Жили-были старик со старухой. У самого синего моря. Старик ловил неводом рыбу, а старуха пряла свою пряжу. Вышел как-то раз старик на рыбалку в своём чёлне да в синее море. Далеко отплыл от берега и закинул невод. Пришёл невод с травою морскою. Он другой раз закинул невод. Пришел невод с одною рыбкой. Да не с простою рыбкой, а со снулой. Выкинул старик её нахуй и третий раз закинул невод. Тянет – потянет…И вышел невод из волн лазурных совсем пустой. Заплакал старик от горя. Сел на носу лодки и закурил цигарку.
Море синее белым барашком о борт плещет. Чайки высОко в небе над Стариком смеются:
- Дурачина ты, простофиля!
Рыба-д’Эльфин из глубин вод им вторит:
- Ехал бы ты, муде замшелое, к своей старухе! Похлопал бы её по ****е ладошкой. Глядишь, и приснилась бы тебе ночью Золотая Рыбка…
Опечалился старик, в себе замкнулся. Дым махорочный глыбко в себя тянет. И уж кажется ему, будто от дыма энтого чёлн его на водах спокойных сам собой ходуном ходить начал. Испугался старик не на шутку:
- Знать, вместо махры ганжубаса с собою взял я! А, ить, нельзя на работе торчать мне! Забранится моя старуха пуще прежнего, осерчает и велит спать в курятнике…
И вдруг слышит он голос молодецкий, с кормы будто:
- Здравствуй тебе, мил человек! Табачком не богат ли?
Оглянулся Старик и аж дымом поперхнулся чуть ли не до смерти… Через борт кормовой перевесился добрый молодец. Лицом и телом смугл и мускулист, волосом кудряв и чёрен, глаза бирюзовы с паволокой…
- Табачку, отец, не найдётся ли, спрашиваю? Ужос, как курить мне охота! Второй месяц без курева. – Молвил добр молодец, прищурив на Старика очи лазоревые.
- Как не быть, и махорка есть и гумага газетная… Нако-сь, держи-ка кисет! – Отозвался Стрик от изумления немеючи.
- Не, дед! Руки мокрые. Ты уж сам мне скрути, раскури да в уста вставь.
Так и сделал Старик с покорностью. Затянулся мОлодец, пустил дым из ушей. Отряхнул ручищу богатырскую, кончиками пальцев прихватил цигарку. Очи смежил в истоме сладкой и к Старику с речью обратился:
- А что, Старик, как звать-то тебя?
- Аверьяном люди кличут…
- А хорош ли улов-то ноне, Аверьяша?
- Да не подал Господь ноне…Не ропшем. Ждем смиренно.
- Хорошее дело!
- А ты сам, мил человек, откули? Как заплыл в окиян-море так далёко? – Осмелел Старик, вопросом задался.
- Да живу я здесь, Аверьянушко! Море синее мне дом родной.
- Это как же ж так, - старик не унимается, – где ж видано, чтоб человеци в море водилися?
- Да не человек я, Аверьян, а русал природный! – Отвечал Старику добрый молодец. – Ты поди, глянь на меня во всей моей красе!
Подобрался Старик к корме, глянул в пучины морские хрустальные. Точно! От ниже пояса у русала хвост рыбий блестит чешуёю.
« - Свят, Свят, Свят! Господь Бог Саваоф! Иже херувиме… - Про себя Старик вoзмолился. – Убей меня пророк Илия, если хоть раз у неверных шишег я адских куплю!»
Усмехнулся русал широко, белозубо, будто мысли Стариковы подслушал.
- Да не ссы ты, убогий! Не глюк я!
- Дык какое ж тебе тогда до меня дело?
- Вот хотел спросить: есть ли у старухи твоей новое корыто?
- Слава Богу, Государыня Золотая Рыбка справила. Ноне стираем чисто…
- Сука, бля! Ладно, *** с ним… А хоромы?
- Трёхэтажны палаты. Спасибо Государыне Рыбке!
- ****ь, ****а! А с деньгами?
- Уж давно я Рыбку мою Золотую в невод свой не залучивал…
- То-то! Сдохла она. И нехуй тут плакать! Дом, старуху, курей и челнок надо в справности содержать, так ведь? А ведь я, Аверьян, к богатствам морским доступ скорый имею! Что ты хошь: жемчУгов, косЯков лососёвых аль - сокровищ пиратских? Всё могу для тебя предоставить! Только, чур, уговор…
- Да какой же, кормилец?
- Видишь ли, Аверьян, мы, русалы, народ не от Бога. Нам от женских утех проку нету. А с утопленным телом – какая любовь…Так и маемся в вОлнах, от страсти сгорая годами. Ты уж не обессудь, за злато пучин окиянских отсоси мне хоть раз…Ведь не два! И никто не увидит. Добро?
Горько вздохнул Старик, на Восход дрожащей рукой окрестился и чрез край челнока устами к русалову хую нырнул…
Чуть от страма Старик не задохся, когда голову вновь над волнами поднял. А русал в белозубом оскале смеётся в лицо Старику:
- Дурачина ты, простофиля! Рыбе бездушной поверил. Чай, сУндуков ждёшь, пидор косматый?
- Нет, русалушко! Где там…Про все богатства морски позабыл я, так сладко мне было. Ты уж позволь мне ещё раз срам твой устами помучать. Тольки вот – трудно дышать под водой. Ты мне в челнок опрокинься…
- Ладно. Добро! – Сверкнул белозубой улыбкой русал, играя бровью собольей. – Знай глотай не спеша! Не давись и не хрюкай как давеч…
Поздно уж ввечеру, к хоромам Старик возвернулся, сгибаясь под тяжестью ноши. Старуха руками всплеснула:
- Што ж ты, болван, только хвост домой тащишь? А где ж остальное?
- Собаки объели в пути. Целая свора за мной увязалась. Ты вот что: ухи не вари, кинь остантнее в ледник. Там центнера на пол. Завтра поди на базар и продай всё. Да деньги не трать! Принеси всё домой до копейки! Я тя, старую ****ь-***соску, как облуплену знаю! Штоп ни семечек те, ни цукерок!
Как вернулась старуха домой с прибытком, деньги взял Аверьян до копейки. Завернул их в платок и сказал, что на ярманку надо, за снастью.
С той поры не видала старуха его. Чудилось ей, когда в телевизоре про Дерипаску того в новостях говорили, что вылитый он Аверьян. Только в костюме импОртном и после клеток стволОвых инъекций. Весь из себя президент холдинга с именем странным «РусAл»…