Острым лучом, отделившись от спрессованной туманной массы, ждущей своего звёздного часа, вырвалось на свободу оно. Единственное, что рождалось в будущем, вносило неисправимые изменения в настоящее и, завершив свой безудержный бег, камнем застывало в фундаменте истории.
Именем ему было – Мгновение.
Как долго ожидало Мгновение сиё событие, это своё единственное и жёстко расписанное существование, томясь предчувствиями неизвестной собственной судьбы и интересом к тому, что звалось Миром.
И вот свершилось! Оно, наконец, неслось над Пространством, ощущая себя абсолютным и полноправным властителем и владыкой всего сущего.
Оно набралось неслыханных сил, созрело, ворочаясь во чреве Грядущего, и спокойно должно было замереть в состоявшейся Вечности, обеспечив себе известность даже и одним лишь событием.
Но сейчас, в данный момент, оно ярко и безудержно творило саму Жизнь, кружась колесом в стремительном полёте. И невидимые лопасти того Колеса смешивали Воды Прошлого и Будущего, этих двух рек, бегущих параллельно в противоположные стороны. Нисходящее движение вращающегося в экстазе владыки настоящего ниспосылало, заживляло, намекало, дарило радость бытия, надежду, свободу и, даже, - любовь. А восходящий поток, подхватив всё отработанное и слившись с самим Мгновением, навсегда уходил туда, в Небытиё вместе с прожитыми надеждами, радостями, жизнями, сбывшимися или не исполненными желаниями.
И неотвратимы были явления, рождённые любой из граней этого многоликого, разноцветного Мгновения для всякой летящей или ползущей твари, возбуждённой солнечным светом или окутанной покровом звёздной ночи.
Всё на Земле решалось только Мгновением.
Раскинувшийся под его лучистым взглядом Простор творил свою жизнь, разрастаясь, размножаясь, накапливая и теряя, средь влажного разнотравья, сухих песков, на водных пространствах и в каменных смрадных городах, окружённый желанным и нежеланным зверем, а также благоухающими или вянущими цветами. И отмеряло его население собственное существование моментами. Удачными и неудачными, насыщенными или пустыми.
Все ждали Момента, работали на него, ловили или упускали навсегда. Некоторые только лениво ждали, маскируясь в душных офисах за экранами мониторов, или подставляя свои бока курортному солнцу, не сумев отдохнуть, получая зарплату. Другие только на него и работали, заканчивая полным бессилием.
Многие молили кого-то невидимого ниспослать ему Момент, не задумываясь, что рядом, за стеной, взывают к обратному. И оставались оба соседа с пустыми руками.
Управлять Моментом не было дано никому.
Зато сами Моменты проявляли себя, словно сорняки после дождя. Они часто приносили глупые мысли, иногда – не очень. Они ткали узоры слов, обещаний и заверений, они внушали надежды слушающему, создающему и приносящему. Иногда понимая, а иногда и – нет, что там, у противоположных ворот стоит совсем другой Момент.
Моменты творили свою игру руками, ногами, словами и помыслами живущих на этом Просторе, заставляя на ходу себя менять и пересматривать. Они забавлялись полной чехардой в силу своей совершенной неуправляемости.
Нет, конечно, их всё же пытались, эти моменты, втиснуть в жёсткие рамки и ограничить строгим регламентом.
Но и даже в высших социальных сферах происходили сбои.
И вот мчит Мгновение в Пространстве, дорисовывая на свой лад отдельные детали, отданной в его руки картины Мира, и любуется эффектом. Необратимо катится оно, добавляя новые краски, и наполняет собственное сердце человеческими радостями и страданиями.
Безнадёжное разочарование жизнью сломило подающего большие надежды пианиста, сломавшего мизинец в собственной ванной перед решающим конкурсом.
Неожиданное счастье, озарившее лица родителей, уставших ждать от своего чада осмысленных слов. Будто оборвалась вдруг невидимая нитка, связывающая детский язычок. «Люблю папу и маму», - чётко и радостно сказало дитя.
Изумление начинающего хирурга над распростёртым телом, которого и самого насквозь пронзило озарение, что без интуиции самое совершенное знание анатомии является подменой мастерства.
Огонь, вспыхнувший в сердце, случайной встречей глаз.
Вселившая надежды массам последняя подпись на долгожданном международном соглашении.
Остановившийся в шоке взгляд бизнесмена, спасённого ползущей по ботинку божьей коровкой, которую выручал он, резко нагнувшись в момент снайперского выстрела в голову.
Горечь невозможности возврата вырвавшегося слова, ставящего жирную точку в карьере.
Мгновение, оставшееся многими незамеченным, а для некоторых - незабываемым, расставляло Моменты по местам, явив себя их сеятелем и жнецом одновременно. Оно стало кому-то – последним в жизни, а кому-то – первым.
Через мгновение оно выдохлось, оставив в Пространстве все силы, наглоталось до краёв эмоциями живущих на Земле и гасло угольком возле её поверхности.
Всё свершённое дало Мгновению полный и абсолютный покой. Оно навечно покинуло нас, уступив место следующему.
И не произошло ни единой ошибки или случайности в траектории его неукротимого бега. Жёсткими и точными были его движения, чёткими и ровными стали его следы.
И невозможно по иному. Ибо Мгновение притягивает только своё, то, что по праву принадлежит ему. Целиком и полностью. Как собственную незыблемую часть.
Века, годы и дни безостановочно рождает эти захватывающие мгновения Чрево Грядущего.
Но вначале это Чрево оплодотворяется.
Теми самыми Моментами.
Часто, - весьма смутными. Роняемыми, как сор.