Отступление. Полевой коммандир. Чечня. Школа №343
Брели мы в горах по колено в снегу
И тяжелая кладь давила нас вниз
Донести мы должны ношу свою
А если и надо, то горы прогрызть
Ждут нас товарищи, боевые друзья
Они верят, надеются, ждут
Точно знают они, что снедь и припасы
Ровно в полночь, точно! Придут!
А пока...
В горах мы бредем по колено в снегу,
И рыщут вертушки, и снайпер склонился над ложем.
Мы не можем, не можем сдаться врагу,
Ни пяди земли отдать мы не можем.
Вот показался над речкой лесок,
Вон домик, в нем ждут нас наши братья.
Донесли мы до них наш колосок,
Что служит патроном для победы цевья!
Дождались родные! Вот мы пришли!
Коммандир склонился над планом,
Бегите отсюда, сучьей дочи сыны!
Не прячьтесь за красным дурманом!
Все случилось, операция проведена
Никто не ушел. Всех решили мы разом.
Но почему, в глазах у меня.
Першит и режет, будто бы газом...
И вот...
Мы бредем по колено... В крови.
О боже! Оставь нам наш разум!
За что? За что мы стреляли в родных?
Будь мы прокляты русским спецназом!
Мы бредем в темноте, и в груди колышется спазм
И вдруг, изо мглы выходит, тот самый ребенок!
Тот самый, которому лихо вдарил прикладом...
На, говорит, подержи, мне все равно... Уже это не надо.
И тянет на ручках, что-то из шерсти,
Клубок нервов и боли, дикого воя,
Что остался под ним... Так доверчиво терся.
Так и остался под ним после боя...
Что я наделал! О, боже! Но как?
Боец превратился в изгоя.
Прости нас Аллах! Прости! Ибо грешны мы перед тобою!
Но Аллах и не глянул! А так, только слабо махнул нам рукою!
И бредем мы во мгле...
По колено в крови...
Бог оставил нас... На нашем пути.
Рефрен 2:
Господи! На кого ты меня покинул?
Ты меня слышишь?
Не оставь меня в беде!
Ты слышишь меня?
Глава 1.
Двери. Сила тяготения.
Двери. Вы знаете кое-что про двери? Двери бывают разные. Бывают пластиковые, бывают из стекла и металла. Бывают тяжеловесные, широкие и толстые. Из темного, пропитанного специальным составом от огня и влаги, дуба. Или даже вишни. Композитные двери. Двери со скрытой броней. Или просто из металла. С уходящими в стены, с четырех сторон, ригелями. С дверными глазками, где световые волны преломляются парой зеркал. Во избежание. Выстрела через глазок, когда вы подойдете посмотреть, кто это там звонит в дверь. Вернее выстрела-то не избежать. А вот попадания вполне можно. Есть двери, настолько широкие, что в них свободно проедет танк. Есть множество дверей из самого разного материала. И разной степени прочности. И разной стоимости...
Двери часто соответствуют тому, что за ними скрывается.
В отделении милиции, где-нибудь на периферии, вы не увидите дорогого материала. Вы увидите обшарпанные, с залапанными дешевыми ручками из пластика, двери из какой-нибудь сосны третьего сорта. Покрытых такой-же дешевой масляной краской. Потерявшей свой первоначальный цвет. И это, скорее всего, будет означать, что здешние обитатели весьма голодны. Голодны в смысле жажды наживы. Любой. Да, хотя бы в виде столика нового. На кухню в однокомнатной квартире. Где живет ещё и жена с маленькой капризной дочкой. И вам удастся решить вопрос недорого. В переводе на денежные единицы - сущие копейки. Сотня долларов. Согласитесь. Это немного. За возможность не бояться нападок со стороны властей. Что, у вас, мол, нелегальные молдаване работают...
В администрации президента России другие двери. Нет. Они не кичатся золотыми ручками. Или полисандровым деревом. Нет, что вы! Дерево самое обычное - дуб. Или на крайний случай сосна, покрытая недорогим лаком. И ручки из бронзы... Они просто подавляют своими размерами. Не менее двух с половиной метров в высоту. И не менее двух створок. Каждая по метру с лишним в ширину. Все. Больше ничего не надо объяснять. Итак ясно, что здесь сидят очень серьезные люди. Пресловутые " Власть имущие"...
Но, так бывает не всегда.
Иногда за дверями оказывается совершенно не то, что вы предполагали.
Вот, и, на этот раз. Мне казалось, что за этими солидными, из покрытого темным лаком дуба, дверями сидит серьезный человек. Которому не нужно прилагать особых усилий, чтобы помочь решить мой вопрос. Тем более, что для него это не должно было стоить особенных усилий. А вознаграждение ожидалось более чем... Хм-м.. Так мне казалось в начале...
На всякий случай проверяю время - на мобильном телефоне видно цифры. Ровно десять утра. Так. Ну, пора! Встаю с кожаного диванчика в приемной. Спрашиваю у секретарши, можно ли войти. Получаю утвердительный ответ. Стучу вежливо, костяшками пальцев, в латунную табличку, с выгравированной на ней фамилией, инициалами и должностью. Захожу. Здороваюсь. Стараюсь выдерживать достаточно солидную смесь постности, и, в то же время доброжелательности на лице и в походке. И в голосе. Власть имущие это ценят. Такое выражение лица, походка, как бы говорят: у меня есть положение и деньги. Меня уважают. Но я, так и быть. Все равно, ко всем, отношусь одинаково доброжелательно. Потому, что с каждым можно взаимовыгодно договориться. Иду через весь огромный кабинет, с портретами президента и других государственных деятелей на стенах, к такому же большому столу, за которым сидит военный. Как мне объяснили, он со стопроцентной гарантией поможет мне решить вопрос. За определенную мзду, конечно.
Одновременно с моим приближением к столу, с противоположного его края, мужчина в строгом сером костюме с галстуком, привстает из кресла, протягивает ладонь. И мы, доброжелательно глядя друг другу в глаза, жмем руки:
- Доброе утро, Константин Иванович.
- Здравствуйте, Сергей, присаживайтесь.
Голос у него солидный. С баском. Такие люди внушают уважение. И уверенность.
Сажусь на стоящий рядом стул. Портфель ставлю аккуратно рядом.
- Может кофе? Или чая?
С благодарностью киваю:
- С удовольствием выпил бы кофе. С сахаром.
Огромный, уже разменявший полтинник, но не растерявший военной выправки, мужчина аккуратно нажимает кнопку вызова на селекторе:
- Алла Сергеевна! Два кофе, пожалуйста и сахар.
Затем он садится в свое кожаное, скрипящее под непомерным весом, кресло. Аккуратно кладет такие же, как и сам хозяин, большие руки на стол. На лице, с густыми бровями и внимательными серыми глазами, возникает вопросительное выражение:
- Мне о вас, Сергей, сказали, что вы серьезный молодой человек. И у вас есть некая проблема, которую необходимо решить. Не так ли?
Я уже настроен на разговор. Поэтому спокойно отвечаю:
- Это не совсем проблема. Скорее рабочий вопрос. Но, вы можете здорово помочь, Константин Иванович.
В это время, позади меня, с тихим клацаньем дорогого замка, открывается дверь. Секретарша принесла кофе. Немолодая. Но и не старая. Крупная, но в то же время не похожая на объевшуюся утку. Женщина, в строгом сером костюме с юбкой, ставит на стол поднос с кофе:
- Константин Иванович, на телефоне полковник Петрушов, спрашивает, когда вы освободитесь. Что ему сказать?
- Передайте, Алла Сергеевна, что через полчаса, пусть тогда и позвонит.
Дверь за секретаршей закрывается, и я, помешивая сахар в маленькой чашечке, продолжаю:
- В общем, мне необходимо прикрытие от поборов на дороге. При перевозке леса. Из регионов в московскую область...
Дальше нечего особенно вспоминать. Дурацкую идею мне друг предложил. В смысле человека. Который, якобы, может помочь. Нет. Этот военный, конечно помочь-то мог. Но не хотел. Потому, что ему проще было взять деньги. А вопрос не решать. Вот так вот. А я, никоим образом, обратно их не востребовал бы... Потому, что контора серьезная. Государственная. Ни бандит, ни адвокат ничем не помогут. Просто не предъявишь ничего таким людям. Их защищает статус государственного чиновника. Чтобы увидеться с ними, нужно, по крайней мере месяц ждать приема. С предварительной договоренностью через их доверенных людей. И письмом о намерениях, оставленном в канцелярии. Если ты простой человек, конечно. А не министр, например.
Это все я почувствовал в процессе разговора. Знаете, как на вокзале, с цыганкой. Только обставленно все грамотнее, солиднее. Пыль в глаза... Кидалово.
Короче, сказав, что подумаю, вышел я из этого кабинета. Немного нервно, на самом деле, от раздражения за бесцельно проделанный путь по утренним пробкам, попрощался. Спустился на лифте на первый этаж. Сдал внимательному, как и все, наверное в этом здании, охраннику пропуск. И пошел из подъезда к машине. На улице встретил прохладный осенний ветер. И накрапывающий дождь. Мокро, слякотно. Пока дошел до машины, успел продрогнуть. Костюм не спасает от осенней прохлады. Уже около ноля. Скоро должен снег пойти. Сел за руль. Завел двигатель. Посмотрел через лобовое стекло в небо. Серое, все затянутое тяжелыми низкими облаками.
Погода, как тогда...
Осенью. Год назад. Как давно это случилось. И, как будто вчера. Все вспомнилось до мелочей.
Обычно это происходит ночью. Но, изредка, случается и днем. Во время работы. Или за обедом. И тогда. Нет аппетита. Ложка вываливается из руки. Сигаретный дым становится пресным. В груди застревает ком. А перед глазами встает, закрывающий все остальное, огромный экран. Где все происходящее, как будто живое...
Нет, не живое... Мертвое... Но, настоящее...
Всю дорогу по Москве, из центра до МКАД, пролетел как в кошмарном сне. По набережной до самой краснобогатырской стрелка спидометра не опускается ниже ста двадцати километров в час. Поднимается до ста шестидесяти. Потом по щелковскому шоссе. Шины визгливо, на каждом повороте и изгибе дороги кричат, что надо ехать осторожнее. Но, нога сама давит на газ. Я хочу убежать. Убежать от этого. Который где-то в голове. Он все время мне что-то кричит. Но, я не могу разобрать слов. И потому, должен как-то избавиться от его присутствия. Он, наверное сумасшедший. Опасный сумасшедший...
На автомате свернул на парковые, объезжая пробки на Щелчке. Выехал на МКАД. В салоне запах горелой резины. Руки подрагивают на руле. По спине сползают ручейки липкого пота. Высвобождаю горло, сжатое, как будто, чьими-то жилистыми руками, от галстука. Бросаю его, не глядя, на заднее сиденье. Сердце, вроде бы, замедляет свой суматошный заячий бег...
Туман. По всей дороге от МКАДа до бетонки. Откуда он взялся? Ведь, вчера только выпал первый снег. Ничего не видно вокруг. Все скрыто в тумане. Едешь, а фары выхватывают дорогу перед самым капотом машины. Метров десять - не больше. Единственный ориентир - разделительная полоса, которая, как проводник бежит, и бежит прерывающейся белой ленточкой.
Смотришь по сторонам, а видно только какие-то тени. Знаешь, что на самом деле тени - это стоящие вдоль дороги частные дома и деревья. Но, тени надвигаются, становятся все больше. Периферией зрения выхватываются какие-то детали. А потом, как-будто вспыхивающие на мгновение образы, которые становятся все четче и четче, проступают видения прошлого... Опять этот дом. Проклятая высотка. Девятый этаж. Сочувствующие лица рядовых милиционеров. И деловитые, якобы, все подмечающие лица "важняков" из прокураторы.
Молоденький, но уже набравший обрюзглого жирка, следователь задает вопрос:
- А во сколько вы вышли из дома?
Пытаюсь вспомнить, но в голове все путается. А, ну да:
- В семнадцать с чем-то. В начале шестого примерно.
Всеядный, все повидавший, представитель закона спрашивает дальше:
- То есть, вы не видели, как это произошло?
- Нет. Я был со своим партнером, на деловой встрече...