Корреспондент областной газеты Верочка С. для подготовки репортажа о работе мараловодов приехала в село Отрадное, растянувшееся вдоль своенравной речушки Красавки. Приехала она на попутке – с фильмовозом, доставившим кинокартины в местный клуб*. Разбитной водитель Серёга, стараясь понравиться хорошенькой Верочке, всю дорогу смешил её забавными историями из жизни кинозвёзд, скорее всего придуманными им самим. Распрощавшись со словоохотливым Серёгой, Верочка направилась в контору хозяйства, где записала на диктофон несколько интервью и отщелкала нужные кадры «Кодаком». Её даже свозили в «операционную» – помещение, где маралам срезали молодые рога – панты.
До вечернего автобуса в город оставалось ещё часа полтора. Верочка бесцельно прошлась по площади. Книжный магазин был закрыт. В продуктовом поражало изобилие спиртного – хоть залейся! Клуб тоже был закрыт. Коробки с кинокартинами стояли там же, где их оставил Серёга. Заглянув на почту, Верочка вспугнула мирно дремавшую связистку, которая, подскочив, вопросительно на неё уставилась. «Отдыхайте, отдыхайте…» –
шепотом сказала Верочка и вышла.
Неумолчный шум реки манил Верочку и она спустилась к воде, не догадавшись снять свои лакированные туфли и основательно их при этом исцарапав. Но эта маленькая неприятность тут же была забыта, настолько очаровали Верочку акробатические прыжки радужных хариусов, атакующих толкущуюся над водой мошкару.
Посмотрев на часы, Верочка поспешила к автостанции, где её ждал неприятный сюрприз – на закрытой двери висело объявление, написанное карандашом на половинке тетрадного листа в клеточку.
Довольно безграмотным языком оно сообщало, что вечернего рейса не будет из-за поломки. Девушка в растерянности огляделась. Что же делать? Не оставаться же здесь ночевать. Материал завтра утром должен быть в редакции.
Тут внимание Верочки привлекла автомашина , стоящая у чайной. Это был грузовик с тентованным верхом. Около него топтались несколько человек, в которых нетрудно было определить потенциальных пассажиров. Узнав у них, что водитель «отдыхает» в чайной, Верочка решительно отворила скрипнувшую дверь. В полутёмной глубине чайной губастый парень любезничал с официанткой в белом передничке. Его любезности заключались в исследовании содержимого лифчика официантки. Вежливо поздоровавшись, Верочка спросила: « Скажите, это Ваша машина стоит у входа?». С сожалением оторвавшись от своего занятия, парень ответил неприветливо: «Ну, моя, а что?»
По-прежнему вежливо Верочка сказала: «Если Вы едете в город, то я хотела бы уехать с Вами». Парень загоготал: «А сколько заплатишь?», потом плотоядно оглядев Верочку, добавил: «Ладно, подходи к машине, там договоримся».
- «Смотри у меня, Толян!» – злобно прошипела официантка.
- «Отзынь, Танька!» - отрезал парень и поднялся из-за стола.
На улице Толян попытался облапить Верочку со словами: «Садись в кабину, лапочка!», Но та ускользнула от объятий и многозначи- тельно указав на ребристую рукоятку газовой «Беретты», выглядывающую из внутреннего кармана курточки, произнесла: «Только без глупостей». Парень как-то сразу остыл, сказал с усмешкой: «Ну и чёрт с тобой! Хотел же, как тебе лучше.»
В этот момент его окликнул какой-то плотный седоватый мужчина. Толян оглянулся с радостным возгласом: «Здравствуй, Петрович!» Мужчины обнялись. После недолгих переговоров
седой сел в кабину, а Толян скомандовал: «Остальные в кузов, марш!», издевательски подмигнув Верочке.
В кузове рядом с Верочкой уселась дородная женщина , чем-то неуловимо напоминающая Нонну Мордюкову. Её поклажу составляли два больших бидона с молоком. «На завтрашний утренний рынок торопится», - поняла Верочка. Последней на борт вскарабкалась худощавая женщина с ребенком, очаровательной девочкой лет восьми, белокурые локоны которой украшал огромный голубой бант.
На выезде из села машина остановилась у красивого двухэтажного дома. Седой с Толяном, открыв калитку, скрылись за высоким забором. Прошло уже более полчаса, мужчины не возвращались. Девочка уснула, положив голову матери на колени.
Псевдомордюкова ёрзала на месте, что-то шепча себе под нос.
Солнце уже скрылось за горами. Изрядно похолодало. В конце концов Верочка, не выдержав, выскочила из машины и направилась в дом. Ворвавшись туда без стука, Верочка остановилась в замешательстве. Прямо перед ней, в холле первого этажа стоял богато сервированный стол. Тут присутствовал и копченый свиной окорок, и красная рыба, и традиционные пельмени и всевозможные салаты и соленья. В центре стола возвышалась бутыль, из тех, что в старину называли четвертями.
Рубиново-красная жидкость в ней к слабоалкогольным явно не относилась, это было заметно по раскрасневшимся лицам Толяна и Седого. Верочка сказала с вызовом: «Пируете, а мы там замёрзли совсем в этой машине долбаной». Толян протянул миролюбиво:
« А, это ты, коза!», а Седой добавил: «Проходите, девушка, присаживайтесь к столу, пожалуйста».
= Нет уж, дудки! - ужасаясь внутренне своему жаргону, выпалила Вера, - кончайте жрачку и поехали!». С этими словами она гордо удалилась. Встревоженные попутчицы топтались у машины. Они заметно обрадовались, услышав от Верочки, что рейс будет продолжен.
Однако прошло ещё минут двадцать, прежде чем мужчины показались на пороге дома и Верочка с ужасом сообразила, что оба они изрядно навеселе. Решение возникло у неё мгновенно. Пока Толян, ломая спички пытался прикурить сигарету со стороны фильтра, девушка кинулась к кабине, схватила торчавший в замке ключ зажигания и сразу отскочила на безопасное расстояние.
Сунувшись в кабину, Толян сразу понял ситуацию и подойдя к Верочке, потребовал: «Давай ключи!»
- «Какие ключи? – попыталась удивиться та, - я не брала».
- «Брала, брала! – неожиданно визгливым тоном заявила дородная пассажирка, - я сама видела».
Толян рассвирипел: «Отдавай ключи, сука!». Верочке даже показалось, что он готов кинуться на неё. Она сделала шаг назад, вытащив «Беретту»: «Не подходи, глаза выжгу!». Седой попытался вмешаться в ситуацию: Девушка, не волнуйтесь. Я здесь председатель сельсовета. На моей территории опасаться нечего, все свои. А Толян – парень надёжный». Вера покачала головой: « Да не сможет он машину вести. К тому же,город – не Ваша территория». Седой изменил тактику: «Хорошо, я сам поеду с Вами в город и в случае чего улажу все проблемы».
Вера заколебалась. Самое интересное было в том, что остальные пассажиры тоже уговаривали её отдать ключи. Что-то кричала, брызжа слюной, дородная, с молчаливой мольбой смотрела девочка, что-то канючила её мать.
И Вера сдалась. Вернув ключи, она взяла с Толика клятвенное обещание ехать потише. Движение продолжилось. Несмотря на пережитые волнения, пассажиры незаметно задремали. Заснул под утро за рулём и Толик. Машина сорвалась с серпантина и прокувыркавшись несколько раз по склону горы, врезалась в огромный валун, остановивший падение.
Вера очнулась от страшной боли в затылке. Черепаховая заколка, привезённая отцом из Индии, разлетелась на кусочки, но спасла ей жизнь, защитив от страшного тупого удара в затылок.
Теперь на этом месте была огромная кровоточащая шишка. Подташнивало. Но уже из глубин подсознания пришла одна-единственная мысль, заполнившая всё её существо: «Жива! Жива!»
Неведомая сила подняла Веру на ноги. В предрассветных сумерках уже можно было разглядеть в нескольких метрах ниже по склону горы лежащую вверх колёсами машину.
Оскальзываясь по осыпи, Вера сползла к машине. Мотор ещё работал. Недалеко от машины лежала девочка, разевая в беззвучном крике рот. Уже потом Вера узнала, что так бывает при переломах позвоночника. Матери девочки нигде не было видно. Дородная женщина лежала вниз лицом в луже молока, натекшего из бидонов.
Половина черепа у неё была снесена. Молоко быстро окрашивалось в розовый цвет. В сплющенной кабине лежал Толян. Рулевая колонка раздавила ему грудную клетку. Непостижимым образом почувствовав шаги Веры, он открыл глаза. На губах пузырилась кровь и он всё пытался что-то сказать этими непослушными губами.
Вера скорее интуитивно догадалась, чем услышала: «Уходи скорей, уходи… Сгоришь!»
Спотыкаясь, Вера бросилась прочь от машины. Взрывная волна догнала её, сбила с ног. Нестерпимым жаром опалило лицо и волосы. Но сознания она на этот раз не потеряла и слышала жуткий вой заживо сгоравшей где-то под машиной матери девочки. Кто-то тронул девушку за плечо. Перед ней стоял Седой. Вид его был ужасен. Лицо превратилось в кровавую маску, из глубокой раны на шее толчками била кровь. У Веры началась истерика, она отвесила Седому такую оплеуху, что тот упал, не удержавшись на ногах.
Вера упала на него сверху и продолжая бить его по окровавленному лицу, кричала: «Это всё из-за тебя! Из-за тебя!». А Седой хрипел: «Перевяжи меня девушка, перевяжи!». Опомнившись, Вера разорвала на Седом рубашку и попыталась перевязать рану, но кровь не останавливалась. Скоро в ход пошла и Верина блузка. Седой слабел на глазах. «Как зовут тебя?» – тихо спросил он и услышав ответ, шепнул одобрительно: «Вера – это хорошо. Без Веры жить нельзя. Ты, Верочка, на Толяна зла не держи. Не виноват он ни в чем. Он мне заместо сына родного. Они вместе с Алёшкой моим в Чечне воевали. Толик-то вернулся, а мой остался там навечно. Даже могилки нет. Сегодня, аккурат, день его смерти. Вот я и решил помянуть сына и Толика пригласил. Толик поначалу отказывался, но я настоял на своём. Так что я кругом виноват». Помолчав, он добавил: «Ты, Верочка, везучая! Вон из какой передряги живой вышла. Значит, будешь жить долго. А моё время уходит. Приподними меня. Я хочу увидеть восход Солнца».
Содрогаясь от рыданий, Вера приподняла Седого, приговаривая: «Петрович, миленький! Не умирай!» Но по телу раненого уже пошли конвульсии и он затих. Первые солнечные лучи испуганно касались его мёртвого лица.
Через несколько часов патруль дорожной полиции обнаружил Верочку в бессознательном состоянии на обочине шоссе. Обгоревшие и перепачканные кровью остатки одежды едва прикрывали её тело. Очнувшись, она на вопросы не отвечала, издавая только какие-то скулящие звуки. Голова у неё была совершенно седая. Редакции областной газеты пришлось срочно подбирать в номер резервный материал. Главный редактор, не удержавшись, подсунул читателям своё историческое исследование о нетрадиционных сексуальных ориентациях среди пастухов в древней Мессопотамии.
*Справка для дотошных читателей: Время действия - 2007 год, плёночный кинематограф ещё существовал.