170 лет со дня гибели Пушкина А. С.
(По книге А. Штаркмана «Пушкин в ермолке»)
Солнце скрылось за соснами. Я сидел на скамейке на краю обрыва. Иногда тишину нарушал шум автомобиля, дорога рядом, внизу. Могила Пушкина была уже подготовлена к приёму завтрашних туристов - убрана от цветов и помытая. Церковный колокол молчал. Сидел я долго, повеяло вечерней прохладой. Потом встал, подошёл к памятнику с лицевой стороны и положил камешек.
Нужно было ещё поесть где-то. Вернулся в гостиницу часам к десяти. В чемодане у меня металлическая фляжка с виски. Пригубил, но пробку не закрыл. Спать лёг поздно. Наверное, единственное окно в Пушкиногорье светилось почти до утра. Я писал о Наталье Николаевне, о Таше, как её называли домашние, о жене Пушкина – единственном ему душевно верном человеке.
«Я женат – и счастлив»,
«Не можешь вообразить, какая тоска без тебя», «Жена моя прелесть», «Милый мой Ангел!», «Друг мой», «Жить с тобой в разлуке так же глупо, как и тяжело» - из писем Пушкина.
Придворная интрига в Петербурге конца 1836 начала 1837 года развивалась по классической схеме. С одной стороны популярный, но не угодный двору поэт Александр Сергеевич Пушкин и его молодая красавица жена Наталья Николаевна. С другой – обольститель женских сердец, офицер императорской гвардии барон Дантес-Геккерен Жорж Шарль. Ревность, пасквили, клевета, тайная встреча, объяснение в любви, предательство близких… Интрига, как и следовало ожидать, закончилась дуэлью. Поэт был смертельно ранен.
Российский царь Николай Первый постоянно получал информацию о здоровье Пушкина. Придворный доктор Арендт по шесть раз в день и по несколько раз ночью приезжал навестить обречённого.
Сначала затравить, а потом торжественно похоронить – старый приём. Похоронами ведала церковь. Негативное отношение Пушкина к церкви было общеизвестно. Поэтому царь посылает через доктора Арендта записку: «Если бог не приведёт нам свидеться, посылаю тебе моё прощение и последний совет: умереть христианином. О жене и детях не беспокойся; я беру их на свои руки». Ответ Пушкина был настолько важен для царя, что, несмотря на позднюю ночь, внизу стояла приписка: «Я не лягу и буду ждать». Арендта оставили наедине с Пушкиным. Вскоре прибыл священник и наскоро причастил умирающего поэта. Граф Строганов, стоящий во главе опеки над детьми и имуществом Пушкина после его смерти, упросил престарелого митрополита Серафима содействовать местным властям и не препятствовать благопристойным похоронам.
Сразу же после отъезда Арендта поэт Жуковский поспешил распустить слух, что Пушкин просил передать царю: «Если бы я остался жив, я весь был бы его». Когда Жуковского упрекнули за неправду, он ответил: «Я заботился о судьбе жены Пушкина и детей». Со временем «заботливых» появилось много; с их заботами родился другой Пушкин, «любезных уст улыбкою довольный, царю небес и господу-Христу».
Отпевать поэта должны были в здании Адмиралтейства в церкви, прихожанином которой числился Пушкин. Друзья поэта, не без согласия царя, от имени жены Натальи Николаевны разослали пригласительные билеты в дипломатический корпус и главам всех иностранных миссий.
«Наталья Николаевна Пушкина, с душевным прискорбием извещая о кончине супруга её, Двора Е. Н. В. Камер-юнкера Александра Сергеевича Пушкина, последовавшей в 29 день сего января, покорнейше просит пожаловать к отпеванию тела в Исаакиевский собор, состоящий в Адмиралтействе, 1-го числа февраля в 11 часов до полудня».
Казалось бы, всё было согласованно, но случилось непредвиденное. Тело Пушкина положили в гроб не в камер-юнкерском полосатом мундире, по определению Пушкина «шутовском кафтане», а по желанию вдовы в чёрном фраке. «Он не любил мундира», - объяснила жена Пушкина. Царю немедленно донесли. Приглашённые и желающие отдать последний долг поэту пришли утром в Адмиралтейство, но с удивлением нашли двери запертыми. Отпевание происходило в Конюшённой церкви, куда тайно под покровом ночи перенесли тело. Название церкви говорило само за себя: церковь стояла в центре полукруга конюшен. Столпилось огромное количество людей, но заходить разрешали немногим. Третьего февраля в полночь тело Пушкина заколотили в ящик и под присмотром жандармов отправили для захоронения в Святогорский монастырь.
На вынос тела из дома Наталья Николаевна не явилась, как и не явилась в церковь на отпевание. Случай из ряда вон выходящий. Княгиня Вяземская, неотлучно находившаяся при ней, рассказывала в воспоминаниях, что «она не хотела показываться жандармам, и что после кончины мужа страдания её были настолько сильны, что ноги в конвульсиях этой гибкой станом женщины доходили до головы».
Та же княгиня слышала, что перед самой смертью Пушкин сказал жене: «Носи по мне траур два или три года. Постарайся, чтоб забыли про тебя. Потом выходи опять замуж, но не за пустозвона».
После смерти мужа Наталья Николаевна провела безвыездно два года в своём имении на Полотняном Заводе в Калужской губернии. Весной 1839 года она возвращается в Петербург и сразу же приступает к осуществлению только ей известного плана. В канун 1840 года она «случайно» сталкивается в английском магазине с царём Николаем Первым, приехавшем покупать новогодние подарки. Царь приглашает её на новогодний бал в Аничковый дворец.
На бал Наталья Николаевна приходит в библейском древнееврейском костюме Ревеки. «Длинный фиолетовый бархатный кафтан, почти закрывая широкие палевые шальвары, плотно облегал стройный стан, а лёгкое из белой шерсти покрывало, спускаясь с затылка мягкими складками, обрамляло лицо и ниспадало на плечи. Появление её во дворце вызвало общую волну восхищения. Как только начались танцы, император Николай Павлович направился к Наталье Николаевне, взяв её за руку, повёл её к императрице и сказал во всёуслышанье: «Смотрите и восхищайтесь!» Царь не отходил от неё ни на минуту, а императрица заказала для будущих поколений, как символ совершенства, портрет прекрасной Ревеки.
Имя Ревеки не было чуждо Наталье Николаевне Гончаровой. Её дед Абрамович основал при Петре Первом полотняный завод для пошивки парусов. Дворянство Гончаровы получили совсем недавно при Екатерине Второй.
Покорив царский двор, Наталья Николаевна приступила ко второй части своего замысла. Не советуясь и не прося ни у кого денег, она связывается с мастерами гранильной фабрики в Петергофе двумя братьями Александром и Львом Пермогоровыми и заказывает надмогильный памятник мужу. Выбор на них пал не случайно: они были выходцами из Голландии, им не нужно было объяснять значение шестиконечной звезды на могиле. В январе 1841 года готовый памятник на девяти подводах был доставлен в Святогорский монастырь.
В мае месяце 1841 года Наталья Николаевна с детьми впервые приехала в Михайловское на могилу мужа. Псковский губернатор нанёс ей визит и привёз в подарок стихи собственного сочинения.
В тени дерева в Святых горах,
Близ храма, скромная могила
Любимого поэта прах
Покоем вечным осенила.
И крест без надписи стоит,
Зарос травой в забвеньи диком.
Но сердцу что-то говорит
Здесь о родном и о великом…
И скоро гордый Мавзолей,
Украсив холм уединённый,
Укажет, где в тени ветвей
Лежит поэт наш вдохновенный.
Место захоронения находилось на узкой полоске холма между почтовым трактом и глухой церковной стеной. Место для кладбища неподходящее: холм обваливался, плыл. Могилу со времён захоронения никто не посещал, к ней вообще трудно было добраться; она, об этом пишет Псковский губернатор, даже не была обозначена именем Пушкина.
Сооружение памятника оказалось делом весьма сложным. Гроб Пушкина пришлось вынуть из могилы и установить в подвале церкви. Работы продолжались всё лето, руководила ими Наталья Николаевна. В августе месяце памятник стоял на месте. Когда всё было готово, в сентябре месяце «на поклонение к живой и мёртвому» приехал в Михайловское только П.А. Вяземский.
В 27 выпуске «Михайловская пушкиниана» за 2003 год исследователи Д. Гдалин и М. Иванова пришли к выводу, что «события, связанные с заказом и изготовлением надгробного памятника, происходят после 31 декабря 1839 года», то есть после возвращения Натальи Николаевны в Петербург, после бала в Аничковом дворце. «Утверждения многих авторов о более ранних сроках работы над надгробием не нашли подтверждения и должны быть оценены как недостоверные». «Документальных сведений об авторе эскиза не сохранилось», однако «к первому марту 1840 года он уже существовал». «Изготовление памятника осуществлялось полностью за счёт его вдовы», «опекуны не нашли возможным изыскать 3 тысячи рублей, не урезая при этом отчисляемых ей сумм, и это не делает им чести».
Существует мнение, что спроектировали памятник Строганов, Жуковский, Вяземский, Тургенев, Вильегорский, и под их руководством он был изготовлен. Эти люди настолько боялись царя, что даже в самых смелых мыслях не могли позволить себе изобразить сионистский символ на могиле своего друга в разгар лютой антиеврейской реакции Николая Первого.
В письме к другу Пушкина Павлу Нащёкину Наталья Николаевна пишет: «Сердечный обет, давно предпринятый мною, выполнен. Могила мужа моего находится на тихом, уединённом месте, местоположение не так уж величаво, как рисовалось в моём воображении: сюда прилагаю рисунок, подаренный мне в тех краях. Вам одним решаюсь сим жертвовать…» (Рисунок землемера Иванова. 1837 год.)
Сердечное обязательство конкретизировано и даётся самым близким людям. Во второй половине 1836 года травля Пушкина достигла зенита. Не случайно появляются стихи о родовом кладбище «Когда за городом задумчив я брожу…», «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» и, совсем близко к трагической развязке, «Напрасно я бегу к сионским высотам, грех алчный гонится за мною по пятам…» В этих стихах заложены мотивы памятника. Обелиск на могиле Пушкина архитектурно соответствует «Александрийскому столпу»; «сионские высоты» взаимосвязаны со щитом Давида. Во все века, в том числе и в 19, щит Давида был известен как символ иудаизма, именно он изображён на обелиске. Часто свои стихи поэт сопровождал рисунками. Поэтому не трудно догадаться, что Наталья Николаевна имела эскиз памятника, нарисованный её мужем, и дала «сердечный обет» установить подобный на его могиле. Братья Пермагоровы помогли приспособить эскиз для изготовления. Памятник сделан из светлого мрамора. Устремлённый в небо обелиск со щитом Давида в лавровом венце выше средней линии впитал в себя прадедушку Авраама (Петровича) и прабабушку Сарру (Ржевскую), поэму «Монах» - Пушкину тогда было 13 лет, ермолку в 18, может быть, и раньше, и до конца жизни, «Руслан и Людмила» в 20, музу в «израильском платье» в 21 году, «лавки грязные жидов» и стремление провести свою жизнь «в Париже Ветхого Завета» в 24, «Талисман» - кольцо с надписью на иврите в 25 лет и до конца жизни, «В еврейской хижине лампада» в 27, «Шестикрылый серафим» и «Моя родословная» в 30, «Скупой рыцарь» в 31, «Когда владыка ассирийский» в 36, «Напрасно бегу я к сионским высотам» в 37… История России на могиле Пушкина.
Нижняя часть обелиска покоится на небесном своде из двух арок – на каждой по десять шестиконечных звёзд. Небесный свод в шестиконечных звёздах не редкость в древних еврейских склепах захоронениях и означает единство, монотеизм.
Над звёздами – скрещённые, обращённые к земле факелы подчёркивают торжественность и преклонение. Урна под сводом – старинный символ захоронений погибших в битвах героев, плащ на ней символизирует связь с жизнью. Свод опирается на массивный цоколь из полированного лабрадора. На нём надпись:
Александр Сергеевич
Пушкин
Родился в Москве 26 мая 1799 года
Скончался в С.-Петербурге 29 января 1837 года
Шестиконечные звёзды и факела вытесаны в мраморе и неотделимы от памятника. Все элементы в памятнике символичны, даже число шестиконечных звёзд 21 означает совершенство и мудрость, а в картёжных играх – выигрыш.
Изготовление столь символичного памятника Наталья Николаевна смогла осуществить только с молчаливого согласия царя. Не мог Николай Первый не знать, что делают в Петергофской гранильне, но закрывал глаза.
Время появления креста в верхней части обелиска неизвестно, долгое время памятник стоял без креста. Смотритель музея Семён Гейченко писал, что уже после изготовления памятника царь приказал «присочинить христианский символ на этом прожекте». В книге «Свято-Успенский Святогорский мужской монастырь Псковской Епархии» крест на могильном памятнике Пушкину не показан. На гравюрах 1880 года показан крест, а шестиконечный щит Давида превращён в семиконечную звёздочку для украшения, в некоторых книгах она названа Вифлеемской….
Осенью 1841 года Наталья Николаевна навсегда покинула Михайловское и больше на могилу мужа не приезжала. Не потому, что забыла. Место не соответствовало памяти о человеке.
Через три года она вышла замуж за генерала П. П. Ланского. Царь прислал ей на свадьбу в подарок великолепный бриллиантовый фермуар, а когда родила – приехал на крестины.
«Я слышала, что один из дней недели, именно пятницу (день кончины поэта – пятница 29 января 1837 г.) она предавалась печальным воспоминаниям и целый день ничего не ела». Правнучка Пушкина, Наталья Сергеевна Шепелёва, вспоминает: «Мой дедушка, Александр Александрович Пушкин, очень любил мать. В молодости, офицером, даже в ту пору, когда он был уже женат, сын поэта каждую субботу проводил у Натальи Николаевны. Суббота была для них днём памяти».