МОСКОВСКИЕ СЛОБОДЫ – ПРОЩАЙ, СВОБОДА!
«Слобода» – произошло от слова «свобода». В XI – XVII на Руси – поселение, получающее определенные социально-экономические льготы (свободы).
/БОЛЬШОЙ ЭНЦИКЛОПЕДИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ/
С древних времён под словом «слобода» подразумевался поселок или группа поселений на территории того или иного хозяина, например церковного или светского феодала. Есть и другие определения, как «поселение вне города», на просторе. Зачастую, таким образом расселялись беженцы и просто выходцы из других мест. На Руси упоминания о таких поселениях встречаются еще в Х веке. Первыми считаются «Уставы о церковных судах» Владимира Святославовича (978-1015 гг.), в которых говорится: «суд устанавливается по всем градам и погостам и по свободам, где христиане суть». О «свободах» упоминают и Лаврентьевская летопись (1158 г.) и множество других исторических источников.
Процесс основания и жизнеустройства слобод в период феодальной раздробленности на Руси сыграл очень важную роль в формировании зон и участков заселения. Владелец земли разрешал «охотчим людям сесть на землю», беря их под своё покровительство и предоставляя при этом определенную независимость, свободу. Это еще раз подтверждает историю происхождения самого термина «слобода». Как правило, таки поселки возникали именно на окраинах городов или княжеств, в местах, ранее незаселенных, пограничных. Особенное быстрое распространение слободских поселений приходится на время правления Ивана Калиты (1325–1340 гг.). Широко практиковались т.н. «приглашения на слободу». Когда княжеские писцов или просто группы вольных людей оповещали по округе об устройстве новой слободы, собирая вокруг себя множество мелких торговцев, ремесленников, служилых людей и других держателей небольших земель. Таким образом, новые поселки формировались по определенным признакам, главным образом, по основному роду занятий жителей, и получали соответствующие названия: Купеческая, Кожевенная, Гончарная и т.д. При основании слободы, жители получали жалованную грамоту, в которой подробно перечислялись все обещанные им льготы и послабления. Нередко разрешалось внутри слободы устройство рынка или «винокурение», что тоже являлось на Руси особыми привилегиями.
Со временем слободы стали возникать и за чертой Земляного города. В середине XVIII они были обнесены Камер-коллежским валом с заставами и караульнями. Главным предназначением вала, последнего кольца старой Москвы, являлась не защита города, как таковая, а именно препятствие провоза в столицу контрабандного товара. Пошлины с ввозимых в Москву товаров в то время взимались именно Камер-коллегией, давшей название валу. Впоследствии этот вал, потеряв свое первичное значение, стал считаться границей города. Таким образом, долгое время Москва расширялась именно за счет слобод. Недаром, известный историк И.Е.Забелин назвал когда-то московские слободы «растительными клеточками» Москвы.
К середине XVII века число московских слобод достигло полутора сотен. Все их можно условно разделить на пять основных групп. Дворцовые и казённые, составляющие 51 слободу, обслуживали дворцовое хозяйство и состояли в основном из ремесленников, получавших денежное и «хлебное» жалование. Военные поселения составляли 33 слободы; монастырские и владычные (патриаршие и митрополичьи) – 26 слобод; иноземцы обустроили в Москве 8 слобод. В особую группу выделялись т.н. тяглые слободы, которых насчитывалось 25, позднее чаще именовавшиеся «черными». Именно последние и составляли в XVII веке московский «тяглый посад». Жители этих слобод помимо «некоторых видов государевой службы», выполняемой в обязательном порядке, работали по частным заказам и на вольный рынок.
Расселяясь в слободах горожане руководствовались стремлением к принципу «свои – у своим» и, нередко, между слободами образовывались значительные пространства незаселенной земли. Эти участки занимались под сады и огороды, что своеобразно сказывалось на общем топографическом виде города. Тот же И.Е.Забелин писал в конце XIX века в одной из своих работ: «Древняя топография Москвы представляла больше живописности, чем теперь, когда под булыжною мостовою везде исчезли сохраняемые только в именах церковных урочищ поля, полянки и всполья, пески, грязи и глинища, мхи, ольхи даже дебри и кулижки, т.е болотные места и самые болота, кочки, лужники, вражки – овраги, ендовы – рвы, горки, могильцы и т.п., а также боры и великое множество садов». Трудно представить, как выразился бы Иван Егорович, увидя Москву, спустя ещё несколько десятков лет, когда под мертвым асфальтом скрылись не только сады и болотца, но и сами древние слободы. Тогда же всю эту некогда живописную картину, щедро сдабривали богатые усадьбы, разбросанными то тут то там по городу, как пёстрые пятна на масляном холсте, которые, всё более упорядочиваясь к центру, увенчивались величественным Кремлём. Общие тенденции расположения слобод по территории Москвы соответствовали их внутренним особенностям. Военные слободы находились в черте Земляного города, монастырские – вблизи монастырей (Алексеевская, Новинская, Симоновская и др.). Ремесленнические же (Гончарная, Кузнечная и т.п.) находились на отдаленных от центра землях и, преимущественно, вблизи воды. «Черные» слободы располагались повсюду, в том числе и за чертой Земляного города.
Появлению и распространению «иноземческих» слобод способствовало, что выходцам из других земель предоставлялась на Руси определенная религиозная свобода. Так только протестанты к XVII веки имели в Москве уже четыре церкви, первая из которых была построена ещё при Иване Грозном, когда в Европе был расцвет гонений за религиозные убеждения». Немецкая и Старопанская слобода насчитывали по несколько десятков дворов. Ещё одна Панская слобода, расположившаяся в Замоскворечье, тоже состояла из бывших поляков и литовцев. Были также Греческая и Татарская слободы…
Московские слободы всегда славились своими празднествами и гуляньями. Всевозможные потехи и развлечения были неотъемлемой частью слободского быта. В дни церковных праздников возле храмов внутри слобод проводились ярмарки с различного рода мелкой торговлей, «сластями» и игрушками. Мирские черты в такие гуляния вносили скоморохи, кукольные театры, кулачные бои и целый ряд традиционных славянских обрядовых действ. Сватовства и свадьбы, масленичные гуляния, «Иван Купала с кострами и гаданиями и т.д.
Потребность в обучении грамоте привела к созданию в слободах образовательных учреждений, главным образом при слободских церквях. Кстати, вплоть до XVII века сведений о московских школах в исторических источниках крайне мало. Безусловно, доступ к образованию имели, в первую очередь, знать, духовенство, крупные посадские и служилые люди и, конечно, купечество. Именно XVII век, особенно вторая его половина, стали периодом расцвета начального, первичного образования, сконцентрированного в слободах, в слободских приходах. Посадско-слободская школа стала основным образовательным звеном на Руси. Общий распорядок учебного дня, предметы школьного обучения, сама обстановка в школах и выработанные практикой определённые правила организации первичного учебного процесса – всё это позволяет говорить о достаточно высокой культуре начального образования, сложившейся в московских слободах допетровского времени.
Первые десятилетия XVIII обозначили начало упадка московских слобод. С переездом царского двора в Петербург в 1713 – 1714 гг. потеряли свое значение слободы, обслуживающие дворцовое хозяйство, превратившись в слободы свободных купцов и ремесленников. Кроме того, с созданием Петром I крупных торгово-проммышленных предприятий, с организацией широкомасштабного процесс отправки купеческих детей на учёбу за границу, падало значение уже и торговых и ремесленнических слобод. Определенную роль в утери слободами прежнего общественного значения сыграло и создание сети частных мануфактур, также поощряемых Петром.
Угасанию слобод в XVIII способствовало и большая смертность среди низших сословий горожан, ввиду неблагополучного состояния санитарии и низкого уровня медицинского обслуживания. Особенно остро это проявилось во время эпидемии чумы, свирепствовавшей в 1770– 1772 гг., унесшей более 60 тысяч жизней только в Москве, не считая окрестностей. По окончании эпидемии в Москве оказалось большое количество «выморочных» земельных участков, которые за бесценок, а то и вовсе даром перешли к дворянам. Слободское деление Москвы практически стёрлось, а к началу XIX века и вовсе исчезло. Сам термины “слобода”, “слободские” еще существовали какое-то время в разговорном обиходе горожан, но и они со временем забылись.
Сегодня название «слобода» встречается иногда в упоминании имен той или иной улицы. Явление это, как ни печально, представляется, большей частью пародийным. Не ходя далеко, можно обратиться к нескольким примерам на территории нашего Южного округа. Самая знаменитая здешняя слобода – Симонова (Новосимоновская), прилегающая к одноименному монастырю. В начале 2О-х годов прошлого века, после разрушения монастыря она незатейливо была названа Ленинской, каковой остаётся и по сей день. И это несмотря на то, что уже несколько лет как возрождено Старое Симоново, постепенно приходит в себя после десятилетий грабительского разорения и Новый Симоновский монастырь. А если вспомнить первоначальное происхождения определения «слобода» («свобода»), то без трагической улыбки произносить это словесное "извращение" – «Ленинская свобода» – невозможно.
А вот судьба еще одной слободы, Садовой, ещё трагичнее. Некогда густозаселённая, в окружении яблоневых и вишенных садов, она переходила в ул. Большую села Новинки. С уничтожением же всех исторических сел в округе, она оказалась бесцеремонно поглощена расширяющимся на глазах сегодняшним музеем-заповедником «Коломенское» и, как административно-территориальная единица попросту перестала существовать. Правда, на некоторых картах столицы, при соответствующем масштабе её ещё можно увидеть. Такие вот, весьма условные свободы нынче у старых московских слобод.
2003
Андрей МАЛИНКИН
Фото автора.