Зачем?..

Тамара Петровна Москалёва
 "Не утешайте меня - мне слова не нужны.
 Мне б разыскать тот ручей у янтарной сосны.
 Вдруг сквозь туман там краснеет кусочек огня,
 Вдруг у огня ожидают, представьте, меня"
 (Ю. Визбор)

 
 - Светка, ну чего ты дома-то сидишь, как неприкаянная? Уж скоро всю посуду до дыр замоешь, - отвлекаясь от вязанья, проговорила бабушка. - Пошла бы город посмотрела, что ли. Hа днях уезжать, а ты всё дома да дома... Айда, сходи - развейся маленько, а мы вон с Лоркой за Павлушкой приглядим...

Бабушка, приохивая, встала, положила клубки на стол. Держась за поясницу, подошла к койке: - Ничё, посидит чуток без мамки... Ну и поуросит маленько, дак золотая слеза не выкатится, правда, Панька? - она с аппетитом поцеловала правнука, раскидывающего кубики.

- А в городе мно-ого чего поизменилось... - бабушка пристально взглянула на внучку. - Может, кого знакомого встретишь... Как барак-от снесли, так я в тех краях и не бывала. Съезди, посмотри, чего там построили на его месте. - старушка подошла к окну и откинула тюлевую занавеску.

 - Наших-то, барачных, и кто в округе жил, порасселили в энтих пятиэтажках, а кой-кто здесь в высотках осел, - показывая кривым пальцем, она засмеялась, - как скворцы на деревья: кто на пятом, кто на девятом этаже, кто где... - Бабушка приложила ладонь к расщелинке в раме - Ох, как сквозит-то. - Шаркая ногами, вернулась на место, - Ой-ёченьки... ноженьки мои... все суставы ломает... видать снег пойдёт, - вздыхая, cнова принялась за вязанье . - Ты, ежли пойдёшь, не форси больно-то - потеплей оденься - ишь кака ветрища на дворе!

А и правда, съездить бы надо... Света недолго собиралась. Чмокнула сына.
 - Бабуся, я пошла! Лариса, закрывайся! - крикнула она снохе в другую комнату.

За высоткой - остановка. Села в автобус... Во все глаза смотрела в окно - узнавала и не узнавала родные места.
"Драмтеатр!" - объявил водитель, - следующая - конечная - "Гастроном"!
Света заволновалась, поспешила к выходу. Затаив дыхание, ещё раз глянула в стекло... Всё правильно! Вон на той стороне - дощатый забор, а там за деревьями - барак и... Генкин дом...

Они жили по соседству. Света - в стареньком двухэтажном бараке с пaлисадником. Геннадий - через забор - в большом добротном особняке с черёмуховым садом и лимонами на окнах. Лимоны - гордость Генкиной мамы - педагога-биолога. У них была легковая машина "Волга" - роскошь по тем временам необыкновенная. И мотоцикл с коляской, на котором папа - крупный инженер, возил домочадцев в загородный дом...

Автобус подкатил к гастроному, качнулся - пассажиры шумно выcыпали из салона.
"Так... скорей на ту сторону!" - Машины, отфыркиваясь, летят, как назло, одна за одной, - "Ну, быстрей же... Наконец-то!"

Женщина перебежала дорогу. Толкнула калитку... шагнула во двор и... –
За деревьями на месте барака и Генкиного дома чернел огромный котлован, огороженный жиденькой проволокой. Злой ветер с воем терзал кумачовые тряпицы лёгкого забора, трепал ветки осиротевшей черёмухи.

Света в раздумье стояла у сырого котлована... Сухие листья воробьями кружились над головой! А там, на дне, просыпалась и снова бурлила жизнь... -

 - Гена, сынок, ты - младший, мой самый любимый. - Вера Ивановна пригладила юноше волосы, поцеловала. - У меня большие надежды... - она влажно посмотрела на сына, - Ведь не для того же мы с папой тебя растили, чтобы, в конце концов, женить на этой... - мать брезгливо метнула взгляд в сторону. - Ну чего ты к ней прилип, не пойму - днюешь и ночуешь там? Что в ней нашёл? Чем она тебя так приворожила? Ты сам подумай, чтo у них за семья? - Мать умерла, оба брата сидят. Отец - пьянчужка... болтается, неизвестно где. А бабка разве усмотрит за девицей? - Внучка-то - сама себе хозяйка...- Вера Ивановна покачала головой, упрашивая, - Ну какая она тебе пара, а? Сынок?..
 
- А чего за ней усматривать? - удивился сын. - Мам, Светка - очень хорошая девчонка... ты даже не знаешь, какая она хорошая. Пойми, она...
 
- Ага... уж куда мне понять...- перебила Вера Ивановна, язвительно закивала.
 
- Да не о том ты...- Гена замотал головой, - Ну ты же ничего о ней не знаешь!
Светка, правда, хорошая, умная, - горячился сын, - Она учится, работает! И бабушка у неё - славная и очень добрая. И потом... при чём тут Светкины отец и братья? Ведь ты знаешь, что их посадили по наговору. Скоро всё выяснится, и они выйдут.
 
- Ничего я не знаю - правильно ты сказал! - отрезала Вера Ивановна, - Не знаю и знать не желаю! - передразнила, - "У-учится она"! Ну и что? Её учёба ещё ни о чём не говорит.
Мать помолчала, потом, чеканя каждое слово, произнесла:
 - Из такой семьи не может выйти порядочной жены, пойми ты, наконец! - женщина просверлила сына глазами, спросила полушёпотом, - По-моему, и с тобой она... не очень-то строга?..

Генка залился краской: "Мма-ама..."
 
- Чего, "мама"! - зло сощурилась Вера Ивановна, - Погоди, вот родит тебе, тогда узнаешь, почём фунт лиха... Ннах-халка... она любой ценой хочет влезть в приличную семью... - И, заканчивая разговор, Вера Ивановна, бросила устало, - Да, в конце концов, женись хоть на ком, только не на этой...

До Генкиной армии мать ещё кой-как мирилась с привязанностью сына. - "Ничего, в армию пойдёт - поумнеет. А уж эта коза... она точно не выдержит три года".
Но "коза" ждала. Каждый день получала от своего солдатика-Генки ласковые письма. Изредка бегала на переговоры с ним, высылала бандерольки со сладостями. Но, когда сын приехал на побывку и, первым делом, зашёл не домой, а дальней калиткой (подальше от родительских окон) прибежал с чемоданчиком прямо к Светке... и лишь утром появился дома... мать, узнав об этом, в ярости поставила ультиматум:
 
- Всё, сынок, выбирай: или я или - она. Если ты женишься на ней, мне жить будет не для кого! В последствиях вини только себя! - Так и сказала.

 - Ген, что с тобой, - на следующий день тревожно спросила Света расстроенного друга, женским чутьём заметив сквознячок в отношениях, - Что-то случилось?..
 
 * * *
Да... словно, вчера всё было...
Небо вдруг схмурилось, ветер утих, пошёл частый снежок. Он торопливо оседал в котловане, будто, хотел скрыть ожившее в одночасье прошлое, дремавшее на дне. Донная вода глотала снег, и воспоминания прозрачной картинкой снова вставали перед глазами.
 * * *
 - Светка... ну всё-таки... почему мама так не любит тебя, а?.. - парень задумчиво смотрел на девушку. - Она - педагог, мудрая женщина... хм... почему?..

С тяжёлым сердцем приехал Геннадий в часть. "Почему, в самом деле, мама настроена против Светки? Мать же не один день на свете прожила, в людях-то разбирается. Да и мне зла не желает... А вдруг... она права?.."

Служба шла, а из Генкиной памяти не выходило резкое - "или я, или она...". Он слал невесте тёплые письма, но стал замечать, что уже не билось так радостно сердце, когда получал от неё ответы. "Что же делать? Что делать?"- ломал он голову.

А тут как раз случай и подвернулся. -
В казахских краях, где служил Геннадий, жила-была Люба, женщина детная, одинокая. Старше Гены лет на семь-восемь. Он был связистом в части, она - там же - телефонисткой. Девушка пыталась устроить судьбу. - Но солдатики, отслужив, быстренько уезжали домой, а Любу с собой не приглашали. Годы шли... Уже двоих детей прижила Люба, но личной жизни так ни с кем и не получалось. Опытным глазом приметила она Генку - молодого неиспорченного паренька.
Генкина служба подходила к концу. А у Любы заканчивался очередной пустой роман. Уехал Любин последний кавалер, не взяв её с собою. Барышня на этот раз сильно не горевала - на рассусоливания времени не оставалось. Решила она, применив все свои женские чары, быстрёхонько прибрать Генку к рукам...

Споткнулось Генкино сердце, от нового счастья, затрепыхало... Новые чувства захватили-закрутили! И написал он Светке, как человек честный, строгое прощальное письмо-записку в пару коротеньких строчек - дескать, наши отношения продолжаться не могут, ну и прости-прощай навек...

Много воды утекло с той поры, а помнит Светлана строчки эти, как стишок.

 - Нич-чего не понимаю... - Света повертела в руках непонятную бумажку. Не поверила в Генкино предательство, заказала на почте переговоры, спросила прямо:
 - Ген...Ты... женился что ли?..
 - Да.
Она выронила трубку... Очнулась в больнице. Потом долго лежала дома, приходя в себя. Ей казалось, жизни - конец.

 - Светочка, детка, не убивайся так, - осторожно подсела к кровати бабушкина подружка - соседка тётя Шура, - Смотри, на тебе лица нет, - она поправила девушке волосы. - Да плюнь ты на него и разотри. Не стoит он того, мамкин телок, мы уж сколь раз меж собой говорили...

Оказывается зловещий слух о Генкиной измене давно гулял по дому. Знала и бабушка, но молчала - боялась за внучку:
 - Не сотворила бы худого с собой... Да и то, мне бы сбрехнуть чего маленько, хитрo подготовить как-то - не смогла, - оправдывалась бабушка перед соседями. А Светлану уговаривала, - И правильно, выкинь его из головы! По-д-д-лец он, башка ему сломи! -
Жалеючи Светку, бабушка высказала Генкиной матери при встрече - знала её влияние на сына:
 - Всё же нехорошо Вы, Вера Ивановна, обошлись со Светкой. Напрасно забраковали. Ведь неплохая девка, неиспорченная. Сколь время сына Вашего со службы ждала - дурного за ней никто не замечал, никто худого слова не говорил, - старушка укоризненно покачала головой, - Грешно Вам было встревать. Ведь любовь у них...
Вера Ивановна поджала губы, хмыкнула:
 - Любовь... Я знаю, какая там у них "любовь" была! Пожилой человек, а слово-то какое придумали...

И вот Гена привёз свою зазнобу. Два малолетних довеска в придачу. Зашушукались злорадно кумушки-соседки: "Да-аа... ну и птица... видно по полёту... Так им, куркулям, и надо!"

Генкина мать не ожидала такого подарка от сына. Он ей не сказал ни о возрасте жены, ни, тем более, о детях. Одно утешало Веру Ивановну - "Зато не Светка!"
- Ничего, что она постарше да лицом не вышла ... Ведь "не с лица же воду пить", зато любить Гену крепче будет. А дети... - тоже не беда - вырастим-воспитаем... как-нибудь, - рассуждала Вера Ивановна, сидя на лавочке.

 - Не-ннавиж-жу!.. Такая вредина - с родителями зубатит, на Генку орёт, со жрачкой разделились. Себе шмотьё без конца покупает, а Генка до сих пор в солдатских сапогах гуляет, доармейские тряпки дотаскивает!.. - сквозь зубы жаловался друзьям на сноху старший Генкин брат.

Вскоре выяснилось, что Люба увезла детей к своим родителям - невзлюбила их Вера Ивановна: "Или я, или они..."

А Света? Она с ужасом ожидала первую встречу с Геннадием. Рано или поздно всё равно увидятся же. Как это будет?..

Встреча произошла неожиданно. - Парень, съедаемый ядовитыми репликами соседей, решил объясниться и пришёл к Светлане домой.
 - Здравствуйте! – весело кинул он бабушке с порога.
 - Здорово, коль не шутишь, - глядя на бравого гостя поверх очков, сурово ответила бабушка, вытирая о фартук руки, - Ну?.. Признавайся, соколик, зачем пожаловал?
Генка опустил голову, улыбку, словно ветром сдуло.
 - Поговорить надо... с внучкой Вашей...
 - Со Светкой что ли? - удивилась бабушка, быстро сказала, - Некогда ей - занимается... - Усмехнувшись, проворчала, - Хм... а скоро же ты забыл, как твою невестушку-то звали... - неохотно открыла дверь в комнату, - Света-а, принимай гостя! - деликатно удаляясь на кухню, бросила парню, - Иди не то... - зло отвернулась, - бус-сурманин...

Молодой человек вошёл. Светлана подняла голову от книги, ахнула: - "Генка!.." - Её опалило жаром, задрожали руки... - "Генка..." - навернулись слёзы, - "Мой Генка пришёл... наконец-то... Милый! Родной... Сейчас кинется - обнимет!.. Скажет: "Светка, прости, не могу без тебя!.." Девушка встала из-за стола, шагнула навстречу... Парень остался у двери, отвернулся в сторону, не мешкая, заговорил:
 - Не знаю, поймёшь ли ты меня... - Гость сделал паузу, - Понимаешь, Света, очень важно, когда с тобой рядом человек, близкий... по духу... по профессии...
 - "Господи, о чём он?.." - Света присела на стул. Сердце рвалось наружу, мешало дышать. Геннадий, наконец, посмотрел на девушку.
 - Понимаешь... важно, когда у тебя с этим человеком одни интересы... одна работа... Любовь...- помолчал, со значением повторил, - Да, любовь. И я хочу...
 - А ну поворачивай оглобли отселя, поганка ты эдакая! - вихрем в комнату ворвалась бабушка, сверкая глазами. - Вражина!.. Чтобы ноги твоей больше тут не было, пустобрёх ты чёртовый! Сколь время девку матросил, а теперь - смотри-ка, лю-ю-бовь у него объявилась! - она распахнула дверь, - Вон отсюдова, я сказала!
 - Пока, - рявкнул на прощанье Генка и, застревая в проёме, выскочил за порог. Бабушка метнулась следом: "У-у, яззви тя в душу! Носит же земля таку холллеру!.. Вот я - дура набитая, и зачем только впустила!.."

Света с рёвом бросилась на кровать: - "Генка... что ты наделал? Ведь ты же мой... мой... Никто не будет так любить тебя ... Никто..."

Ещё долго тёмными вечерами сквозь лимонные ветки Света с жадной завистью подсматривала чужое счастье в высоком Генкином окне с короткими занавесками. И почти всегда наблюдала одну и ту же картину: Люба стояла на низком стуле, Генка, упав на колени, целовал ей руки. Узкие Любины глазки щурились из-под смоляной чёлки от яркой лампочки.
Света казнила себя смотринами, глотая слёзы. А после выбрасывала им в почтовый ящик Генкины фотокарточки и его недавние письма, полные ласковых слов. С каждым выкинутым письмом, казалось, умирала Светкина любовь...

Как-то холодным дождливым вечером девушка торопилась домой, обходя-перепрыгивая грязные лужи. Впереди недалеко увидела пару. Мужчина бережно держал под руку женщину, предупреждая каждый её шаг. Они громко разговаривали, прижимались друг к другу, смеялись.
Свету ударило током. Она остановилась, переводя дух. - "Генка!.."
Её затрясло, в висках застучало.
"Почему ты с ней?.. с ней... не со мной?.. Почему?» Ещё минута, и девушка забьётся в истерике. «Ты же - мой! Мой! - кричало сердце, - Не прикасайся к ней!.." Света с трудом сдержала себя, чтобы не вцепиться в соперницу, не раскидать обоих в разные стороны. Она стояла жалкая, опустошённая... - "Что вы делаете? Зачем?.. Мне же больно!.. Бо-ольно... больно..." - Ноги подкосились, не хотели идти. Девушка без сил опустилась на раскисший асфальт, навзрыд хлебая дождь со слезами.

Видеть их ежедневно не хватало сил. И Светлана, едва окончив институт, с благословения бабушки, уехала из города...
 * * *
Дела, новая жизнь отгоняли грусть-печаль. Аспирантура. Защита кандидатской. Удачное замужество. Заграница. Интересная работа. Сын.
 * * *
И вот она снова здесь, в родном дворе... Боль утихла. Ушла обида. Остались чистые воспоминания юности.
И этот котлован, как печальный привет из прошлого...

Из строительного вагончика красным шариком выкатилась ядрёная бабулька в рабочей спецовке. Осторожно тронула за руку. Света встрепенулась. Подняла растревоженный взгляд. Бабка что-то быстро говорила, показывая на котлован. Слова долго булькали в горле, наконец, скатились с языка:
 - Гражданочка, ты, вроде как, не в себе?- испуганно проклокотала она.
 - Вы... кто? Откуда?.. - рассеянно спросила Света
 - Я - охранница.
 - Чего здесь охранять-то?..
 - Чего охранять? Да хоть эту яму от таких вот блаженных, как ты... чтобы не кувыркнулись ненароком, - бабулька весело захохотала съеденными зубами, закудахтала. Вытерла мокрый нос обветренным кулаком. - Ну дак с тобой всё нормально? - пытала сторожиха - Смотри, а то метнёсся невзначай да и бухнисся в яму-то, вишь, как склизко... отойди-ка, давай, от греха подальше, - она потянула Свету за рукав. - Вообще-то здесь не положено посторонним. Давай, девонька, иди отселя. - Искоса взглянув на Свету, полюбопытствовала, - Жила, что ль здесь когда?
Света кивнула, - "Жила..."

Она поплелась к воротам. - "Зачем пришла?.. Чего хотела увидеть?.. Знала ведь, что дома снесли, знала! Да ещё котлован этот... чёрной пастью наплевал в душу... И снег... противный... лепит глаза..." - Света всхлипнула.

Тучи освободили солнце, и снег прекратился. Женщина, не дожидаясь автобуса, медленно пошла к трамваю через городской сад.

Рябит, жмётся от холода знакомый пруд, голые деревья размахивают ветками - просят у солнышка тепла. Вон там, вдоль тропинки у сухого фонтанчика, жёсткие метёлки высокого кустарника скрывают заветную лужайку с маленькой скамейкой...
Света с трудом раздвинула колючие вицы. - "Надо же! Скамейка! Живая!.." - Женщина продралась сквозь прутья, села на скамеечку. Перед ней раскинулась полянка с жухлой травой. Плотные кусты защищали от солнца и ветра. Света закрыла глаза...
 * * *
Вот Генка притащил с дачи охапки незабудок - они весёлыми огоньками посыпались к Светкиным ногам. А вот он принёс диковинные в уральских краях маленькие жёлтые сливы - очередную гордость Веры Ивановны.
Здесь на ромашковой лужайке они готовились к экзаменам.
 - Ты сиди-учи, я щас... - вдруг вскакивал Генка и куда-то убегал. - Светка, налетай! - вскоре появлялся он и вытаскивал из-под широкой рубахи чашку, укутанную полотенцем, с каким-нибудь гуляшом или шницелем, - Маму предупредил, чтоб не беспокоилась. - Они ели, целовались... зубрили...

В памяти выплыл тёплый вечер... –
Крошево огней разметалось по чёрному небу. Где-то за речкой взахлёб хохотала гармонь. Они ползали по мокрой траве - искали Светкин кулон. Кувыркались, приминая сонные ромашки... В воздухе, мерцая, зависали тонюсенькие трели-свиристели...
"Светка, милая моя, Солнышко лесное,
Где, в каких краях ты встретишься со мною?!" - орал Генка.
 - В этих краях! - кричала Светка! - Мы не расстанемся с тобою! Никогда!
Здесь, на своей поляне, они читали стихи, горланили песни, как счастливые сумасшедшие! Да так оно и было.

Вскоре оба сдали экзамены и поступили в институты.
 * * *
"Да... Генка, Генка, - вздохнула Светлана. - Как живёшь ты, Генка?"
Подружки писали, что живёт он теперь где-то по соседству, недалеко от Светиной бабушки. С женой не ладит. – Мол, просил Любу родить. Она не торопилась. Частенько, оставляя мужа одного, надолго уезжала в свой город.
Девчонки говорили, что Генка стал выпивать, погуливать. Лет шесть супруги жили как кошка с собакой. Запахло разводом. Но вдруг выяснилось, что Люба ждёт ребёнка...

На днях по дороге в булочную, Света нечаянно заметила мужчину в верхнем окне соседней высотки. Дымок струился из форточки. Женщина бросила взгляд и... ей показалось... нет, ошиблась, наверное. Возвращаясь из магазина, Света мельком посмотрела на то же окно. И снова увидела тот же силуэт... Человек наблюдал за ней! Странно... Неужели?..
 - Бабуся, а где Генка живёт? - спросила она, выкладывая хлеб.
 - А тебе зачем? - живо поинтересовалась бабушка. Подумав, нехотя кивнула куда-то, - Не знай, там де-то...

И теперь Света задумчиво шла с трамвайной остановки. Талая снежура расползалась под ногами. Между домами осатаневший сквозняк полоскал чьё-то бельё на верёвке. С грозным урчанием безжалостно драл разноцветные рубахи и белые простыни, и хлопал и возил по грязной земле. "Вот кому-то радость - опять стирка..." Но ветер враз стих - по асфальту смачно зашлёпал мокрый снег. Он тяжело лупил по лицу, заползал под воротник.
Света остановилась, поправила мокрый платок, - "Ох и денёк! Никогда не беру зонт! - проворчала она, - Ну-ка, может... - открыла сумку. - Хм... Нет... Ладно, уже недалеко, добегу - не растаю!". Глядя под ноги, направилась, было, дальше, но кто-то загородил дорогу. Женщина подняла голову - перед ней стоял... Геннадий. Он был бледен и почти не изменился. От неожиданной встречи у Светланы потемнело в глазах. Геннадий поддержал за локоть легонько притянул к себе.
 - Заходи под зонт. Видишь снег какой.
 - Генка... ты?..
 - Я. Разреши? – Мужчина нервно вынул пачку сигарет. Света кивнула. Он с жадностью глотнул, мешая слова с дымом, заговорил, - Ждал тебя... Увидел, как ты уходила куда-то... вот и ждал... Вообще-то, я вижу тебя каждый день...- Геннадий затянулся, - Ну... рассказывай... Слышал, наукой занимаешься... живёшь за границей...
 - Жж-живу зз-за границей, наукой зз-занимаюсь... - Светлану трясла лихорадка, она изо всех сил пыталась сдержать дрожь. - Тебе ... известно?
Мельтешил надоедливый снег.
 - Известно, - сказал Гена, не отнимая взгляда от Светы, снял с её лица влетевшую снежинку. - Послушай, Свет, может, зайдём ко мне, поговорим? Вишь, снег разбушевался. И ты, смотрю, продрогла совсем.
 - А что, жж-жены нет дома?
 - Нет. Поехала в Казахстан. Ну, пойдём, а?..
 - Пойдём...

 - Ухх, как тепло! - Хозяин помог женщине снять пальто, раскинул на вешалке мокрый платок. Залюбовался: "Стала ещё красивее!" - Свет, осваивайся. Это - дверь в нашу комнату. Проходи, не стесняйся. Квартира на три хозяина, - пояснил он, - проходи, я сейчас, - сам ушёл на кухню.

Небольшая полутёмная комната. Приглушённый торшерный свет у дивана выхватывает стол напротив, заваленный книгами, приёмник на полу, откуда сочится знакомый блюз. Очертания вещей на стуле, рамки фотографий на стене.

Света присела на диван у журнального столика. Мельком осмотрелась, немного уняла дрожь. Появился Геннадий, поставил коньяк, коробку конфет, печенье. Сел около.
 - Хочется отдельную квартиру. - перехватив Светин взгляд, сказал он, - Пытаюсь отложить на кооператив. Не получается. Фотографам-то много не платят.
 - Ты же энергетик.
 - А-а... это само собой. Но ты ещё не забыла, что я и неплохо фотографирую? - Геннадий открыл коробку, - Радиоаппаратуру чиню? Вот и работаю на трёх работах. - разлил коньяк, - Всё равно денег не хватает, - вздохнул, махнул рукой, подал Свете рюмку, - Ай... давай не будем о плохом... - Спохватился, - Может ты есть хочешь? Я - мигом...
 - Нет, спасибо, не хочу.
Хозяин придвинул конфеты, печенье, улыбнулся:
 - Светка, налетай! - Поднял рюмку, - Ну?.. За встречу?!
 - За встречу...
 - Светка, а помнишь, как мы мечтали о своём доме и в чужие окна заглядывали?
 - Помню... Хм... Все окна помню... Ещё я помню, что ты - самый умный, самый талантливый...
 - А ты помнишь?..
 - А ты?..
 - Ну как живёшь?..
 - А ты?..

Они говорили и говорили, перебивая друг друга. Тихо подкралась сердечная песня, устроилась рядом, загрустила:
"Милая моя, солнышко лесное...
Где, в каких краях встретишься со мною?.."
 - Генка... откуда? Наша песня...
 - Тебе сюрприз... Эта плёнка всегда в магнитофоне.

Встреча и коньяк взволновали, воспоминания растеребили душу. Геннадий покачивал головой в такт песне и, не отрываясь, смотрел на Свету... Осторожно привлёк к себе:
 - Светка... Светка ты моя... Согрелась?.. - уткнулся в её волосы, прерывисто дыша, зашептал, - Если бы ты знала, как я скучал все годы. Если б только знала... - отодвинулся, поглядел на неё, - Неужели это ты, моя Светка?.. Мы опять вместе, даже не верится... - Геннадий крепко обнял её: "Светка...".
Она послушно прильнула, - "Мой, мой! Умный, ласковый, Генка!". У неё запылали щёки. -"Неужели это не во сне?..". От счастья кружилась голова, замирало сердце. Свету снова согревало его тепло. Снова она вдыхала его запах... такой родной. Вот они шрамы на пальцах. Родинка на груди... Она по-прежнему его любила... Нахлынул восторг, сладкое блаженство расплылось по телу. Заломило внутри. Замутилось... "Ни о чём не хочу думать... Забыться... с ним... с ним... Как хорошо..." Жарко зашептала:
 - Генка... родной... милый... Как же я люблю тебя!.. Как ждала этой встречи!.. Каждый день представляла... Ге-енка... Мой Генка... только мой! Мой... Никому тебя не отдам... никому... слышишь?.. Нико-ому-у...
 - Ма-а-ма...
Светлана отпрянула, - "Господи, к-кто... это?"
 - Ма-а-амма, - надрывно заплакал ребёнок.
 - Извини... - Геннадий аккуратно отстранил Светлану, прошёл в дальний тёмный угол. Ласково зашептал, - Скоро, скоро мамочка придёт... Ты спи... спи, моя маленькая...
 - Ма-а-ма...
 - Не хочешь спать? Ну иди ко мне, и-иди, моя сла-адкая! - Он поднял ребёнка, поцеловал.
Света, чуть не плача, сидела, уронив голову на руки. "Что же это?.." Жгучий стыд бил в виски.
 - Знакомься: На-а-астенька... доченька моя, - Геннадий с гордой улыбкой подошёл к Светлане, - Вот она, красавица! Моё солнышко!
Света подняла голову...

Раскрасневшаяся девулька, с пушистыми рыжими волосами сонно посмотрела на гостью, причмокивая соской, успокоенно прижалась, положила голову на отцовское плечо. Засопела. Отец пригладил дочкины разлохмаченные волосы, прижался губами.
 - Так ребёнок не с матерью?.. – рассеянно удивилась Света.
Её подмывало спросить: "А в кого дочка - рыженькая-то". Но спросила лишь, - Сколько же ребёнку годиков?
 - Год и пять месяцев... Нет, Люба одна поехала - попроведывать могилы родных , отдохнуть... от домашних дел... от нас с Настюшкой. - он усмехнулся. - А я отпуск взял, - отец похлопал малышку по спинке, - вот с Настенькой вдвоём... домовничаем. Знаешь, если бы не она, всё сложилось бы иначе... - Геннадий, покачивая дочку, стоял перед Светланой.
 - О-о-й!.. смотри-ии, - вдруг протянул он, блаженно прикрыл глаза, умиляясь, показал на свои брюки, по которым обильно стекала и расплывалась влажная струйка. - Свет, ты сиди, не скучай, а мы сейчас переоденемся и снова спа-атеньки ляжем... да, Настюха? – Геннадий захлопотал, агукая и приговаривая, вышел с ребёнком в ванную.

Светлана сидела, опустошённая, обманутая ожиданием счастья. Очарование встречи схлынуло. Настроение испортилось.
Будто после сна пробежалась она глазами вокруг –
Незнакомая комната, на письменном столе - книжная свалка, драные, изрисованные тетрадки, соски, пузырьки... Рядом - на стуле с поломанной спинкой - допотопный магнитофон. Детские вещички разбросаны по комнате. Ползунки, кофтёнки-пелёнки разноцветной лапшой провисают на верёвке. В тёмном углу на детской кроватке перекинуто одеяльце. На дверце прикрытого шкафа - юбка, блузка, капроновые колготки, мужские спортивные штаны, ещё какие-то вещи...
 
 - Господи, зачем я здесь?.. - с недоумением подумала Светлана.
Женщина встала. С фотографии на стене из-под белёсых ресниц на неё смотрела озорная мордашка со счастливой улыбкой и пушистыми рыжими волосами.
"Милая моя, Солнышко лесное..." - ласково пел задушевный голос в старом магнитофоне.

Светлана быстро вышла в коридор, взяла пальто и плотно закрыла за собой входную дверь.
 *