За тридевять земель, за семью морями-океанами, под сенью пальм утопает в благополучии и процветании одна дружественная страна. Большинство её народонаселения составляют абизянцы – народ политически грамотный и борющийся.
Бусы и огненная вода, или Краткая историческая справка
Когда в Старом Свете ещё мололи пшеницу на ветряных мельницах, давили виноград и обивали бархатом кареты для высокомерных монархов и их кокетливых фавориток, когда строили дворцы, соборы и каравеллы, абизянцы уже сидели на прибрежных пальмах и жевали листья коки. Время от времени они отгрызали кокосы и метали в серо-зелёных игуан, опрометчиво вылезавших погреться на щербатые приморские камни.
Когда утомлённое этим зрелищем тропическое солнце касалось своим мягким подбрюшьем горы Копайяхуяк, племя спускалось на грешную землю. Абизянцы разводили огонь у хижин из пальмовых листьев, а их самки пекли кукурузные лепёшки арепас и варили чёрную фасоль. За ужином племя садилось вокруг вождя и смотрело ему в рот, в котором исчезали лакомые куски жареной на вертеле игуаны. Насытившись, вождь выдёргивал из своего радужного плюмажа перо священной птицы баклан-цаца и пускал его по ветру. На кого упадёт перо, того и приносили в жертву на священном камне, вспарывая живот каменным ножом. Мясо ели сырым, чтобы не терять витаминов и охотничьего инстинкта. Опытный вождь всегда держал нос по ветру и умел метать перья, поэтому у него не было политических противников.
Когда душная тропическая ночь окутывала тучами комаров сытое племя, абизянцы рассасывались по хижинам, чтобы предаться любимому делу – размножению. И лишь две вековые мечты абизянцев оставались неисполненными: огненная вода и стеклянные бусы.
И вот, наконец, однажды приплыли на громадных пирогах белые человеки. Уж неведомо, как они учуяли конъюнктуру, но сундуки их были полны бус, а бочки – огненной воды. Абизянцы были счастливы вкусить плодов цивилизации. Но презренного жёлтого металла хватило ненадолго, а во вкус только вошли. Поэтому белые человеки стали сгонять несчастных туземцев с пальм и заставлять работать. Кончился вечный праздник. Белые человеки запретили жертвоприношения и сказали, что креветки с авокадо вкуснее и полезнее человечины. Абизянцы не поверили и навсегда затаили обиду.
Когда белые человеки начали строить каменные дома и дороги, абизянцы напялили бусы, похватали бутылки и полезли обратно на пальмы. Так триста лет и пили, не закусывая. Тем временем белые человеки развели плантации кофе, тростника и хлопка, а для работы завезли чёрных родственников абизянцев, которые на своей исторической родине тоже принципиально сидели на пальмах и продавали друг друга в рабство (разумеется, за бусы и огненную воду).
Тогда абизянцы сообразили, что магистральные пути развития человечества проплывают мимо их пальм, как зазывный аромат кофе. Они научились стрелять из мушкетов свинцовыми стрелами и устроили героическую войну за независимость. Белые колонизаторы в ответ пальнули из пушек по священной птице баклан-цаца, так что с неё полетели пух и перья, а заодно изрядно проредили нестройные ряды инсургентов. Чёрные же собратья под шумок побросали работу и стали активно скрещиваться с туземками, пока их мужья боролись за свободу от работы. Тогда белые человеки плюнули и обозвали страну Абизянией, отгородились каменными стенами и отвечали на все вопросы прозябающих о бусах и огненной воде: “Бог подаст!”
Эра всеобщего благоденствия неожиданно наступила, когда под пальмами нашли нефть. Абизянцы оказались рачительными хозяевами и на нефтяные деньги накупили 4-струнных гитар куатро и 5-литровых американских лимузинов, на которых гоняли по улицам без правил, нещадно давя собратьев, непременно под децибелы томной льянеры, сальсы и меренге. По выходным они летали в Майами за дорогими бусами, фирменной огненной водой и сладострастными журналами с белыми женщинами.
Льянера, кстати, оказалась их посильным вкладом в мировую культуру. Суммарное краткое содержание песен: она была мне не верна, я убил его, потом её, хотел себя, но рука дрогнула, ай-яй-яй-яй-яй палома… Мелодия одна, напоминает шедевры акынов, заслуженные артисты льянеры иногда дотягивают до трех аккордов, если есть кому налить.
Красота как абизянская страшная сила, или капричос Гойи отдыхают
Какие они, абизянцы? Доминирующий типаж: ростом – метр с бейсболкой, на которой непременно красуется Чванес, их вождь, на фоне национального флага. Руки – до колен и постоянно почёсывают паховую область. Большинство страдает зеркальной болезнью, даже двадцатилетние особи, ибо из-за кукурузно-пивных животов свои гениталии они видят лишь в зеркале. Пуза прикрываются красными майками с портретом, естественно, Чванеса. Плоские физиономии, головы грушевидные, уши в оттопырке – на зависть Чебурашке. Местные этнографы утверждают, что когда абизянцы щурятся и скалят зубы, это означает улыбку. Но основная отличительная особенность – это шея. То есть, шеи как таковой нет. Их двойные, тройные и последующие подбородки возлегают уже на груди. Такое впечатление, что жестокие белые человеки, заставляя абизянцев работать, били их триста лет сверху по голове бейсбольной битой (иногда попадая по лицу).
В благоприятных климатических условиях абизянцы размножаются с невероятной скоростью и делятся на абизянок-самок, абизянцев-мачос и абизянят-соплежуев. Различать их трудно, но возможно. Если в номере побывала горничная с начёсом, оставила на вашей одёжной щётке пучок курчавых волос, забыла положить полотенца, но спёрла презервативы, брелок и крем для загара, то, скорее всего, это была самка. А если в холле подбегает гориллообразный охранник и, щурясь и скаля зубы, заявляет с важным видом, что здесь не курят, то это должно быть самэць. Впрочем, в ответ на элементарный вопрос, а зачем здесь тогда пепельницы, он поджимает хвост и убегает в смятении. А если нечто чумазое орет спозаранку лишь с перерывами на ковыряние в носу и кое-где ещё, то это – цветы жизни и будущее страны.
Абизянский эталон красоты: задница метр на метр, – и это не фигурально! Когда по тротуару хлопают шлёпанцы с пластмассовой розочкой на кривых чёрных ножках какой-нибудь абизянки с начёсом Росы Росалес, с бусинами во всех естественных отверстиях, а её розовые брюки в обтяжку играют переливами тяжёлых жировых складок, то сидящие с сигарами в зубах мачо с горящими глазами и высунутыми языками приподнимаются и прицокивают в ожидании упоительного зрелища, когда попа застрянет в безуспешных попытках протиснуться в дверной проём. Но опытная красавица предусмотрительно утрамбовывает складчатое брюшко в штаны, разглаживает потную розовую кофточку, руками прижимает распоясавшееся вымя и на шумном выдохе боком пролазит в дверь булочной. О, поэты, мечтающие о знойной женщине, заткнитесь навсегда!
Истинно-народные традиции, или нравы по-местному
Традиция стремительного размножения восходит к доколониальным временам. Самой популярной формой самовоспроизводства является абизянский минет. Сей акт соития обычно происходит, когда солнце стыдливо прячется за гору Копайяхуяк, а абизянцы наедаются огненной воды. Самка впивается когтями в мошонку своего мачо, а затем намертво сжимает член зубами, на которые надеты брекеты (эти металлические пластины в большой моде у туземцев и воспринимаются ими как бусы во рту). Когда самэць вскрикивает от боли и возбуждения и со всей силы хлопает партнершу по оттопыренным ушам, та разжимает зубы и вытягивает то, что у неё вместо шеи, а мачо бьёт кулаком по голове сверху, подготавливая оргазм. После бурной эякуляции сытая самка отползает, закусывая бананом. Абизянцы искренне полагают, что от этого родятся дети. В доказательство они приводят выводок – одно чадо чернее другого, и похожи друг на друга разве что истошным криком и соплями.
Как здороваются абизянцы? Предания гласят, что раньше они при встрече хватали друг друга за член – отсюда длинные руки. Теперь они долго обнимаются и прижимаются, крепко похлопывая собрата пониже спины. Типовое приветствие: «Ке таль чамо? – Тодо чевере», что в переводе «Как задница? – В полном шоколаде».
Когда абизянец обустраивает дом, то первым делом закупает решётки на окна, затем натягивает на заборе колючую проволоку или посыпает забор битым бутылочным стеклом, и только потом возводит стены. А потому что воруют. Как что? Бусы и огненную воду. Одновременно решётки всех форм и расцветок, как и осколки бутылок, являются главным украшением и гордостью дома. По метражу колючей проволоки и искусству изготовления решёток Абизяния прочно занимает первое место в мире, опережая даже нашу отдельно взятую страну.
Как проводят досуг туземцы? По будням они собираются семьями у телевизора и смотрят мыльные оперы, жуя арепас. Когда показывают балконы, лоджии и террасы без решёток в домах белых человеков, абизянцы начинают дружно хохотать над глупостью и непрактичностью оных, а затем обсуждают со знанием дела, как туда легче забраться и в каком месте высадить окно. Когда же показывают интерьеры, члены семейства начинают делить чужую мебель и бытовую технику и с упоением рассказывают, куда бы они пристроили трофеи, при этом часто ссорятся, плюясь недожеванной чёрной фасолью.
С пятницы по воскресенье идёт беспрерывная румба, и абизянцы радостно бросают любую работу. Они высыпают на улицы под ритмичные децибелы. Малолетки насасываются пива и ревниво делят покачивающих в такт музыке бёдрами ярко раскрашенных самок. Начинаются брачные игры с резней и стрельбой. Старшие поколения, однако, предпочитают огненную воду и наём киллеров.
На чем ездят абизянцы? Одни называют национальное средство передвижения «тарантас», другие – «дрибадан». То, что в 70-ые было 5-литровым американским лимузином, и по которому давно плачут автомобильные кладбища мира, представьте себе, работает как такси. Облезлые, гнилые, битые-перебитые, латаные-перелатаные, дребезжащие колымаги обиты изнутри засаленным бархатом и обильно украшены бусами и картинками с белыми женщинами. Когда от «дрибадана» на ходу отваливается бампер, глушитель или крыло, абизянец выходит, чешет себя спереди, потом сзади, затем присобачивает ржавую железяку на место и… приклеивает её скотчем. Скотч в Абизянии – король авторемонтного бизнеса.
Кварталы, где обитают абизянцы, несколько однообразны, и отличаются лишь высотой мусорных куч на тротуарах, где обычно происходит борьба бродячих собак с закусывающими туземцами. Вдоль улиц проложены канавки, наполненные жидкостью такого цвета и запаха, что даже товарищ Авгий побежал бы за респиратором. Всё это протекает, а точнее, застаивается на фоне многометровых рекламных щитов с портретами вождя Чванеса и аршинной надписью «Соблюдайте чистоту!» Тот, кто первым расскажет абизянцам об урнах и контейнерах для мусора, станет национальным героем.
Абизянцы как истинные и круглосуточные патриоты любят своё тёплое море, потому что в него можно безнаказанно писать и какать, особенно когда там купаются белые человеки. Такова справедливая месть за тяжёлое колониальное прошлое.
Социализм ХХI века с абизянским лицом
Колониальное наследие затормозило наступление эпохи расцвета и пришествие социализма в Абизянию. Но наступил век 21-й, и абизянцы нашли, наконец, свою национальную идею, ну очень свою: взять всё и поделить! Они выбрали президентом вождя туземцев Чванеса, потому что у того плюмаж ярче и руки подлиннее. К тому же у него за границей есть престарелый Большой Бородатый Брат (сокр. Бе-Бе-Бе), к которому Чванес регулярно ездит обниматься, целоваться и учиться социализму. В частности, он уже выучился произносить многочасовые речи под восторженные аплодисменты абизянцев, переходящие в овации и карнавал с бусами и повальным употреблением огненной воды. Каждый абизянец тайно мечтает понюхать пахучую сигару Бе-Бе-Бе и получить его благословление на освобождение от работы, а также метр колючей проволоки. С каждым днём близится вековая мечта о введении карточек на огненную воду и закуску. А чтобы всем поровну!
Есть у вождя Чванеса ещё один друг за морями-океанами, плешивый с крашеными усами. К нему Чванес летал на краткие курсы по демагогии и популизму, а заодно прикупить картошки. После долгих чувственных поцелуев поиграли в танчики и самолетики и, обнявшись, помечтали у шалаша, как бы это так разбомбить Майами, чтобы тамошние лавки с бусами и огненной водой остались целы и достались абизянцам. После чего Чванес немедленно закупил в одной отдельно взятой стране заводик свинцовых стрел и несколько эскадрилий сверхзвуковых птиц.
Теперь душными тропическими ночами сладкие звуки льянеры, сальсы и меренге заглушаются ревущими моторами, а во время абизянского минета самэць восхищённо запрокидывает голову на рокот самолета, а самка прижимает уши и впивается брекетами в неочищенный банан, машинально сдирая когтями шкурку с пениса партнера. Но рождаемость от этого ничуть не падает. Так что за будущее гордой Абизянии можно не беспокоиться.
--------------------------------
Данные записи были найдены при эксгумации тела белого человека, съеденного абизянцами, очевидно, за неполиткорректность. Так что прошу всех, кто страждет настучать на публиканта в посольство Абизянии, считать, что он там всего лишь мимо проходил.