(рассказ бабуси)
Начало: http://www.proza.ru/2019/12/01/1172
Ну и чё ж... осталась Дусянка, как перст, одна - ни девка, ни баба, ни мужняя жена. Одинокая жизь гнала её к людям, да не к тем... и не в ту сторону...
Ко мне-то она уж не стала захаживать, видать, обиделась ли чего. И то - какой ей со мной интерес?
А вот к Машке-Блевотине шнырять заповадилась - её, как бы жалеючи, вином угощали. Она первой-то туды бегала тайко, а потом и вовсе в открытую. Ну и дошло до того, что там стала дневать и ночевать. Веришь, чуть глаза продерёт и - к ним. Я сколь раз замечала.
И закрутилась, заплясала беспутна Дусянкина жизь...
Ночью - веселье, днём, как говорится, тяжёло похмелье. Раз на работу не вышла - проспала, два... Потом и вовси забросила службу.
А новоиспечённы-то друзья-приятели, слышь, быстро взяли Дуньку в оборот. Тянули-распродавали её вещи под пьяный шум-гам, благо, на что позариться было. Повытаскали быстрёхонько, повынесли на "хитрый рынок" всё подчистую. Оставили голую комнатёнку. Ширмачи и только.
Как-то встряла я - хотела остановить, усовестить двух жуликов мордатых с Дуськиной свитрой да патефоном. Куды-ы там к чёрту - думала убьют! Да...
Ну и, слышь, туды Дуськино добро несут, обратно - полну сумку бутылок. А уж када распродали всё, брагу взялись глушить.
Люду, бывало, понабьётся в Манькину клетушку. Послетятся все, как мухи к навозу!
И Дусянка в шалмане энтом своё горе заливат. Блевотина там же крутится. О-ой... Пыхтят махрой цельными днями, дверь в колидор откроют! - сизый дым так и пова-алит... Мы ходим - кашляим-ругамся, а им -хоть бы хны!-песни горланят... как щас слышу: "И на дно её бросают в набежавшую волну!"
Они - себе зевают, а собачонка (Кукла у их собачонка была) - та себе вижжит-заливатся. Содом да и только!
Дуська подопьёт, бывало, бежит на берег, на поляну свою. А то, как нажрётся до бессознательности, вытянут мужики её в колидор из сараюхи-то из Машкиной чуть не нагишом, так и бросят у входа. Она, бедняга, валятся там в холоде, как в вытрезвиловке. Морду, бывало, в грязный пол уткнёт и выть начинат: "Па-а-апка, за что..." Обфурится, обрыгатся вся, страмота и только! А када и с Машкой напару морозятся.
Ребятёшки ходют через их, спотыкаются. Таращутся, смеются. Тьфу!
А то... сколь раз бывало бражники-то, слышь, раззадорят себя пойлом, повывалятся в колидор и айда спорить! Все краснорожия... о-ой... Раздерутся-перессорятся, крик галдёж, мат-перемат! Бывало и Дуську напонужают как следует - та ходит опухшая, в синяках. И Маньке наподдают за компанью... Милиция всех в околоток увезёт, а я Дусянку тихонько к себе утащу.
Тяну её, бывало, да приговариваю: "...нагайкой бы тебя да по голой заднице поохаживать..."
Ну дак и в самом-то деле, за короткий срок, ты не поверишь, молодая пригожая женшина превратилася в сизую щепину. Пораскрошилися, повыпали зубы, курить-смердить взялась. Войну прошла - не закурила, а тут... Просто беда, ей-богу.
Она выспится-оклематся маленько, я её и давай уму-разуму учить да уговаривать:
"Слышь-ка, дева, не дело топить горе в энтой отраве. Ты одна ли чё ли брошенна-то жена? Время тако: баб полно, мужиков нету. А ну как все кинуты жёны запьют? Ты погляди на себя, неужели перед людями не стыдно, а? - рожа неумыта, башка нечёсана. Чего ты нарядилась в это рваньё, чувяки стоптаны напялила? Ведь лихо глядеть на тебя, честное слово! Оденься красиво, куделю расчеши Ты вспомни, какой мамзелью-то была... Работать бы пошла... зовут ведь. И пару найдёшь себе - О-ой...да ишо какого парня-то отхватишь! А так... мыслимо ли дело - жизь таку вести?
Ты кого в приятели-то выбрала? Ну разви ж они тебе ровня - умной, красивой женшине. Остепенись, отойди от злыдней энтих. Помяни меня, Дуня, не кончатся добром твои гулянки-вечёрки. Наладь жизь, пока не поздно! А нет - дак себя и вини... А ведь делов-то всего: забыть дорогу к Блевотине энтой".
Она слушат, вроде, соглашатся - вроде, как и стыдно ей делатся.
Ну вот так, помню, поругаюсь, а наутро, веришь-нет, она опять бежит к Машке, и опять у их - дым коромыслом! Веселье. Грязища, вонища!
А то и так бывало: ночью пьют-пьют, а утром Блевотина летит, раскосмаченная вся, как шишига: "Тёть Лида, дай на хлеб Христа ради! Лёнька жрать хочет, ругается..." - Слышь, и ведь не стыдно просить! "Щас! - говорю, - открывай карман шире! Я тебе денег дам, а ты в шинок помчисся! Вы чё же всё по займам-то бегаете? - спрашиваю, - Работать надо как люди, а не поллитры сшибать! Ох, Манька, будет те канителиться-то со своим забулдыгой, ежлиф он тебя, как ты говоришь, спаиват да дружков-алкашей велит привечать. Оставь его не то..."
Та квасится, трясёт хмельными губами: Не могу-де... - жалко... "Ведь он - плохой совсем, должно, помрёт скоро..."
"Больной, говорю, - а пьёт в три горла, и ты - туды же... Лечиться ему надо, а не четушки считать! А ты - тоже хороша птица! Вон и Дусянку к себе привадили. Пропадат она с вами. Неуж не жалко бабу-то? Погляди-ка, чё вы с ей сделали?"
- "Ох, яс-сное море, а! - шлёпат Манька себя по ляжке. - А чёй-то мы с ней такого сделали? - спрашиват да зло эдак, ровно, дразнится: - Скажи-ите на ми-илость, жа-алость какая! Никто её не держит! Поди, не дитё малое, неразумное! Пусть не ходит", - и как рассмеётся-закашляится прям в харю мне, слышь?
- "Фу, отвороти рожу-то, перегаром разит за версту", - говорю ей, сама отворачиваюсь. Манька кулаком рот-от зажимат, меня спрашиват: "Ну дак чё, не дашь денег-то что ли?.."
Представляшь? Говорила-говорила ей ндравоученья... А-ай, всё- пустое...
"Не дам.- отвечаю. - Давеча тебя предупреждала: даю последний раз. Всё, хватит!"
Вдруг Машка-то, слышь, со стула как пова-алится на пол промеж койками!.. (Комнатушка у нас была совсем тесная - только и помещалися, что две кровати да стол). Уцепилася руками за ножки коек-то. Посинела вся, глаза закатила, ногами скёт. Страх божий! Заскрипела зубами. Широко рот-от разеват, как рыба воздух хватат. Кровати ходуном заходили. А изо рта пена клубами как пова-алит... веришь? Та-ак я перепуга-алась! Лежит она вся в пене как в шубе. Волосы слиплись. Мать честна-ая! Хотела, было, я в наш госпиталь бежать за докторами, но тут вскорости пена вышла, дыханье сровнялось.
Машка глаза открыла...
"Э-ээ... девка, да у тебя падучая... - говорю. - Чё ж ты делашь-то с собой, а, Манька? Ну тебе ли пить, язвило бы тебя в душу? Тебе же лечиться надо, а ты... А-ай, вам хоть заговорись..." - подосадовала я уж в который раз.
- Вот те и бабы... Мне Маньку нисколь не жалко, веришь? А Дуняшка... та всё перед глазами мерещится... да...
Бабуся обхватила подбородок ладонью. Замолчала, глядя в одну точку, закачала головой... Встрепенулась, тихо заговорила:
- Ну и тот раз, веришь, как счас вижу, валятся Дуська в колидоре, я подошла - так и остолбенела: она приподнялась на руках, как ящерка, трясётся, жилы на шее верёвками обозначились, глаза выпучились, вроде молоком облилися. Ох... не скоро ещё забуду я те оловянныя глаза. Да... Развезло её, мычит себе под нос чего-то, слова застреют - горло затыкают. Мотат кудлатой башкой, силится чё-то сказать, а чё - не пойму никак! Разбираю тока: "Тётя Лида...". Но вот она вытолкала слова-те из глотки, и слышу, вроде, шепчет: "тошно мне... не могу больше". Рот скривила. Ишо чё-то сказать норовила - я так и не разобрала. Помню, проворчала ей, дескать, у меня один сказ: "Не можешь - не ходи туды, сколь уж говорёно-переговорёно..." Тебя канатом-де, к ним никто не тянет, права, мол, Блевотина-то.
"А-а... чё с тобой сичас без толку рассусоливать? теперь уж завтри, на тверёзу голову..." - отмахнулась я, помню. Опять её к себе притащила, уложила спать.
А назавтри спозаранку нашли её мальчишки уже холодную на заветной полянке у речки.
Веришь, как на духу говорю - даже не слыхала, как она ушла... ночью должно... не знаю... брехать не буду...
* * *
- Ну вот и всё... - бабуся, кивнула горестно. - Жалко девку, конечно, да и себя корю: не удержала, дурья башка!
- Ну а Манька... "Блевотина" с мужем как?
- Блевотина и есь! "Как-как"... Как должно и быть. Мужик околел, царство Небесное, не к ночи будь помянутый, - бабуся перекрестилась. - Сколь же пить-то можно? Здоровому невмоготу столь дерьма в себя вливать, а он больной был. Ну а Машка... та домой на Украину уехала, к ребетёнку. Письмо высылала с карточкой. Да ты видала карточку-то.
Эх, жизь... К кому какем боком повернётся. А ты говоришь...- старушка покачала головой. - И всё эта пьянка чёртова, сколь жизней загубила! Страшней любой войны, ей-богу!.. Но кто бы чего там ни говорил, скажу одно: всё ж-таки человек - сам себе командир.- бабуся вытянула из-под кровати клубок - беспалый носок закрутился, запрыгал на спицах.
=================================
* Мияс - Миасс - река в Челябинске.
Рисунок - интернет https://reibert.info/media/38_portret_draw-jpg.266320/