Сергей Юрич сидел на законном месте всех дворовых бездельников – старой скамейке за гаражами, возле мусорных баков. Он был похож на лысого сатира с гипсовой ногой, словно случайно доставшейся ему от какой-нибудь статуи греческого бога. К нему подсел Михалыч, - худой, небритый и желающий сильно выпить, - как обычно.
- Апрель балует... То жара, а то снег на голову! – начал издалека сосед.
- Что апрель? – философски возразил Юрич, - вот декабрь был – это да!
- Да, был - согласился Михалыч. Но январь - лучше.
- Чем это лучше?
- Епрст! Чем-чем? Этим! – и Михалыч выразительно ткнул под кадык, - праздники!
- Ха-ха! Январь? Да ты знаешь, что у нас в декабре было?
- А что было?
- Корпо-ратив-ная-вече-ринка! – медленно выговаривая, засиял Юрич.
Дело в том, что он недавно устроился в частную ремонтную компанию по родной и до мозолей знакомой специальности сантехника, чем гордился неимоверно.
- И чего, епрст? Речи толкают, да на чужих жен пялятся, – поморщился Михалыч, - его вторая половина давно ушла от мужа-пьяницы.
-Никаких жен! – возмутился Юрич. - Никаких жен, никаких речей! Стол был во! – показал он большим пальцем вверх. - Выпивка, закусь – все чин-чинарем! И потом, - он воровато огляделся вокруг, как будто за баками могли притаиться те самые жены, - стриптиз заказали!
-Ну? – не поверил Михалыч.
-Гну! Собрали, значит, нас, за стол посадили. Тут уже Дед Мороз фигню какую-то несет, конкурсы дурацкие предлагает, а то, мол, Снегурки нам не видать. Ну на кой нам Снегурка, когда водки хоть залейся? Мы с мужиками выпили, закусили, опять выпили… Они молодые, прикалываются, а я время даром не теряю, - подливаю. Тут как завопят: «Снегурка, Снегурка…» Смотрю – торт на колесиках вывозят, а из него баба вылезает. Вся разрисованная, блестит, а сама в одном купальнике! И прыг к нам из торта, извивается, точно змея, на стол залезла, движения…Мммм… – на мгновение Юрич блаженно задумался, но не нашелся, что сказать…
- Краси-иво, епрст! - позавидовал Михалыч.
- А то! – гордо хлопнул себя по гипсу Юрич, - Хорошо погуляли! Даже ногу не жалко!
- А нога при чем?
- А при том… Домой добирался ночью, от метро автобусы уже не ходят. Ну, поймал мотор, - гулять так гулять! Вез меня зубило какой-то, машина раздолбанная, трясется вся, - вот меня и утрясло. Потянуло, значит, закуску наружу. Ну, он меня из машины вытолкал, сволочь, я и упал. Ногу подвернул, сидя мотор ловлю, - никто не останавливает. А холодно, замерзнуть можно! Ну, я и пополз вдоль дороги…
- Что, так и дошел на четырех?
- А что делать? Мобилу потерял, наверное, в машине выронил, перчатки тоже не помню, где… Часа полтора, примерно, ушло. До подъезда дополз, а он закрыт, сволочь! Дотянуться к домофону не могу, и никого рядом, - время ночь… Смотрю, - идет с гулянки Шуркин пацан, - я его цап за ногу, а он испугался. Думал, что я бомж, - и Юрич засмеялся обнажая желтые зубы курильщика. - Ну, позвонил он моим, они выскочили, подняли, скорую вызвали. Увезли меня в травмпункт, - перелом ноги, обморожение рук, то да се… - И Юрич вздохнул.
- А может нам того… В магазин сбегать? - дождался своего часа Михалыч, - За здоровье?
- Ну, давай, беги, - и Юрич покопавшись сунул ему в руку припрятанную от жены заначку...
Радуясь, что вовремя вставил про «горькое лекарство», довольный Михалыч знакомой тропинкой засеменил к ларьку. А Юрич остался ждать на лавочке, вспоминая корпоративный вечер, бабу из торта, машинально поглаживая себя по гипсу и предвкушая выздоровление аккурат к майским застольям.