Жирную точку в явном завершении реформаторского цикла в России поставили выборы 2000-2004 годов и дело Ходорковского. Не пора ли, среди прочего, задаться вопросами о реальных итогах прошедшего пятнадцатилетия? Для СССР конца 1980-х годов определяющей была работа массмедиа. Социологические опросы тех лет фиксировали позитивную оценку демократических перемен в печати, радио, на телевидении - ослабление цензуры, проведение дискуссий на актуальные темы с прежде недопустимых точек зрения, расширение круга участников полемики, активизацию позиций зрителей и слушателей.
Доверие к медиа в 1989 году было более высоким у образованных групп, в среде городской интеллигенции (89%). Лучшим журналом называли "Огонек", а лучшей передачей года - "Взгляд" (50%). Но к 1999 году на телевидении вместо информационных программ начинают преобладать развлекательные: боевики, детективы, женские сериалы. Именно они лидируют в процессе массовизации вкусов. В это время происходит заметная переоценка свобод, роли президента, думы, судебной системы. Внимание концентрируется вокруг электоральных кампаний 1995-2000 гг. В небывалых ранее масштабах и с всё нарастающей массированностью растет техника манипулирования.
Растёт приверженность государстенничеству и авторитаризму, делается упор на "интересы коренной нации", нарастает подозрительность по отношению к Западу и демократии во всех слоях российского социума. Первым в ряду средств массовой информации оказался телевизор, который сумел быстрее переориентироваться на массово-развлекательные функции. Доля журналистов, а также людей, настаивавших на независимости СМИ, искусственно занижается. Подавляющая часть россиян вообще не относит ограничение политических свобод в России к наиболее острым проблемам, не видит в поведении властей ничего угрожающего.
Сегодня готовность уступить оставшиеся общественные свободы в пользу государства выражает в среднем около половины российского населения. Его симпатии отнюдь не в пользу достижений, достигнутых, казалось бы еще недавно, в период гласности и перестройки. Дело тут, разумеется, не в "слабой" памяти, а в воскрешении старых мифологем, приверженность прежней советской системе, временам единоличного вождя, "собственного российского пути", дистанцирования от "враждебного" Запада, в избегании ответственности за происходящее.
По данным исследования, организованного Roper Starch Worldwile в 1997 г., важнейшими для себя ценностями граждане США назвали: 1) "честность" (45%), 2) "самоуважение" (39%), "свободу" (36%). Таким же назван порядок в Польше и других странах Запада.
В России ценностные приоритеты выстроились иначе: 1) "общественный порядок" (26%), "обеспеченность" (24%), "честность" (22%), "социальная справедливость" (18%) и только потом "свобода" (17%). "Свободу" поставили на первые места в Казахстане (но "честность" здесь, как и в России, среди наиболее значимых ценностей не фигурировала).
На Руси - и прошлой, и советской, и нынешней - базовыми ценностями остаются институты тотальные и репрессивные - армия, тайная полиция, органы внутренних дел. Вопреки вывескам Дума, суд, политические партии остаются архаическими по форме и функциям установлениями, деятельность и влияние которых по-прежнему определяется конкретными персонами и предоставленными им высшими постами. Это не элита, а номенклатура.
Представления о "порядке" поэтому ограничиваются для россиян устаревшими формами неотрадиционалистского авторитета. Его воплощает царь, вождь, который выше всех властей: он может "задать перцу" каждому (пресловутый президентский "цугундер"). События вокруг ЮКОСа недвусмысленно показали россиянам, во что сегодня ценится свобода и право у них в стране. Здесь поступают по принципу "забыть - повторить - вспомнить - разъяснить загранице". Забыть - будто бы забыли, повторить - кажется, что повторили. Осталось разъяснить загранице.