Это случилось как-то зимой. У Сазоновых был накрыт стол по всем правилам гостеприимства. К назначенному времени жарко вытоплена рубленая банька, стоящая в огороде. Да и время подпирало - давно стемнело уж. Пора в баню, а гостей нет.
«С этими соседями всегда так, – умствовал Сазонов. -- Ну, что за люди? Если даже они у себя назначат время начала «банкета» к шести часам вечера, значит, только к десяти будут готовы. То стол не накрыт, то салаты еще не нарезаны, то в последний момент выясняют, что шашлык не готов. Все делается на бегу, в спешке, абы как… Будто раньше нельзя остановиться, продумать и все предусмотреть. Если мы их пригласим к себе, то обязательно соседи найдут какую-нибудь «уважительную» причину для задержки. Или у Светки возникнет непреодолимая какая-то проблема, например, нужно срочно чинить мешки… или гладить шнурки, или у Кольки – непременно поковыряться в машине, будто сегодня за целый день не нашлось и завтра на это совсем не будет времени».
Валька Сазонов в такие минуты задержки исходил «на ромашки» от нетерпения.
В тот день Сазонов уже собрался идти за соседями: поторопить их. Но тут они сами пришли, - такого никогда не было. С десяток минут задержались где-то и все. У Вальки даже какое-то предчувствие возникло – «не к добру это!» Хотя пока у всех настроение праздничное. Валька с Колькой засобирались, было, в баню на первый парок. Томка со Светкой бабские разговоры вокруг стола и кое-какие дела затеяли. И надо ж, в это самое время звонит по сотовому телефону их зятек: разыскивает, потерял родню, (черт бы его побрал) около их дома сидит с женой и внучками в машине, дожидается. - В гости приехали!
«То неделями не появляются, а тут раз в месяц в баньку сходить собрались и на тебе! Тьфу! Принесла нелегкая их, – роились нехорошие мысли в голове Вальки, -- если б издалека, тогда другое дело. Живут-то они в многоэтажном доме, в квартире, в трех остановках автобуса от родителей».
Светка с Колькой извинились, к себе поскакали: зятька с дочкой встречать..!
-- Извините! Мы быстро! Дом откроем зятю с дочкой и вернемся! – успокоили и умчались.
«Чтоб у того хрен на лбу вырос! – матерился Сазонов в душе, -- Тут скакать-то два шага – через огород перейти в соседний дом. Баня-то стынет! Мать их!»
Минут десять спустя, (и трех бы хватило по-хорошему!) Светка впорхнула, вернулась и опять с извинениями:
-- Извините! Так получилось! (разводит руками). Нельзя ли пустить на первый пар зятька с дочкой, раз уж они приехали? – молит Сазоновых. -- Они вашу баню любят!..
Ну, куда Сазоновым деваться? Соседи все-таки. Как отказать зятьку друзей–соседей?
-- Только чтоб пулями летели! Мылись по быстрому и улепетывали! – наказывал Сазонов Светке. – Надо ж, принесло их!
-- Я им накажу, чтоб быстро. Сами понимаем!.. – уже в дверях на ходу тявкнула Светка-соседка и испарилась.
Томленье и нетерпение в доме Сазоновых. Стол накрыт. Запах праздничный от газовой духовки, в которой горшочки с жарким доходят. Тамара в телевизор уставилась. Валька у печки курит, дым в щелку дверцы пускает.
Время течет медленно, как назло.
«Ну, теперь зятек уж в бане. Во всю веником машется, свою молодую жену паря! – раздумывал Валька почти вслух, представляя молодое женское тело под ударами веника. – Надо бы сходить в баньку. Узнать – что, как? Там жарко, небось! Вода в котле ведь кипела. Жаль только засырят ее водой-то. Эх! Сухой жар пришлось этим охламонам уступить. Да ладно! Соседи все-таки! Пойду-ка, гляну -- чего у них там?».
Встал от печи. Медленно, не спеша, влез в телогрейку, вышел во двор. Тишина кругом, только собаки гавкают, да машины по соседней улице изредка колесами шуршат. Морозец к ночи закрепчал. Звезды горят, как помытые. Луны не видно – только небо на востоке едва светлеет у горизонта. В бане свет не включен и тихо.
«Неужели они помылись? – удивленно мозговал хозяин бани, -- не должны еще, хотя и пулями…».
Пошел по тропке к соседям. Во всех окнах там свет горит. Валентин заглянул в не замерзшую лунку окна: зятек маячит в свитере и дочка ходит из угла в угол, - что-то ищет. Торкнулся в дверь. Вошел. Светка с Колькой внучками милуются.
-- Вы чего так долго собираетесь? Я ж сказал, чтобы пулями летели.
-- Бельишко ищем. Сейчас будем.
-- Зима ж! Баня стынет!
-- Да мы понимаем!..
Вышел от соседей, побрел к себе.
-- Вот копухи! Мать их! – вслух себе под нос брякнул.
Пришел, разделся, снова нервно закурил. Недокуренную сигарету бросил, прошел в горницу, то ж к телевизору присел. Чего-то там мельтешило.
Не до телевизора стало ему и его жене Тамаре.
Тамара, видя неожиданно пропадающее свободное время, уселась перед гладильной доской, утюгом и горкой белья. Валентин подошел к газовой духовке:
-«Жаркое уже давно готово – пора вынямывать и на стол, - размышляет, - а до стола еще…».
В растрепанных чувствах выключил духовку. Вновь набросил на плечи телогрейку и к бане. Там по-прежнему – тишина. Зашел в предбанок, включил свет, открыл печь – все давно прогорело – хоть вновь зажигай.
«Тьфу!» - плюнул в сердцах.
Двинулся к сарайке за дровами. Набрал, принес к печи, нащипал лучин, намял бумаги, все закинул в печь, поджег. Зашел в баню – там еще свежий сухой жаркий дух, но тепло уходит при таком морозе. С сожалением подумал о зря сожженных дровах и напрасно потерянном времени. Забил печь до отказа дровами и мыслил:
«Придут, а печь красная: от излучения быстрее убегут».
Когда возвращался в дом, услышал в огороде голоса соседского зятька и дочки, шедших, наконец, в баню.
«Вот как люди пулями летают! Мать их! Не стыда, не совести! Ведь видят, что старики собрались в баньке попариться, водочки попить, отдохнуть от вас оглоедов. О том, что мешают своим родителям, у них в мыслях нет! Более того, они по полчаса одни трусы ищут! Ну, не засранцы ли? А скажи, что мешают: насмерть обидятся, - мучился мыслями Валентин, - да и наши такие же, наверно! …Нет! У меня не заржавеет своих детей послать куда подальше, если помешают! И че Светка с Колькой с ними возятся? Отослали бы и все. Нет! Сейчас, поди, с внучками водятся. Эх! Вечная тема: отцы и дети!..»
Зашел в кухню, глянул на праздничный стол. Почувствовал легкий голод, присел к столу, что-то ковырнул вилкой.
-- Погоди ты! Скоро уже ведь!.. – отозвалась Тамара на его подход к столу. - В баню сходим… тогда…
-- Хрен там! Они только пришли. Когда теперь напарятся?
-- Как это: только пришли?
-- А вот так!
-- Светка же обещала, что они быстро.
-- Мало ли, что Светка обещала. Они трусы по полчаса ищут! Мать их так! Че ты Светку не знашь? У них сроду так. Как с ними выпить собираемся, так изнервничаюсь весь. Все у них не слава богу. Что за люди?.. Если б не зятек их, мы б уж напарились и за стол сели… Вот принесло не вовремя! – сокрушенно воскликнул Сазонов.
Пошел еще раз перекурил у печки.
Время течет медленно. Или кажется так от нетерпения…
-- Пойду, гляну, че они, там, в бане творят!
Валька оделся, не спеша и растягивая время, вышел во двор. Из предбанка слышался говор.
-- Ну, как там у вас дела? – стоя у двери с внешней стороны, спросил Сазонов.
-- Никак! Сидим в предбанке. Там в бане жара невыносимая. Вот разделись и сидим.
-- Что ж вы так долго готовились? Минут сорок прошло! Не лето ведь! Я дров добавил, чтоб баня не простыла, – матерясь в душе, с укором бабахнул Сазонов.
-- Успеем! Нам спешить некуда! Подождем, покуда прогорит, – спокойно и беспечно стрельнула в ответ дочка соседей.
-- Вы-то успеете, а нам каково? Мы-то когда пойдем? У нас уж давно на столе накрыто! – тараторил, как можно спокойней, Валентин.
-- А вам куда спешить-то? Ночь-то больша-а-я!
От такой жуткой наглости, беспечности и бесстыдства, с какими были сказаны последние слова, у Сазонова дух перехватило. Не найдя приличных слов, он махнул рукой и зашагал в дом.
Ему от досады и нетерпения хотелось рвать и метать, биться лбом об стены и крушить все на своем пути. У него внутри все клокотало от злости. Войдя в дом, он обратился к Тамаре за поддержкой:
-- Сколько раз я уже зарекался не садиться за один стол с Колькой и Светкой! – орал во весь голос, - все у них в семье шиворот - навыворот! Ведь я им в открытую говорил, поучал, наставлял, объяснял, что я ненавижу по жизни: ждать и догонять. Они все за свое! Как будто специально измываются! Теперь вот зятька - долбана подкинули с дочкой. Видите ли, они успеют! Им, видите ли, спешить некуда! А вы, мол, тоже успеете – ночь-то большая!.. А я не хочу никого ждать, не желаю успевать, мне до фонаря все эти зятьки и дочки… Я целый день ждал, готовился к бане и всей процедуре именно в назначенное время. Я хочу по-человечески, не спеша попариться, выпить и расслабиться, чтоб мне никто не мешал. Имею я на это право или нет?..
Тамара, видя, что с мужем твориться неладное, бросила затею возиться с бельем и выскочила на кухню, где, выпучив глаза, остервенело метался Валентин из угла в угол.
-- Брось ты переживать! Потерпи! Они сейчас напарятся, и вы с Колькой пойдете, а потом мы со Светкой. Зятек их с дочкой, наверно, напарились. Сейчас уйдут.
-- Хрен там! Они, видите ли, ждут, пока печь остынет! Им, видите ли, жарко! Тьфу!
-- Не порть себе и мне настроение. Успокойся!
-- Да не могу я успокоиться! Когда им говоришь, «чтоб пулями летели», а они по тридцать минут трусы ищут, а потом еще, видите ли, в бане жарко! Жарко не нравиться – скатертью дорога! Пусть ищут, где в бане холодно! – изливался Валентин перед женой, -- в своей семье они как хотят, так себя и ведут, а если уж договорились и назначили время, будьте любезны считаться с теми, с кем договаривались. Нужны мне ихние зятьки и дочки?.. или тебе?.. Гады – как специально измываются!
-- Нет! Но Светка же с нами говорила, просила… ты разрешил.
-- Я ж предупредил, чтоб пулями…
-- Ну, раз такие люди…
-- Нельзя так делать..! Они, что не понимают, -- ведь я не от хорошей жизни разрешил. – Сазонов возмущенно кричал и метался по дому.
-- Валюша! Успокойся! Давай я тебе успокоительных таблеток дам!
-- В гробу я их видал!
-- Кого? Таблетки или соседей?
-- И тех и других!
-- Нельзя же так себя изводить из-за пустяков!
-- Да это разве пустяки?! Все начинается с малого! Сегодня он соседа не уважает: договорились о времени, а он опаздывает, мало того, -- вот, зятька подкинул… Завтра соседей среди ночи громкой музыкой будит. Послезавтра назначил совещание и, не извинившись перед собравшимися на совещание, уехал в неизвестном направлении. А дальше, - пообещал выполнить договор и не выполнил. Тем самым плюнул в лицо тому человеку, с кем договаривался. А на будущее остается лозунг: «Человек человеку – волк». Это значит, что по большому счету он в людях людей не видит. Не уважает их человеческое достоинство. Да за такие вещи на дуэль вызывать надо. И непременно там отстрелить одно место, что бы помнил… и потомство не оставил… Ведь непорядочность передается половым путем! Нужно осуществить естественный отбор…
-- Ну, ты полез в высокие материи. Тут ведь простые вещи: баня, соседи, послебанная выпивка. А тебя к дуэлям понесло!
-- Ты все к пустякам сводишь! А тебе не кажется, что Светка, когда пришла клянчить баню для своего зятька с дочкой, в глубине души уже нас с тобой не уважала? Встань на ее место в этой ситуации. Чтоб я сделал, когда б ко мне приехал зять с дочерью, а у соседей назначена пусть небольшая гулянка с нами? Я бы свово зятя - вежливо-о! попросил приехать в следующий раз, чтоб не портил нам встречу.
-- Ну, и я бы просить о бане, не пошла.
-- Вот и я об этом говорю! Значит, они нас не уважают! Это, мягко говоря, свинство с их стороны! Это хорошо, если происхождение этого свинства от простоты душевной, от недалекости ума, несообразительности и безграмотности. А если она дурочкой прикинулась? Че на халяву зятька не попарить-то? Авось на старости лет зачтется!
-- Светка-то? Или Колька? По обыкновенной глупости.
-- Не скажи-и!.. Ты вспомни Светкины глазки, как она на нас хитро глядела… - с жаром говорил Валька, - ладно! Как-нибудь баню переживем, а за столом я им все выскажу!
-- Ты че с соседями хочешь поссориться? Не вздумай! Соседей-то - не выбирают!..
-- Нет уж, извини! Я такие вещи прощать не намерен! В любом случае выскажу. Выскажу именно то, о чем мы сейчас говорили.
-- Валюша! Не нагнетай обстановку!
-- А я не нагнетаю! Вернее, нагнетаю ровно настолько, насколько они с нами обошлись! – по глазам его было видно, что Сазонов выговорился и успокаивался.
Он вновь присел у печи, закурил. Задумался. Несколько раз хлопал себя руками по коленкам и произносил с сожалением невнятное:
- «Хм!»
-- Иди-ка лучше глянь, как они там в бане?
Накинув на плечи телогрейку, он вышел во двор, подошел к дверям бани. Оттуда слышались хлесткие удары сырого веника по телу.
-- Ну, как вы там? – спросил Сазонов через дверь.
-- Нормально! – ответил зятек откуда-то из бани, -- сейчас отдохнем, потом еще пару заходов сделаем и мыться будем!
Возражать или возмущаться такому наглому, бессовестному, граничащему с хамством, свинскому поведению зятька соседей, у Сазонова не находилось сил. Он взглянул на высоко поднявшуюся над горизонтом Луну и, чертыхаясь в душе от всепоглощающей досады, отправился в дом. Настроение окончательно испортилось и, поднять его в этот день не смог бы никто. Париться в бане и садиться за один стол с соседями ему совершенно не хотелось.
Он почувствовал себя оскорбленным до глубины души.
------------