Эльза, водка и любовь по-французски

«Безобразная Эльза – королева флирта,
С банкой чистого спирта
Я спешу к тебе…»
А.Григорян


С тех пор, как моя жена ушла к своей маме, прошла, кажется, неделя. Не стал бы утверждать, что радость моя была неимоверно сильной, но некое состояние праздника я всё же почувствовал. Чтобы разделить внезапно обрушившуюся на меня «печаль», в дом потянулись многочисленные приятели. Спустя трое суток остались лишь самые стойкие и закаленные в частых пирушках собутыльники. Еще через день в холостяцком раю, наряду с хозяином, остался только мой закадычный друг Эдик – широколицый крупный мужичок с красным смешным лицом. Вернее, в данный момент его физиономия имела печальное выражение, но выглядела смешно. В жизни своей мне не приходилось видеть человека, менее склонного к трезвому образу жизни, чем Эдик. Следует также добавить, я не встречал еще скульпторов, не переносящих на дух запах водки. Не составит особого труда домыслить, что мой друг принадлежал к славной когорте каменотесов. Работал он на кладбище, где вселенская скорбь, как известно, более чем щедро разбавляется спиртными напитками.
– Хватит нам бухать, Василь, – Эдик отодвинул в сторону очередную водочную бутылку. – Надо идти к женщинам, ибо ничто так эффективно не останавливает запой, как любовные утехи, – с пьяным достоинством указательный палец ваятеля назидательно пополз вверх. Чувствовалось, что предмет Эдик знает не понаслышке. Мысль была справедливой, но отчего-то меня не вдохновила.
– Это какие ж женщины на нас сейчас западут? – я мельком взглянул в зеркало и осторожно прикоснулся к своему опухшему лицу.
– А про Эльзу забыл? – с некоторым укором спросил скульптор.
Легендарную Эльзу знал почти весь город. Точнее, его определенный контингент. Она сбывала изготовленную азербайджанцами контрафактную водку. Круглосуточно местные алкаши совали в приоткрытую форточку эльзиного дома мятые десятки, взамен получая заветное пойло. Торговка, равно как и продаваемый ею продукт, были явно не божественного происхождения. Нос у Эльзы свернут набок – следствие ревности прежнего сожителя. Из прищуренных щелочек иногда можно было заметить невыразительный блеск, кажется, карих глаз. Светло-русые прямые волосы скудными потоками ниспадали на плечи. Даже пухлые губы не смогли украсить, если не отталкивающее, то отнюдь не притягательное ее лицо.
Но зато какая у нее была фигура! Говорили, что в юности Эльза занималась гимнастикой; отсюда, вероятно, ее аристократическая поступь и гибкость пантеры. Из небрежно запахнутого халатика аппетитно выглядывали тесно соприкасавшиеся, размера средней дыни, груди… И без того не блещущая красноречием пьянь, увидев прелести Эльзы, вовсе забывала последние слова.
Как известно, некрасивых женщин не бывает. Бывает мало водки. Едва ли у Эльзиных покупателей когда-либо случались подобные ситуации. Однако комплименты продавщица горячительным слышала крайне редко. Дело в том, что ее сожитель, бывший боксер Витюша Волобуй, был крайне ревнивым мужчиной – результат его пылких чувств навечно исковеркал лицо возлюбленной. А уж скольким, на его взгляд, поклонникам Эльзы Витюша банально набил морду, и вовсе не поддавалось счету. Правда, вскоре от непомерного потребления паленой дармовой водки Волобуй скоропостижно преставился.
Эльза горевала недолго. Вернее, совсем не горевала – достал ее сожитель антиобщественным образом жизни, а еще более докучал беспредметной ревностью. Побаивались завсегдатаи алкогольного притона Витюшиных, размером с пивную кружку, кулаков, и похотливых очей на торговку старались не поднимать. Еще некоторое время, даже после смерти Волобуя, такая нерешительность за мужиками водилась. Но вскоре они поняли, что в глаз получить больше не от кого, и дружно кинулись оказывать вдове знаки внимания: кто цветок с клумбы сорвет, кто, отряхнув от табачных крошек, карамельку в форточку сунет, а иные – самые смелые – и вовсе прогуляться у речки предлагали. Но Эльза, блюдя траур по почившему в бозе Витюше, беззлобно посылала ухажеров в пешее эротическое путешествие.
Однако коммерческим складом ума Эльза смекнула, что от фантастической своей популярности у сильной половины человечества она может извлечь материальные дивиденды. И назначила цену за предполагаемое свидание. Недорого, но назначила…
Надо сказать, перечень ее интимных услуг не изобиловал разнообразием: в нем был лишь один пункт, не требующий от жрицы любви даже полного обнажения. К клиенту Эльза, демонстрируя свои совершенные формы, выходила топлес, и без особых изощренных прелюдий погружала его в прелести любви по-французски.
Совместив недалеко лежащие друг от друга сферы интересов мужчины, индивидуальная трудовая деятельность торговки стала удачной находкой менеджмента. Клиенты Эльзу уважали и старались находить синонимы русскому звучанию ее профессиональных обязанностей. Некоторые посетители всё же употребляли общепринятые термины, но не потому что хотели обидеть падшую женщину, а потому что не знали мудреного заморского слова «минет». Так или иначе, Эльза хоть и сотрясала патриархально-нравственные устои города, но в то же время являлась носительницей психического здоровья местного мужского населения, ибо каждый дурак знает, что воздержание по своей сути вредно. Жены-то своих никчемных супругов давно импотентами считают. Ну и пусть считают… Обязанности – пусть даже супружеские – всегда остаются лишь обязанностями.
– Эльзу? – я очнулся от размышлений. – Лицо у нее, – как бы помягче? – не очень красивое, – пожалуй, мои аргументы не выглядели убедительными.
– А ты представь, что ту же манипуляцию будет проделывать Ксения Собчак или, предположим, Сергей Зверев, – сказал Эдик.
– Нет уж! – меня передернуло. – Пусть лучше Эльза.
Мы дождались (за бутылкой водки), когда ночь опустит на город свой темный саван и с утиной грацией нетрезвых прелюбодеев отправились в переулок, где жила Эльза.
Возле цитадели разврата, под окном, толпилось несколько… э… единомышленников. Но оказалось, эти мужики пришли за приземленным удовольствием – за водкой. Получив из форточки спиртное, страждущие вскоре удалились. В ожидании червонцев белоснежная рука Эльзы застыла в оконном проеме.
– Вы чё, козлы, заснули? – поторопила нас торговка.
– Мы это… Эльза, по другому вопросу, – деликатно кашлянув, произнес Эдик.
– Проходите, мужчины, в дверь, – интонация хозяйки несколько поменялась.
Мы с Эдиком переглянулись и перешагнули порог порочного дома. В тесной прихожей мерцала крохотная, засиженная мухами лампочка. Она давала ничтожно мало света, и наши ноги постоянно натыкались на какие-то предметы. Навстречу вышла Эльза. Куртизанка оценивающе измерила нас взглядом и вздохнула, словно у нее только что побывал Бред Питт. Надо полагать, она осталась недовольна внешним видом новых клиентов. Что ж, горек хлеб проститутки…
– Давай, мордатый, заходи, – Эльза поманила пальцем Эдика. – А ты, – она перевела взгляд на меня, – посиди тут, покури.
Дверь в комнату за ними захлопнулась. Я полез в карман за сигаретами и наткнулся на недопитую бутылку водки. Сделав пару внушительных глотков, я закурил сигарету. Окружающие предметы слегка дрогнули и окутались светло-розовым туманом. Я потерял ориентировку во времени и, пожалуй, в пространстве.
«Щас, по ходу, черти должны появиться», – подумал я: последовательность глюков почти никогда не менялась.
Однако вместо чертей появилась Эльза.
– Проходи, патлатый, – усмехнулась она. – Сейчас я тебя разбужу.
Слава Эльзы не оказалась преувеличенной.
…С тех пор я не пью более трех дней – до переулка, где она живет, идти не более десяти минут.