В этом году какая-то странная, не русская зима. Зима-иностранка. Смотрю на календарь и вижу цифру семь. Седьмое декабря, а термометр за окном показывает десять градусов тепла. Сухо, что особенно странно для питерской погоды. Но зонт всегда лежит в моей сумке, хотя часто я его не открываю, не смотря на дождь. Последнее время мне нравится ощущать капли дождя на своём лице, напоминает своеобразное очищение.
Такая странная зима, зима-иностранка, жадная на снег, морозы, но щедрая на меланхолию и депрессию. Хотя, ей как женщине, простителен такой каприз. Сегодня она дарит тепло и душевный уют, а завтра меняется на градусов двадцать ниже нуля, и всё, солнце уже не греет, оно просто дарит бесполезный холодный свет и, ничего кроме раздражения слизистой оболочки глаз уже не приносит.
Но это позже, а пока за моим рабочим окном не понятная картина. То ли зима, то ли калека-осень. Я смотрю в окно, откинувшись на кресле. За окном видна крыша соседнего здания, в котором расположился арбитражный суд. Но окна старого дома небольшие, поэтому не навязывают рабочей суеты своих обиталей. Старая питерская крыша, облицовка которой давно не менялась, деревья во дворе, раздетые и беззащитные, почерневшие, и такой же беззащитный кот, сидящий на дереве. Кот явно бездомный, худющее тельце, большая голова с огромными глазами. И сидит этот кот прямо напротив моего окна. И смотрит как-то по-особенному гордо. Знаете, обычно у бездомных животных вид просящий, но это понятно, иначе им нельзя. Иначе никак невозможно. А этот кот, он другой, он одним своим взглядом как-бы говорит, что мол: « Я не простой кот, и сижу не на простом дереве, а недалеко от Смольного собора, чью крышу могу лицезреть, когда захочу. Я коренной житель Санкт-Петербурга. Вот какой я замечательный, и ничего у вас не прошу.»
И в голове как-то сама по себе провелась аналогия между этим котом и коренными жителями Питера. Вот отличаются питерские старики от не питерских стариков. У первых даже взгляд напоминает взгляд этого кота. Прямой и гордый, немного высокомерный, и при этом чрезвычайно интеллигентный. Коренные пожилые жители Санкт-Петербурга напоминают порой какую-то особенную касту со своим отличным от других мировоззрением. Но мне они нравятся. Мне нравятся и их интеллигентность, их гордость за то, что им посчастливилось родиться именно в этом городе, за то, что многие прошли Ленинградскую блокаду, а главное - они начитаны, с ними, кроме болячек всегда есть о чем поговорить.
Да, странная зима. Зима-иностранка. Выходя из дома, я не знаю что лучше одеть. То ли легкую блузку и пальто, то ли свитер и кожаный пиджак. Мне все-равно будет жарко. Мне почти все время жарко. Наверное любовь греет.
Зима, которую не чувствуешь. Скоро по плану Новый год, почти везде стоят нарядные ёлки, а снега нет. И от этого я чувствую себя одновременно как-то сонливо, лениво, меланхолично, депрессивно.. Ну, что же это такое. Листьев нет и снега нет. Только пустые тротуары и чёрные деревья, и такие вот коты на деревьях. Мне только не хватало взять «Преступление и наказание» Достоевского, сесть в Таврическом саду и погрузиться в чтение. Да, и непременно при этом курить, томно выпуская струи дыма в случайных прохожих…и думать, думать, думать, пока однажды не сойду с ума. А сойти с ума очень просто в такую зиму. Зима-то не простая, она ведь иностранка, да и я чем-то напоминаю эту зиму. У меня российское гражданство, да и имя русское, а вот почему-то до сих пор считают иностранкой.
Я- приграничный человек во всех смыслах этого слова. Я родилась и выросла в приграничном городе, почти русская, и в то же время не русская. Почти здоровая и в то же время периодически посещаю психотерапевта. У меня даже приграничная сексуальная ориентация.
Я снова почти одна в офисе. Это со мной частенько случается. Если не нужно куда-то бежать сломя голову по делам, то я до поздна засиживаюсь. В офисе никогда особо суетливо не бывает, здесь, на Суворовском очень спокойно и размеренно.
Сейчас выключу компьютер, возьму сигарету и подойду к балкону. Рядом со мной будет стоять нарядная ёлка (об её убранстве позаботилась ещё в прошлую пятницу),и задумчиво и по-вечернему закурю. На работе мне не хочется курить днем, да днем вообще не хочется курить, а вот вечером…вечер-это совсем другая тема.
И буду я так стоять и курить. Молчать. И смотреть в окно на вечерний город. И не будет на моём лице больше улыбки, поскольку рабочий день закончился и можно не улыбаться. Можно быть настоящей. Без улыбки. Такой, как зима, которая никак не хочет нам улыбнуться и порадовать снегом, новогодним настроением, ощущением праздника. Просто она решила, что праздник мы себе должны сами создать, не до этого ей. Ей бы справиться с бесконечным атлантическим циклоном, а вот потом можно и улыбнуться.
07.12.2006