Дорогие коллеги! Проголосуйте за нас пожалуйста и тогда к моей первоклашке придет Дед мороз! А то она у меня что-то болеет все, недавно в обморок упала после уроков. Сейчас обследуемся, третью неделю на больничном по уходу с ней сижу! Хочу добавить ей позитива. Представляю, как она обрадуется!!! заявка № 663. Мы на третьей странице.
Сайт www.feldsher.ru, форум, 17.12.06
Проголосовавшим коллегам, откликнувшимся на этот призыв, посвящается…
30 декабря…
07:44
На окошке у заправочной, рядом с приклеенными скотчем к стенке нормативами расхода этилового спирта и угрожающими объявлениями о выдаче новых шприцов только при предъявлении использованных, появилась маленькая бумажка – бланк сообщения в поликлинику, исписанный на обороте. Текст был написан шариковой ручкой.
«Уважаемые коллеги. Моя дочка сейчас лежит дома и болеет катаральной ангиной. По этой причине она пропустит праздник, который организует для детей классный руководитель. Она так хотела увидеть Деда Мороза, а теперь будет вынуждена лежать дома. Я никак не могу ее утешить. Ребенок постоянно плачет, и, мне кажется, что Новый Год для нее безнадежно испорчен, как и для меня. Пригласить домой Деда Мороза (я узнавала) стоит от 8000 до 10000 рублей. Я вас всех очень прошу – помогите финансово, кто сколько может, моему ребенку. Пожалуйста!»
Ниже стояла подпись – «врач Елизарова О. Г».
Первой надпись увидела Мила, прибежавшая раньше времени с утра, благо маршрутчик принципиально отказывался ехать меньше 140 км/ч.
- Яна!
- Что? – отозвалась фельдшер заправочной, позевывая.
- Это что?
- Не видишь, что? Ольга повесила. Всю смену как в воду опущенная ходит, сама не своя. Я ее и уговорила написать. Будешь скидываться?
- Да куда я денусь? – удивилась Мила, шаря по карманам. – Вот, полтинник есть. Куда?
- Сюда! – Яна протянула заклеенную скотчем коробку из-под перчаток, с прорезью в крышке.
Мила аккуратно впихнула банкноту.
- Эй, а пишешь зачем?
- Как – зачем? – удивилась Яна, поднимая глаза от расходного листа, куда она внесла фамилию и инициалы Милы. – Порядок быть должен.
- Не смей! – возмутилась девушка. – Не дай Бог Геннадьевна увидит, будет потом с благодарностями приставать.
- Ну и что?
- А ничего! Не люблю я этого.
- Шшшш! Вон она идет.
Мила торопливо упорхнула из заправочной.
- Здравствуйте, Ольга Геннадьевна, - долетел до Яны ее голос.
- Привет, Милочка…
Елизарова тяжело вошла в заправочную, слегка покачиваясь после ночи.
- Загоняли? – участливо поинтересовалась фельдшер.
- Да так… - врач нерешительно потерла переносицу. – Ян, давай снимем, а? Ну чего позориться-то?
- И думать забудь! – вскинулась Яна. – Я тебе сниму! Ребенка хоть пожалей.
- Стыдобища это… как нищая, выпрашиваю...
- Не выпрашиваешь, а просишь помощи. А это разные вещи.
- Да все одно, - махнула рукой Ольга. – Как в глаза людям смотреть потом?
- А вот так и будешь. Тебя все сутки о помощи просили, и не краснели даже! Ты чего вдруг застеснялась?
- То ж больные…
- А дитё твое – здорово? Вот то-то же! – непререкаемым тоном подвела итог Яна. – Если свои же не помогут, кто тогда? Давай, сдавай смену и иди с Богом, я дальше сама разберусь.
В заправочную вошел доктор Ованесян.
- Я душу дьяволу продам за ночь с тобоооооой! – громко пропел он. – Ай, Янушка, снова ты, душа моя! Судьба это!
Елизарова торопливо отвернулась.
- Все языком болтаете, Аршак Суренович, - фыркнула фельдшер. – А женились бы давно.
- Мне жениться нельзя, жена не разрешает.
Внезапно Ованесян осекся, уперевшись взглядом в бумажку. В заправочной наступила тишина. Ольга Геннадьевна почувствовала, как алеют ее щеки.
Прочитав, педиатр полез в карман куртки и достал две сторублевые бумажки, аккуратно просунул в ячейку решетки. Затем, поколебавшись, обнял Елизарову сзади, уколов щеткой отросшей за сутки щетины в шею.
- Если что, вызывай меня из дома, Олька. Даже в Новый Год – на такси приеду, слово даю.
И вышел из помещения заправочной. Следом за ним торопливо ушла Елизарова.
08:15
Началась пересменка, и заправочная наполнилась народом. Бумажка, разумеется, привлекла к себе внимание.
- Яна, три баралгина, два эуфиллина, четыре физраствора, шесть «десяток» и сотню для Геннадьевны сдаю, - первым открыл сбор Серега.
Фельдшера одобрительно загомонили. Следующей, краснея, пятьдесят рублей сдала Анечка Демерчян. Расходный лист украсился третьей фамилией.
- Оба, у Ольги лялька заболела? – удивился Вертинский. – Недавно же только ее видел. Яночка, вот, тоже сотню дам.
- Ууу, жмот, - фыркнула Валя Холодова, пихая его локтем. – Подвинься. Ян, на, триста. Я не «четырнадцатая», зажимать не обучена.
- Хорошо ночью поработала, - засмеялся Антон. – В гостинице или под гостиницей?
- По гостиницам не шляюсь, - надменно сказала Валя, разворачивая свою расходку. – Только по вокзалам.
- И кто ж там такой щедрый?
- Я девушка честная, поэтому беру дорого. Отвали, сказала, дай заправиться!
Фельдшера подходили и уходили, оставляя, кто сколько мог от заработанных за смену денег в коробочке из-под перчаток. После окончания пересменки одна сторона расходного листа была полностью исписана аккуратным почерком Яны. Всего двадцать семь фамилий.
После того, как все бригады вновь заступившей смены разъехались по вызовам, в заправочную зашла старший фельдшер, прошлась по ячейкам, проверяя, не оставил ли кто там постельные принадлежности, заглянула в баки для использованных игл, на предмет присутствия на последних колпачков. Уходя, скользнула взглядом по объявлению, остановилась и перечитала.
- Маша!
- Что, Анна Валерьевна? – сменившая Яну фельдшер нагнулась к окошку.
- Это что такое?
- Елизаровой деньги собираем.
- Мы что, на паперти, что ли?
Маша закатила глаза.
- Это медицинское учреждение, - гневно отчеканила старший фельдшер. – Что больные скажут, если увидят? Кто разрешил?
- Да никто… сами.
- Сами! Детский сад, ей-Богу! Хорошо, Аркадий Михайлович не видел!
- Мне снять?
- Не надо. Елизарова повесила – пусть она и снимает.
Маша поджала губы и сделала вид, что увлечена чтением расходок.
- Сколько там набралось уже? – секунду спустя, понизив голос, поинтересовалась старший фельдшер.
- Три пятьсот, - сверившись с бумажкой, ответила девушка.
- О-хо-хо, - вздохнула Анна Валерьевна, доставая из нагрудного кармана халата сложенную вдвое купюру. – На, пусть будет четыре, для ровного счета.
- Анна Валерьевна!
- Тише! – строго произнесла старушка. – Не шуми, ради всего святого… Хотела себе к празднику духи купить, да уже ладно, перебьюсь пока. Бери, бери, да не пиши там много.
13:03
В обед в заправочную за ватой зашла диспетчер Надя, столкнувшись в дверях с заведующим подстанцией. Оба внимательно прочитали текст объявления.
- Тебе чего, Надюша? Ваты опять?
- Я сейчас, - девушка махнула рукой и побежала в диспетчерскую.
Маша недоуменно посмотрела на нее.
- Машунь, дай-ка мне эту бумажку, - попросил заведующий.
- Зачем, Резо Георгиевич?
- Дай, говорю.
Минут через десять Резо вернулся, помахивая сверкающим красным текстом листом, на котором была та же информация, что на бывшем сообщении в поликлинику, только отпечатанная на принтере крупными буквами.
- На, повесь, пусть смотрится по-человечески.
- Красотища, - улыбнулась фельдшер.
- Барахла не держим, - подмигнул заведующий. – На, у меня тут три сотни завалялось как раз. И Елизаровой скажи, если еще будет по восемь ЭКГ на каждом вызове снимать, я к ней домой сам вместо Деда Мороза приду! У станции бюджет не резиновый – столько пленки покупать. Если с работы попрут за перерасход средств, жить к ней пойду!
- Все шутите, Резо Георгиевич…
Заведующий ушел, повторно столкнувшись в дверях с запыхавшейся Надей, прижимавшей к груди плотный конверт.
- Значит, так, Мария. Держи – вся диспетчерская, старший врач, сестра-хозяйка и две санитарки.
- Ого!
- Все, давай вату и я побежала, там вызовов до черта.
[Здесь выложена разрешенная издательством часть произведения. Полностью его можно будет прочитать, приобретя книгу]