Прощай, Офелия - часть 5

Геннадий Бекаревич
Высокий темноволосый мужчина в светлом костюме. Похожий лицом на Джеймса Бонда сидел один за большим столом составленным, по всему, из нескольких и накрытых огромной бархатной скатертью синего цвета, под которую был приспособлен театральный занавес.
Следов вчерашнего шумного банкета на столе почти не присутствовало: оставалось только несколько бутылок и аккуратно размещённая на одном фуршетном блюде снедь, которой выло всё же достаточно много, тем более для одного человека.
В углу стола стоял электрический чайник и несколько чашек рядом с ним тоже, кажется, имели место. Работающий телевизор на невысокой тумбе отбрасывал разноцветные блики, которые сверкали иногда на стекле бутылок, или ложились ровным светом на лицо и пиджак мужчины, внимательно смотрящего в разноцветный экран.
- Ну, что, какие новости?... Что день грядущий нам готовит? – спросила вошедшая темноволосая женщина, на что мужчина, галантно обернувшись в её сторону ответил:
- Ничего особенного, всё кажется, происходит так, как я и предполагал…… Как спалось, дорогая?
- Неплохо… Дорогой… А что сказали в новостях?
- Сказали, что преступники выдвинули наконец свои требования, выпустив при этом большую часть заложников, продемонстрировав тем самым готовность к компромиссу…
- Ты выпустил?
- Выпустил… Они проснулись, знаешь, с похмелья и было стали дальше выпивать, а некоторые просили пива так убедительно, что мне ничего не оставалось, как их отпустить, а заодно и тех, кого устраивала водка вместе с ними…
- Ты рискуешь, они могут заложить тебя, в том, что ты не настоящий злодей.
- Не думаю, тем более, о том, каков я на самом деле никто поручиться не может. Главное, что я вооружён, а что никто не пострадал – ничего не значит, верно? Или надо было кого-нибудь подстрелить? Ты думаешь?
- Не знаю, но ты поступил опрометчиво…
- Ой, знаешь, я так не люблю, когда опохмеляются, а запретить им это было выше моих сил, ты бы их видела… Потому отпустил, дал каждому по тысяче, взял обещание изобразить счастливое избавление, что они охотно мне пообещали……
Тем более, отпуская их, я планировал поместиться со всеми остальными заложниками в микроавтобус, который и потребовал на двенадцать часов. Я думаю, моё заверение в том, что я намерен сбежать с оставшимися, всех убедит, и никто ничего не заподозрит, верно?
- Логично… А ты думаешь, что в двенадцать тебе эдак подадут микроавтобус…
- А почему нет? Я вооружён и очень опасен, как ты могла заметить.
- Я заметила. Особенно, когда трогала твой пистолет в кармане брюк…
- А я старался быть максимально грозным.
- И это тебе удалось… Кстати, ночью ты был мил…
- Это не удивительно, с такой восхитительной женщиной другое было невозможно… Я даже подумал, было…
- Что ты подумал?
- Я подумал, было бы очень хорошо, чтобы эта ночь не прошла для нас бесследно.
- Она и не пройдёт бесследно – мы ведь будем её помнить.
- И только?
- А ты хотел чего-то большего?
- Пожалуй.
- И чего же?
- Ну, мы могли бы иногда видеться.
- И как часто?
- Когда я буду в Петербурге, сейчас мне, понятно, что нужно отправляться в бега.
- А ты собирался и дальше грабить банки? Или что-то там другое?
- Конечно, такова моя работа.
- Ты делаешь это из-за денег?
- Из-за денег тоже, но не только, можешь, конечно не верить…
- Призвание?
- Пожалуй. Это очень увлекательно… Грабить банки.
- Я думаю………………………………………………………………………………...
… Скажи…… А эти ребята, твои постоянные партнёры?
- Упаси Бог… Я никогда ни с кем не работаю дважды, такой принцип… незыблемый…
- А ты не хочешь поступиться своим принципом?
- Зачем? Он оправдывает себя – люди должны быть всё время новые… Тщательная подготовка, подбор людей. Это, кстати, тоже увлекательно… Сам процесс……
- А если допустим……………………………………………………………………….
- Продолжай, продолжай…
- Ну, допустим… Если бы… Я……???
- Ты серьёзно? Очень интересно, нельзя ли поподробнее.
- Я тоже хочу грабить банки, вместе с тобой.
- Ну, даже не знаю…… Ты меня озадачила, честно.
- Кстати, я ведь режиссёр и могла бы быть полезна этим.
- Вот уж не знаю… Ну, разве что один раз попробовать, а потом уже решить? Я не могу так обещать. Вдруг у тебя не получится.
- Естественно, сначала попробовать… За кого ты меня принимаешь? Я не настольно самоуверенна……………… Давай……… Я убегу с тобой.
- Тебя что, совсем ничего здесь не держит? А театр?
- Весь мир театр……
- В нём женщины, мужчины: все актёры…
- Так ты возьмешь меня с собою?
- Пожалуй, тем более, что это поможет в случае провала в следующий раз, тебя отмазать. Ведь я заберу тебя силой и силой же заставлю пойти на следующее дело и у тебя останется возможность выйти из игры… Верно?
- Спасибо… Ты благороден.
- Ты всегда сможешь одуматься и я тебя, как будто отпущу…
- Хорошо… Так, что, договорились?
- Договорились… Осталось только отсюда выбраться, что, увы, небезопасно. Кто их знает, как они себя поведут, эти, разбивающие о свои головы кирпичи. Вдруг начнут штурмовать в момент, когда будем садиться в микроавтобус…
- Это как? А заложники?
- Ты мало встречала в жизни идиотов?
- Снайперы?
- Кстати, и снайперы тоже, ты верно заметила, но там, кажется деревья вокруг?
- Деревья… И можно одеться всем в плащи одинаковые с капюшонами, и маски на лица найдутся тоже. Там, в костюмерной этого полно. Кстати, есть ещё и противогазы, остались от бомбоубежища. Тут много чего осталось.
- Неплохо, в противогазах – зрелищно… Ты будешь очаровательна в противогазе.
- Не слишком остроумно… У тебя были шутки и поизящней.
- Это оттого, что уже утро. Утренние шутки всегда уступают вечерним. Ты, разве не знаешь? Особенно между мужчинами и женщинами, с которыми нечто случилось прошедшей ночью… Извини………….
… Нет, во дворе они не будут нас захватывать, я полагаю.
- Почему?
- Я ведь потребовал ещё и вертолёт и место даже указал, там они и попытаются нас взять или убить.
- И что из этого выйдет?
- Ничего, мы туда не поедем… Поедем в другую сторону и будем по одному или по двое выходить по дороге и растворяться в людных местах.
- Логично, но тоже опасно.
- А ты хотела, чтобы было совсем безопасно?
- Хотелось бы, и это возможно, я думаю.
- Что ты предлагаешь? Есть варианты? У меня, кстати, припаркованы в разных местах несколько машин с водителями. Я уже им отзвонился и они с двенадцати будут наготове. Места неплохие – удобные. По дороге к ним пробок не будет, я всё рассчитал. Стоят машины во дворах со сквозным проездом.
Если ты думаешь, что возможна прослушка радиотелефонов, то не беспокойся, всё было оговорено заранее, а час назад я только произнёс в трубку время – перепутать невозможно. Что тебя беспокоит? Возможны, конечно, срывы. Ждать они будут час, или до следующего звонка.
- Неплохо ты подготовился, однако…
- Машины были наготове ещё вчера но как только всё сорвалось, я освободил водителей до моего следующего звонка утром… Ты полагаешь, может сорваться?
- Ну, непредвиденное что-либо?
- Что?
- Погоня за нами…
- От неё надо уходить, на то она и погоня и в этом тоже свой адреналин, согласись.
- Адреналин… А если убьют?
- А если нет опасности, то нет и адреналину, любовь моя. Ты бы поела чего-нибудь. Вот чайник горячий, я нашёл у тебя в кабинете, пока ты спала. Подогреть?
- Не хочу…
- Ты злишься? Если ты недовольна, то предлагай своё решение.
- Тут есть подземный ход. Бомбоубежища всегда связаны с подвалами окрестных домов.
- Интересно? Но он ведь известен не только тебе?
- Он есть на плане и обозначен как пожарный выход, о нём могут знать и поджидать там… Но есть и второй, которого на плане нет. Я проверяла, нет его на плане, понятно? А ход есть и дверь в него ведёт, которой тоже нет на плане и шкафом она задвинута – никто не знает про неё…
- И куда ведёт этот ход?
- В подвал соседнего дома имеющего выход в соседний двор и на улицу.
- Ты его исследовала?
- Ну да… Знаешь как интересно? Как в детстве.
- Одна что-ли?
- Одна.
- А этот выход из подвала открыт?
- Открыт… Закрыт только выход из этого подвала сюда, а ключ у меня…
- Неплохо, неплохо.
- А выход на улицу простой?
- Проще не бывает: сначала на лестницу, а затем на улицу через дверь с кодовым замком. Но изнутри она открывается без кода, оно и понятно……
Потому, кстати дверь в подвал без замка, что парадная с кодовым замком… Понял?
- Понял… А если повесили замок?
- Проверь.
- Проверю, пожалуй, рисковать нельзя. Пойдём, ты мне покажешь эту дверь, пока все спят. Нужно поторопиться.
Мужчина и женщина удалились и какое-то время отсутствовали, пока женщина не вернулась одна. Она спокойно села к столу и воткнула в розетку удлинителя вилку чайника, который приветливо загудел и, как будто, реагируя на этот зов, появился доктор Соломон в своём неизменном белом халате, держа в руке всё тот же свой трогательный чемоданчик.
- Здравствуйте, доктор, – приветствовала его женщина, – садитесь к столу. Вы верно голодны. Я тут завтракаю, присоединяйтесь.
- И ЧЕГО ЗАВТРАКАЕТЕ? – поинтересовался доктор, усевшись за стол напротив женщины.
- Да разное, смотрите сами… Тут много чего осталось после вчерашнего. Вот, сёмга, кажется……
Доктор Соломон подцепил вилкой кусок сёмги, внимательно его разглядел, затем понюхал и произнёс немного нараспев:
- Поглядите-ка, СВЕЖЕНЬКАЯ.
Потом он намазал масло на найденный рядом кусок булки и, положив сёмгу сверху, протянул бутерброд женщине:
- СВЕЖЕНЬКАЯ, УГОЩАЙТЕСЬ.
- Спасибо, я не ем рыбу по утрам, ешьте сами.
- Ну вот, только соберёшься поухаживать за обворожительной женщиной, тут и выясняется, что она не ест рыбу по утрам ……
- Вам чай или кофе, доктор?
- А есть и чай и кофе? Какое изобилие, и это всё из ресторана «Моцарт и Сальери». А почему, скажите мне, и нет… Моцарт был гений и от него перепадает старому еврею. Ну, кто бы мог подумать? Ведь ГЕНИЙ И ЕВРЕЙСТВО, ДВЕ ВЕЩИ НЕСОВМЕСТНЫЕ, как некоторые говорят…
А тут вот, поглядите, просто праздник!!! Ну, мог ли я предположить, направляясь сюда, что попаду на такую вечеринку, скажите мне. Я включил телевизор, думал новости, а тут такое!!!
Ну я и пошёл… И почему мне было не пойти? Ведь я хоть и уролог, но давал клятву Гиппократа, тем боле, что всё происходит в соседнем квартале и возможно далеко ходить не придётся…… А если помощь, то почему, скажите мне, не моя? Я честно и искренне хотел помочь людям, как всю жизнь им помогал…
Эти, вначале, которые, разбивали о свои головы кирпичи, меня послали. А чего можно ждать от людей, разбивающих о свои головы кирпичи, скажите мне? Ничего удивительного, что в этой стране, тот главнее, кто больше расколол о свою голову кирпичей…
Но, слава Богу, помогли хорошие люди и меня сюда пустили, а здесь банкет, ну кто бы мог подумать!!! Накормили, напоили, уложили спать… Проснулся от криков. Ну всё, думаю, наконец, кому-то нужна моя помощь, надо идти – пошёл… А там, что Вы думаете? Немного ещё постонали и затихли, но отыскал… Так это критик с вооружённой девушкой нашли, оказывается, друг друга и что Вы думаете? Полюбили…………………………………………………………………………….. Начитались сонетов в кабинете Вашего пожарного, перешли от лирики к практике и поняли, что жить им друг без друга невозможно. Кстати, попросили моего благословенья. И чего мне было их не благословить? Я и благословил… Отпраздновали помолвку и они заснули, слава Богу – слышите? Всё тихо……….
- Так, доктор, Вам чай или кофе? Вы не ответили…
- А что я могу ответить? Вам так необходим мой ответ? Ну, хорошо, пусть будет чай…… Спасибо…… А можно немного покрепче?...... Спасибо.
Одним словом, два любящих сердца соединились и забылись в глубоком сне, договорившись немедленно после пробужденья направиться к маме критика, чтобы та познакомилась с невестой. Ради этого невеста, как я понял, готова снять свои… Эти……
- Пирсинги…… Не иначе, как, действительно, влюблена…
- А почему, скажите мне, нет? Любовь, таки, никто пока не отменял. Любовь это страшная сила…… Поверьте урологу-венерологу, уж я то знаю…
- Ах, любовь… Сердце оно не камень…… Особенно это чувствуешь между ног…… Вот видите, как славно, доктор…… Я очень рада, что всё так вышло, хоть и имела на этого критика некоторые виды. Нет, нет, конечно из практических соображений, куда уж мне влюбляться, сами понимаете… Но его поддержка была мне очень полезна, ведь он авторитетен, особенно в вопросах постановок Гамлета, где он, поверьте, крупный специалист.
Но сейчас это совсем не актуально для меня: в том, что я планирую дальше делать, я спокойно обойдусь без его поддержки.
- Вы не собираетесь больше ставить Гамлета?
- Не собираюсь… Я ухожу из театра в жизнь…
- Ну вот… Чем же Вы займётесь?
- Я хочу начать ГРАБИТЬ БАНКИ.
- ГРАБИТЬ БАНКИ, кто, скажите мне, не хочет грабить банки, покажите мне такого человека! Вопрос в том, получится ли это у Вас. А вот в этом я сомневаюсь, уж извините…
- Ну, я надеюсь, что мне помогут вначале… Ну, скажем, я буду делать это не одна.
- Я кажется, начинаю догадываться… Так Вы, таки, охмурили этого красавчика… А что? Не удивительно, не удивительно, глядя на Вас не возникало ни малейших сомнений, что он будет Ваш…
- Вы преувеличиваете, доктор, это скорее сделка, хоть и не без присутствия альковных моментов. Быть может, я переоцениваю себя, но, знаете, немного грустно от сознания того, что всё чего я добилась в жизни, достигнуто мной в горизонтальном положении. Ну, пусть это будет, всё-таки, деловое соглашение.
- Какая хорошая профессия – грабить банки. Всё лучшее достаётся им. Ну хоть бы одна женщина пожелала работать со мной в моём урологическом кабинете и пришла с этим ко мне. Нет, я не был обижен жизнью, нет, НО… Ни одна не пришла ко мне и не сказала: «Соломон, я так хочу работать вместе с тобой в твоём кабинете… Бери меня, Соломон – я твоя»
А я ведь был красивым. Посмотрите, сейчас это тоже ещё можно разглядеть. Правда? И ростом я был выше – с годами притоптался…
- Конечно, доктор, вне всякого сомнения.
- А что там в телевизоре? Новости? Смотрите, это же Ваши артисты. Их что, выпустили?
- Выпустили, рано утром.
- Этот, кажется, Тень Отца Гамлета. Что он говорит? Я не слышу…
- Он говорит, что их выпустили исключительно благодаря доктору Соломону, который уговорил преступников сделать это. И истязаний им тоже удалось избежать из-за вмешательства доктора Соломона, буквально заслонявшего их своим телом и увещевавшего злодеев не проливать крови.
- Так и говорит?
- А остальные ему вторят и все с бутылками пива. Похоже, они неплохо опохмелились. Действительно, место артиста в буфете…
- Что ещё они говорят?
- Сейчас, сейчас… Просят власти не совершать резких движений, так как преступники, хоть и звери, но поддаются на доводы благоразумия… Неплохо…
Вы, доктор, теперь станете культовой личностью, я полагаю, ведь избежать кровопролития пока удалось благодаря Вам… Чего доброго, получите орден. У Вас есть правительственные награды, доктор?
- Медаль «Труженикам тыла».
- Вы были тружеником тыла во время войны?
- Трудился в тылу, ковал победу на заводе в эвакуации. На фронт не взяли по возрасту, всего четырнадцать было, а старший брат погиб на фронте во время того бессмысленного взятия Ростова в сорок втором и отец под Ленинградом в ополчении в сорок третьем тоже погиб…
А я вот на заводе на Урале всю войну проработал, мы танки там делали, а спали прямо возле станков. А это кто? Не разгляжу чего-то…
- Это Гамлет, видите, с черепом в руке.
- А что он говорит?
- Читает монолог: «БЫТЬ или НЕ БЫТЬ» из своей роли.
- Прямо таки и читает?
- Да всё уже… теперь начальник районного отделения милиции.
- А он что говорит?
- Постойте, постойте, ну ничего себе!!!
- Что случилось? Скажите мне, я не расслышал.
- Пожалуйста, подождите, доктор. Я не могу слушать и говорить одновременно. Потерпите, дослушаю и всё Вам расскажу… Ну, ничего себе!
- Что произошло? Может быть кому-то срочно требуется моя помощь? Так я готов, я всегда помогал людям, всю жизнь… Если человеку нужна помощь, он может всегда позвать доктора Соломона, который, таки придёт и поможет. Я хоть и уролог, но давал, таки, клятву Гиппократа.
- Умоляю, доктор, помолчите… Ваша помощь там не нужна… Однако!!!
- Ну что такое???
- Сейчас, сейчас, доктор………………………………………………………………...
…………………………………………………………………………………………………………………………….…Ну, в общем, Офелия с Гертрудой, и наш пожарный вместе с ними, после своего освобождения, выпили в ближайшем кафе и, как видно, неплохо… Учинили там дебош и их забрали в районное отделение милиции, где они и провели всю ночь в обезьяннике.
- Это как?
- Если я правильно поняла, они крепко выпили и наш пожарный стал читать сонеты Шекспира, но ему мешала музыка, играющая в кафе. Он потребовал её выключить, возникла потасовка. Гертруда с Офелией за него вступились… Одним словом, побили прилично мебели, да ещё оказали сопротивление наряду милиции…
Сидят в обезьяннике все втроём. Офелия с фингалом и в веночке из беленьких цветочков. Гертруда обмахивается веером, а пожарный бьёт себя в грудь и кричит, что он заслуженный пожарный России… Ну, это он, допустим, всё время кричит и в театре, чем сильно всех достал и не только, скажу Вам, этим: не разрешает курить, представьте – пересказала увиденное в телевизоре женщина и, вытащив из пачки сигарету, закурила, с удовольствием выпуская дым, как будто демонстративно:
- Такая вот история, доктор. Решайте сами, нужна ли там кому Ваша помощь?
- Офелия, говорите, с фингалом? – спросил задумчиво доктор Соломон.
- И он ей очень, скажем, к лицу. Она, вообще, хорошенькая, а в беленьком веночке, так просто загляденье, скажу я Вам… Пойдёте спасать, доктор? Вы знаете где районное отделение милиции?
- Знаю. Кто, скажите мне, не знает где районное отделение милиции…
- Сходите потом, доктор, возьмите только деньги, чтобы возместить ущерб, нанесённый кафе, где эта компания учинила дебош. Вот здесь у меня спонсорские на постановку «Отелло», но коль скоро часть труппы оказалась в трудном положении, спонсоры не будут возражать. Правда, доктор?
Женщина, открыв сумочку, отколупнула часть банковской пачки и передала купюры доктору Соломону, который удивлённо на них уставился, а затем осторожно поместил во внутренний карман пиджака.
- Вы думаете спонсоры будут не против? – спросил он.
- Конечно, ведь Офелия как никто подходит для роли Дездемоны и это очень веский аргумент в пользу её вызволения из обезьянника…
- Так я пошёл?
- Не торопитесь, сходите после двенадцати, когда всё здесь разрешится. Ваша помощь пока может потребоваться здесь.
- А почему Вы не захотели идти сама?
- Невозможно, доктор, Вы забыли, что я заложница и буду, по всему, некоторое время в этом состоянии пребывать. Вы же, доктор: вольная птица и, как отметили некоторые – уролог без границ, потому освободить несчастных из застенков райотдела милиции больше подобает Вам, мне же уготована сегодня менее активная миссия.
- И какая же?
- Моим телом, как живым щитом будет прикрываться некий господин, которого Вы уже знаете. А вот, кстати и он!!! Ну, что скажете? Каковы наши перспективы? – обратилась она к вошедшему высокому мужчине, похожему лицом на Джеймса Бонда…
- Неплохи, – ответил тот, садясь за стол рядом с доктором Соломоном, – всё именно так, как ты и предполагала. Я уже отзвонился и нас будут ждать именно там. Всё упростилось, дорогая… Как провели ночь, доктор? Вам хорошо спалось?
- Нормально… Спасибо за заботу, – ответил доктор угрюмо.
- Уж не злитесь ли Вы на меня, доктор?
- А что, я не могу позлиться… Не знаю, чего Вы там задумали в двенадцать, но прикрываться женщиной, как живым щитом не кажется мне достойным мужчины.
- А что Вы предлагаете, доктор? Есть варианты?
- Прикройтесь мной, мне уже нечего терять.
- И Вы тогда меня простите?
- Отчего же не простить? Тем более, умение прощать, одно из главных умений, выработанных мной за жизнь в этой стране. Нам, прожившим свой век не её территории, нет в нём равных. Другие народы учились всякому другому: защищать свои права, зарабатывать деньги, устраивать жизнь – мы же осваивали науку прощать, которой нас обучала власть. И поверьте, в этом мы преуспели, ведь у нас были строгие учителя, а мы были прилежные ученики. Потому, можете не беспокоиться……
- Спасибо, доктор. Я обойдусь без Вашего прощения, тем более, что почти уверен в безопасности предстоящего после двенадцати мероприятия.
- Таки уверены?
- Не беспокойтесь, доктор, – улыбнулась женщина, – тем более, что я сама этого хочу…
- Странно, доктор…… - произнёс задумчиво мужчина, – Вы действительно их простили, всех тех……?
- Простил… И ТЕХ И ЭТИХ, долго ли умеючи.
- Но никто, как и из ТЕХ, так и из ЭТИХ, если мне не изменяет память, толком не покаялся, кроме, кажется первого российского президента, который, вроде бы, объявляя о своей отставке, попросил, помнится, прощения.
- Простить кающегося совсем легко, тут не о чем даже говорить, любой это сделает с лёгкостью. А вот прощать того, кто прощения не просит, если вообще своими поступками не гордится, это, таки, уже что-то.
- И не говорите, – согласился Высокий мужчина в светлом костюме, – тут без серьёзной подготовки, нечего и пытаться, верно?
- И не думайте, – провозгласил гордо доктор Соломон, – ничего не получится, как ни старайтесь. Даже если и сделаете это, то только на словах.
- Кстати, доктор, мне помнится, когда наши властьпредержащие аргументировали отмену льгот и обсуждали это вместе с грядущей пенсионной реформой, министр всего социального выдал отменную формулировочку, обозвав пенсионный возраст ПЕРИОДОМ ДОЖИВАНИЯ……… Стоило ещё заодно провозгласить правительственный курс на сокращение этого ПЕРИОДА ДОЖИВАНИЯ и было бы вообще великолепно, но он чего-то постеснялся.
- Да, поскромничал чего-то, – кивнул доктор.
- Поскромничал… Он верно скромник.
- И не говорите.
- Вы увлеклись социальными вопросами, – вмешалась женщина режиссёр, – а, между прочим уже половина двенадцатого и по-моему уже пора будить оставшихся, ведь скоро надо выходить. Что там наши спящие, не побеспокоить ли их?
Я пойду, разбужу критика с перевоплотившейся разбойницей.
- Она перевоплотилась? Кто бы мог подумать… - удивился мужчина, – и с чего бы это?
- Их с критиком любовь настигла, так во всяком случае утверждает доктор, а ему, я полагаю, в этих вопросах можно верить. Доктор, Вам можно верить?......
Хотя чего гадать? Вот и они, собственно… Доброе утро, – обратилась она к стоящим возле выхода на сцену девушке с критиком, – мы тут как раз про вас и говорили, доктор нам всё рассказал, и мы вас поздравляем…… И наряд этот новый, хоть и неожиданный несколько, но очень Вам идёт, – добавила она после небольшой паузы.
Светловолосая девушка, стоящая рядом с критиком и держащая его за руку, одета была и вправду несколько странно. Другое дело, что в театре подобным нарядом мало кого можно удивить, но все присутствующие, привыкшие видеть её в джинсах, с голым животом и сверкающим на нём пирсингом, немного удивились, если не сказать больше.
На ней было надето белое платье из тонкой, ниспадающей мягкими складками ткани, без рукавов, которое действительно очень ей шло, прекрасно сочетаясь с распущенными светлыми волосами, ложащимися на плечи лёгкими прядями. Картину прекрасно завершал венок из беленьких трогательных цветочков, находящийся на её голове. Платье доходило до полу и даже волочилось по нему шлейфом, потому, ног видно не было и определить, во что они обуты не представлялось возможным.
Стоящий рядом и держащийся за руку девушки критик, одет был в свой обыкновенный костюм и имел на лице всё те же очёчки похожие на пенсне, которые периодически поправлял.
- Очень мило, – обратилась к присутствующим женщина режиссёр, – если кто не знает, то это наряд Офелии из сцены сумасшествия, наш художник по костюмам неплохо над ним поработал, верно?
- Великолепно, я не сомневаюсь, что маме своего жениха Вы такой понравитесь, – заметил доктор Соломон.
- Вы думаете? – спросила девушка – мне тоже этот костюм показался самым подходящим и мой ЛЮБИМЫЙ со мною согласился… Ведь в человеке всё должно быть прекрасно, верно?
- Ещё бы он не согласился, получить красавицу в белом платье и веночке из белых цветов, которая ещё вчера ходила с автоматом и пирсингами… Да ко всему ещё с кучей денег, – улыбнулся Высокий в светлом костюме…
- Ему не важны мои деньги… Правда, ЛЮБИМЫЙ? – обернулась она в сторону критика, который немедленно закивал и поправил свои очки, похожие на пенсне.
- Понятно Вам? – спросила девушка, – ему не нужны мои деньги, кстати, где они? Я желаю их получить и идти знакомиться с мамой. Она уже, наверное ждёт……
- Вот твоя доля, – Высокий, наклонившись, вытащил откуда-то увесистый полиэтиленовый пакет с надписью «ПЯТЁРОЧКА» и положил его на середину стола, – можешь не пересчитывать, здесь всё Точно.
- Никто и не собирался, – улыбнулась девушка, – есть дела и поважней, верно, ЛЮБИМЫЙ?, - обратилась она к критику, который немедленно закивал и, конечно же, поправил очёчки похожие на пенсне.
- Ну что, прощайте… Офелия уходит от вас. Я не буду никому мстить, за то что сделали со мной, хоть и собиралась вначале замочить эти ничтожества, как Ума Турман в «Убить Билла»… Но затем я передумала…. Пусть живут. Пусть дальше плетут свои интриги. Пусть дальше стяжают своё жалкое счастье, свои грязные деньги, свою шаткую власть. И пусть других делают пешками в своей позорной игре. Других, но только не меня, ведь Офелия уходит. Я хотела любви и я её нашла, но только не среди действующих лиц вашей гадкой пьесы, которая меня задолбала.
Не знаю, как у вас получится обойтись без меня, но персонажа с именем Офелия в этой пьесе больше нет и не будет уже никогда. Прощайте, пошли, любимый, нас ждёт другая жизнь, пошли……
Кстати, ты сюда пришёл с зонтиком? – обратилась она к критику и, обернувшись к остальным, добавила – он их, представьте себе, вечно теряет…
- Не помню, – смутился тот и поправил очки.
- Вы не помните, он с зонтиком сюда приходил? – обратилась девушка к женщине режиссёру.
- Кажется уже без зонтика, – улыбнулась режиссёр.
- А из дома выходил с зонтиком? Любимый?
- Из дому, кажется с зонтиком. Помню, мама мне его искала, вроде… А раз искала, то верно и нашла.
- Ну вот, значит потерял по дороге сюда… Ну, ладно, бери деньги и пошли, не расстраивайся, я куплю тебе новый, или, вообще несколько…… А лучше, много-много зонтиков…
Критик взял из рук подошедшего Высокого в светлом костюме полиэтиленовый пакет и направился, влекомый за руку светловолосой девушкой…
- Постойте, давайте я покажу вам дорогу…… Сюда, сюда…… Пойдёмте, здесь недалеко, – мужчина повёл их в глубину театра, откуда сам недавно появился, и они вместе растворились во мраке, снова оставив вдвоем доктора Соломона и режиссёра-женщину.
- Куда он их повёл? – спросил доктор тревожно – ведь все входили с другой стороны и я тоже…
- Не волнуйтесь, ведь это подземелье, тут много есть ещё неизвестного никому…
- Ну хорошо, не буду, если только Вы мне обещаете, что всё будет нормально.
- Обещать ничего не могу, кроме того, что это самый безопасный вариант.
- Остаётся только поверить.
- Вот и поверьте, ведь этому Вас тоже хорошо учили строгие учителя, или не научили……???
- Научили, ну если только с фигою в кармане…
- Это Вы очень верно подметили… Фига в кармане это главный атрибут веры в стране, которая является нашей родиной…… А странная, заметьте, у нас родина……
- Какая уж есть. Хотелось бы другой, возможно, таки, ведь не дано… Помните, была такая песня «С чего начинается Родина?»?
- Помню, это из фильма про разведчика, кажется?
- Про разведчика. Тема Родины раньше звучала наиболее пронзительно именно в фильмах про разведчиков, если Вы помните?
- Помню…… А Вы помните эту песню, доктор?
- Помню……
- Можете спеть?
- Могу…… Я хорошо когда-то пел и эту песню тоже.
- Спойте, а? Захотелось её послушать… Тем более, мне возможно предстоит жить за границей какое-то время.
- Ах да, Вы будете грабить банки и за границей тоже, совсем забыл, Вы говорили.
- Ну так спойте, доктор…… Жизнь грабителя, она ведь похожа на жизнь разведчика… Спойте.
- Скорее на жизнь шпиона-диверсанта, я думаю.
- Пусть так… Спойте……………………………………………………………………
……………………………………………………………………………………………
- С ЧЕГО НАЧИНАЕТСЯ РОДИНА? – запел доктор тихим хриплым голосом –

С картинки в твоём букваре,
С хороших и верных товарищей,
Живущих в соседнем дворе.

А может она начинается
С той песни, что пела нам мать,
С того, что в любых испытаниях
У нас никому не отнять.

С чего начинается Родина?
С окошек горящих вдали.
Со старой отцовской буденовки,
Что где-то в шкафу мы нашли.

А может она начинается
Со стука вагонных колёс
И клятвы, которую в юности
Ты ей в своём сердце принёс……………………………………
………………………………………………………………………………………………………………………………………….Не помню Дальше, давно её не пел.
- А Вы отлично поёте, доктор, – с улыбкой сказала женщина.
- Сейчас уже не слишком, а вот раньше… В армии, между прочим, был запевалой.
- Да Вы что? В армии тоже служили?
- В танковых войсках, стрелком-наводчиком танкового орудия, сразу после войны, таки…
- Стреляли из пушки, доктор?
- Из танкового орудия, милочка.
- И метко?
- Гвардейцы не промахиваются… А я, таки, был лучшим стрелком наводчиком в дивизии. А звание гвардейской, дивизия получила за сражение под Прохоровкой… Между прочим, это было самое крупное танковое сражение за всю историю войн.
- Ну ничего себе!! Ты слышишь? – она обратилась к возникшему из театральной тьмы Высокому в светлом костюме, – доктор, оказывается, служил в танковых войсках, артиллеристом пушки. Ты, кстати, где ходил так долго? Уже двенадцать почти……
- Разве долго? Зато всех отправил в лучшем виде. Влюблённых к маме, на лимузине, между прочим…
- Молчаливого с мешком тоже?
- Молчаливого с третью мешка на жигулёнке, надеюсь, что он не заглохнет.
- И что, без эксцессов?
- Совершенно, даже не интересно. В общем, порядок, – сказал Высокий удовлетворённо.
- ПОРЯДОК В ТАНКОВЫХ ВОЙСКАХ – добавил доктор Соломон ещё более удовлетворённо.
- Ну что, и нам, наверное, пора? Выпьем на прощание, доктор, – Высокий потянулся к стоящей на столе бутылке красного вина, взял её, вытащил пробку, разлил вино по бокалам, затем, взяв один, поднял и произнёс:
- Прощайте, доктор… Хотя, возможно и «до свидания», мало ли, упаси Господи, придётся ещё раз взять заложников, можете не сомневаться: непременно потребую доктора Соломона «УРОЛОГА БЕЗ ГРАНИЦ» из города Петербурга, который, хоть уролог, но давал-таки клятву Гиппократа и если кто может помочь людям, то почему, скажите мне, не он?
- Действительно, какая хорошая мысль!!! – воскликнула женщина и тоже подняла свой бокал – тем более, это произойдёт возможно за границей, посмотрите мир…
- Не нужно больше брать заложников, особенно за границей, пусть доктор Соломон останется урологом в границах своего отечества – сказал доктор, подняв свой бокал.
Все трое выпили, после чего Высокий, прихватив респектабельный кейс и взяв под руку темноволосую красивую женщину, направился в сторону зияющей черноты в глубине сцены. Но женщина остановилась и, освободив свою руку, повернулась лицом к доктору Соломону.
- Давайте, я поцелую Вас, доктор?
- Целуйте, кто бы возражал……
Она подошла к доктору и, немного наклонясь, поцеловала того в щёку, а затем повернулась опять в сторону темноты и направилась в неё, влекомая Высоким мужчиной в светлом костюме………………………………………………………………………..………
……………………………………………………………………………………………………
Когда минут через тридцать-сорок, осаждающие театрик, переделанный из бомбоубежища устали ждать, наблюдая из укрытий за стоящим возле входа микроавтобусом с работающим двигателем, а у снайперов, застывших с винтовками, онемели от неподвижности руки, штурмовой отряд, взломав бронированную дверь, ворвался в театр.
Но бойцы не обнаружили там никого, кроме доктора Соломона, сидящего за столом на сцене. Здоровые ребята застыли в недоумении с автоматами в руках, и доктор Соломон обратился к ним со всем возможным спокойствием:
- И что вы хотите? Вы хотите сражаться? Если вы хотите сражаться, могу вам только посоветовать разбить о свои головы по паре кирпичей. Все остальные ваши враги ушли и сражаться больше не с кем и некого освобождать…… А Офелия здесь больше не живёт, она вышла-таки замуж за театрального критика…………………………. СПЕКТАКЛЬ ОКОНЧЕН……………. ЗАНАВЕС!!!......................


P.S.

Доктор Соломон, чего и следовало, пожалуй, ожидать: был избран почётным гражданином Петербурга и стал популярнейшей в городе личностью, регулярно приглашаемой на всяческие светские мероприятия, где появлялся в своём, для всех привычном виде: в белом халате, белой докторской шапочке с красным крестом и естественно с чемоданчиком, без которого его и раньше никто не встречал………………………………………….…….

Красавица-режиссёр и высокий мужчина, похожий лицом на Джеймса Бонда исчезли в неизвестном направлении и больше их никто в городе не видел. Сейчас их местопребывание неизвестно. Другое дело, что проследить их путь можно по серии дерзких, отлично спланированных ограблений, прокатившихся по Европе, а затем и Америке. И если кто помнит то грандиозное ограбление банка в Нью-Йорке, где грабители захватили вначале около ста человек в заложники, а затем ловко ускользнули по крышам небоскрёбов, то, смею заверить - это были они………………………………………………………

Светловолосая девушка, самым неожиданным образом, невероятно понравилась маме театрального критика, которая даже заявила, что именно такую красавицу она и мечтала увидеть женою «своего мальчика», а две предыдущие были «полное фуфло» и нечего о них даже вспомнить. Учиться она, естественно, никуда не пошла, хоть и купила себе очки. Да и вообще, внешность пришлось изменить кардинально, что вполне объяснимо, тем более, на данный момент она является театральным продюсером, кстати очень успешным. Но самым забавным оказалось то, что она арендует тот самый театрик, переделанный из бомбоубежища. А это, как раз, совсем не странно, так как театр этот, после известных событий, стал знаменитым, чего и следовало ожидать.
Труппа в нём всё та же, и темноволосая продюсерша с ней отлично ладит, вот только с пожарным всё время ругается, что вполне понятно, ведь он всё так же запрещает в помещениях театра курить и бьёт себя в грудь с криками, что он «Заслуженный пожарный России». На продюсершу он часто поглядывает с подозрением, и даже сказал ей несколько раз, что раньше её видел, вот только не помнит при каких обстоятельствах. Но если та будет и дальше ходить по театру с сигаретой, то возможно и вспомнит………

Антитеррористическая группа «Любимый город может спать спокойно» стала одной из самых лучших подобных групп на территории страны и участвовала во многих операциях, где всегда отличались. Почти все её бойцы имеют правительственные награды. Шестеро из них награждены посмертно…………………………………………………….….


16 декабря
город Санкт-Петербург