ЛАДА (ОЧЕНЬ ОБЫЧНАЯ ИСТОРИЯ)
Я её любил. Люди любят многое и по-разному. Любят женщин и мужчин. Часто любят детей. Реже родителей. Любят театр, рестораны, хорошее вино, грибочки собственного посола с лучком под водочку. Любят шумные компании и тихое одиночество. Любят загранпоездки и рыбалку на берегу. Любят иностранные машины и модную одежду. Очень любят деньги. Любят голубей и лошадей, любят кошек и собак. А я любил её, немецкую овчарку.
После смерти Грэя, огромного и свирепого волкодава, мы хотели взять во двор более цивильную собаку, например, немецкую овчарку. Конечно кобеля, как более злобного и надёжного охранника
Но у заводчицы была только сучка. Последняя из помёта, и самая маленькая. Возьмите, не пожалеете, убеждала она нас.
Мы взяли. Принесли в дом маленький пушистый комочек.
Назвали Лада.
Она очень скоро превратилась в совершенно непонятное существо. Удлинённая поросячья мордочка. Длинные, как у зайца уши, одно из которых болтается, а другое стоит наполовину. Кого нам подсунула заводчица?!
Срам, а не овчарка!
Она была шустра до чрезвычайности. Кажется, в этой свинке сидели три тысячи чертей и не давали ей ни минуты покоя.
Она носилась по саду, хватала нас за ноги, пробовала на зуб. Давайте поиграем-покусаемся! Мы вскрикивали и отбивались от неё свёрнутыми в жгут газетами. Когда жена копала грядки, Лада устраивалась рядом и тоже копала, раскидывая землю в сторону. Если я сгребал в кучу опиленные ветки, Лада хватала их ртом и несла вслед за мной. Ей хотелось всегда быть с нами. Без нас ей делалось тоскливо, она искала выход своей буйной энергии.
Она залезала на крышу сарая. Не знаю как, но добралась даже до почтового ящика. Умудрилась вытащить журнал The Economist, который я получаю из Лондона. Журнал она добросовестно «почитала», оставив от него одни ошмётки. Я был взбешён. Схватил её за шкирку, выволок к воротам, где у нас прикреплён ящик, ткнул носом и завопил:
- Фу! Это ящик!! Нельзя!!! Поняла?
Она прижала хвост и уши. Ей было очень страшно. За что, хозяин? В чём моя вина?
Я отпустил её. Сгорбившись, она моментально убежала к себе в конуру.
А я, распалённый, поспешил в дом. Сел за компьютер и стал писать в Лондон, что мой лучший друг, съедаемый тягой к знаниям в области политэкономии, съел последний выпуск журнала, в результате чего я прошу редакцию, при наличии запасных экземпляров, великодушно выслать мне такой-то номер.
Через некоторое время я получил посылку из Лондона. Полмешка экземпляров одного и того же номера журнала The Economist. Видно, с присущим им юмором англичане решили поддержать стремление моей собаки к учёности.
Так я сделал ей «выволочку». И ещё несколько раз я незаслуженно и гнусно её обидел. Да так, что вспоминать про это больно и описывать стыдно…
Но она зла на меня не держала. Когда я возвращался из командировок, радости её не было предела. Она прыгала на меня, вертела хвостом, визжала… Хозяин, ты снова дома! Это так здорово!
Я ей привёз новый ошейник из Берлина (это тебе подарок с исторической родины). Банку собачьих консервов с Мальты (это тебе вкуснейший гостинец из Европы).
Шло время. И произошло то, что происходит в сказках. Гадкий утёнок превратился в лебедя. Лада стала крупной, красивой немецкой овчаркой. Чётко вылепленная голова, тёмные с разрезом глаза глядят преданно и внимательно. Стоячие ушки-локаторы поворачиваются туда-сюда в поисках звука.
А как она бегала! Она буквальна летела, лишь на миг касаясь земли лапами…
Мы с женой решили сходить с ней на выставку собак. Других посмотреть, себя хоть вне ринга показать.
На выставке собаки-немцы нам не понравились. Какие-то горбатые, мелкие. Наша Лада помощнее иных кобелей.
Мы нечаянно оказались у столика, где регистрировали собак – участниц выставки.
- Ваши документы, - обратилась к нам строгая женщина за столом. Наверное, старшая. Уже немолодая, седые волосы завиты в кудряшки. Курит не дамскую сигаретку, а мужицкую папиросу.
- Да мы не участники. Мы просто так пришли, - сказал я. – У нас даже родословной нет.
Строгая женщина внимательно посмотрела на Ладу. Затянулась папиросой.
- А зря. Такую – хоть на обложку журнала. Красавица!
Она была не только красавицей. Она была умницей. Я без труда обучил её всем собачьим премудростям. Она понимала, всё, что от неё требовалось.
Я мог положить перед ней кусок колбасы и, сказав «Охраняй!» уйти в полной уверенности, что колбаса будет в сохранности, хоть сторож изойдёт слюной.
Взять что-либо со стола вообще было немыслимо, даже если там лежало принесённое с рынка мясо. В таких случаях она лишь садилась около стола и склоняла голову набок. Хозяин, может, дашь кусочек? Не дать было невозможно.
Повзрослев, она стала вести себя совсем по-другому. Придёт со двора в кухню, ляжет к себе в угол и лежит, стараясь никому не мешать. Казалось, она полностью ушла в себя и не обращает на нас внимания. Но стоит мне только в разговоре вставить фразу «Лада, ко мне», как она выскакивала из своего угла, садилась напротив меня и ждала дальнейших указаний.
Иногда она допускала женскую слабость. Подходила и осторожно клала голову мне на колено. Погладь, хозяин.
Я гладил её тёплую бархатистую голову. Она, счастливая, закрывала глаза.
Порой мне казалось, что наша собака излишне избалована и не выполнит самой главной собачьей функции – не проявит агрессию к непрошенным гостям. А ведь у нас во дворе стоит машина (если таковой можно назвать Запорожец), сарай с инструментами. Есть чем поживиться лиходею.
Я пригласил дрессировщика провести курс обучения.
Он приехал в назначенное время. В защитном костюме осторожно вошёл во двор. Я по условному сигналу спустил собаку. Она стремглав бросилась на дрессировщика. Он подставил ей рукав. Но она сбила его с ног и метнулась к незащищённой голове. Видно, обладая немалым опытом боёв с собаками, дрессировщик мгновенно защитился рукавом. Лада вцепилась в него мёртвой хваткой. Напрасно дрессировщик пытался смахнуть её.
- Всё! Оттаскивай собаку! – закричал он.
Я с трудом оттащил Ладу. Она злобно рычала. Хозяин, отпусти меня! Дай я сама с ним разберусь! Ведь это опасный тип. Он без твоего разрешения пришёл в НАШ сад…
Я увёл её вглубь сада и привязал к яблоне.
Потом вернулся, чтобы поговорить с дрессировщиком.
Тот приводил в порядок пострадавшее снаряжение.
- Нормально ваша собака работает. Спите спокойно. Чужого не пустит. Собака – огонь. С вас пятьсот рублей.
Наступила зима… Я расчищал снег на улице. Вдруг мне показалось, что где-то вдали пискнула собака. Я продолжал кидать снег. Калитка внезапно распахнулась, выскочил сын и мне крикнул: «Лада порезалась!» Я побежал за ним...
Лада лежала, положив голову на передние лапы. Снег вокруг неё был густо забрызган кровью. Вид у неё был испуганный. Прости, хозяин. Это я нечаянно. Хотела поймать воробья и напоролась на гвоздь в заборе…
Я посмотрел на её правую лапу повыше локтевого сустава, и сердце у меня остановилось. Рана была страшная. Обнажилась кость. Из вены пульсирующим фонтанчиком била кровь. Сын принёс из автоаптечки резиновый жгут. Мы перетянули им лапу поверх раны. Перенесли Ладу в кухню. Сын побежал вызывать ветеринара. Я остался с Ладой, зажав ладонью её рану. Руки сразу же стали липкими.
Ветеринар Евгения Ивановна, крупная мужеподобная женщина, приехала на своём джипе довольно скоро. Прежде чем войти в дом, попросила надеть на собаку намордник.
Лада встретила её на трёх лапах грозным рыком, на который ветеринар не обратила никакого внимания.
- Видала я вас всяких. Кладите собаку на стол.
- Как? - спросил я.
- А вот так! – Она схватила пятидесятикилограммовую псину и плюхнула её на стол как кошку. – Держите ей ноги крест-накрест!
Я повиновался. Лада затряслась от страха.
Яркий свет от лампы над столом бьёт ей прямо в глаза. Страшная женщина приступает к жутким процедурам. Ой, как больно делает! Вырезает кусок лапы! Втыкает иголки!! Ужасное чудовище!!! СТРАШНО…
Ветеринар забинтовала швы.
- Всё! Уносите!
Я осторожно переношу Ладу в угол кухни. Она настолько напугана, что уже ни на что не реагирует.
- Рана серьёзная, - говорит Евгения Ивановна. – Порвана самая крупная вена. Она уже работать не будет. Но кровоснабжение восстановится за счёт других каналов. Собака молодая, здоровая, всё должно затянуться. С вас тысяча двести.
Я пошёл за деньгами.
Эту ночь я провёл на кухне вместе с Ладой. Она стонала всё сильней и сильней. Должно быть, боль становилась невыносимой. Я только гладил её. Больше я ничего не мог сделать. Наконец, Лада не выдержала. Она подползла ко мне, уткнулась мордой в пах и заскулила-заплакала…
- Лада, милая. Ну, потерпи, дорогая. Всё пройдёт, всё пройдёт…
Рана заживала очень долго. Но, наверное, правильно говорят «Заживёт как на собаке». Зажило.
Как-то мы решили взять в дом котёнка. Надо оберегать дом от мышей. Лада не приняла его категорически. Что за безобразие? Хозяйские руки, которые всегда ласкали только её, вдруг стали поглаживать кота! Не бывать этому! Котёнка пришлось отдать обратно.
С тех пор кошки стали её смертельными врагами, и горе было той, которая в наш сад забредала хоть днём, хоть ночью.
Какая-то кошка, видно не желая сдаваться без боя, надорвала ей ухо. Пришлось снова вызывать Евгению Ивановну. Завидев её, Лада затряслась от страха… Опять это чудище с иголками?
Ветеринар пришила ей ухо…
… Летом я выходил с ней погулять в поле. Чтобы «растрясти жирок», я бежал трусцой по траве. Она то убегала вперёд, то возвращалась. Запыхавшись, я садился на траву. Она усаживалась рядом. Обняв её, я смотрел вдаль, на плывущие облака… Нам было хорошо вдвоём. Я ей что-то рассказывал. Она слушала. В знак понимания время от времени пыталась лизнуть мне лицо горячим шершавым языком.
Если я ложился на траву, она приходила в замешательство. Что с тобой, хозяин? Ты всегда такой высокий и вдруг стал ниже меня! Тебе плохо? Сейчас я помогу!
И она начинала тыкать меня мордой, чтобы я поднялся…
Для её же здоровья мы решили её расщенить.
Она принесла девять щенков. По нашему недосмотру три щенка умерли уже в первые дни. А которые выжили – были как на подбор. Крупные, мордастые. Возьмёшь такого в руки – сердце радостью заливается – какой очаровательный бутуз!
Мы опасались, что с этой оравой замучаемся. Ведь каждый из них – питается. И, следовательно, испражняется. Но проблем тут никаких не было. Лада всё за ними подъедала и подлизывала. Содержала «детский уголок» в идеальном санитарном состоянии. Детишкам облизывала животики и писки. Шёрстка на них лоснилась. Глядя как они, пристроившись к её соскам, усиленно сосут, а она их старательно и с любовью вылизывает, нельзя было не воскликнуть: «Спасибо, мама, за счастливое детство!»
Но словно злой рок нас поджидал. Лада вдруг отказалась кормить щенков. И сама отказалась от корма. Стала вялой. Начался понос.
Понесло тут и щенков наших. Всех. Можно представить во что превратились «детский уголок» и кухня, несмотря на все наши старания. Шесть щенков делали выделения как реактивные ракеты. А больная мать безучастно лежала под столом и стонала. Мы позвонили заводчице – что делать? Никакого вразумительного ответа. Мы сажаем Ладу в машину, кладём одного щенка как образец в коробку. Едем в ветеринарную лечебницу. Осмотр. Анализы. Дорогие лекарства. Потом ежедневные и многократные уколы всему выводку. Мы спасли всех. И вылечили мать.
Пора щенков продавать. И тут появляется заводчица. Моим кобелём крыли? Крыли. А я за вязку двести долларов беру. Давайте мне двух щенков.
Я возмутился.
Где ты была, когда тут у нас случилась эпидемиологическая катастрофа? Носа не казала! А теперь, как деньгами запахло, ты и пришла. Бери любого на выбор. А на большее не рассчитывай.
Она взяла единственного кобелька и ушла не попрощавшись. Я понял, что приобрёл кровного врага…
Щенков мы продавали долго. Но все ушли в хорошие руки.
Мы разобрали «детский уголок». Навели порядок на кухне. Жизнь потекла обычным чередом…
Работа. Пробежки в парк с собакой. Всё как обычно. Значит, всё хорошо.
Недавно мы заметили, что Лада погрустнела. Перестала есть. Ничего, такое у собак бывает, подумали мы.
Но она не ест уже третий день. Лечебница, где мы лечились со щенками, была закрыта. Мы поехали в другую.
- Давайте ей сделаем капельницу, - предложил молодой человек в светло-зелёном халате. - С вас двести рублей.
На следующее утро ей стало хуже. Мне показалось, что у неё припухла шея. Мы снова отвезли её в лечебницу. Та же процедура за ту же сумму.
Днём у неё раздулась шея. Ей стало тяжело дышать. Она захрипела. Мы позвонили Евгении Ивановне. Срочно приезжайте. Собака совсем плоха.
Приехала Евгения Ивановна.
- Боже мой! Что вы раньше делали?
- В больницу на капельницу возили.
- Какая капельница! Надо жидкость спускать, а не вливать! Будем срочно оперировать!
Мы положили её на стол. Она почти не сопротивлялась. Сил в ней не оставалось.
Яркий свет от лампы над столом бьёт ей прямо в глаза. Страшная женщина приступает к жутким процедурам.
Евгения Ивановна выбрила ей шерсть под горлом. Взяла толстую иглу-трубку.
Я увидел полные ужаса глаза Лады. Хозяин, я люблю тебя. Защити!!!
Евгения Ивановна вонзила ей иглу под горло…
Из трубочки слабо закапала кровь.
Ветеринар взяла вторую иглу. Ещё тычок под горло.
Вот она меня и достала. Не зря я её боялась. - Лада дёрнулась. Сзади брызнула струйка мочи. Тело её обмякло…
- Всё… - сказала Евгения Ивановна и распрямилась над телом.
Мы замерли в шоке. Как? Не может быть!
Бесполезно и бессмысленно описывать наше состояние…
Я склонился над ней. Лада, неужели тебя больше нет? Слёзы сами потекли из глаз.
- Только не надо сантиментов – заметила Евгения Ивановна.
Она открыла собачий рот. Вытянула язык. Под языком была огромная, величиной с кулак, красно-лиловая опухоль…
- Эх, специалисты, забодай вас комар! В рот-то собаке можно было заглянуть?! – Она покачала головой. - Сами похорОните или мне забрать?
- Забирайте, - проговорила жена. - У нас на огороде уже собачье кладбище.
- Заворачивайте в одеяло и относите ко мне в машину, - скомандовала Евгения Ивановна. – С вас семьсот рублей.
Я вынес её, ещё тёплую, на улицу. Положил на сиденье джипа.
- Положи на пол. А то чехол мне запачкает, - сказала Евгения Ивановна. - Я вам рекомендую азиатскую овчарку взять. Отменное здоровье и сторож отличный.
Она закурила, завела джип и уехала…
Прошло несколько дней.
Пустота в саду и в доме. Дыра в душе…
Три года ты была рядом. Ты бежала со мной по траве. И плыла по воде, прижав уши и пофыркивая. Мне было с тобой хорошо. И тебе тоже.
Ты любила меня совсем ни за что и не очень заслуженно. Ты ничего у меня не просила, кроме как иногда погладить по голове. Я знаю, ты была готова броситься за мной в огонь. А я, кажется, проморгал даты с твоими прививками… Прости, Лада…
…В комнату, где я сижу за компьютером, вошла жена. Взгляд её упал на монитор.
- Значит, о ней написал?
- Да, о ней.
- Может, не надо нам так убиваться? Ведь она была собакой.
- Да, она была собакой, - ответил я. – Но мы-то люди…
Жена протянула мне газету с объявлениями о продаже щенков.
- Посмотри вот здесь подходящую кандидатуру. Всё-таки в частном доме нельзя жить без собаки…