- Милый, я что-то волнуюсь.
Мерное стучание о кафель высоких каблуков, соблазнительно покачиваются широкие бедра, жадные взгляды мужской половины медперсонала со слюной на подбородках скользят по обворожительному телу.
- Не переживай, котенок, все в ажуре! – весело бросил через плечо муж.
Мужчина так спешит, что оставляет женушку позади. Словно вырастают крылья и вперед, рассекая ветер. Дама, не ускоряя темп, продолжает величественное шествие.
«Ну да, - сдунув прядь волос, подумала она, - для тебя может быть. Ребенок то твой, а ко мне он какое имеет отношение?»
Муж зашел за угол и женщина, сама того не осознав, идет, чуть ли не крадется, маленькими шажочками. За углом смех мужа и довольный проделанной работой и покоящимися в кармане зелеными банкнотами бархатный голос врача.
«Бьюсь об заклад, - дурные мысли так и лезут, словно вода из ушата, - похож на мать. Точно, как знаю, похож будет на мать. И, что мне делать? Воспитывать ребенка, что год от года становится копией незнакомой мне дурочки? Да уж, та еще перспективка!»
Из угла материализуется светящаяся от счастья физиономия мужа.
- Светик, котенок, ты в прятки поиграть решила?
Светлана корчит рожицу.
- Светик, нас ждут…
- Слушай, Лешь, - женщина с каждым мгновением чувствует себя более неуверенно, - может ты сам, а? Я у входа подожду…
Алексей складывает губы трубочкой, на лбу образуются складки.
- Лешь, я серьезно, - Светлана испускает тяжелый вздох, словно хочет сказать давно накопившееся. – Я не уверена…может стоило обратится в приют или..я не знаю.
- Света, - теплые пальцы Алексея нежно касаются обнаженных плеч отведшей взгляд жены, - мы ведь уже все обговорили. Контракт составлен, деньги заплачены и Любовь Дмитриевна ждет нас в палате. Забираем ребенка и едем домой…Свет, ты ведь сама говорила, что хочешь ребенка.
- Я знаю, но…
- Пойдем, котенок.
Он осторожно берет ее за локоть и ведет в палату.
- Ага, вот и Светлана пожаловала, - раздается учтивый голос врача. – Поздравляю, малыш в отличном состоянии. Ну, просто вылитый…
- Мать, - металлическим голосом закончила Света.
В комнате висит царапающая до крови душу тишина. Светлана заходит в палату и останавливается. Алексей и врач застывают в дверях.
Взгляд Светы скользит по сидящей на больничной койке полной женщине. В пухлых ручках невысокой дамочки крепкий младенец, от которого та не отрывает полного нежности взгляда, глаза искрятся от слез. И малыш тоже смотрит на мать, широко раскрытыми глазами и осознанным взглядом. В этот миг Светлана, словно наяву видит тысячи незримых нитей, что во множестве сплетают родственные души.
«И мы пришли, что бы рассечь их, - с ужасом осознала гостья».
- Алексей Палыч, - новоиспеченная мать, кажется, только сейчас замечает вошедших, - я тут подумала на счет денег…
- Денег? – Алексей никого не стесняясь сплюнул прямо на пол. – Хотите больше? Ничего милочка не выйдет, контракт подписан.
- Да нет, - робко возразила мать, - я не о том. Я подумала, может мне стоит их вернуть…
Каждое слово она выдавливала через силу.
В палате тишина. Слышно как бьются сердца и скрипят суставы.
- Т-тоесть? – запинаясь, выдавил Алексей. – Хотите отказаться от денег?
- Не только, - гораздо уверенней выпалила мать, - но и от нашего контракта. Я оставляю ребенка.
Вы когда ни будь видели человека с помидором вместо головы? Если нет, на взбешенного Алексея в эти мгновения стоит взглянуть. Перепуганной едва ли не до икоты Светлане на миг кажется, что вздувшиеся на бычьей шее вены вот-вот взорвутся.
- Это еще как понимать «оставлю ребенка»? Вы подписали контракт, милочка и если не выполните добровольно, выбью либо через суд, либо здесь и сейчас.
Врач хотел что-то пикнуть, но предпочел держатся подальше от ожившей статуи бога Ариса.
- Леша, может действительно, - заикнулась Света.
- Я не потерплю такого. Я не лох последний, что бы меня так кидали, - Алексей не замечает ничего и никого.
Тень шкафоподобного мужчины накрывает Людмилу и пронзительно верезжащего ребенка. Женщина прижимает чадо к груди и закрывает пухлым тельцем. Сейчас она кажется раненой волчицей перед сворой вопящих с пеной у рта псов. И глаза такие же, как у волчицы. Робость сползает, как легкое летнее покрывало, на разъяренного «клиента» мать смотрит без страха.
- Леша! – пытается докричатся Света. - Пусть забирает. Ребенок не наш. Людмила, верните нам деньги и идите с Богом.
Едва ли Алексей контролирует себя. Уверенным шагом он приближается к матери, протягивая лапищу с радикальной целью…
Все происходит за считанные мгновения. Резкий свист отточенной стали, пронзительный вскрик Светланы, грузное тело Алексея оседает на пол, со звоном на пол падает окровавленный скальпель. А Любовь Паловна, прижимая к груди самое драгоценное, уже летит стремглав по коридору.
- Вызовите милицию!
- Врача скорее!
- В реанимацию!
- Леша, не умирай!!!
- Остановите эту сумасшедшую!
- Скорее, берите раненого…уведите женщину!
- Где эта тронутая?
Больница наполняется криками. Пусть себе кричат. Босые ноги матери шлепают по коридору, считают ступени, вверх, еще выше, еще, так высоко, как можно, там, где не будет никого, где лишь они…
В лицо бьет холодный ветер, страшно кружится голова, перед глазами плывет. Под ногами мечутся люди в форме, что-то кричат, не ей ли? Где она? На крыше. Вот и все, неужели достигла вершины. Да нет вздор. Это еще не вершина. Но она так близко, только шаг и они навеки останутся вдвоем. И никто их не разлучит.