предсказание Слиппин было натуральным.
 Девушка вновь опустилась на стул и машинально открыла книгу на первой попавшейся странице. Опустила на неё взгляд и онемела: на бумаге не было ни единой буквы. Страницы были чисты как первый снег. В ужасе Венеция оттолкнула от себя книгу и бросилась к зеркалу. Увидев в нём своё перекошенное от ужаса бледное лицо, девушка судорожно сглотнула. Внезапно зеркало чёть дёрнулось, словно его задели, и спросило:
 - Чего так нервничаем?
 Венеция пронзительно завизжала, до боли сжав пальцы в кулаки. Ноги стали ватными, перед глазами поплыли пёстрые пятна, перемежавшиеся ослепительными вспышками. Не выдержав всего этого, бедная Венеция рухнула на пол, потеряв сознание.
 Очнулась девушка в больничном отделении. Заметив это, мадам О’Клорр дала ей успокоительной настойки и положила на лоб холодный компресс.
 - Не стоит воспринимать прорицания Слиппин настолько серьёзно. Она маразматичная шарлатанка. Считает, что если её прабабка умела гадать на картах и предсказывать судьбы, то и она может, – сказала врачиха, присаживаясь на стул возле своей пациентки.
 - Но Слиппин… Она так странно говорила и смеялась. У неё был не обычный голос, а какой-то ненатуральный, мёртвый…
 - Успокойся, милая девочка. Менять голоса – единственный нормальный дар нашей прорицательницы.
 Венеция прикрыла глаза и вздохнула. Голова её немного болела и, казалось, была наполнена свинцом. Да и все эти переживания отбирали слишком много сил. Девушка забылась тревожной дрёмой.
 Проснулась она минут через сорок и, взглянув на тёмное окно, попросила остаться в палате ещё и на ночь. Отчего-то девушке не хотелось возвращаться в комнату горничных. Мадам О’Клорр претензий не имела. Она принесла девушке одеяло потеплее, задёрнула занавески на окнах и удалилась в свою подсобку. Но спать Венеции совершенно не хотелось. Поудобнее устроившись под мягким тёплым одеялом, она принялась обо всём, что пролетело за день. Теперь она уже не считала профессора Слиппин просто странноватой, но милой женщиной. Нет, она видела в ней чудовище. Страшное, мерзкое чудовище, сокрывшее свой истинный лик за маской нерешительности и убожества. И это самое страшное – видеть то, чего нет на самом деле.

Глава 11, в которой Венеция и Дэниэл Кинг посещают Заповедный лес.

 Зима медленно, но верно подходила к своему завершению. Грязный слежавшийся снег таял. И складывалось впечатление, что зима плакала над собственной гибелью. Но весеннее солнце нещадно палило, испепеляя белый саванн и пробуждая деревья ото сна.
 Но тенью радости всегда является несчастье. Профессор Слиппин теперь ни на шаг не отходила от Венеции, присматривая за ней из-за каждого угла и из-за каждой статуи. А когда попадалась «на месте преступления», то объясняла свои слежки тем, что ей не безразлична судьба бедной сиротки. Профессор Стэбелс, после случая в Подвесной комнаты, потерял к Венеции всякий интерес и, кажется, даже старался избегать встреч с ней. Но, в принципе, девушку это нисколько не расстраивало. Наоборот, одной проблемой стало меньше. Хотя возможность вызвать у Дэниэла ревность утекла, как песок сквозь пальцы. Однако и в этой ситуации наметились кое-какие изменения. Урсула теперь всё больше ходила с урока на урок одна и с Кингом общалась совсем мало. В основном это был стандартный набор фраз, вроде: «Привет», «Как дела?», «Ты написал реферат по зельям?», «Дай списать!» и так далее. И у Венеции теперь было больше возможности наблюдать за Дэном.
 Однажды, когда Венеция выносила мётлы на лётное поле для занятий, к ней подошёл Дэниэл Кинг и робко, но в то же время грубовато, спросил:
 - Ты получила мой подарок? Тот, что был на Рождество!
 Венецию внезапно осенило – кулон! Ну, конечно, кулон мог быть только от Кинга! Поэтому девушка лучезарно улыбнулась и ответила:
 - Да, конечно! Большое спасибо!
 - Мне нужно сказать тебе одну важную вещь. Я, ну, ты понимаешь… Я…
 - Да? – удивлённо спросила Венеция.
 - Эй, чем вы тут занимаетесь? – раздался откуда-то из-за их спин суровый оклик профессора Макмартинс.
 Она быстро шла по коридору к классу полётов, сжимая в правой руке свою сверхскоростную метлу «Ореол-2002». Глядя на блестящую рукоятку метлы, Венеция невольно восхитилась.
 - А, фигня! – отмахнулся Дэниэл. – Она уже не модна. Первую строчку в новинках спорта уже несколько недель удерживает «Сатурн». А «Ореол-2002» плавно перелетел на второе место.
 - «Сатурн»? – переспросила Венеция, глядя на профессора, которая была уже очень близко. – По-моему, все мётлы одинаковые.
 - Ну, не скажи. Мой кузен Стефан приобрёл «Сатурн» полторы недели назад. И он просто в поросячьем восторге от этой метлы. А он, поверь мне, разбирается в мётлах не хуже Ады.
 Венеция вздохнула.
 - Мистер Кинг, хорошо, что вы уже на поле. Когда соберутся ваши одноклассники, мы начнём урок. Сегодня вас ожидает небольшая проверочная работа по тем фигурам пилотажа, что мы прошли с нового года, – торопливо сказала Макмартинс, проходя мимо ученика и горничной.
 Через пару минут класс был в сборе. Дождавшись, пока они разберут мётлы, профессор Макмартинс свистнула в свисток, висящий у неё на шее, и сделала шаг назад. Парни по одному стали подниматься в воздух и выполнять всякие перевороты, сальто и акробатические трюки.
 - Так, мистер Гилмор, вы ошиблись в фигуре пилотажа номер пятнадцать. А вы, мистер Крейн, слишком стараетесь – быстро устанете и не дотяните до конца урока. Мисс Мэдисон, простите, но, кажется, после полугода полётов уже можно перестать бояться метлы! – выкрикивала учительница, неотрывно наблюдая за парящими учениками.
 Едва занятие окончилось, Венеция подошла к профессору и робко поинтересовалась:
 - Простите, можно мне немножко полетать?
 - Оу, конечно. Вот, можешь взять мою метлу, – с этими словами Макмартинс пихнула девушки в руки свой «Ореол-2002». – А после того, как налетаешься, отнеси его в хранилище вместе с остальными мётлами. В моём маленьком музее есть новый экземпляр, более лучший и красивый – «Сатурн».
 Венеции жутко захотелось повернуться к Дракону и показать ему язык. Как только ученики покинули класс, девушка оседлала метлу и стремительно взлетела под потолок. Как было приятно чувствовать ощущение полёта – лёгкий страх, лёгкий трепет и громадный восторг. Венеция потеряла счёт времени. Для неё существовали только воздух и метла. И не было ничего другого.
 Однако реальность болезненным пинком заставила девушку закончить свой полёт. Венеция быстренько отнесла мётлы обратно в хранилище, с некоторым сожалением распрощавшись с «Ореолом-2002», и направилась в Красный зал. Она ожидала, что там никого не будет, но всё вышло наоборот – в зале яблоку негде было упасть. И все возбуждённо перешёптывались, толкались и озирались по сторонам.
 Внезапно по залу прокатился мощный порыв ветра, словно кто-то распахнул дверь. Все свечи разом потухли. Темень разом заполнила всё помещение – ничего не было видно уже на расстоянии вытянутой руки. Венеция, пробираясь к лестнице на ощупь, решила поскорее покинуть зал. Но тут за её спиной раздался душераздирающий девчоночий крик. И в ту же секунду свечи ярко вспыхнули. Глазам предстала ужасающая картина – на диване неподвижно лежала Урсула Мэдисон. Кожа её была сероватого оттенка, остекленевшие глаза распахнуты, словно девушка увидела нечто ужасное, рот перекошен, а руки стиснуты в кулаки.
 - Скорее! Позовите мадам О’Клорр! – прогремела профессор Макмартинс, которая бежала через весь зал, распихивая парней в стороны, словно соломенных кукол.
 Но звать врача не пришлось – Дебби О’Клорр уже бежала с противоположного направления, сильно размахивая руками. Едва взглянув в каменно-безжизненное лицо бедняжки Урсулы, она констатировала:
 - Заклятие окаменения. Ещё не смерть, но уже и не жизнь. Печально, бедная девочка.
 - Ужасно. Ведь его так трудно снять! – с вздохом отчаяния вторила врачу Макмартинс и всплеснула руками.
 - О, да! Вы правы, как никогда, Ада, – третьим голосом втиснулся Стэбелс.
 Поняв, что остальным незачем больше находиться на месте страшного преступления, учителя повели молодых людей по комнатам. Венеция, отказавшись от сопровождения, стремительно понеслась в общую комнату горничных. Едва раздевшись, она легла в кровать и накрылась одеялом с головой. Перед глазами так и стояло перекошенное от ужаса лицо Урсулы. И Венеция не могла отделаться от навязчиво-пугающей мысли, что на месте Урсулы должна была быть она сама. Но в темноте тот, кто совершил мерзкое грязное дело, перепутал девушку. А значит, тот, кто собирался заколдовать Венецию, знал, что она придёт в Красный зал. И заранее подготовился к своему «тёмному делу».
 Девушка долго не могла уснуть, ворочаясь с боку на бок, подогреваемая своими навязчивыми идеями. Но единственное, чего она никак не могла понять – кому именно понадобилось нападать на неё? А может, преступнику всё-таки нужна была Урсула? Но ведь, в принципе, и Мэдисон убивать не за что. Она хоть и глупая напыщенная курица с хищным взглядом, но на самом деле серая мышка. Такая, каких много. А может, кто-то ошибся вообще? Хотел околдовать какого-нибудь парня, а промахнулся и попал в Урсулу?
 Загруженная подобными мыслями, Венеция забылась тревожным сном.
 Ночью девушке привиделся странный сон: она сражается с какой-то женщиной. Но лица особы не видно – его скрывает густая тень. Вокруг горит много свечей, на стенах нервно подрагивают длинные косые тени, но лица женщины всё равно не видно. Лишь различаются её руки – красивые тонкие пальцы, аккуратные подточенные ногти, покрытые глянцевым чёрным лаком.
 Проснулась Венеция в половине восьмого, без аппетита позавтракала мюсли, залитыми горячим молоком, тостами с джемом и отправилась в Оранжерею Цветов. Её радостным писком встретили ирландские асиллы – зверушки не крупнее кролика и очень на него похожие – такие же длинные уши, только такие, словно их причесали миксером, хвостик-обрубочек, но лапки длинные и прямые. Асиллы, увидев человека, который даст им поесть, забегали по длинной невысокой клетке и запищали. А рядом с клеткой стоял огромный аквариум, который профессор Стэбелс перетащил сюда по просьбе Макмартинс. В мутной илистой воде плавало водяное привидение киджо – бесформенное существо с выпученными подслеповатыми глазками и беззубым ртом.
 Венеция дала корма ассилам, покрошила сушёных рыбок киджо и начала полив растений. Но отчего-то эта работа больше не радовала девушку. Да и вообще, жизнь в этом замке стала тяготить. Вылив последние капли из лейки в горшок, Венеция направилась вытирать пыль с портретов.
 Через некоторое время девушка пришла в Красный зал. Работать вообще не хотелось. Меланхолия накатила девятым валом. Девушка обрушилась на диван и уставилась в потолок. Мимо сновали ученики. Но голоса их доносились, словно, из другой реальности. «Вот бы так лежать всю жизнь. Никогда не вставать. Не двигаться», – рассеяно подумала Венеция, не мигающим взглядом глядя на затушенные свечи, парящие под потолком. Но тут сверху появилось лицо Дэниэла Кинга.
 - Что ты делаешь? – удивлённо поинтересовался он, его волосы красиво свисали.
 - Отдыхаю, – пофигистично пробормотала Венеция, уводя взгляд с лица Дракона вновь на потолок.
 Парень присел на краешек дивана, не занятый Венецией, и дотронулся пальцами до кисти руки девушки. Венеция вздрогнула от неожиданности и рывком села. Дэниэл улыбнулся, глядя ей в глаза, затем поднялся на ноги и сказал:
 - Я хочу пригласить тебя в свою комнату. Надеюсь, ты не трусишка?
 - Вот ещё! – вздёрнула подбородок Венеция.
 Девушка попала в довольно миленькую комнату. В самом тёмном углу стояла кровать, на которую небрежно было наброшено мятое покрывало. В ногах кровати стояла тумбочка с несколькими ящичками. Под окном располагались стол и несколько стульев. А напротив входа стоял шкаф. Всюду валялись бумажные листы – чистые, исписанные, рваные и мятые. Как только они вошли в комнату, Дракон бросился к тумбочке, выдвинул средний ящик и достал из него пергамент. Подойдя к Венеции, он протянул ей его со словами:
 - Ты, кажется, любишь приключения? Вот, возьми это. Я выписал из некоторых книг немного о Запретном Лесе, о тайном западном крыле и ещё всяких потайных местечках «Лав Тауэра».
 Венеция молча приняла из его рук пергамент, развернула его и опустила глаза на строчки. Девушка не хотела начинать читать прямо сейчас, но жажда узнать что-то тайное оказалась очень сильной.
 «Заповедный Лес Чёрной магии. Одно из самых опасных мест на территории школы «Лав Тауэр». Считается, что если маг войдёт в его недра, то уже никогда не сможет найти обратной дороги. Отчасти, это правда, потому что все тропинки, проложенные в Лесу, исчезают через двенадцать часов. Поэтому если уйти в Лес на целый день, то уже ночью тропинки исчезнут. Так же Заповедный лес славится своими кровожадными волками-оборотнями, пегасами и лунными единорогами. Самое знаменитое растение – это Кричащий дуб. Если до него дотронуться, то дерево издает громкие неприятные звуки.
 Но самым удивительным и загадочным существом Заповедного Леса является кентавр. Мощные, как лошадь, и умные, как люди, кентавры стремительно носятся по чащобам, с лёгкостью обходя завалы деревьев и перепрыгивая через ямы. Встреча с кентаврами бывает опасной. Но только в том случае, если человек проявит враждебность.
 Тайное Западное крыло. Расположено на втором этаже школы «Лав Тауэр», в западной части. В одной из комнат крыла обитает страшное существо – огромный крылатый лев. Этот лев необычный – он наделён почти человеческим разумом».
 Дочитав до конца всё то, что набрал из книг Дракон, Венеция опустила руки с пергаментом вниз и сказала:
 - Как здорово! Огромное тебе спасибо!
 - Ну, спасибо в карман не положишь! – эхом отозвался Дэниэл Кинг.
 Щёки Венеции слегка порозовели. Но всё же она решила заплатить Дракону тем, о чём он просил. Девушка свернула пергамент в трубочку, шагнула к парню и, зажмурив глаза, чмокнула его в щёку. Потом сделала шаг назад и с трепетом открыла глаза. Дэниэл неотрывно смотрел на неё.
 - А как кентавры выглядят? – слегка дрожащим голосом поинтересовалась девушка, нервно сжав пальцами пергаментный свиток.
 - Ты не знаешь, как выглядят кентавры?! – неподдельно изумился Дракон, во все глаза уставившись на девушку. – Срам! Это такие существа, они жили ещё в Древней Греции. Тело лошади и торс человека. Сильные, умные, но упрямые как ослы – договориться с ними почти нереально.
 - Понятно.
 Венеция помедлила несколько секунд, выжидающе глядя в глаза Дэна, потом развернулась на сто восемьдесят градусов и покинула комнату. Как же ей хотелось посмотреть на кентавров. Ну, хоть одним глазком взглянуть! «Нет ничего невозможного! Вот окончательно растает снег…». Венеция так размечталась, что споткнулась о складку ковра и упала. Свиток выпал у неё из рук и откатился в сторону.
 - Осторожнее, – посоветовал один из портретов.
 Венеция поднялась на ноги, потирая ушибленные колени. Внезапно мимо её ног прошмыгнула крыса с огромным бантом цвета заварного крема на шее. Остановившись в метре от девушки, крыса обернулась и неприятно пискнула. А потом побежала дальше: длинный розовый хвост волочился за ней по полу. Не зная, зачем она это делает, Венеция подобрала свиток и бросилась вслед за крысой.
 Девушка так увлеклась погоней, что даже не замечала, куда она вообще бежит. Но когда ей попался яркий незнакомый портрет, Венеция опомнилась и остановилась. Крыса тут же скрылась в расщелине в стене.
 - Где это я? – растерянно спросила вслух Венеция, оглядываясь по сторонам.
 Самым элементарным было идти назад по прямой. Девушка так и поступила. «Уф, наконец-то!», – подумала Венеция с облегчением, когда ей стали попадаться на глаза знакомые портреты и гобелены. И уже через несколько минут она благополучно добралась до Красного зала. И без промедлений направилась в зал за дубовой дверью, к профессору Фэймосту.
 - Знаете, профессор, я только что увидела крысу с бантом на шее. Я начала за ней погоню, но потеряла из виду. Скажите, чья это крыса?
 - М-да… Если мне не изменяет память, я видел клетку с крысой среди вещей профессора Слиппин. Она когда только приехала в замок, то выходя из кареты, держала в руках какую-то коробку, покрытую шёлковой материей. Ветер подул, и тряпка слетела. И я заметил в клетке крысу.
 - Тогда надо её поймать. Ведь профессор, наверно, ищет свою любимицу.
 - Не волнуйся, Венеция, профессор Слиппин иногда выпускает свою зверушку погулять по замку.
 Пожав на это плечами, девушка покинула зал.

***

 Март подходил к черте своего конца. Солнце грело почти по-летнему и заполняло своим светом окна всех залов и комнат школы. Это было очень красиво. Яркие солнечные лучи, наполненные мириадами пылинок, просачивались через высокие окна и наполняли мерцанием помещение. Теперь каждую свободную минутку, когда не нужно было носиться по замку с метёлкой для пыли или поливать растения в Оранжерее, Венеция проводила в библиотеке, выискивая что-нибудь новенькое о тайнах «Лав Тауэра».
 Дэниэл Кинг тоже увлёкся этим занятием. Он даже дал Венеции на время свой учебник по истории магии. Да и вообще, они теперь частенько проводили вместе много времени, склоняясь над какой-нибудь особенно толстой и древней книгой. Венеции очень хотелось взглянуть на обитателей Заповедного Леса, главным образом на кентавра.
 И вот однажды её желание начало сбываться. Под покровом ночи, когда весь замок был объят сном, Венеция выбралась из общей комнаты горничных и на цыпочках направилась к комнате Дэниэла. Около двери девушка остановилась в нерешительности: стоит ли будить Дракона? Конечно, ей хотелось, чтобы в её авантюрном путешествии Дэниэл Кинг был рядом. Но, в тоже время, парень наверняка откажется. А она только зря тешит себя напрасными надеждами. Подумав, что именно так и произойдёт, Венеция вздохнула и медленно побрела в сторону Красного зала. Но внезапно сзади донёсся голос:
 - Ну и куда ты намылилась, скажи на милость?
 Девушка моментально обернулась. В коридоре, возле открытой настежь двери, стоял Дэниэл, облачённый в белую пижаму с красными полосочками.
 - Я хочу прогуляться… в Заповедный Лес. Если хочешь, то пойдём со мной?
 - Хорошо, я пойду с тобой. Только погоди минутку – я переоденусь.
 Дэниэл скрылся за дверью, а минут через пять вернулся, одетый в самую обычную школьную одежду. А в руке держал волшебную палочку.
 - Если нас увидят, то пиши – пропало! – проговорил Дэн, и они вдвоём направились к выходу.
 Через несколько минут, в течение которых они бесконечное множество раз озирались по сторонам, Дэниэл и Венеция вышли на школьное крыльцо. В небе неярко сиял серп луны, вокруг которого робко приютились звёздочки. Вдалеке жёлтой точкой горело окошко лесника, который, по-видимому, ещё не ложился спать.
 Дэниэл выставил перед собой волшебную палочку и, прокашлявшись, скомандовал:
 - Солнечный свет!
 Кончик палочки тронул призрачный жёлтый свет, будто от электрической лампочки. Венеция слегка улыбнулась и медленно побрела к лесу. Дэниэл шёл рядом с ней, высвечивая пространство впереди. Но внезапно он остановился и чертыхнулся:
 - Чёрт! Какой же я олух! Как можно забыть такую вещь, как бутылку?! Опять придётся использовать заклятие!
 - А бутылка-то тебе зачем? – изумилась Венеция, оборачиваясь к парню.
 - В Лесу есть особое озеро с живительной водой. Если выпить или умыться такой водой, то снимаются даже самые трудные заклятия. Вот кентавры твои, например, пьют эту воду, если сильно покалечатся в драке. А я хотел набрать немножко водички для Урсулы.
 Венеция понятливо покачала головой и вздохнула: знать, Дракон ещё не забыл свою Мэдисон, и всяческими способами старается помочь ей. Они молча, ноздря в ноздрю, вошли в прохладное царство Леса. Как разительно отличалась обстановка до первых деревьев от мрачности самого начала Леса. У Венеции тут же возникло ощущение, что, как только они вошли в Заповедный Лес, на них мигом уставилась не одна сотня глаз. И от этого у бедной девушки мурашки забегали по спине. На секунду она остановилась, пугливо озираясь по сторонам, а потом стиснула руки в кулаки и пошла дальше.
 Дэниэл Кинг бойко шагал по узкой тропинке, бесстрашно перешагивая через выступающие из-под земли корни деревьев. Свет его палочки выхватывал из темноты страшные корявые деревья и пугающие, подобные сгорбившимся монстрам, кусты. Внезапно рядом стремительно промелькнула какая-то тень, зашуршав ветками. Венеция негромко вскрикнула и интуитивно, ища лишь защиты, схватила Дэниэла за руку.
 - Трусишь? – ядовито прошипел он, медленно поворачивая голову к девушке. Пришлось Венеции отпустить его руку.
 Но внезапно впереди зашевелились кусты, раздался треск ломаемых сучков, и среди веток загорелись два жёлтых, словно подсвечиваемых изнутри, глаза. Венеция пронзительно взвизгнула и до боли сжала пальцами плечо Дракона, спрятавшись за его спину.
 - Ау-у! – воскликнул парень от боли. – Чего ты боишься? Это же только лесной прыгун! Он ещё трусливее тебя, хотя размером с лису. И отпусти моё плечо!!!
 - Плечо отпущу, а вот за руку держаться буду. Это вселяет мне уверенность.
 Дракон пренебрежительно фыркнул и решительно свернул влево, уходя с тропки в чащу Леса. А через несколько минут вдалеке послышался слабый, но всё же различимый плеск воды. Словно русалка по водной глади хвостом ударила. И уже шагов через двадцать Дэниэл и Венеция оказались на берегу великолепного озера. Чёрная, как смоль, дрожащая вода отражала ночное небо. Свежий влажный воздух тут же наполнил лёгкие. Но пахло как-то особенно, словно лавандой.
 Дэниэл наклонился и сорвал красивый цветок. Он несколько раз помял его в руках (на удивление Венеции), а затем присел на корточки у самой кромки воды и опустил в неё увядший цветок. Несколько секунд продержав цветок под водой, Кинг вытащил его обратно. На глазах у Венеции и Дракона цветок распрямился, листья его поднялись, а в воздухе распространился тонкий аромат.
 - Ничего себе!.. – вырвалось у Венеции.
 Дракон бросил цветок, потом извлёк из кармана палочку и взмахнул ею. На уровне его глаз, в воздухе, появилась небольшая бутылочка с пробкой. Парень тут же схватил её, вынул пробку и опустил в воду. Наполнив бутылочку живительной водой озера, Дракон заткнул бутылку пробкой и убрал её во внутренний карман мантии.
 - А теперь скорее обратно! – сказал он, вставая на ноги и убирая палочку в карман брюк. – Скоро начнётся время охоты волков-оборотней.
 Но только слова Дэна замолкли в ночной тиши, как на поляну перед озером выбежала целая стая серо-белых огромных волков. Глаза их горели красным. Самый крупный из шайки – скорее всего вожак – припал к земле, нервно помахивая хвостом, и уставился на парня и девушку своими неприятными красными глазами. Остальные волки, оскалив жёлтые длинные клыки, стали медленно сужать круг, так что Дэниэл и Венеция оказались в ловушке.
 Девушка судорожно вцепилась холодными, как лёд, пальцами в запястье Дракона. А волки всё приближались. Девушка уже почти чувствовала их горячее хриплое дыхание. А ещё она ощущала, как напряжён Кинг – рука его была стиснута в кулак, а на виске пульсировала венка. «Никто нам не поможет. Завтра утром хватятся одного ученика, а надут только обглоданные косточки. Вот жуть-то».
 И вот когда смерть уже дышала им в лицо, на поляну выскочило нечто. Нечто огромное и мощное. Венеция пригляделась. Невдалеке от них, за спинами волков, стоял статный кентавр вороной масти. Тут же между деревьев мелькнули две серебряные стрелы. И рядом с кентавром возникли два белоснежно-мерцающих единорога. Их хвосты с кисточкой беспокойно рассекались воздух, а винтообразные рога светились. Волки обернулись, заскулили и, поджав хвосты, убежали в чащу леса.
 - Убирайтесь из Леса немедленно! – закричал кентавр гневно, обращаясь к шокированным Дэниэлу и Венеции. – Вы что, не знаете, что сейчас час, когда на охоту выходят эти твари?!
 Не дожидаясь ответа, кентавр подскочил к молодым людям, схватил Венецию за руку и потащил к себе. Дэниэл очнулся и, выхватив палочку, процедил сквозь зубы:
 - Если хоть волос упадёт с её головы, клянусь, я…
 Но не успел он договорить свою фразу, как кентавр одним махом забросил на свою спину девушку. Венеция взвизгнула. Но кентавр не обратил на это никакого внимания. Он подтащил к себе Кинга и заставил его тоже сесть на спину. А потом он сказал:
 - Держитесь крепче! Луна и Сильвер – за мной!
 Кентавр сорвался с места и стремительно поскакал напролом через Лес. Венеции показалось, что такими потоками ветра её обязательно скинет со спины кентавра. И если бы не руки Дракона, которые держали её за талию, она бы точно упала. Выскочив из Леса, кентавр остановился и, дождавшись, пока молодые люди спрыгнут с его спины на землю, сказал:
 - Никому не говорите, что вы сидели на спине кентавра. И никогда больше не ходите в Заповедный Лес ночью. А теперь, скорее бегите в замок – скоро рассвет.
 С этого момента Венеция не помнила, как она добралась до комнаты горничных. Наверно, как бежала она в тот момент, не бегал никогда никакой самый знаменитый спортсмен. Девушка забыла обо всём, даже о Драконе (которого она, к слову сказать, обогнала). У неё была только одна цель – поскорее добраться до комнаты и спрятаться от страхов этого мира под одеялом. Поэтому как только голова её коснулась подушки, девушка отрубилась.

Глава 12, в которой Дракон перенимает на себя заклятие Урсулы, а Венеция соглашается вместо него ходить на занятия.

 Утром Венеция проснулась со страшной головной болью. Да и всё тело было словно налито усталостью. Хотелось вновь закрыть глаза и проспать ещё хоть полчасика. А ещё девушка знала точно – у неё поднялась температура. Очевидно, скачка на кентавре, когда ветер бил в лицо, оказалась не столь безопасной.
 Горничные, видя бледный вид своей коллеги, оставили её в покое и преспокойно ушли на работу. Венеция, оставшись одна в тёплой комнате, надеялась ещё немного поспать. Но стоило ей закрыть глаза и расслабиться, как в дверь постучали. Пришлось девушке подняться, чтобы открыть. Накинув на плечи одеяло, она засеменила к двери. На пороге стоял Дракон. И, судя по его широкой улыбке и горящим глазам, у парня было великолепное настроение.
 - Оу, ну и видуха у тебя! – воскликнул он, глядя на бледные щёки девушки. – Будто ты целый месяц просидела в шкафу, в темноте.
 - Ох, мне не смешно. Меня знобит и голова болит, – пожаловалась Венеция, прикладывая руку ко лбу.
 - Слушай, неприлично же держать человека на пороге. Можно мне войти?
 Венеция без слов пропустила парня в комнату. Дракон сел за стол, а девушка вновь легла.
 - Слушай, сходи-ка ты к Дебби О’Клорр! – предложил Дэниэл, пристально глядя на бледную девушку, кутавшуюся в одеяло.
 - Не пойду я! Сама прекрасно знаю, что нужно делать. Просто отлежусь сегодня денёчек, а завтра всё пройдёт само собой! – несколько озлобленно ответила Венеция, привстав на локтях.
 - Я помогу тебе!
 Дэниэл Кинг подошёл к кровати девушки и протянул руку, приглашая её встать. Венеция подчинилась. Парень перекинул её руку через свои плечи, приняв большую часть массы её тела на себя. Вместе они вышли в коридор и направились в больничное крыло. Венеция думала, что идти она сможет запросто, но ноги внезапно стали ватными и плохо слушались. Поэтому девушке пришлось ещё больше навалиться на Дракона.
 - Мы дойдём, только не волнуйся, – хрипловато проговорил Дэн, но, кажется, больше убеждая себя, чем Венецию.
 Они медленно приближались к больнице. У Венеции на лбу выступила холодная липкая испарина болезни, а кончики пальцев стали холодными. Дэн сопел от натуги, но упорно шёл вперёд. Вот они подошли к закрытым дверям больничного отделения. Дракон отпустил девушку, взглянул на неё и спросил:
 - Ты хоть минуту постоять сможешь без поддержки?
 - У меня насморк, а не паралич! – возмутилась девушка, приваливаясь спиной к стене.
 Дэниэл косо улыбнулся и тут же скрылся за дверью больничного крыла. Он вошёл в кабинет врача О’Клорр и переговорил с ней. Через минуту врач и Дракон уже стояли около Венеции. Отправив Дэниэла обратно, Дебби помогла девушке добраться до палаты и уложила её под тёплое одеяло.
 - Ничего-ничего, – бормотала врачиха. – После долгих полётов на метле такое часто случается.
 - На метле? – туповато переспросила Венеция, глядя в самые глаза Дебби.
 - Не волнуйся, девочка. Мистер Кинг мне всё объяснил. Вам не следует так много времени проводить на метле, особенно в вечернее время.
 Венеция слабо улыбнулась: Дэниэл напорол такой чепухи, лишь бы правда об их прогулке в Заповедный Лес не открылась. Дебби достала из шкафчика с медикаментами две таблетки, а запить их дала каким-то настоем. До того горьким, что у Венеции заслезились глаза. Чтобы не было так противно, врачиха дала девушке мятную конфетку ядовито-синего цвета. Убедившись, что Венеция приняла все лекарства, Дебби О’Клорр удалилась в свой кабинет.
 Венеция расслабилась и, укрывшись одеялом по подбородок, уставилась в потолок. Но только она хотела задремать, как в чуть приоткрытое окно влетел белый почтовый голубь. Мелодично воркуя, голубь сел на спинку кровати.
 - Ну, привет! – растягивая по слогам, проговорила Венеция и протянула руку к птице.
 На ладонь ей упало сложенное в несколько раз послание. Голубь тут же улетел. А девушка раскрыла письмо и прочитала:
 «Сегодня ночью я прокрадусь в больницу и попробую воду на Урсуле. Постарайся не спать, жди меня. Дракон».
 У Венеции предательски дрогнуло сердце. Как же ей противно это имя – Урсула Мэдисон. И зачем только вылечивать эту кикимору? Перевернувшись на живот и уткнувшись лицом в подушку, девушка задремала.
 Вечером, когда ученики уже давно сидели в своих комнатах и делали домашнее задание, дверь в больничную палату приоткрылась. В образовавшемся проёме показалась голова Дэниэла Кинга. Убедившись, что врач находится в своём кабинете, парень решительно вошёл. Поравнявшись с кроватью Венеции, он шёпотом спросил:
 - Где Урсула?
 До Венеции только сейчас дошло: за день она так и не додумалась найти «мраморную» красавицу. Девушка огляделась по сторонам и в самом дальнем углу заметила ширму.
 - Там, скорее всего, – указывая рукой на ширму, сказала Венеция.
 Дэниэл сухо кивнул и быстро направился к ширме. Венеция села на кровати и вся превратилась в слух. Но было тихо: Дракон действовал бесшумно, как кошка. Но вот из укрытия донеслось:
 - Дьявол!
 Парень появился из-за ширмы и с яростью запустил бутылочку в стену. Послышался звон бьющегося стекла. Венеция испуганно вздрогнула и оглянулась на дверь кабинета Дебби. Но врачиха ничего не слышала. Дэниэл рыкнул и мотнул головой. Резинка, сдерживающая его волосы в хвостике, соскользнула и упала на пол. Парень был разъярён не на шутку. Чтобы не бесить его ещё больше, Венеция легла. Даже не пожелав ей доброй ночи, Кинг покинул палату.
 Утром, ни свет, ни заря, Венецию разбудила Дебби. И не успела девушка открыть глаза, как врачиха пихнула ей в рот мятную конфетку.
 - Зачем вы конфету дали? – удивилась Венеция, чувствуя сильный вкус мяты на языке и в горле. – Это же не лекарство!
 - Ещё какое лекарство! – возмущённо ответила врачиха и, развернувшись на каблуках, быстро удалилась в свой кабинет.
 А Венеция плюхнулась на подушку и стала медленно перекатывать конфету во рту. Можно сказать, что неприятное чувство гриппозного состояния прошло. Но теперь в носу щекотало, как при насморке. Тут в больницу заглянул Дэниэл. Как-то виновато взглянув на девушку, он тихо сказал:
 - Я всю ночь корпел над книгами о непростительных заклятиях и кое-что нашёл. Это должно помочь Урсуле. Рассказывать не стану, сама прочитаешь.
 На колени девушки упала толстая, с потрёпанными углами, книга. Венеция положила ладонь на обложку и открыла книгу. Убедившись, что девушка нашла нужную страницу, Кинг убежал.
 - Так, заклятие окаменения: страница триста сорок.
 Открыв нужную страницу, Венеция погрузилась в чтение:
 «Заклятие окаменения относится к типу непростительных, то есть таких, за которые судят. Они очень сильные и опасные. Заклятие окаменения чаще других применяют тёмные маги, чтобы устранить своих противников. Единственным условием произнесения заклинания является тьма. В помещении (комната, зала или даже дом) должна стоять кромешная тьма.
 Противозаклятий в виде зелий или формул заклинаний не существует. Но излечить жертву можно, лишь приняв на себя проклятие. Потерпевшего должен поцеловать человек, испытывающий дружеские или более сильные чувства. Однако подаривший поцелуй сам станет камнем».
 - Боже мой!!! Он собрался поцеловать Урсулу! – в ужасе закричала Венеция, до боли стиснув руки в кулаки.
 Венеция вскочила с кровати и, бросив книгу на подушку, бегом побежала вон из больничного отделения. Всё насморочное состояние мигом улетучилось, словно вода в пустыне. А уколы ревности, как допинг, придавали ей сил.
 Девушка остановилась у дивана в Красном зале. Возле камина, сжавшись в жалкий комочек, как птенчик, сидел Дэниэл. Казалось, что вокруг было светло, и только над Дэном сгустилась какая-то зловещая тень. Бросившись к нему, Венеция прокричала:
 - Ты никогда этого не сделаешь!
 Парень медленно повернул к ней голову, но тут же опустил в пол грустные глаза. Потом его рука накрыла пальцы Венеции.
 - Понимаешь, в каком-то плане я в ответе за Урсулу. Если она не вернётся домой, моя мама до конца жизни будет смешивать меня с грязью. А это, поверь мне, не особо приятно.
 - Но… Ведь получается, что не вернёшься ты, – робко произнесла Венеция.
 - Моя мама не любит меня. Она только делает вид, что заботится обо мне, но на самом деле её многообожаемый ребёночек – моя сестра Лива!
 - Слушай, Дэн. Меня всё равно никто не ждёт. Поэтому, когда ты расколдуешь поцелуем Урсулу, я… поцелую тебя. Мне не хочется возвращаться в холодный и бездушный Лондон. Не хочется видеть разрушения старого особняка и слышать кряхтения Джеральдины, – Венеция горько вздохнула и опустила глаза в пол.
 - НЕТ! – запротестовал Дракон, недовольно сведя брови к переносице, так, что его лицо стало неподдельно строгим и чёрствым. – Не надо даже заикаться об этом!
 Как бы подтверждая свою решительность, Дэниэл Кинг поднялся на ноги и медленно побрёл в больничное отделение.
 - НЕ-ЕТ! – во всё горло закричала Венеция, подскочила с пола и бросилась наперерез Дракону, вцепившись руками в его предплечья.
 - Отойди в сторону, глупая девчонка! Как ты не понимаешь – я не смогу жить спокойно, зная, что из-за какой-то красотки меня всю жизнь будут называть дерьмом. Это хуже всего! – срывающимся на сиплый визг голосом прокричал Дэн, сбрасывая руки Венеции. – Думаешь, я горю диким желанием стать камнем?! Нет! А если ты так думаешь, то глубоко заблуждаешься, Венеция…
 Оттолкнув девушку в сторону, Кинг стремительно побежал дальше. Не желая сдаваться, Венеция бросилась следом. На бегу она спрашивала:
 - А это вообще на другой день перенести нельзя? Поцелуй её, например, в пятницу!
 Внезапно Дракон замер на месте, словно прирос ногами к полу. С лица его немедленно сползло выражение сумасшедшего отчаяния. Одарив Венецию восхищённым взглядом, Дэн воскликнул:
 - Чёрт возьми, ты права!
 Девушка почувствовала, как её щёки залились краской. Нервно сцепив пальцы рук, она подумала: «Фу, как сложно было уговорить. Но, по крайней мере, теперь он колеблется. Осталось только уговорить его вообще не делать этого». Венеция подняла на парня глаза и слегка улыбнулась. Но глаза её улыбались больше губ. Тут мимо них, как ни кстати, прошёл профессор Стэбелс. Но он был не один, а шёл, держа под руку профессора Макмартинс. Поравнявшись с Дэном и Венецией, Гийом язвительно ухмыльнулся и произнёс:
 - Ой, мистер Кинг, смотрю я и удивляюсь: не успела ваша подружка попасть в больницу, как вы заигрываете с другой. Глядите в оба, как бы и с этой девицей чего не случилось – ведь в замке-то девушек больше нет.
 И, хихикая над монологом Гийома, профессора удалились. Ребята проводили их ненавистными взглядами.
 - Достал меня этот препод! – негодующе процедил сквозь зубы Дэн и расширил ноздри.
 - Меня не меньше, – буркнула в ответ Венеция.
 Внезапно Дракон повернулся к девушке лицом, сверкнул глазами и сказал суховатым адвокатским тоном:
 - Мне нужно с тобой поговорить. Пойдём в подвальные помещения. Там немного прохладно, но ведь и не морозильник.
 Он взял Венецию за руку и потащил за собой в сторону тёмных дверей в конце коридора. На двери висела медная табличка с выгравированными буквами: «Подвальное помещение номер три». Дракон, воровато оглянувшись назад, толкнул дверь. Вниз уносилась широкая лестница с невысокими ступенями.
 Спустившись до самого конца этой лестницы, Дэниэл и Венеция оказались в широком сумрачном коридоре со сводчатым потолком. По стене располагались незапертые двери. Раньше в них располагались хозяйственные помещения, а теперь – классы.
 Дэниэл толкнул ближайшую к нему дверь. Она – набухшая от извечной сырости – тяжело открылась. Парень решительно шагнул в класс. Венеция незамедлительно последовала за ним. В классе было сыро и прохладно. Всё пространство занимали ученические парты, квадратный преподавательский стол и два пустых стеллажа. Хотя нет, пустыми назвать их нельзя. На полке одного стеллажа лежал небольшой хрустальный шар, покрытый сероватой дымкой пыли.
 Дэниэл сел за преподавательский стол и, подражая учителям, стал суровым взором обозревать пустой класс. Венеция, зябко поёживаясь от сырости и прохлады класса, села перед Кингом за переднюю парту. Несколько долгих минут они сверлили друг друга взглядами. Но, наконец, молчание прервала Венеция, тихо спросив:
 - Ну, и долго мы будем торчать в этом морозильнике?
 - Я хотел бы побеседовать о наших дальнейших действиях, – тут же начал Дракон, сцепив пальцы рук перед лицом, и не отрывая от лица девушки проницательного взгляда.
 - Я вся внимание! – с готовностью продолжила Венеция.
 Пробежав глазами по пустому классу, словно намереваясь отыскать нечто неожиданное, Дэниэл вновь остановил глаза на подружке и начал:
 - Мой предварительный план таков: ночью, после отбоя, я прокрадусь в больничное крыло, а ты жди меня. Вместе же поднимем Урсулу и прислоним её к стене. Я её поцелую – и все дела. Единственное, что тебе нужно сделать обязательно – это не допустить того, чтобы Урсула подняла шум. Если потребуется, просто заткни ей рот рукой. А потом вы с ней уложите меня на кровать и быстро смоетесь. Как думаешь, это осуществимый план?
 Дэниэл так эмоционально расписывал этот ужасный план, словно говорил о предстоящей вечеринке. Он даже улыбался! Венеции это казалось полнейшей дикостью. Поэтому она сидела молча и старалась не ловить взгляд парня. Старалась не делать этого ещё и потому, чтобы Кинг, не дай Бог, не заметил отчаяния её лица. А Дэн всё распинался и распинался, поясняя самые малейшие детали этого жуткого плана. Но внезапно…
 - Трык… трык…
 Этот звук раздался от двери и заставил парня прервать свою тираду. Дэн и Венеция одновременно посмотрели на дверь.
 - Чёрт! Нас заперли! – выругался Кинг и стукнул кулаком по столешнице.
 - А? Что? – слегка удивлённо переспросила девушка: во время монолога Дракона она впала в некий транс, перестав слышать его слова и улавливать движения.
 - Нас заперли! Понимаешь, ЗАПЕРЛИ!!! – озверевшим голосом проорал Дэн Кинг.
 - Ну вот, каждый раз, когда я соглашаюсь пойти с тобой куда-то, обязательно влипаю в передряги! – сурово заметила Венеция.
 Дракон стремительно вскочил из-за стола и бросился к двери. Он с силой потянул её на себя за ручку, потом, поняв, что это безнадёжно, хорошенько пнул ногой. Потом прислонился к двери спиной и возвёл глаза к потолку. Венеция неторопливо, словно прогуливаясь по летнему садику, подошла к парню, повернула к нему голову и робко поинтересовалась:
 - А когда здесь занятия?
 - Послезавтра в девять утра! – свирепо бросил Дэн, щуря от злости глаза.
 - А пораньше не будет?
 - ОТВАЛИ! – гаркнул на неё парень, теряя терпение, как воду из сита.
 Венеция ужасно возмутилась: на неё посмели наорать всего за один вопрос! Это верх культурного развития человека!
 - Никогда больше не смей поднимать на меня голос, – с холодной яростью процедила Венеция, бросая на парня взгляд из-под бровей.
 Бросив на девушку злобный взгляд, Дэн выхватил волшебную палочку и, направив её на замочную скважину, скомандовал:
 - Откройся!
 В скважине что-то негромко лязгнуло. Дракон потянул на себя дверь, и она послушно открылась, слегка скрипнув петлями. Венеция недовольно покачала головой – зачем надо было ломать комедию, когда всё решалось столь элементарно, как дважды два.
 - Пошли-и! – протянул Дэниэл, стоя давно уже в дверном проёме.
 Они вместе покинули класс и стали подниматься по лестнице. Но возле самой двери, которая выпустила бы их из подземелий, Дэниэл Кинг остановился и, повернувшись к девушке, спросил тоном, не требующим возражения:
 - Так мы договорились или как?
 - Договорились, – уныло ответила Венеция, хотя ей больше хотелось ответить «или как».
 Они вышли из подземелий и разошлись в разные стороны. Венеция заторопилась в больничное крыло, пока Дебби не заметила её исчезновения, а Дэн направился к себе. Добредя до кровати, девушка устало упала на неё, едва не сбросив на пол одеяло. Мысли в голове переплелись такие тугим комком, что, казалось, распутать их невозможно. Венеция не могла понять и половины того, что сейчас вмещалось в её голове. Поэтому она сделала самую простую для данного момента вещь – задремала.
 Вечером мадам О’Клорр опять пихнула ей в рот мятную конфетку, пожелала спокойной ночи и удалилась в свой кабинет. Дождавшись, когда врачиха окончательно угомонится и погасит свет, Венеция выскользнула из-под одеяла и, подобно пантере, подкралась к ширме. И заглянула за неё. Урсула всё так же лежала на кровати. Её полный ужаса взгляд всё так же был устремлён в потолок. Венеции даже на краткий миг стало жаль её. Но уже через секунду жалость сменилась презрением:
 - Вот, совсем скоро ты, Урсула Мэдисон, вновь станешь живым человек. Но какой ценой? Ценой жизни Дэниэла. И я уверена на сто процентов, что ты даже не будешь ему благодарна!
 Дверь в палату тихонько скрипнула. Венеция выглянула и увидела входящего Кинга. Одет он был в мешковатый серый свитер крупной вязки и чёрные классические брюки. Длинные волосы подобраны в тугой хвостик. Венеция стремительно подбежала к нему, почти неслышно ступая по каменному полу, и остановилась рядом. Однако ничего не сказала. Только крохотная слезинка скатилась по правой щеке и упала с подбородка. Видя, что девушка на грани истерики, Дракон попросил:
 - Пожалуйста, выполни одно моё поручение. Обязательно ходи вместо меня на все занятия, даже к Стэбелсу. Записи делай в моих тетрадях, пользуйся моими учебниками.
 - Ладно… – выдавила из себя Венеция сквозь подступившие к горлу слёзы.
 Ей захотелось зажать уши, закрыть глаза и бежать прочь. Бежать до тех пор, пока сердце не остановится в груди. Но лишь бы не делать того, от чего душа может превратиться в чёрный уголёк. Но вместо этого Венеция покорно подошла к голове Урсулы. Они вместе с Кингом подняли её и прислонили к стене в вертикальном положении. Дэниэл медленно наклонился над ней и чуть склонил голову, будто бы пытался разглядеть что-то очень крошечное на щеке Урсулы. Но ту он резко отстранился назад, развернулся к Венеции лицом и почти что прокричал:
 - Знай, Венеция, что я бы мог плюнуть на всё! Но желание спокойной жизни сильнее моих чувств!
 С этими словами он резко подался вперёд, коснулся губ Урсулы своими, потом сделал шаг назад и, вздрогнув всем телом, безжизненно упал на пол к самым ногам Венеции. Вслед за этим Урсула моргнула глазами, сделала глубокий вздох и пошатнулась, едва не растянувшись на полу рядом со своим бывшим другом. Но, устояв на ногах, она спросила:
 - А который сейчас час?
 Но Венеция почти не слышала её. Мир в единый миг свернулся до размера лежащего на полу Кинга. Девушка медленно осела на пол рядом с ним и спрятала лицо в ладони. Урсула, которую эта душераздирающая картина не тронула вообще, лишь хмыкнула и высокомерно бросила:
 - Как благородно с твоей стороны, Дэн!
 И, развернувшись, она стремительно вышла из-за ширмы. Венеция даже не шелохнулась. Она всё так и сидела возле окаменевшего Дракона, тихо плакала и не могла думать ни о чём. Услышавшая, как громко хлопнула открытая Урсулой дверь, Дебби вышла из кабинета и строго спросила:
 - В чём тут дело?
 Всхлипывая, Венеция попыталась всё объяснить, но, как показалось ей самой, вышло это у неё из ряда вон плохо. И мысли путались, и голос сильно дрожал. Но врачиха, видно, всё поняла и только ответила:
 - Успокойся, девочка. Ведь, в конкретном итоге, нет в мире вечных заклятий.
 Венеция отёрла слёзы тыльной стороной ладони, медленно поднялась с пола и почти на ощупь добралась до своей кровати. Она хотела провалиться в сон, чтобы хоть как-то облегчить боль. Но, как назло, сна не было ни в одном глазу. Всю ночь она беспрестанно ворочалась с боку на бок, вздыхала и изредка всхлипывала. А когда небо приобрело сероватый оттенок от просыпающегося солнца, Венеция решительно откинула одеяло, опустила ноги в туфли и направилась в кабинет Дебби.
 Врачиха сидела на стуле, положив голову на стол, и громко храпела. Очевидно, после ночного происшествия она уснула прямо за своим столом. Рядом с её головой была разлита лужица чего-то коричневатого.
 - Мадам О’Клорр! – негромко воззвала Венеция, не спуская взгляда с врачихи.
 Ты с явным трудом оторвала голову от стола, возвела мутные глаза на девушку и спросила слегка хрипловатым голосом:
 - Чего тебе надо?
 - Мне нужно выписаться из больницы. Мистер Кинг попросил, чтобы я вместо него посещала занятия.
 Видно было, что Дебби хотела возразить. Но потом махнула рукой и, достав из ящика толстый журнал с пожелтевшими страницами, вывила своим неаккуратным жирными буквами одно-единственное слово: «Выписана».
 Венеция поблагодарила врачиху и тут же улепетнула из больницы. Прибежав в свою комнату, она поскорее скинула фартук, убрала его подальше в шкаф и поспешила в комнату Кинга. По дороге она молилась только о том, чтобы комната Дракона не была заперта. Но парень предусмотрел и это. Венеция свободно вошла в его комнату. На столе стоял собранный портфель, поверх которого покоился листик с расписанием. Первым делом девушка надела на себя мантию Кинга, а уж потом принялась за листок с расписанием. На одной стороне листа значился общий перечень предметов.
Защита от тёмной магии,
Животнология,
Практика заклятий,
Прорицание,
Зельеварение,
Уход и защита за редкими видами растений и животных,
История магии.
 
 На обороте листа было собственно само расписание. Прочитав его, Венеция присвистнула:
 - Ну и ну!
 Девушка быстренько вытащила из портфеля Дракона лишние учебники, застегнула его на молнию и, взвалив на плечо, покинула комнату. Венеция быстро спустилась в Красный зал, где сразу наткнулась на Урсулу Мэдисон. Та сидела на краешке дивана и, с видом конченого ботаника, читала учебник по защите от тёмной магии.
 - О! Привет, Урсула! – как можно беззаботнее и приветливей поздоровалась Венеция, поборов сильное желание ударом ноги выбить книжку из рук девчонки.
 Мэдисон недовольно подняла голову и фыркнула:
 - Приветик. Смотрю, нацепила мантию моего Дракона!
 - Заруби себе на носу: об этом Дэниэл сам попросил меня перед те, как оживил тебя.
 Урсула сжала губы в нитку и, бросив злобный взгляд на Венецию, тут же опустила его в книгу. Венеция, проигнорировав её взгляд, опустилась на другой конец дивана и уставилась на мысы своих туфель. В голове крутилась единственная мысль: через несколько минут начнётся её учёба!

Глава 13, в которой Венеция обучается магии и читает личный дневник Кинга.

 В половине девятого Урсула убрала учебник в сумку и, поднявшись с дивана, направилась на завтрак. Выждав секунду-другую, Венеция тоже встала и направилась следом.
 Они вошли в зал за дубовой дверью. И тут только до Венеции дошло, что сесть ей придётся рядом с Урсулой – ведь она, как-никак, должна во всём быть как Дэниэл. Скрепя сердце, девушка опустилась на лавку и поставила портфель в ноги. Урсула бросила на неё косой скользящий взгляд и тут же отвернулась, ясно давая понять, что к общению она не предрасположена.
 На тарелке, минуту назад пустой, появилась дымящаяся творожная запеканка, распространяющая божественный аромат. Втянув носом это запах, Венеция вооружилась ложкой и отломила от запеканки небольшой кусочек. Еда оказалось настоящим деликатесом.
 Расправившись с завтраком, Венеция незамедлительно примкнула к группе, в которую входил Кинг. Ученики направились на первый урок – защиту от тёмной магии. Урсула Мэдисон принципиально держалась на расстоянии от Венеции и даже делала вид, что вообще её не знает. Но саму Венецию это мало волновало. Куда больше её беспокоил вопрос – как она, не имеющая никакого отношения к магии, будет колдовать? Ладно, там записать конспект по истории магии или животнологии. Но вот заклятия и зелья!.. Профессор Квентин Селениум резко распахнул дверь своего класса, едва не задев ею одного из учеников. Бросив взгляд на класс и, выхватив из общей массы Урсулу, профессор довольно обрадовано произнёс:
 - О, мисс Мэдисон, я рад вновь видеть вас живой и здоровой!
 Но тут его глаза устремились на Венецию в ученической мантии и с портфелем в руке, и Селениум неподдельно удивлённо поинтересовался:
 - Простите, мисс Венеция, но что горничная делает в рядах учеников?
 - Понимаете ли, профессор, но мистер Кинг попросил меня посещать занятия вместо него. Он немного приболел, а отставать от всех не хочет, – соврала девушка и похвалила себя за то, что не покраснела.
 Урсула капризно вздёрнула подбородок и хотела, было, сказать правду, но передумала и только надула губя. Венеция облегчённо вздохнула. Профессор, не заметивший этого, сказал:
 - Ну что ж, жаль, что мистер Кинг заболел. Но ладно, я очень рад, что он нашёл себе замену. Проходите, мисс Венеция.
 Когда все расселись по своим местам (Венеции пришлось сесть за одну парту с Мэдисон, на что и та, и другая скривили кислые мины), профессор прошёл за свой стол и, открыв папку, сказал:
 - Итак, начнём. Тема сегодняшнего урока заклятие «Треченус». Оно способно лишить человека памяти на три-четыре часа. Но в истории существуют случаи, когда заклятие отнимало память на сутки. Это, правда, зависит от уровня мастерства наносившего заклинание. Но запомните, что заклятие «Треченус» с тысяча девятьсот двадцатого года является официально запрещённым. Поэтому, если вы примените его на глазах других магов, то не удивляйтесь, что уже через полчаса вас кинут в тюремную камеру. А теперь о том, как распознать заклятие «Треченус». При произнесении формулы из волшебной палочки вырывается несколько искр рубинового цвета. Записали?
 Профессор строчил объяснения как из пулемёта. Так что к концу урока бедная Венеция уже не чувствовала руки. А ведь это Толькой первый урок! У девушки едва не началось помутнение рассудка. И даже на секунду промелькнула мысль – уж не предать ли Дэна и не бросить это всё. Но Венеция тут же отбросила эту мысль в сторону.
 Гийом Стэбелс, сидя полу боком за своим преподавательским столом, встретил класс радостной улыбкой и восклицанием:
 - Заходите-заходите! Сегодняшняя тема – «Лесные прыгуны: как за ними ухаживать?».
 Венеция тут же вспомнила, что так назывался зверёк, которого она испугалась во время ночной прогулке по Лесу. Меж тем, класс занял парты и достал тетради. Профессор продиктовал лекцию, которая в тетради Дракона заняла добрых полтора листа, и достал из-под своего стола железный ящик. Через решётку, которая служила одной из стенок ящика, класс увидал небольшого – с худого кота – зверька, чем-то похожего на мохнатого поросёнка. Зверёк затравленно выглядывал из клетки, обозревая класс собачьими глазами, и двигал кошачьим носиком.
 - Это детёныш, – пояснил преподаватель, просунув палец сквозь решётку и ткнув прыгуна в нос, отчего зверёк шарахнулся в дальний угол ящика. – Сейчас ему два с половиной месяца, но, как видите, он вполне самостоятельный. К восьми месяцам он достигнет размера взрослой особи. На самом деле лесных прыгунов тяжело вырастить в домашних условиях.
 После животнологии Венецию вновь посетила мысль, что она зря ввязалась в эту авантюру. Но поезд уехал.
 На урок по практике заклятий Венеция шла с некоторым страхом. Ведь колдовать она не умела. Да даже и волшебной палочки-то в руке не держала. Поэтому девушка молилась, чтобы профессор читал лекцию всё занятие. Но её мольбы остались не услышанными.
 Пояснив поверхностно материал о новом заклятии «Юлирсус», с помощью которого можно отправить в полёт не тяжёлые предметы, профессор заставил учеников испытывать его на практике. Ребята тут же похватали свои волшебные палочки и тут же принялись заставлять летать по классу свои тетрадки, перья и рюкзаки. Урсула Мэдисон специально встала перед самым носом Венеции и стала заставлять летать свою косметичку. Венеция старалась скрыть отчаяние, так и вырывавшееся наружу.
 Но тут её взгляд упал на портфель Дэниэла. Из бокового кармана торчал кончик волшебной палочки. Решив, что риск – благородное дело, Венеция ловким движением выхватила палочку. Направила её на тетрадь и, мысленно скрестив пальцы на удачу, воскликнула:
 - «Юлирсус»!
 Совершенно неожиданно из палочки вырвался сноб зеленоватых искр. Тетрадка слегка дёрнулась на столе, чуть подскочила вверх и упала на пол. Венеция готова была ликовать. У неё получилось! Всё-таки она ведьма! Урсула с досады махнула палочкой, и её косметичка врезалась в затылок Томаса Тигга.
 - Ой! У тебя там, что, камни? – возмущённо пискнул он, поворачиваясь к Мэдисон и потирая затылок.
 Урсула попыталась скрыть досадное недоразумение за улыбкой, и тут же подхватила с пола свою косметичку. К Венеции стремительно подошла профессор заклятий – Вайолетт Сент-Моник – и произнесла:
 - Это же не ваша волшебная палочка, мисс. Если вы можете колдовать, то должны приобрести свою собственную. Чужой пользоваться нельзя – это как зубная щётка: строго индивидуальный предмет. А вообще странно, как волшебная палочка мистера Кинга послушалась вас, уж простите, такого неопытного мага. Советую вам взять в библиотеке книгу «Волшебная палочка для начинающих» и хорошенько проштудировать.
 Едва урок окончился, класс побежал в зал за дубовой дверью на обед. Венеция старалась не отставать от них. На столах уже дымился разлитый по чашкам грибной суп. Венеция с удовольствием принялась поглощать суп, а вот у Урсулы аппетит, словно, пинком отшибло. Изредка поглядывая на неё и улыбаясь, Венеция расправилась с супом и пододвинула к себе тарелку с кусочком форели и горкой ароматного картофеля-фри. На десерт был абрикосовый пудинг с шоколадно-ванильным кремом. Венеция уминала обед за обе щеки, а вот Урсула кисло ковырялась в своей тарелке, словно перед ней лежал испорченный кусок.
 Отобедав, ученики направились на урок прорицания. Профессор Слиппин сидела за своим учительским столом, одетая в вязаное платье грязно-серого цвета, а на плечи была наброшена проеденная моль шаль. Увидев учеников, которые нетерпеливо заглядывали в дверь, она подняла голову и потусторонним голосом протянула:
 - Проходите, пожалуйста.
 Ребята скоренько расселись за облупленные парты и достали учебники: «Гадания, пророчества и предсказания».
 - Откройте свои учебники на параграфе сороковом и прочтите его полностью. Старайтесь понять смысл. Чуть позже мы обсудим с вами некоторые вопросы, – пояснила Слиппин, не глядя ни на кого, сосредоточив свой взгляд на пыльном окошке.
 Урок тянулся мучительно долго. Окончив ознакомление с текстом, ученики ещё долго обсуждали его со Слиппин. Она постоянно сбивалась, перескакивала с одной темы на другую или вообще забывала то, о чём говорила. В такие моменты она смешно мычала и выпучивала глаза, словно ей наступили на ногу. Но вот прозвенел долгожданный звонок. Даже не убрав тетрадки и учебники в портфели, ученики повскакивали со своих мест и ринулись вон из класса. И поскорее, можно сказать даже галопом, помчались на следующий урок – уход и защита за редкими видами растений и животных.
 В светлом огромном классе с круглым потолком и арочными окнами, за столом красного дерева сидел статный красивый мужчина лет сорока с тёмно-русыми волосами, едва-едва тронутыми сединой, орлиным профилем и проницательным взглядом ярких карих глаз. Такой мужчина запросто смог бы сыграть короля в каком-нибудь фильме о Средневековье.
 - Добрый день, профессор Брунески! – заискивающе пролебезила Урсула, чуть ли не поклонившись перед учителем.
 Но мужчина даже не шелохнулся. Зрачки его глаз даже не дёрнулись. Томас Тигг довольно хладнокровно подошёл к нему и помахал рукой перед глазами. Тут только Брунески моргнул, возвёл взгляд на Тигга и, с минутку вглядываясь в него, поднялся с места и тихим бархатным голосом произнёс:
 - Сейчас в этот класс войдёт страшный хищник – таранда. Всем вам нужно сидеть тихо и сохранять стопроцентное спокойствие. Не вздумайте махать руками, кричать или вскакивать с места. Таранда реагирует на любое, даже самое малейшее движение. Реакция её намного быстрее, чем у пантеры или кошки.
 Брунески быстро развернулся к классу спиной и, выхватив палочку, произнёс заклятие. Железная дверь, находящаяся за его столом, распахнулась. В класс медленно вошла огромная дикая кошка, чем-то похожая на пантеру. Осмотрев ребят зеленовато-жёлтыми глазами с узкими зрачками, таранда принюхалась. Спину, брюхо и внутренние стороны лап защищала чешуя цвета мокрого песка. Когти острые, загнутые и каждый длиной не менее восьми сантиметров. А вот тонкий, почти лишённый шерсти хвост, оканчивался жалом, как у скорпиона.
 - Таких существ осталось в мире не более ста особей. Они очень опасны и, как вы все понимаете, намного сильнее и смертоноснее обычных кошачьих. Но, не смотря на это, люди всё равно охотятся за тарандами. Существует легенда, родившаяся ещё в тёмное Средневековье, что если убить таранду и вырезать ей сердце, то получишь безграничные возможности. А если съесть кусок мяса этой киски, то излечишься даже от смертельной болезни.
 Брунески щёлкнул пальцами. Таранда тут же повернула голову к нему и зрачки её расширились. Хвост нервно дёрнулся. Профессор, установив зрительную связь с хищницей, медленно поднял руку и указал пальцем на железную дверь. Кошка оскалила желтоватые клыки, но послушалась и бесшумно направилась к двери. Как только таранда покинула класс, а дверь за ней захлопнулась, Урсула подняла руку и, не дождавшись разрешения, спросила:
 - Простите, профессор Брунески, а почему у этой кошки чешуя?
 - Это защита. У рыцаря есть его латы, ёж использует колючки, а у таранды – чешуя. Но эта защита спасает самцов во время драк за самку, но никогда не спасёт от копья или пули. Если вы внимательно рассмотрели, мисс Мэдисон, то у таранды хвост оканчивается жалом. А это означает, что иногда таранды используют в качестве защиты яд, способный убить за какой-то час здоровенного быка.
 По классу прокатился восхищённый возглас. Ещё никогда профессор Брунески не проводил такой интересный урок. Поэтому когда прозвенел звонок, никто не хотел покидать класс. Профессору пришлось даже пообещать ещё раз показать им таранду.
 - И не забудьте: в следующий раз у нас небольшая контрольная работа! До свидания.
 После первого учебного дня у бедной Венеции была квадратная голова. Ещё никогда в жизни ей не приходилось запоминать столько информации за день. На ватных ногах она добралась до комнаты Дэниэла, чтобы оставить портфель и мантию. Но усталость была слишком велика. Девушка хотела только на секунду присесть на кровать, а потом плестись в свою комнату. Но она даже не заметила, как легла и, даже не накрывшись, уснула. Уснула в комнате Дракона.
 Неизвестно сколько прошло времени. Венеция оторвала голову от подушки и, зевнув, взглянула в окно. На небосводе, как страж ночи, гордо стоял месяц. Девушка потрясла головой: мысли её ещё не проснулись, и поэтому понять она могла ещё не всё. Венеция рывком села и, спустив ноги с кровати, огляделась по сторонам. На прикроватной тумбочке, среди вороха исписанных листков и газетных вырезок, выглядывала фотография в позолоченной рамке. На ней был запечатлён Дэниэл в обществе девочки тринадцати и высокой статной женщины в белой юбке и цветастом пончо. Вся троица стояла на фоне Эйфелевой башни – гордости Парижа. В левом нижнем углу фотографии была приклеена бумажка с поясняющей надписью: «Я, мама и Лива во Франции».
 Венеция потянулась, чтобы взять фотографию и рассмотреть её поближе. Но случайно задела рукой собранные в кучку бумажки. Они с шорохом упали на пол, и девушка увидела то, что было скрыто под ними. Небольшая книжка в переплёте из красной кожи. Ещё не зная, что скрыто под кожаным переплётом, Венеция внезапно почувствовала какую-то странную тревогу. Девушка схватила книжку и открыла её на первой попавшейся странице. Краска залила щёки Венеции: она посмела открыть самое сокровенное и тайное, что принадлежит Дракону – его личный дневник. Но любопытство родилось вперёд человека. Венеция не смогла побороть соблазна и открыла дневник на самой последней записи. Она датировалась тем днём, когда Кинг стал камнем:
 «Сегодня мне не суждено уснуть на своей кровати. А завтра уже не придётся завтракать… Как грустно. Такое ощущение, словно душа умерла, а тело живёт, хотя оно не понимает – зачём нужна такая жизнь…Я не хочу становиться камнем! Потому что я влюблён!!! Я никогда не верил в любовь, думал, что это только сочинения ушибленных романтиков. Но недавно понял, что любовь – это самое замечательное, что есть у каждого человека. Я люблю тебя, Венеция! Как жаль, что ты не знаешь об этом. Эх, Урсула, почему ты вообще решила пойти в эту школу?! С твоими-то куриными мозгами! Ты испортила мне всю жизнь, Мэдисон! Проклясть бы тебя, да совесть не позволяет…»
 Слёзы одна за другой побежали из глаз девушки. Венеция положила дневник обратно на стол и встала с кровати: сидеть больше не было сил. Девушка подошла к окну и взглянула на редкие звёзды. Спокойное тёмное небо слегка успокоило Венецию. Она уже, было, хотела отойти, как вдруг нечто яркое промелькнуло перед самым лицом и зазвенело у правого уха. Девушка резко повернула голову и едва не задела носом крошечную фею с прозрачными стрекозьими крылышками.
 - Милая девочка! – пропищала фея, как видно, из всех своих силёнок. – Твои страдания ужасны, но запомни: молодой человек оживёт в тот миг, как падёт жестокий чёрный маг!
 С этими словами фея хихикнула и исчезла, распавшись на множество микроскопических блёсток.
 - Жестокий чёрный маг? – удивлённо и вслух повторила Венеция. – Кто же это может быть? А что, если это та самая ведьма, что уничтожила моих маму и папу? Нет, это звучит так глупо… Надо будет немного посидеть в библиотеке, – девушка даже не заметила, как начала измерять комнату кругами.
 Спать Венеции более не хотелось. Поэтому она дождалась в комнате Дракона рассвета,
облачилась в мантию и направилась в Красный зал. Естественно, что в такую рань там ещё никого не было. Венеция села на диван, закинула ногу на ногу и достала учебник «Базовая магия для начинающих». Она специально взяла эту книжку, чтобы хоть немного привыкнуть к обладанию магическим даром. Венеция так зачиталась, что забыла о времени. Вокруг уже ничего не существовало. Она обитала в крошечном мирке учебника.
 Внезапно рядом кто-то опустился. Венеция вздрогнула и оторвала взгляд от книги. На диване, рядом с ней, сидел не высокий парень с взлохмаченными волосами. Неприлично зевнув во весь рот, он спросил у девушки:
 - Чего читаешь?
 Венеция молча показала ему обложку учебника, а потом продолжила читать. Через полчаса или около того в зале собралось много народа. Все шумели, переговаривались и громко просили друг у друга списать домашнее задание. Венеция, понимая, что сосредоточиться ей больше не удастся, убрала учебник в портфель. Расталкивая учеников, через весь зал прошёл Квентин Селениум. Внезапно взгляд Венеции привлекли два портрета, которые отчаянно ругались и спорили. Казалось, что скоро с них осыплется краска. «О! А не проведать ли мне Габриэля Мартиаса?!» – мелькнула в голове у девушки лукавая мыслишка.
 Венеция поднялась с дивана и стремительно зашагала в сторону Портретного коридора. Парни проводили её удивлёнными взглядами, но ничего не сказали. А Венеция, проникнув в коридор и подойдя к нужному портрету, произнесла:
 - Красная роза и Чёрный тюльпан!
 Мартиас недовольно скривил губы, но всё же отъехал в сторону. Венеция проникла в Подвесную комнату. Первое, что ей бросилось в глаза – это то, что место «Ореола-2002» заняла другая метла – сверхскоростной и более манёвренный «Сатурн». А в остальном всё осталось без изменений – возле окна висела первая ученическая мантия Ады, а под потолком, в большой клетке, мирно спал крокус Золотой Сфинкс.
 Венеция неспешно прошлась по комнате, несколько минут простояла около метлы, вглядываясь в блеск прутьев, и громко сказала:
 - Если в следующем году будет проводиться набор учеников, обязательно попрошу принять меня!
 Крокус, встревоженный внезапным шумом, резко вздрогнул и замахал крыльями. Клетка его, подобно маятнику, закачалась на крюке.
 Ещё немного побродив по комнате, Венеция подошла к портрету и, толкнув его руками, вышла в коридор. Мартиас насуплено следил за ней взглядом. А девушка спешно направилась на историю магии. Профессор Астин Сэджвик – пухленький старичок с блестящей лысиной и маленькими слезящимися глазками – быстро-быстро строчил что-то в своём замусоленном блокнотике. Когда ученики расселись по своим местам, Сэджвик поспешно убрал блокнотик в огромный карман своей серой мантии и, похлопав себя по животу, сказал:
 - Уважаемые ученики, хочу вас обрадовать. Мы закончили весь запланированный материал. Теперь вам осталось написать две контрольные работы, и вы будете свободны. Но, к сожалению, у меня совершенно вылетело из головы подготовить контрольные вопросы на сегодня. Поэтому я ещё раз обрадую вас: сейчас вы можете отдыхать. А чтобы не терять времени зря, я прямо сию минуту пойду в свой кабинет и начну придумывать вопросы. А вы пока готовьтесь к следующему уроку. До встречи!
 Профессор смешно откланялся и вышел из класса, на ходу задев парту и свалив на пол чью-то тетрадь. Едва дверь за ним закрылась, Томас Тигг закричал:
 - Скорее бы закончить учиться! Как я хочу домой!
 До конца урока каждый делал то, что хотел. Томас Тигг на пару с Майклом Хейджем
устроили шуточную дуэль, выстреливая друг в друга безопасные заклятия. Братья Оушен принялись кидаться бумажками в портрет какого-то злобного усатого старикашки. Портрет ругался, иногда даже переходя на нецензурную брань, а Оушены громко смеялись и удваивали скорость обстрела. Особенно старался Джек. Урсула, пытаясь сойти за умную, сидела и учила материал следующего урока. Внезапно кто-то больно ткнул Венецию под ребро. Ойкнув, она обернулась. Рядом с ней стоял высокий смуглый парень с живыми и задорными глазами. Его чёткие и довольно красивые пухлые губы приятно улыбались. Протянув руку, парень сказал:
 - Эй, почему ты всё время одна? Я – Серхио. Серхио Монтис.
 - Почему я одна – моё личное дело! – огрызнулась Венеция и отвернулась от назойливого красавчика.
 - Ой-ой, обиделась! – усмехнулся Серхио, забегая с другой стороны. – Я ж не издеваюсь. Я хочу с тобой дружить, ты такая прикольная девчонка! Честно!
 Урсула прыснула и поспешно закрылась книжкой. Венеция ничего не ответила. Ей просто не хотелось разговаривать с Серхио, как, впрочем, со всеми остальными парнями. Девушке казалось, что если она сейчас начнёт дружить с кем-то из молодых людей, то просто-напросто предаст Дэниэла. А любовь не предают!
 Едва окончился урок, все покинули класс и отправились в другой кабинет. Венеция отстала от них и, на секунду заскочив в комнату Дракона, побежала в больничное крыло. Девушка толкнула двери и застыла на пороге с открытым ртом. На трёхногом табурете рядом с кроватью Кинга сидела Урсула. Когда она успела?
 - Что ты тут делаешь? – непроизвольно вырвалось у Венеции, руки её стиснулись в кулаки.
 Урсула ответила не сразу. Она медленно подняла голову, бросила на Венецию горящий ненавистью и злобой взгляд. И только потом ответила стальным тоном:
 - Что я тут делаю? Кажется, это и овце понятно! А для тупых поясню – я пришла проведать своего парня! Понимаешь, госпожа горничная, Дэниэл – мой парень. Он никогда не был твоим.
 Венеция резко развернулась и бросилась вон из больничного отделения. Её душили и травили слёзы ревности. Мир вокруг внезапно стал чёрно-белым, краски смыло водоворотом ненависти. Растирая слёзы, девушка ворвалась в класс и упала за парту.

Глава 14, в которой разворачивается финальная битва, а Венеция расстаётся с Драконом.

 Начался июнь. Уроков стали задавать немного больше, но Венеция их почти не делала. Ведь она всего лишь заменяла Дэниэла Кинга. Но не проходило и дня, чтобы она не думала о словах маленькой феи: «молодой человек оживёт в тот миг, как падёт жестокий чёрный маг». И каждый раз девушка задавала себе один и тот же вопрос: «Кто этот маг?» И каждый раз не находила на него ответа. Всё своё свободное время Венеция проводила в библиотеке, но с каждым разом запутывалась всё больше и больше. Ещё никогда в её мозгу не вмещалось столько имён: Лектус Мешерис, Орас Прекрасный, Акеллия из Берроза… И ещё великое множество имён. Все эти колдуны и ведьмы прославились тем, что беспощадно убивали.
 - Бред какой-то! – однажды не вытерпела Венеция, откладывая в сторону очередную пропахшую пылью книгу. – Все эти маги жили более двухсот лет назад! Какими бы всемогущими они ни были, вряд ли кто из них мог бы дожить до наших дней. Тем более что Акеллия вообще в тюрьме… Как же зовут того чародея, который заколдовал Кинга?..
 Но вскоре произошло нечто, что заставило Венецию временно отбросить мысли о чёрных магах на задворки своего сознания. В начале второй недели июня было объявлено, что в выходные состоится пир по случаю окончания учебного года. Урсула, не долго думая, заштукатурила себе лицо косметикой и пошла клеиться к Алексу Оушену, чтобы он составил ей пару. Венеция не пожелала отставать от неё. Поэтому она, скрепя сердце и стараясь не думать о Драконе, подошла к Серхио и предложила:
 - Ты когда-то предлагал дружить? Может, пойдём вместе на праздник?..
 - О, с радостью! – просиял Монтис. – Теперь мне обзавидуются!
 - Почему? – удивилась Венеция.
 - Ну, как же: в школе только две девушки, и одна из них – моя! – радостно сообщил Серхио, но, увидев посуровевшее выражение лица девушки, тут же поправился: – На время праздника.
 Найдя себе пару, Венеция задумалась над ещё одним вопросом: где ей раздобыть другое платье? Ведь не пойдёшь же на праздник в платье горничной или, того хуже, в своей старой одежде?! Мало того, что засмеют, так ведь ещё и самой будет противно. Но долго девушке думать не пришлось. Недалеко от замка Лав Тауэр располагался небольшой городок. И, как в любом другом городе, в нём были и магазины, и кафе, и ателье. Поэтому Венеция направилась именно в этот город, чтобы из её рабочего платья сделали праздничный наряд.
 В ателье её встретила миловидная женщина лет сорока пяти, пухленькая как пивной бочонок и краснощёкая.
 - Добрый день, – вежливо поздоровалась Венеция. – Я бы хотела, чтоб из этого платья сделали что-то более красивое и подходящее для праздника. Возможно ли это?
 - О, безусловно! – всплеснула руками женщина. – И у меня уже есть идея!
 - Но, – девушка замялась и покраснела. – Дело в том, что… что это единственная моя одежда…
 - Ничего-ничего! Я сейчас дам вам свою мантию, и вы пока посидите в подсобке. Хотите чаю?
 И уже через час-полтора Венеция шла обратно, не переставая удивляться, как мастерски портниха изменила её платье. Рукава из длинных превратились в «три четверти», юбка укоротилась и стала немного уже, а ворот стал V-образной формы и довольно открытым. От рабочего платья остался только чёрный цвет, в остальном это уже был другой наряд.
 Но, хоть праздник и приближался, уроки никто не отменял. За пару дней до пира Венеция убрала свои старые вещи в пакет и бросила его возле кровати. А потом отправилась на завтрак. Урсула демонстративно отодвинулась в сторону и, делая вид, что не видит её, принялась ковыряться в творожной запеканке. Венеция, уже привыкшая к этому, уселась рядом, поправила мантию и тоже принялась за запеканку. Ребята весело переговаривались, кто-то неприлично громко засмеялся, после чего последовал шум возни.
 После завтрака Венеция, Урсула и другие направились на животнологию. Профессор Стэбелс сидел за своим столом, одетый в мантию ядовито-жёлтого цвета. С левой стороны, почти на краю стола, стояла ваза с какими-то цветами. Как только ученики вошли в класс и начали занимать свои места, Гийом подозвал Венецию к себе и шёпотом спросил:
 - Могу я пригласить тебя пойти на этот праздник со мной?
 - Большое спасибо, профессор, но я уже приглашена, – спокойно ответила девушка и собралась идти на место.
 - Кто тебя пригласил? – страшно изумлённо спросил преподаватель.
 - Меня пригласил Серхио Монтис. – Венецию уже начала порядком бесить прилипчивость профессора.
 - А… Ладно, всё… Вопросов нет, садись на место.
 Венеция прошла вдоль рядов и села за парту к Урсуле. Та тут же пододвинулась вместе со стулом и уставилась стеклянным взглядом на доску. Урок пролетел на редкость быстро. Стэбелс объявил, что это было последнее занятие и что он рад, что ему пришлось обучать таких славных ребят. «А про Кинга никто и не вспомнил, хотя он был отличником!», – с досадой подумала Венеция, выходя из класса. Ученики отправились на следующий урок.
 Через день, вечером, когда учебный год уже окончательно закончился, в Красном зале появилось объявление:
«Уважаемые ученики!
Завтра в три часа дня начнётся
наш праздник.
До этого времени вы сможете погулять,
поплавать на пароходе и
покататься на каретах».
 Ребята засуетились. Урсула фыркнула и кокетливо хлопнула ресницами. Венеция пренебрежительно махнула в её сторону рукой и пошла в свою комнату.
 На следующий день, после завтрака, большинство учеников вышли на улицу. Венеция последовала их примеру. Невыносимо тяжело было ждать праздника в стенах замка, поэтом девушка надеялась, что прогулка заставит её немного забыть о пире. У пристани их ждал тот самый пароход, на котором ученики приплыли в Лав Тауэр. Ребята ринулись на борт. Как только последний ученик оказался на борту, пароход отплыл от пристани.
 Венеция огляделась по сторонам. Урсула, кокетливо улыбаясь, беседовала с Алексом Оушеном. Стоящие за её спиной Джек и Джеральд умирали от беззвучного хохота. Серхио и Томас, расположившись прямо на полу, играли в карты. Майкл Хейдж учил кого-то простым элементам брейк-данса. Но даже сквозь стену этого спокойствия проглядывалось напряжение, вызванное предстоящим праздником по случаю окончания учебного года.
 Пароход медленно описал круг и вновь остановился у пристани. Чуть поодаль длинной вереницей стояли небольшие крытые кареты, запряженные мохнатыми лошадками. Лесничий впускал в каждую карету по три-четыре человека, и лошади трогались с места. Венеция оказалась в одном экипаже вместе с Урсулой и Алексом. И пока Мэдисон пускала в ход тяжёлую артиллерию своего очарования, пытаясь достучаться до сердца Оушена, Венеция смотрела в окошко.
 Кареты немного проехали вдоль кромки леса, а потом внезапно свернули и покатили по узенькой тропке прямиков в глубь. Девушка поразилась, как кареты так спокойно проезжают в столь густом лесу. Но вскоре удивление улетучилось, как туман на рассвете. Днём лес завораживал своей красотой. Дикой красотой. Где-то в кронах деревьев переливчато пели птицы. Сквозь ветви прорывались лучи солнца, яркими прожекторами освещая отдельные бугорки и кустики.
 К трём часам кареты доставили учеников к самому крыльцу замка. Венеция быстренько побежала в свою комнату, чтобы немного привести себя в порядок перед праздником. Оказавшись в комнате, она наскоро умыла лицо, причесалась и подошла к зеркалу. Оглядев своё отражение, девушка задумчиво произнесла:
 - Кажется, чего-то не хватает… Ах, да! Великолепная идея!
 Венеция достала свой рабочий фартук и вытряхнула из кармана перья крокуса. Немного разровняв их, девушка вставила перья в волосы. Потом улыбнулась своему отражению и поспешила к выходу.
 Венеция быстро миновала коридор и начала спускаться по лестнице. Чтобы не дай бог не упасть, она немного убавила свою скорость. «Сейчас подойду к этому противному Серхио и скажу ему: «Ну что, пошли?». А он схватит меня за руку, как будто она золотая. А к концу праздника он попытается меня поцеловать». Но размышления девушки прервало странное чувство. Будто внутри неё трепетная лань почувствовала опасность и попыталась скрыться от неё. Пол под ногами странно затрясся, словно сделанный из желе. Венеция панически сжала пальцами перила. Но к сотрясающемуся полу внезапно примешались головокружение и подступающая тошнота. Девушка, одной рукой всё ещё держась за перила, другой зажала себе рот. Перед глазами всё поплыло и завертелось, краски слились в одно пёстрое пятно…
 Венеция открыла глаза. Лёгкое головокружение всё ещё не оставляло её. Но, переборов его, девушка поднялась на ноги и огляделась по сторонам. Она находилась в незнакомой комнате. В открытое окно врывался холодный влажный ветер. Венеция поёжилась от холода и чувства нависшей над ней опасности. Но в комнате более никого не было. Девушка развернулась и, бросившись к тяжёлой двери, толкнула её. Но не тут-то было. Дверь оказалась заперта. И тут…
 За спиной раздался мертвенно-холодный сатанинский смех. Венеция, холодея от ужаса, обернулась. Из кокона серого дыма, внезапно возникшего из ниоткуда, появилась женщина. Высокая, худощавая, с серо-бледной кожей, впалыми щеками и чёрными, бездонными как пропасть, глазами. Одета женщина была в густо-чёрную мантию с глубоким капюшоном. Приглядевшись получше, Венеция с ужасом поняла, что женщина, стоящая перед ней – профессор Слиппин!
 - Слиппин?.. – хрипло проговорила девушка, не веря своим глазам и своему разуму.
 - О, да! Эта дурацкая фамилия как раз подходит для этой дурацкой роли! На самом деле меня зовут Белисса Мортерисс, но ты, Венеция, можешь звать меня просто Белла.
 И, более не сказав ни слова, Белисса взмахнула волшебной палочкой. От кончика палочки оторвался серебристый луч и полетел в девушку. Венеция запоздало сообразила, что нужно увернуться, и луч заклятия угодил ей в левую руку чуть повыше запястья. Хлынула алая кровь. Но руку словно сковала ледяная корка, Венеция даже не чувствовала боли.
 Палочка выплюнула ещё одно заклятие. На этот раз Венеция оказалась быстрее. Она бросилась на пол и накрыла голову здоровой рукой. Заклятие пролетело в том месте, где секунду назад было сердце девушки. Венеция чуть подняла голову. И тут на пол упало перо. Почти ничего не соображая от страха и ужаса, Венеция схватила перо здоровой рукой и на манер кинжала метнула его в сторону Белиссы Мортерисс, а сама бросилась к двери.
 За спиной раздался вскрик. Переборов себя, девушка обернулась. Надежда слабой искоркой затеплилась у неё в сердце. Перо крокуса, острое как игла, угодило противнице в тыльную часть ладони. Разъярённая как бык, Белисса взмахнула палочкой. Серебряное заклятие молниеносно вырвалось на свободу и полетело в Венецию. Девушка кинулась в сторону, но заклятие всё же задело её плечо, распоров одежду и оцарапав кожу. Плечевой сустав тут же отказался подчиняться, словно скованный вечным холодом. «Холодом могилы!», – подумала и ужаснулась девушка.
 Белла ещё раз взмахнула палочкой. Из неё вырвался клуб золотистого тумана. Венеция, никак не ожидавшая этого, была застигнута врасплох. Туман подхватил её, как ветер пушинку, бешено закрутил и швырнул на пол. Удар оказался слишком болезненным. Венеция вскрикнула, слёзы брызнули из глаз.
 Ослеплённая болью, девушка не заметила, как Белла выпустила ещё одно серебряное заклятие. И оно угодило Венеции прямо в ногу. И опять этот сковывающий холод.
 Девушка попыталась встать, но это оказалось напрасной тратой сил. На руку она опереться не могла, нога тоже не слушалась. От отчаяния Венеция даже подумала, что больше не будет сражаться. Но тут с головы упало второе синее перо. Ни на что не надеясь, Венеция подобрала его здоровой рукой и швырнула наугад, зажмурив глаза. Какого же было удивление девушки, когда открыв глаза, она поняла – перо вонзилось в живот Белиссы. Но на этот раз Мортерисс даже не потрудилась его вытащить. Она подняла руку («У неё рука дрожит!», – радостно ответила Венеция) с волшебной палочкой и закричала:
 - «Ворестус»!
 Ураганный порыв ветра швырнул Венецию в стену как тряпичную куклу. Приложившись к каменной стене затылком, девушка на краткий миг потеряла чувство реальности. На краткий миг ей показалось, что всё кончено. Но вот пелена рассеялась, и она поняла – Белисса Мортерисс всё ещё стоит перед ней с нацеленной палочкой. И тут…
 Блеснув, перед глазами девушки пролетело золотистое перо. Пролетело и плавно опустилось на колени. Дрожащей рукой Венеция подобрала его и, поднеся к губам, поцеловала. «Пожалуйста, Господи, пусть всё решиться сейчас. Если это перо не поразит Белиссу, то пусть погибну я», – подумала девушка. Она резко подняла голову, сверкнула своими чёрными глазами и бросила перо.
 Описав красивую дугу, золотистое перо крокуса вонзилось Белиссе прямо в сердце. Но не просто вонзилось. Оказавшись в теле, оно как бы втянулось в него. Белла страшно закричала и, как подкошенная, рухнула на пол. Из последних сил она произнесла:
 - Все эти годы я знала, что однажды ты убьёшь меня…
 А потом она замолчала. Замолчала навсегда. Пустые чёрные глаза уставились в потолок. А рука всё ещё сжимала волшебную палочку… Венеция вскрикнула от ужаса. Превозмогая боль и онемение, она поднялась на ноги, всем телом бросилась на дверь. Та поддалась. Девушка вывалилась в коридор. Вновь поднялась и из последних сил бросилась к лестнице… Но споткнулась на ступенях, кубарём покатилась вниз… Психика не выдержала… Венеция потеряла сознание.
 Девушка открыла глаза, боясь вновь увидеть перед собой мертвенно-бледное лицо Белиссы. Но её глазам открылся белый больничный потолок. Переведя дыхание, Венеция попыталась приподняться. Повреждённую руку пронзила боль. Девушка вновь бессильно упала на подушку. И тут она услышала:
 - Она очнулась! Она очнулась!
 И тут же над ней появилось перепугано-радостное лицо Дэниэла Кинга. Следом за ним подошли мадам О’Клорр и профессор Фэймост.
 - Не тревожьте её почём зря, – сурово сказала врачиха. – Не задавайте много вопросов.
 Но Кинг словно не слышал её слов. Наклонившись низко-низко над Венецией, он прошептал:
 - Как ты? Спасибо тебе большое за то, что вернула мне жизнь.
 - Не за что… Не беспокойся за меня, – слабо ответила девушка, неотрывно глядя в самые глаза парня.
 Дебби напоминающее кашлянула. Дракон вздохнул и, выпрямившись в полный рост, сказал:
 - Я зайду попозже. А сейчас пойду собирать вещи.
 На следующий день был назначено отъезд домой. По этому Дебби О’Клорр применила магию, чтобы поставить Венецию на ноги. И уже утром девушка отправилась в комнату, чтобы захватить свой пакет и идти к пристани.
 Пароход заполнялся мучительно долго. А Венеция, облокотившись о борт, смотрела на замок и думала о том, что прощается с этим местом навсегда. Ветер трепал её чёрные
волосы, но девушка не обращала на это внимания. Взгляд её был прикован к огромному замку, который стал ей настоящим домом. И уезжая сейчас, она навсегда остаётся с ним душой и сердцем.
 Садясь в поезд, Венеция заняла самое последнее купе самого последнего вагона. Ей хотелось как можно дольше быть в мире магии. Пусть хоть на минутку, на краткий миг… Как только поезд, дёрнувшись, тронулся, дверь в купе открылась и заглянул Дэниэл Кинг.
 - Можно?
 Подняв на него печальные чёрные глаза, Венеция кивнула. Дэниэл сел напротив и посмотрел ей в глаза.
 - А помнишь, как мы познакомились? Это было в поезде, – Дракон попытался весело завести разговор.
 - Скажи, – после некоторой паузы выдавила из себя Венеция. – Я хоть в какой-то миг нравилась тебе? По настоящему.
 - Конечно! Знаешь, мне никогда никто так не нравился, как ты… Поверь, Венеция, ты самая замечательная на свете девушка! Но нам не суждено быть вместе… Я это чувствую сердцем…
 - А как же Урсула? – вновь спросила Венеция, но лишь только для того, чтобы не ехать молча.
 - А что Урсула? Она – моя ошибка.
 Венеция легла на полку лицом к стене. Всё ей вдруг стало безразлично. Жизнь потеряла свой смысл. «Зачем нужно такое существование? Когда рядом нет того, кого любишь? Это невыносимо больно… Словно вместо души туман…». Ночью девушке приснились коридоры родного Лав Тауэра. Весёлое лицо влюблённого Стэбелса. Красивая метла «Ореол-2002». И во сне у Венеции текли слёзы. Как хорошо, что она этого не чувствовала.
 Утро было солнечное и прекрасное. За окном проносился зелёный пейзаж. Высокое голубое небо уносилась в бесконечность. Но всё это не могло обрадовать Венецию. Для неё краски стали тусклыми, как застиранная кофта.
 - Не желаете перекусить? – в купе заглянул проводник, толкая тележку с едой.
 Дракон молча встал и, купив шоколадку, положил её Венеции на колени. Подняв на него полные слёз глаза, Венеция сказала:
 - Спасибо, Дракон Кинг.
 На станции Урсулу и Дэниэла ждали родители. Дракон отдал им свои вещи и, повернувшись к своей девушке, сказал:
 - Наши дороги разошлись, но не навсегда… Однажды мы встретимся, запомни это.
 Урсула тоже соизволила попрощаться. И все шестеро направились к выходу с платформы. А Венеция, подхватив свой пакет, зашагала к заветной стене. Дотронувшись до неё рукой и пройдя насквозь, она оказалась в обычном мире. В мире автомобилей, в мире Джеральдины Стрейч. В мире без магии…
 Но Венеция Люнар-Орфан распрощалась с колдовством не навсегда. Однако это уже совсем другая история…

КОНЕЦ.

 2 апреля – 30 мая 2002 года.