Невеселая история

«Невеселая история »


* * *
 Наша семья завтракала. Отец сквозь линзы очков просматривал прессу, с треском надкусывал сахар - рафинад, небрежно бросая его в стакан. Тщательно размешивал чай потемневшей от времени и частого употребления серебряной ложкой из фамильного сервиза. Мать, подкладывая ему в тарелку, вареники с творогом, по привычке бурчала обыденно и незлобно о том, что услуги стоматологов нынче подорожали. Спрятав в буфет сахарницу, поставила на стол вазочку с ароматным черносмородиновым вареньем. Отец посмотрел на жену поверх оправы, усмехнулся и, набив трубку, вышел на балкон.
Мой муж – Андрей Плахов, держал на руках нашего неугомонного Васятку – трехлетнего светловолосого сорванца, пытаясь накормить его манной кашей. Сынишка сползал с коленок, крутил головой, стискивая зубки, капризничал.
- Так, с меня достаточно, - вытер с лица крупинки каши Андрей, - мне пора, опоздаю на электричку.
- Вот так всегда. – Подумала я, - бросаясь в погоню за Василием.
- Иди сюда, горе луковое.
- Настя, - открыв балконную дверь, позвал меня отец, - не хочет кушать, не корми мальца насильно, сколько раз тебе повторять.
- Спасибо за совет папа. В таком случае, сдаю его вам на сохранение до вечера, - ответила я и спряталась в ванной на перекур.
- В подростковом возрасте, лет в одиннадцать – двенадцать, просыпаясь по утрам, мечтала, глядя на глобус, пробурить бы тоннель в земном шарике и оказаться в Америке.
Почему в Америке до сих пор понять не могу, тем паче, что если и пробурить, допустим, и спуститься, то, как раз в Индийский океан скважина меня бы и привела на дно морское. Смены обстановки, наверное, уже тогда хотелось, как сейчас? Возможно…
Вот только незадача: плавать-то я так и не научилась толком. Разве что по-лягушачьи да на мелководье. Океан новых ощущений мне не по силам?
Что за мысли с утра? Сигарету в унитаз. Накраситься и…
- Настена, я исчезаю, - два условленных стука в дверь от Андрея.
- Подожди, подожди, - вытерев лицо полотенцем, распахнула дверь, - а поцеловаться на дорожку?
Андрей вытянул трубочкой губы: - Целуй, курилка.
Приподнял меня легко: - Давай завтра бросим курить за компанию?
- Почему завтра? И нужно ли?
- Минздрав предупреждает… И завтра же воскресенье. Все важные дела у нас связаны с воскресными днями, вспомни.
- Ну, да. Первое свиданье, первая ссора, когда ты меня пытался накормить яичницей в ресторан на завтрак. Бе,… какая гадость, сопли, терпеть не могу. Ладно, я обдумаю твое предложение. Нужна адекватная замена никотину.
- Секс тебя устроит?- усмехнулся Андрей.
- Тише ты, мать с отцом услышат. После секса курить охота жуть. Нет, что-то иное нужно… Думай, Андрюха сам, раз ты инициатор идеи.
Я поправила ему воротник форменной сорочки и галстук, придирчиво оглядела, думая о том, что не мешало бы прямо сейчас заняться с мужем этим самым сексом, но…
- Я буду поздно. Ночные полеты, - сообщил Андрей и выскользнул за дверь.
- Вот – вот, так всегда. У него ночные полеты, у меня сплошные пролеты… Безобразие. И задержки месячных некстати…
« Мам гулять хочу», - пробасил Васятка, дергая меня за рукав халата.
- О, уже колбасу жует, кашу значит побоку. А «краковскую» будьте любезны за обе щеки. Дед, ты ему колбасу дал?
- А кто ж еще? – полетело сизое кольцо дыма под потолок.
- Балуй, балуй.
«Мам хочу гулять».
- К деду иди с этой просьбой Василек. Сегодня он дежурный по детсаду, - усадила я сынишку к отцу на коленки и принялась «штукатурить» лицо. Спустя двадцать минут боевая раскраска была успешно завершена.
- Ты не возражаешь, если я исчезну на несколько часиков? - прошептала я на ухо матушке, чтобы не услышал сын.
- К ужину будешь? – вытирая посуду, спросила мама.
- На работу забегу, да к Ритке в гости… Думаю, что часам к восьми вечера вернусь.
-Купи в городе хлеба ржаного, отец его любит.
- Ладушки. Все… меня нет…
Ритка, набросив на очередного клиента простынку не первой свежести, спросила, как его стричь и, заметив Настю, которая вышла из троллейбуса, постучав в окно, улыбнулась загадочной улыбкой Джоконды.
-Что ржешь? – ущипнула за бок я ее и, закинув ногу за ногу села в свободное кресло рядом.
Клиент – молодой парень дернулся: Ритка ножницами зацепила его за ухо.
- Ой. Незадача. Простите, - извинилась подружка и замахнулась на меня, - порхаешь словно бабочка над цветком в вечернем саду. И тут же сменив тему, выпалила: - Мне Славка вчера предложение сделал. Вот!
- Надо же. Разродился наконец –то, - поцеловала я раскрасневшуюся Риту. – И когда свадьба?
- Как и положено через месяц. Мы уже и заявление подали.
- И начнутся трудовые будни, - я вытащила пачку сигарет.
- Кури, кури. Трудовые будни? У нас все будет не так как у всех.
- Ага. Шиворот – навыворот…
-Настя ну что ты сегодня словно заноза, - побрызгала Ритка парня «Сашей», - дома проблемы?
- Нет, все как обычно. Только задержка у меня, - шепнула я Ритке на ухо, когда клиент, расплатившись , вышел в холл.
-Е…., - взвизгнула Ритка, - ну и… Будешь рожать или.. Андрей в курсе?
-Сейчас в поликлинику схожу для порядка. Рожать? Андрей? Мужу пока не говорила. Даже не знаю…Не хочется превращаться в ротатор да и Васька малой совсем. Но с другой стороны: девочку еще хотели.
-Ротатор не инкубатор. Хотели, значит рожайте, - отпила кофе Ритка, - рожайте, мы со Славкой крестными будем.
-Только ты никому не проболтайся. А то сейчас весь поселок загудит как улей.
- Молчу, как щука, - улыбнулась Рита.
Я, отобрав у нее чашку, допила кофе и, попрощавшись, выскочила на улицу.
Накрапывал мелкий дождик. Было тепло. Толкаться в транспорте мигом расхотелось. Раскрыв зонтик, спустилась к набережной и побрела вдоль реки, наблюдая за тем, как утка с выводком, оставляя клиновидный след на мутной воде, заспешила под мост. В ротонде гуляла шумная компания: слышался звон бутылок и стаканов, пел про шаги напротив Ободзинский.
«Отмечают какое –то событие», - подумала я и заспешила. По ступенькам сбежал высокий брюнет в распахнутой рубашке. – Красавица пошли к нам. Схватил за руку.
- Я спешу.
Сзади скрипнули тормоза. Распахнулись дверцы «Волги». Сильные руки ухватили меня за талию, зажали рот и потащили в салон.
- Сиди и не рыпайся, а то хуже будет.
«Боже», - мелькнула мысль.
- Расслабься деточка, - прохрипел над ухом похотливый голос, - ножки не зажимай. О, какая грудка. И без лифчика. Сосочки, наверное, сладкие, как персик. Вперед Митяй, что рот разинул?
«Волга» сорвалась с места, едва не зацепив троллейбус, и помчалась к парковой зоне.


* * *

 Тополиный пух прилипал к металлическим прутьям решетки. Окна распахнуты настежь. Июньская жара. Ни ветерка, ни тучки. Седая женщина в инвалидном кресле восковыми пальцами прикасалась к пушинкам, отдергивала пальцы, чему- то улыбаясь. Старый коричневый халат у нее был застегнут на все пуговицы. Иногда женщина поеживаясь, поднимала выше воротник, провожала взглядом трамваи, которые с грохотом вписываясь в поворот, проносились мимо. Затем брала карандаш и принималась водить им по бумаге, нашептывая ей одной понятные слова.
-Опять рисуешь? – заглянул в палату лечащий врач, Ефим Иванов, - сколько она у нас здесь Степановна? – не оборачиваясь, спросил у старушки подметавшей пол.
Уборщица вытерла пот с морщинистого лба красной от воды и хлорки ладонью, поправила платок:
 - Так лет двадцать я так думаю. Ты еще совсем сопливым был, наверное, Ефим Ефимович, - проворчав с ехидцей, вылила из ведра воду и по – флотски начала драить пол.
-Ну, сопливым, пожалуй, нет, но… Точно Степановна, годков двадцать минуло с той поры, как Анастасия у нас,… как некому стало за ней присматривать дома.
- Ага, не успеваю ее каракули с тех пор на помойку выбрасывать. Зимой хоть в дело годятся: печку разжигать. А летом… - заглянула через плечо Анастасии, - что у тебя сегодня тут? Дай гляну, - отобрала рисунок, - надо же: Дали не иначе. Море. Шторм. Пауки. Горгона. Эх, горе.
Больная, недовольно закачала головой, с хрустом сломала карандаш иссохшими пальцами.
- Отдай, Степановна, отдай, а то опять с ней припадок случится, - забрал рисунок Иванов и, положив на подоконник перед женщиной, спросил у старушки: - мочой пахнет, опять Цеханович под себя ходит?
-Она голубушка, она. Сейчас спит вот, а по ночам бродит, бродит, - покосилась на кровать уборщица, где, укрывшись с головой, спала молодая женщина. – Ничего, сейчас я хлорочкой, хлорочкой, а потом «Красной Москвой» попшикаю из пульверизатора. Настя любит «Красную Москву». Да, Настя?
Анастасия втянула жаркий воздух. Пух попал ей в нос. Она чихнула. На миг показалось, что женщина улыбнулась. На миг… Нет, это тень от занавески упала на красивое, наверное, в молодости лицо.
-Ее давно навещал тот молодой человек? - закурил врач.
-Отчего же давно? Как водится, один раз в неделю появляется. Чаще не может. Занятой видно человек. Вчера приходил. Сидел с ней в саду часа два, поди. Она рисовала. Он рисунки разглядывал. Разговаривал с ней. Чудно.
-Да, судьба у людей, - струсил пепел в ведро Иванов.
-У тебя не легче, - присела передохнуть Степановна на скрипучую койку. Налила полный стакан воды из графина, залпом выпив, сморщилась, - теплая зараза. Пойду ка сменю. И ты ступай. Чего домой не торопишься?
- Хотел с ее гостем переговорить, - кивнул на Анастасию, - Да, наверное, не придет сегодня, - затушив сигарету, вышел из палаты.
* * *

 Василий сидел в кабинете, обложившись кипой бумаг. Время от времени поглядывал на часы, вздохнув, наливал густой кофе, сделав несколько глотков, вновь углублялся в работу.
- Полюбуйся, - войдя в комнату, бросил на стол пачку фотографий высокий сухопарый человек в черных джинсах и белой майке с надписью «Стрикс», - в рабочем поселке в люке теплотрассы нашли. Руки за спиной связаны, на шее петля из телефонного кабеля. Второй случай за месяц.
- Личность установили? – перелистывая снимки и не глядя на собеседника, спросил Василий.
-Лучше б не устанавливали, - ответил тот.
- Что так?
- Стас Парфенов.
- Сын того самого Парфенова? Владельца мясокомбината, почившего скоропостижно в прошлом месяце?- присвистнул Василий, - да Сан Саныч, хлопот теперь добавится. Накроется мой отпуск медным тазиком, наверное.
-Уже накрылся. Шеф распорядился тебе к расследованию подключиться. Дарю. Так что – владей и властвуй, как говорится.
-Да пошел ты со своим подарком, - поднялся Василий, - лучше бы пивка принес…
-Так в чем же дело? Закругляйся, и пойдем, посидим мирно в «Ракушке», - порылся Сан Саныч в кармане, вытащил несколько купюр.
-А пойдем, - согласился Василий и сгреб в охапку папки с документами, - сейчас закрою в сейф и догоню, - хлопнул коллегу по плечу.
 - Малахов, Дудник! Куда собрались мои дорогие?
Василий, не оборачиваясь, скосил взгляд на Сан Саныча и надул щеки. – Ну вот, как всегда, - прошептал Дудник, - только соберешься здоровье поправить.
-Нужно было в окно выпрыгнуть, - неспешно повернулся Василий.
-А решетка? Забыл что ли?- усмехнулся Дудник, вытягиваясь по стойке « смирно».
-Так… так… так. Не слышу ответа, - строго посмотрел на подчиненных начальник отдела Борисов Михаил Прохорович, которого за глаза величали кто Михеем, кто Михасем…
- Приступаю к изучению дела Парфенова В.А. – доложил Малахов.
- Через двое суток, чтобы материалы лежали у меня на столе. Иначе вилы, - тихо-тихо сообщил Борисов. – Пресса на ушах, областной прокурор давит, давит, - придавил рыжего таракана на плинтусе Михаил Борисович. – Задача ясна?
- Так точно.
-Так почему вы еще здесь?
- Исчезаем, - развернулись кругом Малахов и Дудник.
-Стоять, - рявкнул начальник, у меня в кабинете практикантка из университета Савельева… Дина Абрамовна, кажется. Возьмите ее с собой. Только смотрите у меня. Знаю я вас лоботрясов.
Василий закатил глаза: - только тормозов мне не хватало.
-Пошли – пошли, подхватил под руку друга Сан Саныч, - у меня нюх обострился.
- Голод у тебя сексуальный Дудник, - недовольно пробурчал Малахов, открывая дверь кабинета с табличкой - «Борисов М.П.».
На крайнем стуле у стены под портретом Президента сидела в белых, тесно облегающих брюках и белой блузке без рукавов, смуглая брюнетка лет двадцати трех отроду, с папкой из крокодиловой кожи на коленках. Невозмутимо окинув взором Малахова и Дудника, продолжила разминать белоснежные зубки при помощи жевательной резинки.
Малахов, улыбнувшись, подошел к девушке и подал руку.
- Удостоверение ваше покажите, пожалуйста, - ответила та.
- Вот это ход!- рассмеялся Дудник, - наповал из винчестера.
Василий раскрыл корочки. Девушка, надев очки, поправила их на небольшой горбинке и, внимательно изучив документ, неспешно поднялась. – Василий Андреевич, меня зовут Дина. Вы мой куратор. Я в вашем распоряжении.
- Везет тебе Малахов, - ткнул Василия в бок Сан Саныч.
- В распоряжении, так в распоряжении, - ответил Василий, - к выполнению задания приступаем немедленно.
 - Ле-hитраот, - посмотрев на Дудника, моргнула пушистыми ресницами Савельева.
-Что – что, - опешил Сан Саныч.
-До свидания.
-Это, на каком языке? – уточнил Василий, пропуская девушку вперед.
-На иврите, - без смущения ответила та, беря Малахова под руку.
- До свидания? Ну, нет уж, - запротестовал Сан Саныч, - дел сложное, весьма запутанное, вдвоем вам никак не управиться. Да, Вася?
- Будь на трубе, если что я тебя вызову, - отрезал Малахов, захлопнув перед ним дверь.
-Итак, - высоко подняв руки и подвязав волосы ленточкой, спросила пытливо Дина у Малахова, когда они вышли на улицу, гудевшую от толпы спешивших прохожих.
- Думаю, что в морг мы с вами завтра успеем, а пока, чтобы не портить вам настроение, посидим немного в кафе на воздухе. Введу Вас в курс дела.
-Поедемте на набережную. Там есть кафе…
-«Ракушка»?- рассмеялся Василий.
- Что смешного я сказала?
- Ничего – ничего. Просто мы в «Ракушку» с Дудником собирались.
-Так едем или нет? – покрутила ключи от машины на пальчике Савельева, сделав два шажка по направлению к новенькой «Nissan Note».
- Твоя? Неплохо для выпускницы юрфака.
Дина любезно распахнула перед ним дверцу, делано пропустив мимо ушей, замечание Малахова, завела двигатель и, включив ближний свет, неторопливо поехала к реке. Василий сначала с напряжением сидел в мягком кресле, но, отметив, что Савельева неплохо управляет машиной, расслабившись, прикрыл веки. Савельева покосилась на него, включив кондиционер, увеличила скорость.
-Хорошо рулишь, - спустя пару минут похвалил ее Василий, - не возражаешь, что я на «ты» обращаюсь?
- Принимается Василий Андреевич. Пока едем, хочу сказать, что я бегло просмотрела это дело. Мне кажется…
- Давай не будем о службе. Умоляю. Такой вечер…
Савельева нажала на тормоз: - К тебе или ко мне?
Увидев, что Малахов замялся, опередила его: - Ко мне ближе, - резко вывернула руль и въехала в арку большого дома.

* * *

 Василий вышел из душа: - я твоим халатом воспользовался.
- Без проблем, - ответила Дина.
Она лежала голышом на кушетке, кушая яблоко, рассматривала фотографии убитого Парфенова.
«Хорошая фигурка», - отметил Малахов, - «даже очень хорошая». Присев рядом с девушкой, отобрал снимки. Савельева перевернулась на живот: - Яблоко хочешь?
-Выпить есть в этом доме? – преодолевая желание прикоснуться к загорелому телу Дины, спросил Василий.
Савельева спрыгнула с кушетки и выбежала на кухню. Василий услышал, как хлопнул дверцей холодильник.
- Водки немного осталось, - покрутила початую бутылку Савельева, - девичник был недавно у меня. Не осилили.
Нарезала мелкими кусочками два огромных красных яблока. Разлила водку в зеленые рюмки.
- Тост. За стажировку! – потянула за пояс халата Василия.
-Ну – ну, - опрокинул рюмку Малахов, думая,что с еврейкой он еще не спал. Почему бы не попробовать, - иди ко мне.
- Бе-эмет! – рассмеялась Дина.
Василий нахмурился.
-Нет, это ты иди ко мне, - прильнула к нему с трепетом, отпила водку и, бросив рюмку на ковер, раскрыла ладошку, на которой лежало три презерватива.
«Чертовка», - подумал Василий. Дина зубами надорвала упаковку и, пытливо посмотрев на Малахова, толкнула взглядом в грудь, опрокинув на спину.
- Не терзайся, - я не ****ь. Ты мне понравился, я тебе. Что здесь такого? – утром поднимаясь из постели и заметив быстрый изучающий взгляд Василия, сказала Дина. – Или тебя гложут мысли и сомнения?
- Ничего меня не гложет, - облизнулся Малахов.
- Давай я тебе губы бесцветной помадой смажу, чтобы трещинки не болели, - улыбнулась Савельева, подсев к нему, причесала волосы большим гребнем.
-Не надо, не мудри,- отстранился Василий.
- Это ты о ****и или о помаде?
- Оптом. И вообще нам пора. Одень что нибудь поскромней. В морг все - таки собираемся.
-Как прикажете, господин начальник, - фыркнула Дина и убежала в ванную.
Василий одевшись, закурил. Обернулся на звук каблучков.
- Так сойдет? – слегка наклонив голову, поглядывала на него Дина, одетая в черный брючный костюм.
-Вполне, - сухо ответил Малахов, взглянув на часы, поцеловал девушку в губы.
Та обняла его двумя руками за шею. Василий с неохотой прервал поцелуй: - Все, все. Первым делом самолеты…
Девушка сморщила мордашку: - насильно мил не будешь.
Малахов шлепнул ее по попке: - Не подпишу характеристику, будешь знать.
«Подпишешь, еще как подпишешь! – подумала Савельева. В ее глазах заиграли чертики.
Малахов тяжко вздохнул: - Ну что за наказание. Опаздываем же…
 Дина, резко развернувшись, вытолкала его из квартиры, заперла замки и, нажав на кнопку вызова лифта, демонстративно застыла в сторонке.
-Давай ключи, я поведу машину!
Савельева, улыбнулась и подбросила брелок под потолок: - Лови.
-Вот – вот, целыми сутками только и делаю в последнее время, что ловлю…
-То убийц, то кайф, - ехидно заметила Дина.
Малахов не ответив, покачал головой, взяв Савельеву за руку, потянул в лифт.


* * *

Они вышли из морга… Малахов, купив минералки, дал бутылку Савельевой: - Хлебни.
-На фотографиях этот Парфенов более цивильный, - вытерла губы Дина, перевела дух, - странно
-Что странно Дина?
-Руки связаны. Патологоанатом говорит, что его смерть наступила в результате удара тупым предметом по голове. Петля на шее…
- Ничего странного: убили, связали руки и повесили уже мертвого. Затем бросили в люк. Странно другое. Второй труп в люке за последнее время. Районы, правда, другие городские выбраны для мест, где он или они прячут покойников, но…- задумчиво произнес Василий. – И тот первый был утоплен. Затем вытащен из пруда, и брошен в люк. Складывается такое впечатление, что преступник что-то хочет этим сказать. Зарубки на память оставляет, так сказать. И возраст погибших примерно одинаков: молодые люди 23 – 24 лет, из состоятельных семейств. Нужно еще раз родственников опросить. Мало ли…
-Вася, давай я этим займусь. У тебя же еще дел нераскрытых несколько, - попросила Дина.
- Заметано. Только деликатно. Не дави на больную мозоль. Хорошо?
-Угу, - искренне захлопала от радости в ладоши Савельева.
-Так моя радость я выйду здесь, - остановил машину. – Дойду до управления пешком. А ты езжай дальше на своем «еноте», не нужно, я думаю, чтобы нас вместе пока видели. Ты как считаешь?
-Ты уже принял решение. Нет смысла дергаться, - улыбнулась Дина.
-Тогда до встречи, - протянул ей ключи Малахов и заспешил на службу.


* * *

 Борисов Михаил Прохорович восседая в кожаном черном кресле, из-под густых седых бровей поглядывал на подчиненных, острым перочинным ножом, затачивая третий к ряду карандаш «кохинор». Малахов и Дудник переглядывались, пожимая плечами.
Борисов взглянул на часы, и когда часовая стрелка преодолела отметку 18 часов, бросил карандаши в пластмассовый стаканчик и тихим голосом спросил:- Без ножа меня режете? Погибели моей жаждете?
Малахов открыл рот…
-Молчи. Где практикантка?
-Так молчать или говорить?
-Докладывать! – схватился за сердце Борисов.
В дверь постучали: Дина вошла и остановилась на пороге.
-На ловца и зверь. Малахов, предупреждаю: расхлябанности не потерплю. Присаживайтесь Дина Абрамовна, присаживайтесь.
Савельева, посмотрев на Василия, подняла руку вверх, словно на уроке.
- Хотите речь держать? – усмехнулся Михась, - смелей, мы все во внимании.
Дина встала, одернув брючки, открыла блокнот.
- Только короче, пожалуйста. Мне на дачу нужно успеть: гладиолусы полить, - заметил Борисов.
-Значит так, оказывается Парфенов и Дробышев- первый убитый, которого утопили в пруду, были знакомы.
Их отцы вместе учились в мореходном училище, долгое время ходили в море на одном корабле.
Парфенов – старший, сойдя на берег, сделал бизнес и стал…
-Мы в курсе, в курсе, - буркнул Сан Саныч.
- Эти Стас Парфенов и Николай Дробышев – убиенные, познакомились в студенческом лагере. Дружить особенно не дружили со слов матери Дробышева, но иногда встречались и обменивались дисками компьютерными. Характерно, что и отца Дробышева Николая нет в живых: погиб на охоте в тайге пару лет назад.
-Детектив прямо таки, - поднялся Борисов и, подойдя к Малахову, положил ему руку на плечо.
Василий сделал попытку подняться.
- Вот видишь Малахов как нужно работать? За пару дней столько полезной информации нашла Дина Абрамовна. А вы топчетесь, топчетесь… Похвально Дина. Чувствуется хватка и заряд энергии. Пойдете к нам после университета работать?
Дина покосилась на Василия: - Я хочу в журналистике себя попробовать.
- Да? – хмыкнул Дудник, - и наверняка заняться независимыми криминальными расследованиями.
Савельева, показав ему язык, опустилась на стул.
Борисов, выпив холодной минералки из холодильника, подвел итог: - Для всех режим работы круглосуточный. Аврал, одним словом.
-Аврал, так аврал. – Почесал затылок Дудник, - я пошарю еще на местах преступлений, поспрашиваю свою агентуру, может быть кто-то, что и слышал.
- Завтра похороны Парфенова, нужно сходить на народ посмотреть. Сходим Дина?- Малахов задержал Савельеву в узком коридоре.
- Пожалуй. Ты домой?
-Нет, еще нужно заехать в одно место. Я тебе позвоню. Не скучай, - попрощался с ней Василий.
-Звони. Всегда рада, - улыбнулась девушка, садясь в машину.
-Да слушай, вчера забыл тебя спросить, где твои родители, Дина?
-В Штатах. У отца там небольшая клиника стоматологическая. А что?
- Любопытствую на всякий случай, если зубные протезы надумаю ставить, - украдкой поцеловал ее Василий.
«Любопытный ты, какой», - подумала Дина. Завела двигатель и повела машину в крайнем правом ряду. Спустя минут пять, поняла, что едет за Малаховым, который, купив в ларьке апельсины, сел в автобус.
«Я тоже любопытная. И куда же это ты Вася путь держишь?». Автобус, пропетляв по городским улочкам, остановился возле небольшого обшарпанного здания, которое виднелось в глубине парка за ржавым заборчиком.
Малахов заспешил по тропинке. Дина, стараясь не выпускать его из виду, второпях устроила машину на стоянке. Василий взбежал по ступенькам. Савельева, прочитав вывеску у входа, присвистнув, присела на скамейку в кустах. Малахова не было около двадцати минут. Дина уже собиралась уйти, как в дверях появилась коляска, в которой сидела укрытая пледом, несмотря на жару, женщина неопределенных с первого взгляда лет. Дина спряталась за деревом. Малахов прокатил коляску мимо и остановился метрах в десяти от Савельевой. Подстелив газету, сел на скамейку, развернул коляску с женщиной лицом к себе. Дина, сняв туфельки, оглянулась по сторонам и, осторожно подойдя к ним, прислушалась.
«Вот и приехали мама», - погладил женщину по руке Малахов, - « апельсинчиков тебе принес. Будешь?»
Женщина сидела не шелохнувшись, лишь изредка моргая длинными ресницами. Василий очистил плод, отломив несколько кусочков, начал кормить женщину. Та безропотно открывала рот, медленно жевала: сок тек по губам. Малахов платком вытирал лицо матери. Несколько птичек защебетав сели на тротуар. Женщина улыбнулась, затем вытянула руку.
Василий, вытащив карандаши и альбом, положил их на колени матери. Та начала рисовать, что-то бормоча. Черты ее лица заострились. Женщина, несильно раскачиваясь, наносила штрихи на бумагу. Малахов, посмотрев на рисунки, спросил: « Ты этого хочешь?». Женщина кивнула.
«Я сделаю так, как ты желаешь мамочка». Собрав рисунки, аккуратно сложил их в папку и покатил мать в клинику.
Савельева быстро вернулась к машине и в задумчивости поехала домой. Весь вечер ждала звонка от Малахова. Пыталась сама дозвониться, но телефоны домашний и мобильный не отвечали.

* * *


 Утром Малахов позвонил ей сам и, сославшись на занятость, попросил съездить на похороны Парфенова.
Дина, прихватив фотоаппарат, отправилась на кладбище, где, сделав пару десятков снимков, дождалась, пока гроб опустят в могилу. Позвонив с докладом Василию, услышала:
«Приезжай ко мне и захвати в аптеке аспирин: голова раскалывается».
Запомнив адрес, поняла, что ехать придется в другой конец города. Заехала по пути в аптеку, купив на всякий случай кроме аспирина еще и нурофен. В супермаркете по соседству с домом Малахова набрала в пакет пиццу, овощи, фрукты, бутылку коньяка и, оставив машину возле подъезда, поднялась в лифте на восьмой этаж.
- Проходи, проходи, - принял поклажу из ее рук Василий, - я сейчас. Вышел в соседнюю комнату.
Дина услышала, как он разговаривает с кем – то по телефону. Обычно спокойный Василий, был эмоционален в этот раз. Савельева плотней прикрыла дверь и осмотрелась. Простенькая и неброская мебель, большой импортный телевизор. Масса цветов в горшочках на лоджии. На стенах фотографии: мужчина, женщины, видимо родственники.
«Ба»,- подумала Дина, - «это же та женщина, которую Вася матерью называл. Только молодая и отчаянно красивая».
Неожиданно очки Савельевой соскользнув, упали на ковер. « Фух, слава Богу, что не разбились. Было бы досадно». Дина нагнулась и, надев очки, заметила под шкафом папку. Раскрыв ее, увидела два рисунка выполненных карандашом.
«Жуть, какая-то». Услышав, что Малахов закончил разговор, положила рисунки в папку и, кинув ее под шкаф, выпрямилась.
-Не скучала? – обнял ее Василий.
- С кем разговаривал так резко?
- Шеф достал. Поболеть не дает. Слушай, ну как там похороны прошли?
- Причитания, оркестр, марш Фредерика Шопена,… ничего интересного. Я несколько снимков сделала, быть может, кого опознаете среди толпы. Больной Вы меня кормить собираетесь? Где у вас кухня?
- Там по коридору направо. Ты сиди, я сам быстренько, что нибудь соображу, - ответил Василий. Увидев, что Савельева задумалась, остановился: - Что-то не так?
-Я тебе лекарств накупила и вот еще, - вытащила бутылку коньяка.
- А что? Это идея. Может быть, и впрямь ну их к лешему эти таблетки, накатим по пять капель для храбрости, - улыбнулся Малахов.
- Накатим, - согласилась Савельева.
 Запах жареной картошки, овощного салата расползался аппетитно по квартире. Выпив за здоровье, Дина кивнула на стену: - Это твои родственники? И где же они?
- Их нет, - скупо ответил Малахов.
- Извини Васятка.
- Ничего – ничего Динка.
Савельева подошла к фотографии женщины.
-Красивая.
- Это мама. Давай еще по коньячку, - наполнил рюмки.
- Что у тебя с рукой? - заметив ссадину, спросила Савельева.
- Пустяки. Поцарапался. Давай за нас. Чтобы удача не проносилась мимо колесницей, - осушил рюмку Малахов и, подождав пока Дина выпьет, подвинулся к ней ближе и, смотря в глаза, расстегнул пуговичку на блузке.
Савельева прижалась к нему, а потом начала быстро раздеваться.
* * *

-А? Что? – проснулся в холодном поту Василий.
- Ты кричал и дергался. – Сидела на кровати Дина, прижав руки к груди.
-Испугал? Прости. Приснились страсти – мордасти. Я сейчас.
Савельева услышала, как Малахов в темноте вышел на балкон, покурив, вернулся и обнял ее: - Спи Динка.
Звонок телефона требовательной трелью ворвался в сонное царство.
- Е мое, - не открывая глаза, потянулся за трубкой Малахов, - Сан Саныч ты сошел с ума. Шесть утра.
Да? Сейчас буду. Дина открыла глаза: - Что случилось Вася?
- Еще один труп в люке канализационном, - похлопал себя по щекам Василий.
Савельева отвернулась к стенке, не желая созерцать, картину в которой ее мужчина натягивает трусы, беспрестанно зевая.
- Малахов я еще посплю немного, хорошо? Возьми моего «енота».
- А ты как доберешься? – поцеловал ее в плечо Василий, - на такси денег дать?
- Я из состоятельной семьи, - шепнула Дина и укрылась с головой простынкой.
Понежившись, минут сорок после ухода Малахова, Савельева с неохотой сползла на пол, несколько раз отжавшись, громко выдыхая воздух, поставила на плиту чайник и пошла в ванную. Посмотрелась в зеркало и, заметив темные круги под глазами, покачав головой, встала под душ. Едва успев помыться, услышала призывный вой чайника.
Выпив кофе с гренками, накрасившись, вернулась в комнату и вытащила папку с рисунками.
« Жуть, какая-то», - повторила вчерашнюю фразу. С крыши высотки летела вниз головой девушка. Волосы развевались во все стороны. Земля разверзлась перед ней зияющей пустотой.
«Брр», - вырвалось у Савельевой. Она сунула папку под шкаф и вышла из квартиры.

* * *


-Что у нас на сей раз? – ходил от одной стены к другой Борисов. – Дар речи потеряли?
-Молодая девушка… студентка… Кравчук Елена Петровна. Многочисленные переломы. Руки связаны за спиной. Обнаружили ремонтники в люке, - доложил Малахов. – Экспертиза говорит, что такие травмы могли быть получены при падении с большой высоты.
Савельева, почувствовав озноб, посмотрела на Василия. Тот спокойным тоном излагал факты. Борисов продолжал беспокойно двигаться по кабинету.
- Соображения есть? – раздосадовано спросил Михаил Прохорович.
-Есть.
-Ну и…
-Поставить у каждой высотки и у каждого люка по сотруднику, - по стойке смирно вытянулся Малахов.
- Юродствуешь? – опустился в кресло Борисов.
- Собака след не взяла, отпечатков ноль, свидетелей нет. Я… мы не боги, - развел руки Василий.
-Похоже на серию, - подал голос Дудник.
Борисов стукнул по столу в сердцах: - Коню понятно, что серия. Так! Или вы…
- Или мы находим убийцу, или пишем рапорта? Я готов хоть сейчас, - взял чистый лист бумаги Малахов.
-Пошли все вон! – навис над столом Борисов.

- Что-то у тебя вид не очень театральный девушка, - укладывая бумаги в сейф, сказал Малахов Савельевой.
- Спасибо за комплимент.
- Не переживай. Тебя гнев начальника не касается.
« Да уж, не переживай», - затушив сигарету, подумала Дина, - не театральный вид? Я в косметический салон слетаю, пока вы на распутье. Хорошо?
-Лети, но будь осторожна. Мало ли?
-Я думаю, что меня этот маньяк не тронет, - перекинула сумочку через плечо Савельева.
-Ой, ли… - усмехнулся Дудник.
- Ступай, ступай, пока Михась чего нибудь архиважного и новаторского не придумал, - подтолкнул Дину к двери Малахов.

Дина с удовольствием расслабилась в кресле, пока ей делали питательную маску. За ширмой ворковали посетительницы, ожидая очереди.
« Кошмар творится в городе…. На улицу страшно показываться…. Дочку сегодня в школу не пустила, пусть сидит дома…
Так им и надо», - диссонансом неожиданно прозвучала фраза, сказанная грудным женским голосом. « Да что вы такое говорите Рита?».
«Так им и надо», - повторила Рита.
Савельева напряглась: «Это уже интересней». С трудом дождалась окончания процедуры и подошла к автору фразы - возмутителя общественности.
- Можно задать вас несколько вопросов?
- По поводу? И кто вы такая? Журналистка? Я интервью не даю, – насупилась Рита.
 -По поводу « так им и надо», - Савельева показала удостоверение.
- А… Милочка. Вызывайте повесткой, а сейчас извините - подвиньтесь: у меня клиенток полон дом.
- Хорошо, - ответила Дина, расплатившись, вышла и сев в машину задумалась, осмысливая происходящее. Потянулась к телефону,… передумав, показала поворот и стремительно понеслась по шоссе.
 -Да-да! Войдите! – Ефим Ефимович Иванов, не поднимая головы, отозвался на стук в дверь.
-Можно?
 Молодая девушка - брюнетка в очках на смуглом лице, в джинсовом костюме, в туфельках на высоких шпильках робко вошла в кабинет.
-Отчего же нельзя. Присаживайтесь. Жалобы, симптомы?
- Шалом. У меня к вам дело государственной важности. Вот, - показала удостоверение Дина, - у вас есть пациентка: женщина…
-Фамилия?
- Не знаю.
-У меня десятки женщин в клинике голубушка. Конкретней нельзя? – переложил с места на место бумаги Иванов.
- Она рисует?
- А… Это Малахова Анастасия… И что же вы хотели узнать?
-Ну,…как ее самочувствие? – замялась Савельева.
-Государство заинтересовалось самочувствием психически больных людей, - усмехнулся Ефим Ефимович, - очень трогательно…
- Скажите, вам известно, после чего она заболела? Ведь просто так люди с ума не сходят, как я понимаю.
- Это уже ближе к теме дорогая Дина Абрамовна. Известно. Невеселая, скажу вам история пациентки Малаховой.
-Изнасилование в извращенной форме. Давно это было. Компания из четверых… хотел сказать людей, нет, нелюдей-ублюдков, как говорили, затащили в машину, вывезли за город и…
Вот и тронулась Анастасия…
- Так их нашли, тех уродов?
-Нашли да что толку? Двое были несовершеннолетними. Других осудили, но сроки они получили минимальные: родственники подсуетились. А Малахова вот существует…
- Да. Невеселая и впрямь история, - вытерла носик Дина.
-Правда…
- Правда в чем? – перебила доктора Дина.
- In spe я вижу перспективы в ее состоянии и что самое интересное, изменение начались после того, как она начала рисовать полубезумные рисунки, - поднялся Иванов, - извините, но больше у меня никакой информации полезной для государства представленного вашей симпатичной особой, увы, нет.
- Полубезумные, - прошептала Дина, - спасибо доктор, Вы мне очень помогли.
-А что вновь следствие открыли по тому делу? – провожая ее, в дверях ,спросил Ефим Ефимович.
- Собираем факты для нового процесса,- уклончиво ответила Дина.
Выйдя из клиники, включила телефон, сев в машину, выкурила сразу две сигареты подряд и поехала на службу.

Ворвалась в кабинет и села на стол Дудника: - Где Малахов?
- Что наезжаешь? Соскучилась? – попытался приобнять ее за талию Сан Саныч.
- Руки мыли?- увернулась Дина, - где Василий?
-В морге твой Василий! – хохотнул Дудник и добавил, - на опознании.
- Не смешно, - выскочила из кабинета и, посмотрев на часы, поехала к Малахову домой. Открыв дверь своим комплектом ключей, осмотрела квартиру и убедившись, что хозяина в ней нет, вытащив папку из –под шкафа, сфотографировала рисунки. Затем аккуратно вытерла отпечатки пальцев и положила папку на место.
Открыла настежь окна, приняла душ и легла на лоджии в шезлонг. Вечернее солнце приятно ласкало кожу девушки. Она, прикрыв глаза, задремала. Разбудили ее шаги…
Дина накинула халатик и на цыпочках вошла в комнату.
Малахов стоял возле портрета матери.
- Ау, - откликнулась Дина.
-А, это ты Динка. Где пропадала? Как дела на поприще сыска? – сняв рубашку, Василий подошел к Савельевой.
- Нет никаких дел, - уперлась кулачками ему в грудь девушка. Малахов распахнул халат и долгим поцелуем припал к соску. Дина напряглась. Он провел языком по ложбинке. Поцеловал в шею.
-Не надо, - прошептала Дина.
Малахов, повернув ее к стене лицом, погладил по ягодицам, бедрам. Девушка тряхнула волосами, пытаясь высвободиться, затем охнула, почувствовав, как Малахов осторожно вошел в нее сзади, и впилась ногтями в обои.
-Ну вот, теперь тебе ремонт придется делать, - рассмеялась Савельева спустя полчаса.
Малахов покосился на стену: - Давно пора.
-Прямо сейчас и начнем, - опрокинула его на ковер Савельева и принялась осыпать поцелуями с головы до ног.
-Щекотно… перестань сейчас же, - поднял ее на руки Василий и, положив на кровать, предложил:- пошли, прогуляемся?
- Пошли. Заодно и продуктов купим, а то я изголодалась что-то.
* * *
 Василий, повернувшись на бок, крепко спал. Дина укрыла его простыней и, прикрыв дверь, вышла в кухню. Заварила крепкий кофе, перемыла посуду и, вытащив тетрадку из сумки, принялась писать каллиграфическим и мелким почерком с наклоном влево. Спустя час, зевнув, спрятала тетрадку и, склонив голову на ладони, уснула.
-Вот ты где, - поцеловал ее в щеку Василий утром. – Тесно было рядом со мной? Опять кричал во сне? Приставал?
- Нет, - потянулась Дина, - не спалось, решила к экзаменам подготовиться. Госы на носу. Стажировка то завершается послезавтра, Василек.
-Хм, - и что?
-Да ничего.
-У тебя все в порядке?- усадил ее на колени Малахов.
-А у тебя? – моргнула Дина.
- Не вижу причин для волнений. Или ты хочешь сказать, что нам пора прощаться, раз стажировка вышла на финишную прямую? Девочка выросла и ей пора сменить обстановку…
-Ты не мебель Малахов. Пусти.
-Не пущу.
-Пусти, а то…
-Что, а то? Борисову пожалуешься или в Америку смоешься к предкам?
- Улечу вечерней лошадью, - соскочила Дина на пол.
В дверь яростно позвонили. – Я открою, - нахмурился Малахов, - чует мое раненное сердце, что это Дудника нелегкая принесла.
- Да? Тогда я в ванную одеваться, - собрала вещи Дина и укрылась за дверью.
-Что тарабанишь? – приоткрыл дверь Малахов.
- Привет, - вошел Сан Саныч и, увидев дамскую сумочку в прихожей, усмехнулся, - расслабляешься?
-Почему бы нет?
-Собирайся, - закурил Сан Саныч.
-С вещами или без?
- Хоть голиком. Еще один трупик нарисовался.
-Эка новость. Кофе будешь?
- Валяй, - подставил чашку Дудник.- И желательно с коньячком.
Дина показалась в дверях: - Утро доброе славному народу! Что отмечаем спозаранку?
- Привет, Абрамовна. Отмечаем? Серия номер четыре: обожженный до неузнаваемости труп в люке.
У Савельевой выпала из рук косметичка. Она, не поднимая глаз, пробормотала: - Это уже не смешно.
-Веселого мало. У шефа слюни текут до пола. У меня одышка начинается, - подытожил Дудник.
-Мне кажется, - сделала паузу Дина, протерев очки, продолжила, - что серия убийств на этом завершится.
-Если кажется, креститься нужно, - взбил непослушный чуб Дудник, глядясь в зеркало.
Савельева отвернулась от Малахова..
Тот подошел к ней, сощурившись. Закурил:- Сан Саныч ты езжай, мы сами скоро приедем.
-Нет, вы что обалдели? Меня же Борисов кастрирует.
-Давно пора. Вчера по городу прошелся, процентов семьдесят ребятишек на тебя похожи: так же шепелявят и косолапят, - холодно отпарировал Малахов.
- Попрошу без намеков и оскорблений. Я при исполнении, между прочим, - потянулся к кобуре Дудник.
-Вали отсюда кому было сказано. Можешь прислать ко мне своих секундантов, - закрыл за Сан Санычем дверь Василий и обернулся.
-Нам нужно поговорить, я так думаю. Присядь Динка, - протянул руку.
-Не прикасайся, пожалуйста, - отшатнулась Савельева.
- Ну, поскольку мой Шерлок Холмс разгадал несложный, впрочем, ребус, разговор себя исчерпал. Иди, докладывай! – налил коньяк в рюмку Малахов, понюхав, медленно выпил. – Докладывай, только я хочу тебе сказать одну вещь, не думай, пожалуйста, что я расчетливый и хладнокровный убийца и не более…
-Вася ты зачем невинных людей с бела света изводил? В чем они провинились? За что приняли страшные муки? – дрожащими руками зажгла спичку Дина и, прикурив, раскашлялась.
Малахов подал ей стакан воды: - Невинных, говоришь? А в чем повинен мой не родившийся брат или сестренка?
В чем повинна мама, отец, умерший от инфаркта в тридцать пять лет. Дед, бабушка… В чем они повинны?
- Так Анастасия,… твоя мама была беременна?
- Была. Мне подруга ее Рита рассказала уже, когда я взрослым стал.
-Рита, которая в салоне косметическом работает?
- Ты и про нее знаешь? – удивился Малахов, - талант на дороге не валяется.
- Брось Василий. Случайность это, - отпила из горлышка коньяк Савельева.
- Да –да, случайная закономерность, - взял портрет матери, погладил, поцеловал, - ладно подруга я свой выбор сделал, поеду к святому для меня человечку, а ты можешь прямо сейчас приступать к написанию репортажа. Или нет, роман в двух частях под названием «Круг замкнулся».
-Дурак ты Малахов, - кинулась к выходу Савельева. Василий, не задерживая ее, неторопливо вышел следом и спустился по лестнице на улицу. Посмотрел на окна своей квартиры, подтянул поясной ремень.
- Садись, подвезу, - Дина, опустив стекло, смотрела на него зареванными глазами.
- Разве нам по пути? – покрутил на пальце ключи от квартиры Василий.
Савельева молча открыла дверку «Ниссана».
В клинике шел обход. В регистратуре медсестра, побурчав немного, на свой страх и риск, пропустила Василия и Дину.
 В коридоре они столкнулись с Ивановым. Тот удивленно посмотрел на Малахова и Савельева.
-Вы ко мне молодые люди?
- Я к маме. Можно доктор? – заметно волнуясь, ответил Малахов.
- В виде исключения можно. Только недолго, - помедлив, разрешил Иванов и добавил: - халаты накиньте.
Малахов помог Дине управиться с непослушными рукавами халата. Свой набросил на плечи. Приоткрыв дверь палаты, заметил, что мать лежит на кровати.
-Мама, здравствуй! Как ты?
Анастасия, услышав голос сына, попыталась приподняться.
-Лежи, лежи, - прикоснулся к ее плечу Василий.
Женщина, повернув голову, взглянула на Дину. Затем осторожно взяла за руку и прижала ее к своей щеке.
Из глаз сбежало две слезинки. Малахов погладил мать по голове, заметил, как быстро – быстро пульсирует на ее худой шейке тоненькая венка.
Анастасия, потянувшись за карандашом, прошептала: - Дай, пожалуйста.
Дина, опередив Малахова, передала ей альбом и карандаш.
Анастасия, с трудом все же приподнялась, положив альбом на колени, начертила ровный, словно циркулем выверенный, круг. Карандаш выпал у нее из руки, альбом упал на пол. Голова Анастасии поникла на грудь.
- Нет ! Мама! Нет! – дико закричал Василий и, взяв ее ладонь, рыдая, приник губами…