- Александр! Саша! Тебе перевод прислали!
Это меня несказанно радует тетя Таня, наша вахтерша.
- Да вы что!
Я резко торможу и развернувшись, подлетаю к ее столу.
- Телеграфный, - добавляет та потише и важно.
Тетя Таня - женщина, конечно, ничего, но даст двести очков любой непущающей страже, от Змея Горыныча до всякой там заморской мелюзги, вроде девочек - Сциллы и Харибды: попробуй, проведи через нее контрабандную подружку с танцев... Зато в самые голодные дни у нее всегда можно подзанять немножко денег. Если, разумеется, ты готов выслушать ее нотации о том, что «За такие деньги раньше...», или «Нынче молодежь только умеет тратить...», или того хлеще - «Когда старое вернешь, Ирод окоянный!»
Я бережно подхватываю тоненький листок, пробегая жадным взглядом кладоискателя.
«Ураааа! Наконец-то мы спасены!»
Моя неподдельная радость имеет под собой такое веское основание, как голод, - пошлое и, увы, частое состояние студента, живущего вдали от родительского дома и, стало быть, от родного обеденного стола. Голод, как и холод - не тетка. Я сполна это испытал на собственной шкуре. В эту голодуху, затянувшуюся с неделю, самым бессовестным образом харчуюсь за счет одногруппницы Людочки. Она таскает из дома бутерброды с колбасой и кофе - в маленьком термосе. Наверное дома не нарадуются на ее аппетит!.. После лекций мы садимся в укромном уголке огромного парка, раскинутого напротив института. Она весело и по-матерински меня угощает, не забывая при этом чехвостить по поводу моей бесхозяйственности. Я не отвечаю, потому, что занят поглощением еды и созерцанием волжских просторов. Эта сцена всегда напоминает мне известную картину с деревенским мальчиком - подмастерьем, которого мать из деревни проведала.
- Поешь тоже! - спохватившись, предлагаю ей ее же добро, но она отказывается. Никогда не ест со мной...
После импровизированного «Макдональдса», я в благодарность собираю маленькие полевые цветочки или развлекаю ее байками. Она весело и звонко смеется и шутя, "Ну тебя, Сань!" отталкивает. Потом я ее провожаю домой...
...«Выдать тов. Горелли...» - читаю я в телеграмме. Звучит лучше, чем «Взять у тов. Горелли...» Да, ошибки быть не должно: этот перевод адресован именно мне, но сумма, превышающая положенный отцом пенсион аж в четыре раза, наталкивает на мысль, что отец нашел золотую жилу. Ну, на худой конец, все мои друзья, родственники, соседи и случайные прохожие скинулись и решили послать неслыханный подарок бедному и далекому студенту. Обалдеть!..
...Комнату в общежитии, где я проживаю, заселяют такие же молодые и бесшабашные, но в целом порядочные и веселые ребята: Паша Станкевич, двухметровый детина - баскетболист из Питера, добродушный и веселый Яша Флейшман из окрестного, изумрудного Городца и хитроватый, но самый рассудительный и бережливый паренек - Коля Шаров из Дзержинска. Обычно ему мы вверяем наши нехитрые деньги на разные совместные мероприятия. Проще говоря, гоняем в магазин, потому, что он умудряется приносить в два раза больше закуски, чем мы. Настольных книг у нас три: «Мастер и Маргарита», «Золотой Теленок» и «Топографическая анатомия», сдав которую, студент-медик может подумывать о женитьбе. Мы даже зовем друг друга по именам персонажей Ильфа-Петрова: я, почему-то, Адам Козлевич, Яшка - Шура Балаганов, Коля - Паниковский, а Павел, естественно, сам Командор. Ему первому и сообщаю о подвалившем счастье.
- Нну-с, Адам, - говорит Командор нарочито хмуро, - поздравляю! Отметить надо такое дело!
Надо сказать,ребята достаточно стеснены в средствах , и кроме родной стипухи, постоянным пенсионом может похвастать только Яша: каждый понедельник ему выдают строго лимитированную сумму, которую он может потратить немедленно, что чаще всего и бывает, или сэкономить, чего я лично не наблюдал. В любом случае, до следующего понедельника денег ему не видать, как своей курчавой макушки. Остальные же ребята работают на скорой санитарами и перебиваются случайными заработками - вроде ночной работы по разгрузке барж или на мясокомбинате. Коле даже пропуск дали в мясокомбинат - так часто он там бывал до опалы. Завидовали ему все: есть - ел до отвала, да еще умудрялся протащить через проходную шмоток свежей «Докторской» или цыпленка. Мы эту колбасу варили, памятуя - в каких частях тела она пряталась. Однажды Коля попался совершенно по-глупому: при «шмоне» на проходной он спешно выбросил цыпленка под забор. Когда охранник нашел цыпу, то с ним нашел и Колин пропуск, предательски зацепившийся под крылышком...
Колю поперли с мясокомбината. Не поперли с института только из-за комедийности ситуации...
...Через полчаса вся наша ватага, возбужденно обсуждая событие, отправляется на почтамт. Там меня знают как облупленного. Среди сургучных и посылочных запахов, за обшарпанным и побитым - бесконечными штамповочными ударами - столом восседает строгая и неумолимая женщина без следов косметики. Она относится к выдаче денег так серьезно и значительно, что впору подумать - отдает свои.
Галина Петровна (так ее зовут) внимательно вчитывается в мой паспорт. Даже «Двенадцать стульев» мы не читали столько раз, сколько она - мой паспорт, но долг - превыше всего. Пока оформляется выдача денег, Шура Балаганов изучает правила отправки бандеролей и посылок, что вряд ли ему когда-нибудь пригодится. Командор с Паниковским курят на улице.
Наконец, Галина Петровна убеждается, что я - это именно я, деньги пересчитаны три раза и лежат передо мной аккуратной стопкой, как путевки к сытной и безбедной жизни до следующего перевода. «Все-таки, почему так много?» - недоумеваю я, но много, как известно, - не мало, и я выхожу из почты барином, забывая немедленно о своих сомнениях.
- Куды теперь? - Спрашивает Паниковский.
- Только не в кафе «Дружба» - морщится Командор.
У него там небольшой должок.
- А давайте, ребята, махнем ко мне, в Городец! - предлагает Яша. - Родители в отпуске, дом пустой... Покатаемся, позагораем на субботу-воскресенье...
Идея с Городцом всем нравится. Во первых - красиво. Во вторых - дешево. В третьих, у Яшки дома всегда имеется пара-тройка полуметровых лещей: отец Яшки служит врачом в санитарном надзоре. В четвертых, есть шанс покататься по Волге на маленьком пароходе того же санитарного надзора...
...На речном вокзале почти пусто и скучно. У причала, как огромные люльки, качаются «Ракеты», поджидая пассажиров. Две сомнительные девицы скучают в полупустом зале. Мы быстро берем билеты и залезаем в «Ракету», готовую пробежаться по Волге, как это делают какие-то насекомые, кажется - водомеры. Одеты мы по случаю перевода очень даже прилично, а настроение!..
***
...Городец, как все маленькие приволжские города, встретил размеренной и замедленной жизнью, тем - чем так выгодно отличается провинция. В таких городах не бывает «Далеко» или «Не успею». Приходящиеся, на душу населения, гектары буйной растительности и кубические километры свободного пространства немедленно настраивают на пасторальный лад: хочется прослезиться, стишок сложить, пропеть что-то про вечерный звон, раздолье и все такое... Красота!..
...Яша жил в центре города, где стояло несколько домов-многоэтажек, построенных отцами города в угоду урбанизации. Поднявшись на третий этаж, Яшка отпер квартиру и мы, усевшись кто - куда, начали короткое совещание насчет культурной программы.
- В первую очередь сходим на пристань саннадзора, - предложил Яша, - если Николаич на месте, то прошвырнемся по Волге.
- А потом?
- А потом видно будет...-Яша начал загибать пальцы:- посмотрим церковь, прогуляемся, на танцы сходим, а можем и в ресторан. «Волжские зори» называется.
- А музея здесь нет?
Мне нравится смотреть старые вещи.
- Нет, но собираются открыть. Этнографический.
- Ну, ждать его открытия мы не будем, - резонно замечает Павел. - Да и фотографии Яшиного дедушки мы и у него в альбоме посмотрим.
- Все, ребята, - встает Коля, - пошли на пристань.
Мы вышли и снова спустились вниз к реке.
К нашему огорчению, нам сказали, что 112-й, то есть катер с Николаичем, в отплытии, и прибудет только к концу рабочего дня.
Присев на скамеечку возле пристани, мы притихли. Паша с Колей закурили приличные “Kent” -наглядный продукт нашего финансового благополучия.
Солнце склонилось, и великая река тыкалась в пристань редкими и ленивыми шлепками. По мере опускания, или по мере нарастания чувства голода, солнце все больше походило на румяный, аппетитный блинчик. Было удивительно тихо и спокойно.
Зевнулось.
- Есть хочется, ребята, - сказал Коля и потянулся. - А вы как?
- Как в воду глядишь, ясновидец! - сделав последнюю затяжку, Паша замахнулся окурком по баскетбольному, но передумал и бережно вдавил его в песок. - Что там у вас, Яков Борисович? «Волжские зори», говорите?..
Мы пошли обратно к центру, устроив дефиле мимо деревянных домов с красивой резьбой, вызывая невероятное любопытство. Нас сопровождали взгляды местных бабушек, пацанов и девчат, смотрящих с наивной провинциальной прямотой. Маленькая шавка, выскочив из подворья, решила было облаять нас, но передумала и метнулась обратно.
- Тоска... - буркнул Паша.
- Да уж, это не Рио-Де-Жанейро...
- Городец - город контрастов...
Я засмеялся. Ребята входили в образ.
...«Волжские зори» располагались на первом этаже белой кирпичной пятиэтажки, совсем недалеко от Яшиного корпуса. Днем, как объяснил Яша, ресторан вел плебейскую жизнь простого кафе, но к вечеру из кафейной куколки вылезал и расправлял крылья ресторан, как средоточие ночной жизни Городца. Кстати, как у бабочки, ночная жизнь ресторана тоже была коротка: до полуночи. Потом он закрывался и к утру вновь окукливался в кафе.
- Как-то неинтересно, - заметил вяло Командор, - зайдем, сядем, закусим - выпьем... Как старики какие...
У него была буйная фантазия, приводящая иногда к плачевным последствиям.
- А чего бы ты хотел? - Чтоб тебя встречали, как высокого гостя? - с ехидцей спросил Яша.
- А что?! Вот Сандроид: похож на иностранца. Чего же не побалагурить?
- А давай, прикинемся, как будто он иностранец, кинорежиссер, например, - включился Коля. - Скажем, из братской Венгрии. Ты, Паш, будешь его ассистентом Пьером, а мы с Яшей изобразим встречающую сторону.
- Хватит дурака валять! - мне эта идея совсем не нравилась. - Чего тут в чужом городе цирк устраивать!
- Ладно-ладно, Адам! - взял за руку Павел. - Во первых, город наш, родной. Во вторых, повеселимся, похохмим, да и обслуживать будут лучше, дурень. Не то, будешь ждать кошачьих котлет до открытия этнографического музея. Значит, - отрезал он, - ты будешь кинорежиссером из Венгрии Сандро... Сандро...
- Петефи - подсказал Коля.
- Ага, Сандро Петефи. Погоди, Шандор Петефи у них уже был... А... сойдет, - махнул рукой после недолгого колебания, - говорить будешь по-венгерски. Нет, конечно не по-венгерски, - поспешил уточнить, заметив мой протест, - на чем угодно. Ты что думаешь, в Городце все по-венгерски говорят? Я буду твоим ассистентом, Пьером, а эти пусть подтанцовывают в кордебалете, как сопровождающие лебеди.
- Ладно, черт с вами, делайте, что хотите! - сдался я. - Хоть на ломаном русском я могу говорить?
- Да ты и так его ломаешь, дорогой! Валяй!.. Ведите, Шура!
...Мы вошли в ресторан. Он оказался достаточно опрятным изнутри и изобиловал деталями с деревянной резьбой, чем эта местность, собственно, и славилась. Музыканты настраивались. Посетителей было жидковато и все говорили тихо и чинно, робко оглядываясь по сторонам. Яша подскочил к немолодой администраторше с огромной копной сине-седых волос и начал что-то шептать на ухо. Та энергично кивала и посматривала в нашу сторону. Прическа кивала вместе с ней в такт, запаздывая на четверть. Потом администраторша величавым айсбергом подплыла к нам и растаяла в улыбке.
- Добро пожаловать в наше заведение! - проворковала она, помахивая длиннющими черными ресницами, как попавший в патоку таракан - ножками. - Хлеб и соль, дорогие гости! Добро пожаловать!
А щедро подведенные, узкие глаза говорили: - "Что это вы за супчики и откуда свалились на мою голову! Без вас было бы спокойнее!.."
Потом сине-седое сооружение из плоти, волос и грима повело нас к угловому столику. Мы без дела говорили «Пардон», «Мерси» а венгр Пьер почему-то говорил «Данке».
Пьер был прав в одном: скатерть с пятнами немедленно была заменена на свежую, и приборы с фужерами сияли чистотой зачетки первокурсника. Стоящая рядом миловидная девушка в переднике и шапке веером готова была исполнить любое наше разумное желание...
...Усевшись, мы углубились в чтение меню. Получив от Коли предупредительный тычок локтем, я перестал читать, и начал невнятно мычать в сторону сопровождающих лиц что-то насчет «Рюсски барбекю» и «Рюсски водка». Впрочем, с меню мы быстро разобрались и, расслабившись в ожидании плотного ужина, начали дружелюбно посматривать по сторонам.
Расслабиться мы действительно имели полное право: исчезать после ужина не было нужды - деньги имелись, и платить мы собирались честно. Я действительно походил на заграничного артиста в силу моей внешности и умеренной импозантности: на мне сидел очень даже приличный голубой костюм, и волосы были как раз такой длины, какая вызывала шок у моего отца... Ребята вели галантный разговор и предупредительно улыбались всем, кому не лень.
Молниеносно принесенные яства и ледяная водка еще раз доказали правоту Колиной идеи. Мы щедро угощались и теплели на глазах. Ошалелая молодая официантка из кожи лезла, чуть ли не на ходу меняя тарелки. В служебном рвении она это делала так часто, что при ее появлении мы торопливо доедали уплывающее, из-под рук, жаркое. Яша с Колей играли свиту: наливали водку и подкладывали закуски, не забывая и о себе. Мы же с Пашей говорили на жутком марсианском диалекте, часто повторяя слова «Кино» и «Кастинг». Яша был замечен в том, что косил на декольте официантки. Та краснела, но декольте не убирала. Я говорил ей «Грасье, сеньорина», а та как бы случайно касалась бедром моего венгерского локтя и приговаривала, чтоб мы ели - угощались, и не обращала внимания на подозрительные барбаризмы в венгерском языке. Обслуживающий персонал от посудомойки до шефа-повара во главе с сине-седой дамой, посматривал на нас с ресторанных кулис с неподдельным любопытством...
...Через час ресторан было не узнать. Зал наполнился, но куда пропал тихий люд! Все весело перекрикивали друг друга, лихо притаптывали-пританцовывали на умопомрачительно бездарные шлягеры ресторанного оркестра и вообще, вели себя так, как положено «культурно отдыхающему» гражданину нашей необъятной.
«На недельку, до второго» - пел весь зал, и все дружно обещали рвануть в Комарово, не вполне ясно представляя, где это находится, но понятно, что где-то у моря или у реки, а может, даже у Волги, - она же вон какая великая!
Еще через полчаса уже весь зал знал, что в ресторане ужинает известный венгерский кинорежиссер Сандро Петефи, приехавший в Городец для съемок «Рюсски натюр» и ищущий типажи для главных героев.
С этого момента ситуация начала переходить из штатной в неупрявляемую, - как обычно говорят ядерщики, когда понимают, что профукали реактор. С окрестных столов поднимали стопки и фужеры за наше здоровье, фокусируясь на мне. Девки упорно ангажировали нас в танцы -обжиманцы, выспрашивая детали нашей «экспедиции». Под конец, к нам подвалил дядька с «бижутерией» на лацканах. Он подсел ко мне, оттеснив локтем Яшу, и начал, слегка покачиваясь, смотреть на мой нос молча и пристально. При этом он то хмурился, то ухмылялся, видимо определяясь - с мечом он пришел или - с миром. От этого молчаливого взгляда стало немного не по себе. Окончив смотрины, дядька налил себе из принесенной с собой бутылки, и капая мне водкой на лазурный пиджак, наконец заговорил:
- Я еще погляжу, что ты за фрукт!..
Потом придвинул лицо к моему носу, не забыв опять плеснуть водкой, но теперь на брюки:
- Я всю жизнь, мля, в реке, мля!..
Он снова резко отодвинулся, плеснув водкой теперь в сторону Пашки.
- Надорвался, мать его! А ты че, кино снимаешь? Ну, снимай! Мы не боимся! Русский человек никого не боится!
Он хотел было пригубить, но передумал.
- Я тебе вот, что скажу, сынок: нам войны не надо! А дружбу между народами - завсегда.
Дядька полез целоваться ко мне, плеская остатками водки. Сопровождающие лица при этом давились от смеха.
-Дай отдохнуть, мил человек - сказал ему Павел, нахмурившись. Забыл, что он венгр. - Ты уже заступаешь, в натуре!
-А ты молчи! Мы с понятием, не то, что! Или росту твово испугался! Ишь, вымахал на советских харчах-то!
- Дед, че людей беспокоишь, - это к нам подошел молодой бугай, потерявший, видимо, деда. - Пойдем к столу. Вы ребят, извините, это... День рожденья у него. Устал малость. Рот фронт-мерси, - заявил мне, - бывай, братан.
Он ловко подхватил деда, не забыв бутылку, и они удалились. Оркестр затянул что-то слезливое.
- Лажают, суки, - авторитетно заявил Яша.
- А что хоть они бацают?
Вроде это..."Какая Марья без Ивана"... Да...
- Зато водка холодная. А мужик как выступил а? - заулыбался Коля.- Обделал твой лазурный костюм, господин Петефи...
- Нелегко быть венгром на Руси, - грустно сказал я.
- А ты думал! А кому на Руси хорошо? - Паша старательно сушил салфеткой брючину.- Уж коли полубят, так обнимут и зацелуют - удавят в два счета... Давай, еще по одной, что ли...
- Давай... - охотно поддакнул Коля, и загундосил в такт песне: первая рюмка полете-ела, крылом вторую позвала-а...
...Я видел, как накал ресторанной жизни подходил к кульминации. Разрешиться она могла в любую минуту и не в нашу пользу: уж слишком много было внимания к нам, в том числе, со стороны молодых девушек, чьи насупленные кавалеры нервно жевали и жадно пили, метая в нас предгрозовые молнии. Становилось ясно, что если мы пропустим время отхода, нам наваляют обязательно и в любом раскладе: если раскроемся, - врежут за обман, а нет - нам не простят нашей заграничной, а значит - безбедной и популярной жизни...
- Ребята, не закруглиться ли нам? Добром это не кончится...
- Нечего дрейфить, - насупился Павел, - не то еще бывало.
Вот это было верно.
- Причем тут дрейф! Зачем дразнить этих быков!..
- Вот насядут на тебя двадцать обиженных бурлаков, мадьяр несчастный, и выйдет боком шницель с картошкой! - шипел Яша, поддержав меня. - Тебе хочется возвращаться домой с фингалом и без рубашки?
- Да, пора, - подытожил Коля. - Мне жалко твоего костюма, Адам. Давай бабки, рассчитаться.
- Фиг с вами, - бурчал Паша, торопливо доедая салат. - Молокососы!..
Я передал Яше деньги под столом, и тот подозвал официантку.
Расплатившись, средь шумных танцев мы незаметно выскользнули из зала, долго и душевно прощались с администраторшей, и выскочив, наконец, на свежий воздух, пошли к Яшкиному дому. Никто за нами не гнался, да и кому мы были нужны за пределами ресторана?! Стали бы ребята бросать питье и закуску ради каких-то киношников!..
***
...Мы сидели в Яшкиной квартире, слушали музыку, балагурили и переваривали ужин. Спать не хотелось.
Через час в дверь раздался короткий звонок.
- Кому еще неймется? - устало проворчал я.
- Не знаю... - опешил Яша.- У родителей есть ключ...
Он встал и вышел в прихожую.
- Для неприятеля звонок больно робкий, - отметил Коля.
Слышно было, как Яша открыл дверь. Потом с кем-то негромко заговорил.
Через минуту он привел девчонку, лицо которой было до боли знакомо.
- Это же наша официантка! - догадался я. - Сдачу, что ли, принесла?..
- Вот, - почему-то обратившись ко мне, сказал Яша, вращал ошалелыми глазами. - Наша официантка, Света. Хочет с вами поговорить, товарищ Петефи...
- Ну да! Вы же в ресторане были! Нас обслуживали! - обрадовался Коля.
- Извините, - прошептала официантка, все так же краснея, - меня Глафира Леонидовна отпустила. Я знаю... Я знала, где живете, я вас сегодня видела... Извините...
На Свете сидело другое, коротенькое белое платье в синий горошек. Ну, шло, - я вам скажу! У нее были стройные, чуть полноватые ноги и вообще, она была очень даже ничего.
- Да вы садитесь и успокойтесь, - предложил я, перестав коверкать слова.- Ну, видели и слава богу. Давайте кофе пить.
Она посмотрела на меня странно. Потом села на краешек стула.
- Если вы будете, ну... Кино снимать...
- Какое кино, девочка!
Паша, как всегда, был прямолинеен.
- Какое кино! Мы просто пошутили, прикинулись!.. Что вы с ума все посходили?!
- Так значит... Вы не венгерский кинорежиссер? И чисто по-русски говорите... А этот тоже... - она указала на Пашку розовым пальчиком, - не... ассистент?..
Опустив глаза, она замолчала. Мы тоже молчали.
Потом Света сдвинула брови и посмотрела на меня:
- Ну и че Глафирка перед вами бисер метала?
- Развели ее малость, чтобы лучше обслуживали...
- Я бы и так обслужила...
Мы опять замолчали.
- Мне стаж нужен, - заговорила Света, почему-то оправдываясь. - Вы не подумайте... Поэтому и работаю. И зарплата нормальная. В прошлом году не поступила. В педагогический хотела... Двух баллов не добрала... А вы и вправду похожи на иностранца...
Неожиданно Света уткнула лицо в ладони и разрыдалась, подрагивая милыми оборочками над голыми плечами. Мы, обалдевшие, смотрели на нее и не знали - что предпринять. Потом Яшка встал и начал ее успокаивать, приобняв за плечи и краснея. Точь в точь, как Света.
Ее плач, как майская гроза, кончился так же внезапно, как начался. Она вытерла глаза, сморкнула в платочек, предупредительно поданный Яшей, и улыбнулась виновато.
- Извините - снова сказала она. - У нас тут... Не знаем что делать. Не то, что в больших городах... Сидишь целыми днями, только читаешь, телевизор смотришь, а вечером всех этих горемык обслуживать... Не всю же жизнь так! Вот и подумала...
Она встала и бережно положила платок на тумбу.
- Пойду уж, родители ждут.
Я вас провожу! - вскинулся Яша.
Они ушли, и мы еще долго молчали, думая каждый о своем, и было немного муторно на душе, как будто мы украли у нее игрушку-мечту...
***
...Вернувшись, мы стали вертеться в том же ритме, в каком было заведено вертеться студентам-медикам.
Через неделю я получил письмо от отца.
«Сандро, сынок, - писал он, - деньги, которые ты получил, передал мне наш сосед Георгий. Он просит поискать там бензопилу "Дружба". Привезешь, когда приедешь на каникулы. Очень он на тебя надеется...»
Надежды юношей питают...
А через полгода Яша женился. Как вы думаете, на ком?