Глава 8. Самоубийство со странным финалом.
Дэн договорил и повесил трубку.
- Ты закончил? И мы как раз готовы! - крикнула Юлька. И вынесла Димку в коридор.
- Ты не сильно его замотала? Там тепло довольно - таки, - сказал Дэн.
- Это тебе тепло, - усмехнулась Юля, - ты здоровый конь, а ему два месяца. Близко к речке не ходите, ладно?
- Конечно.
Дэн положил фотоаппарат в коляску, к Димкиным ногам, и так все это, вместе с коляской, подхватил. Юлька открыла ему дверь. В подъезде наружную дверь открыла соседка.
- Слушай, Денис, какой же ты молодец, а наш Вовка боится ребенка на руки взять! Я смотрю, каждый день ты с ним гуляешь...
- Ну, у Юльки же госы скоро, а сейчас простую сессию сдать надо.
Соседка ушла наверх, продолжая восхищаться, а Дэн с коляской двинул в сторону набережной. Пошел по левой ее стороне, подальше от речки. Там много народу с колясками гуляло. Конечно, одни мамаши и бабушки. Дэн, впрочем, не комплексовал из - за этого. По пути фотографировал, если попадалось что - то ценное. Сегодня за час гуляния попался ценный вид на реку. Для этого, правда, пришлось бросить коляску и слезть немного со склона, ведущего прямо к воде.
Одно областное книгоиздательство заказало Дэну фотографии для подарочного альбома "Времена года". Это после того, как фотки Дэна заняли первое место на межрегиональном конкурсе "Мой взгляд". За альбом предполагался очень хороший гонорар. Уже готовы были "Осень"и "Зима", "Весна" - на стадии окончания. А "Лето" - впереди. Сейчас заканчивался апрель.
Юлька и Дэн предполагали на гонорар купить компьютер.
Дэн вернулся с коляской тем же путем - неся ее в руках вместе с ребенком и фотоаппаратом. Дверь открыл бесшумно. Ребенок спал, и Юлька дома тоже спала с книжкой на груди. В принципе, она ночью высыпалась. Димка был спокойный и спал всю ночь. Но все равно она вставала кормить его, перебивала сон, и из - за этого была бледная и усталая на вид.
Дэн оставил Димку спать в коляске, а сам прошел в ванную и стал заливать стиральную машину. Потом, пока пеленки крутились, просматривал вчерашние готовые снимки. Они были для газеты. Три он отложил, как удачные. Еще три - под вопросом. Остальные - в мусорку.
Юля проснулась.
- Ой, ты опять стираешь? Зачем... еще есть пеленки, а я бы утром постирала.
Он посмотрел на нее юмористически и не сказал ничего. Юлька за два месяца постирала раза два. И то - свои вещи, а не Димкины.
- Ладно, я пойду тебе в награду хороший ужин сделаю.
Вечер прошел обычный - хороший ужин, потом вдвоем искупали малыша, потом попытались смотреть кино, и уснули оба под телек. Дэн проснулся и растолкал Юльку, чтобы шла в спальню.
Ночь выдалась такая идиотская, что утром Дэну казалось - это сон. В дверь постучали. Сонный и лохматый, в одних трусах, он пошел к двери, предполагая, что это - алкаши, перепутавшие его дверь с дверью бабки - самогонщицы.
На пороге стояли два мента, а между ними - Лика, мокрая с ног до головы, дрожащая и какая - то странная - сонная или пьяная.
- Здесь Андреевы живут? - спросил молодой лейтенант, наверное, моложе Дэна.
- Здесь, - сказал Дэн. - Вы потише, у нас ребенок грудной спит.
- Девушку знаете?
- Знаю, - растерянно ответил Дэн.
Он не видел Лику почти год. Она ни разу не звонила и не появлялась. Она же обещала - будешь жить с Юлькой - поссоримся навечно. А он с Юлькой и того хуже - расписался!
Юлька вышла тоже - жмурясь от света, в халатике поверх коротенькой рубашки. Увидела Лику и тотчас очнулась от всех снов.
- Пройти можно? - полушепотом спросил лейтенант.
- Можно, - недоумевающе ответил Дэн.
- Девушку мы полтора часа назад из реки выловили, - сказал лейтенант. - Разогнала мотоцикл и нырнула с ним вместе, около Черного моста. С целью суицида. Хорошо, недалеко патрульная машина стояла. Вытащили дурочку.
- А мотоцикл потонул, - добавил второй мент.
- Ее на скорой откачали. Она пьяная была до чертиков. Промыли желудок, а потом снова нам звонят. Говорят - утопленница ваша в порядке, только забирайте ее, буянит страшно. Она нам сказал, никого родственников нет, только ваш адрес назвала.
- Все у нее есть, - сказал Дэн. Лика не смотрела на него. Зевала.
- И родители, и муж.
- А вы ей кто? - спросил лейтенант.
Дэн замялся. Юля сказала:
- Я подруга ее.
- Ну, так оставим вам? Или адрес родителей скажете?
- Оставляйте, - сказала Юля, - мы ее утром отвезем.
- Она сейчас уснет, ей в больнице укол воткнули, прямо через рукав.
Милиция уехала, а Юля пояснила недоумевающему Дэну:
- Мне родителей жалко, они же чокнутся от такого сразу!
Она взяла Лику за руку и перевела в зал. Посадила на табуретку. Лика была вся мокрая и диван бы замочила.
- Надо ее переодеть, - сказал Дэн, - она дрожит, как Бобик.
- Ясно, не июль месяц, - сердито согласилась Юля. Пошла и принесла свою фланелевую пижаму и шерстяные носки.
- Давай, раздень ее.
- Я?! - спросил Дэн.
- Ну, не я же, - спокойно ответила Юлька.
Дэн раздел Лику без всяких эмоций. Впрочем, едва увидел ее белое тело, эмоции набросились безжалостно.
- Трусов не носим, - с насмешкой сказал Юля, - конечно, надо попроще!
Дэн молча одевал Лику, а Лика уже почти спала.
Юля стелила на диване, когда захныкал в спальне Димка. Юлька пошла, принесла его и стала кормить. Лика открыла глаза - одни зрачки, черные, страшные, но трезвые.
- Вы не сердитесь. что я ваш адрес сказала. Я не знаю почему. Подсознательно.
- Ничего страшного, - ответила Юля. - И не надо, чтобы родители знали. Мы никому не скажем.
- Я пойду ей чаю согрею, - сказал Дэн, - она простудится, на фиг, насмерть.
Пока его не было, Лика только одну фразу сказала Юльке:
- А ты благородная... или притворяешься...
- Я просто нормальная, - ответила Юля.
Пришел Дэн. Лика снова открыла один глаз. Посмотрела на Дэна и на Юльку, которую сосал ребенок.
- Фу, какая гадость, - сказала Лика, - лучше бы ты аборт сделала. Если вакуум - аспирация, то и не больно. Я даже ничего не почувствовала.
И она уснула окончательно, чая не дождавшись. Дэн перенес ее на диван, замотал одеялом.
Юлька от Ликиных слов прижала к себе Димку, как будто ей предлагали убить его сейчас. И поцеловала его в лобик. Дэн потом тоже его поцеловал. Потому что Ликины слова и его испугали.
Они ушли в спальню и погасили свет. В темноте только Димка посапывал в своей кроватке. Юлька вдруг прижалась к Дэну и взяла его руку.
- Что ты, Юлечка? - спросил он шепотом.
Она со вздохом прижала его руку к своему животу. Их тайные мысли стали явными. Почему - то это странное соитие глубокой ночью инспирировала Лика. Дэн одной рукой стянул с Юльки трусики. Она помогала ему. Все ее движения были странно резкими, жаркими, порывистыми. Она забросила обе руки Дэну на шею. А он, лежа на боку, проник рукой в мягкую и влажную сердцевину. Юлька снова вздохнула прямо ему в ухо. От его прикосновений живот ее сам собой сокращался. Потом Дэн отбросил одеяло, перевернул Юльку на спину и сполз к ней между бедер.
Лика спала дурманным сном и не знала, что вызвала такие страсти за стенкой. Дэн и Юля сами не смогли бы объяснить, что на них нашло.
Короткий и жгучий укол, от которого Юлька невольно подавленно вскрикнула. Потом оба уснули мгновенно.
Лика спала до одиннадцати утра. Была суббота, и Дэн с Юлей никуда не шли. Поэтому Дэн мог спокойно позвонить Леонардо. Он был не уверен, что Леонардо дома. Может, в Москве? На крайний случай оставались Ликины родители. Но, благо, Леонардо оказался дома.
- Вот зараза! - сказал он, когда Дэн рассказал про Лику. - А я всю ночь не спал из - за нее!
- А чего это она так? - осторожно спросил Дэн.
- Музыку ее не заценили на конкурсе, вот заёб и пошел. Две недели пьет. Я ее уже кодировать хотел. Какой ваш адрес?
Леонардо приехал, и немножко затормозил на пороге, узнав Дэна.
- А... это ты? А я и не въехал, какой это Андреев...
Не извинился. Спросил, где Лика.
Сел около Лики и потряс ее за плечо:
- Эй, рота, подъем!
Дэн невольно наблюдал за ними. Леонардо был старше его. Может, красивее. Крашеные, точнее - колорированные волосы. В брови - два железных шарика. Одет в красную футболку, определенно фирменную.
- Ленька, ты? - сонно спросила Лика. Села в постели.
- Ой, а как я сюда попала?
Она посмотрела на Дэна и Юльку. Узнала их. Вспомнила.
- Ну, ты устроила мне, Маркиза ангелов! - сказал Одонич с усмешкой. - Такого натворила, ****а с ушами!
- Я Харлей утопила, - хрипло сказала Лика.
- Хрен с ним, с харлеем. Ты сама - то чуть не накрылась, дурочка моя глупая, крейзи...
Он развернул пакет, вытащил голубые джинсы, белую майку с блестками, белые шлепанцы.
- Вот, сейчас одену тебя и поедем домой. Там поспишь. А завтра - к Аркадию на дачу. Он звонил. Есть уже рецензии на фильм, и о музыке хорошо пишут.
- Правда? - спросила Лика.
- Что, Аркадий врать будет, маркиза?
Он без стеснения раздел Лику при Дэне и Юльке. Дэн ушел на кухню. Юля за ним.
- Прикольно, - сказала Юля, - он ей тоже трусов не привез!
Она сняла с веревки в ванной Ликины мокрые вещи. Отдала в прихожей Одоничу.
- Спасибо вам, - сказал Леонардо. - С меня ресторан.
Лика посмотрела из - под тяжелых ресниц хмуро на Дэна. Ничего не сказала. Пошла за Одоничем, пошатываясь.
Прошла неделя после безумной ночи. По субботам Дэн и Юля ездили с ребенком к родителям Юли. Оттуда Юлька позвонила своим девкам, а Дэн - Артему. Тосик был в рейсе. Родители Юльки охотно возились с Димкой, пока молодые трепались, хохотали и дурачились. Сегодня Нельке и Лильку пришла в голову больная идея вытащить Юльку на дискотеку.
- Я не пойду, - сразу сказал Дэн, - в гробу я это видал. Иди, если хочешь, Юлька.
- А как ребенка кормить? - спросил разумный Артем.
- Я его перед уходом покормлю, - ответила Юлька, - и сцежу в бутылочку. Через два часа вы сами его покормите. Покормишь, Дэн?
- Как делать нечего.
- А там я вернусь. Я же ненадолго. Я сто лет не танцевала, елки!
Мать Юльки поворчала, что к бутылочке приучать не стоит, но Юлька уже вертелась перед зеркалом и болтала весело с девками. Она легко влезла в джинсы, которые носила до родов, и которые валялись у матери в шкафу. Дэн вдруг вспомнил, что в этих джинсах она была, когда ушла от него из - за Лики.
Дэн с Артемом прекрасно провели время, с пивом и картами. Еще поболтали про компьютеры, поскольку Артем себе уже купил, а Дэн собирался купить. Мать Юльки сама покормила младенца. А Юля с девками вернулись - еще и двенадцати не было. Хохочущие, довольные до жопы.
- Ой, Дэн! Чего я тебе сейчас расскажу! - закричала Юлька.
- Кого мы встретили! - закричала Лилёк.
Юлька плюхнулась на диван к Дэну и чмокнула его в щеку.
- На наше диско приперлись эти утопленники - Лика эта придурочная и ее Одонич. И давай нас угощать, с нами тусоваться. Лика говорит - мы как раз отмечаем мое второе рождение. Вот и ты кстати! А с ними куча друзей...
- Там такие друзья, обоссышься, - добавила Нелька.
- Да, - продолжила Юля, - три девки еще с ними и парень. Одна с Ликой, типа подруга ее, вместе учились в музыкалке, и в Москве общаются. Блин, Дэн, ты б видел, как она одета!
Юлька, Нелька и Лилёк заржали дружно.
- Юбка черная, вся прозрачная. Трусы под юбкой белые, а на жопе крестик нарисован, как в компе, знаешь, которым окно закрывают...
- А че? Оригинально, - сказал Артем.
- Кофта тоже вся прозрачная, лифака нету, на шее цепь, как от коровы...
- Это, Лика говорит, моя лучшая подруга, мы в классе скрипки учились, - снова влезла Нелька.
- Эта подруга достает пачку денег, не вру, пачка прям, и говорит - я всех сегодня гуляю, мне муж зарплату выдал за то, что я его жена!
- Мы и гуляли, а что, отказываться, что ли? - спросила наглая Нелька.
- Я - то вижу, - сказал Дэн, - обожрались, за километр спиртом пасет.
- Мы шампанское пили! - обиженно сказала Нелька. - Кстати, эта подруга писательница.
- Да, - продолжила Юля, - имя такое чудное - Мэл Дорецкая.
- Что - то я таких не слышал, - сказал Дэн.
- Она еще не печатается. Только пишет. А какой у нее хахель! Туши свет, бросай гранату!
Девки стали рассказывать хором, а Нелька вытащила из сумочки обрывок сигаретной пачки и показала ребятам:
- Смотрите! Нарисовал меня фломастером. Прямо фотка!
И правда, на картоне был вылитый Нелькин портрет.
- Художник, что ли? - спросил Артем.
- Художник. В ухе серьга такая, как ящерица. Выйдем на улицу, Лика, Одонич и Нелька курят, а он все нюхает какую - то хрень. Мэл ему говорит: "Артист, тебе не хватит?" А он говорит: "Бесценная, мне еще не вставило!"
- Вот ты, - сказала Юлька Дэну, - ни разу в жизни меня Бесценной не назвал!
- Ладно, нанюхаюсь кокаина, и тоже назову, - усмехнулся Дэн.
- А остальные две девки реальные лесбиянки, - сообщила Лилёк, - одна высокая, с длинными волосами, вторая - стриженая такая. Целуются прям при всех.
- Я бы посмотрел такое шоу, - сказал Артем, - а ты, Дэн?
- Во живут люди! - сказал Дэн, посмеиваясь. - Бабло есть и на кокаин, и жене платить за то, что она с ним живет!
- Мэл Саньке не жена, - поправила Нелька, - у нее муж в Деревцах живет, он мент. А Санька ей любовник.
- Бля, больше не пойдете никуда, - сказал Артем, - дурной пример, и вообще датые пришли, все такие непорядочные!
Нелька дала ему по башке и сказала, что компания ей понравилась - они слегка чокнутые, но одаренные.
Юля потом дома сказала Дэну, что она была о Лике худшего мнения.
- А она мне без всех сказала - прости меня за Дэна, я больше на него видов не имею, я поклялась. И вообще - он слабый и бесхарактерный, а ты - благородная. Дэн промолчал. Стоит ли Лике так верить, Юля? Лика сама себе не доверяет.
А в понедельник, когда он вернулся с работы, из зала слышались громкие женские голоса. Это оказались не Юлькины девки, а та самая компания, которую девки встретили на дискотеке. Без кавалеров. Лика, и еще три особи. Все четверо одеты, как будто в диагнозе записана шизофрения. Юля чем - то их угощала. Точнее, они Юлю угощали - на столе была груда фруктов: груши, персики, киви и даже растерзанный ананас, на блюде - нарезанный торт, рядом - бутылка какого - то зелья.
- Здравствуйте, - сказал Дэн.
- Привет, - сказала Юля, - вот девчонки заехали к нам. Садись с нами, выпей рюмочку, и я тебя покормлю. Знакомься - это Мэл... это Юльчик... это Виталия.
Мэл была блондинка с крупным ртом, тощенькая и видно сразу - нахальная до предела. На ней была коротенькая футболка, изорванная поперечными лохмотьями, на лбу повязана клетчатая косынка, на ногах - шорты и босоножки с гигантской платформой, разрисованной вручную психоделическими красками.
- Хай, - сказала она.
Юльчик была одна из лесбиянок, высокая, тоже очень худая, в джинсах с красной индейской бахромой и какими - то сумасшедшими серьгами в ушах.
- Мир вам, - чуть насмешливо сказала она.
Виталия, подружка Юльчика, была Дэну знакома - он видел ее в ночном клубе, куда ходил с Ликой. Коротко стриженая, чернявая и глазастая. Одета во все черное.Она просто кивнула Дэну и взяла Юльчика за руку, словно Дэн мог на ту претендовать.
Лика посмотрела Дэну прямо в глаза. Он этот взгляд помнил. Зрачки впиваются, как сверла.
Мэл встала и без стеснения смерилась ростом с Дэном:
- Метр восемьдесят семь. Кинг сайз! Ростом с моего мента.
- У меня метр восемьдесят девять, - спокойно возразил Дэн.
Юлька засмеялась самодовольно и побежала на кухню, принести подходящей для Дэна снеди, а Мэл взяла бутылку:
- Набуровить дозу?
Дэн посмотрел на бутылку:
- А это что?
- Ром, - пояснила Мэл и подмигнула, - который пили пираты Бискайского залива.
- Можно, - согласился Дэн.
Ром оказался крепким, липким и вонючим.
- Фу, одеколон какой - то, - сказал Дэн, - и как вы это пьете, девки!
- У тебя всегда были плебейские вкусы, Дэнни, - сказала Лика.
- Да, - кивнул Дэн, - вот такое я чмо.
Девки заржали, все, кроме Мэл.
- В тебе необычный стержень, - сказала она спокойно, - это видно.
- Рентгеновский взгляд? - спросил Дэн.
- Жизненно опытный взгляд, - ответила Мэл, - сердцевина интересная, а оболочка - фальшивая. Ты сам себе придумал имидж Иванушки - дурачка.
- У меня нету имиджа, - сказала Дэн, - что ты, подруга! Вот у вас у всех имидж - я понимаю, зашибись. Я вас обязательно сегодня щелкну, надо только контекст подобрать.
- Я вам говорила, - сказала Лика, - Дэн - авангардный фотограф.
- Я знаю, - сказала Мэл, - я видела на выставке в Смоленске. Выброси свою оболочку, парень. Она тебе не идет и тупо придумана. Без фантазии.
- Не оболочка это, а врожденное плебейство, - проворчала Лика. И налила всем по рюмке пиратского пойла.
Девки выпили без закуски. Мэл посмотрела снисходительно на Лику:
- Маркиза, не обзывайся! Ты сама не в своем имидже живешь. Я тебе давно говорила.
- А я заново родилась, - возразила Лика, - я теперь хорошая, белая и пушистая! Выпьем! За хозяина!
Тут Юлька пришла с тарелкой макарон с мясом. Поставила перед Дэном. Пить не стала, только пригубила рюмку:
- Мне скоро ребенка кормить, что ж, он будет проспиртованное молоко сосать?
Девки засмеялись, а Виталия наивно спросила:
- А зачем его сейчас кормить? Еще не вечер...
Все засмеялись уже над ней, а потом Виталия сказала, что она хотела бы родить, но как - с мужчинами она органически не может!
- Ну, один раз - то можно потерпеть, - сказала Юля.
- Ни за что! - Виталия даже глаза зажмурила от ужаса.
- Девчонки, можно я спрошу? - сказал Дэн. - Пусть Лика опять скажет, что я плебей, мне по фигу. Как это у вас делается? У вас же, простите, нету ни фига. Как осуществляется процесс?
- Оральные и мануальные ласки, - важно ответила Юльчик, - а самое главное - состояние души. Женщина вся инструмент любви, а в мужчине для любви ничего нет. Мужчины - чувственные, но грубые животные. Им не дано понимание высокого чувства.
- Начинается, ****ь, - с отвращением сказала Лика, - любовь - морковь, грезы - слезы...
- Лика, гетеросексуальным людям этого не понять, - ответила ей Юльчик. И обняла Витальку одной рукой.
Дэн с интересом на них посматривал. Компания уже казалась не идиотской, а привлекательной.
- Слушайте, народ, я придумала! - воскликнула Мэл, - для Витальки, я имею в виду! Надо просто ввести сперму. У кого - нибудь одолжить. Или купить. И подсчитать залетный день.
Юля захохотала, Дэн тоже. А Виталька серьезно сказала:
- Это надо у кого - то знакомых просить, не с чужими же связываться. Вдруг какой - нибудь спидозник попадется.
- Ясен пень, - ответила Мэл, - у кого хорошая фактура?
- У Саньки, - насмешливо сказала Лика.
- Санька употребляет психотропные вещества, - спокойно сказала Мэл, - посему не подходит. Как насчет Леонардо?
- Я не ревнивая, - ответила Лика, - мне такого говна не жалко. Но у него же везикуляция сделана, Мэлка, глупая.
- И правда, я забыла!
- А вот у молодого человека хорошая фактура, - сказала Юльчик и кивнула на Дэна.
Юля закричала: "Нет!" Девки и Дэн засмеялись.
- Вот кто ревнивый, - сказала Виталька.
- Ну и хули смешного, - сказала Мэл, - я тоже ревнивая! Насчет Саньки только...
Все снова много смеялись, потом Лика встала и потянулась:
- Кто курить?
- Я, - сказал Дэн.
И получилось, что кроме них двоих на балкон никто не вышел.
- Надо бросить, - сказала Лика, пуская дым и не глядя на Дэна, - девки мои никто не курит. Такая гадость!
- И я хочу бросить, а не могу, - поддержал Дэн.
Голос у него был смущенный. Он не понимал ее игру в дружбу с Юлькой, опять он Лику совершенно не понимал.
- Лика, - спросил он, - ты сказала про везикуляцию... это перевязка семенных канатиков, да? А как же... от кого у тебя был аборт?
- От тебя, - спокойно сказала она, - а ты сомневался, что ли? Я больше ни с кем так не забывалась.
- Это тогда... значит, Юля оставила, а ты аборт сделала?
- Ну и что, надо было тоже оставить, что ли? Чтобы Ленька мне башку оторвал?
- Ты говорила, он не ревнует.
- Ну не до такой же степени, чтоб чужих детей принимать. И на хера мне эти дети, одна гадость от них...
Она сплюнула через перила.
- Я не имел в виду, чтобы ты с Ленькой жила...
- А, - Лика посмотрела на него презрительно, - ты бы хотел, чтобы я жила с тобой, а Юлька пусть бы избавилась, да? Вот так ты любишь своего сына, да? Хотел бы, чтобы его не было?
Дэн ничего не мог ответить. Она опять так все страшно перемешала в его душе, страшнее, чем всегда.
- Ладно, брось! - вдруг ласково сказала Лика. - Не грузись! Все прошло! Будем друзьями, и все. По - моему, это прикольнее, чем трахаться. Трахаться с кем угодно можно. А дружить - нет.
Они выбросили бычки и вернулись домой. Юля кормила ребенка, а девки наблюдали.
- Дашь потом подержать? - умоляюще попросила Виталька. - Такой холёсенький!
- Только не сразу, - сказала Юля, - он должен срыгнуть. Не на тебя же! А описать не сможет, он в памперсе.
- Блин, перестаньте, меня саму сейчас срыгнет, - сказала Лика. И налила рому, одной себе.
- Правильно, - сказала ей строго Мэл, - в одно рыло жрем. Грузимся. Обзываемся на невинное дите.
Лика налила ей тоже.
- Давай, хлопнем за дите.
Потом долгое время Дэн этих странных подруг не видел, хотя слышал временами - они повадились Юльке звонить. То Виталька, то Лика. Чаще всего Мэл. Та, видать, вообще была общительная, иногда Юлька трепалась с ней по часу. Это учитывая, что Мэл жила в Деревцах, и, следовательно, звонила по межгороду.
Потом Юля сдавала госы, а Дэн взял отпуск и сидел с Димкой. Юлька благополучно закончила свой институт, и, заморенная, бледная, худая, поехала к родителям на дачу, на парное молоко и свежие фрукты. У Дэна отпуск кончился, и он остался в городе. К Юльке добирался только по выходным, ловил там рыбу, загорал и делал фотки для "Времен года".
- Привет! - сказали ему на улице из машины.
Дэн обернулся и увидел сверкающий серебристый джип. За рулем сидел Одонич, а сзади - Лика и Мэл.
- Прыгай к нам! - вполне дружелюбно сказал Одонич. - Подвезем!
Дэн сел рядом с ним и сказал:
- Неплохая машинка. Привет, девчонки!
- Папа подарил, - ответил Леонардо, - на дэрэ. Неплохая, но капризная, блин. Тебя домой? Или с нами поедешь?
- А вы куда? - спросил Дэн.
Спросил для приличия. Поскольку, гда Лика, туда бы он и пошел, будь это хоть Лобное место.
- В наш апартамент, - ответил Леонардо, усмехаясь, - мне друг из Турции кальян привез. Хотим опробовать.
- Поедешь? - спросила Лика.
Дэн видел в зеркале ее глаза. Светлые и твердые, как льдинки.
- Можно, - согласился он.
Апартамент был в центре, в одном из старых сталинских домов, но с евроремонтом. В прихожей стояло чучело рыси. Во рту у рыси были зонтики. Над шкафом для одежды висела странная, но притягивающая взгляд картина. Девушка в прозрачной ткани, как бы сотканной из звезд, которые реально светились. Лицо у девушки было сильно смахивающее на Мэл.
- Это возлюбленный Мэл писал, - сказала Лика, проследив его взгляд, - клевая картинка, правда?
- Удивительная, - согласился Дэн.
В доме у Одоничей было вообще много удивительного. Например, в зале было оборудовано под ночной клуб. Стены задрапированы черной тканью со звездами и планетами. Под потолком висел зеркальный шар. Имелась барная стойка и крутящиеся стульчики. В углу был задвинут настоящий большой бильярд.
- Прикольно у вас, - сказал Дэн.
Никто, кроме него, не разулся. Ходили в обуви по коврам. Лика немедленно стала названивать куда - то:
- Закажу пиццу. А то потом на хавчик пробьет.
- Это вполне, - согласился ее Одонич, выдвигая в центр низкий столик с металлическим кальяном. Принес из недр бара топливо для кальяна - коробочку с липкой коричневой массой.
- Это что за радость? - спросил Дэн.
- Липучка, - пояснила Мэл, которая уже сидела на полу по - восточному. - Хаш!
Дэн так и предполагал, что они не простой табак курить собирались. Лика дозвонилась и тоже села, скинув нахально топик и оставшись в одном черном лифчике.
- Жара ****ая.
Очень скоро они уже посасывали мундштуки. На взгляд Дэна, удовольствие было сомнительное. Дым казался слишком едким и поступал медленно. К тому же Лика включила какую - то дебильную музыку клубного типа - нечто булькающее и бесконечное. Впрочем, остальные, кроме Дэна, реально балдели.
- Просто ты большой, - сказала Мэл, - тебе много надо.
Оказалось, тоже не очень много. Очень скоро все сомлели. У Лики глаза стали просто как стеклянные пуговицы. Она смотрела в пространство отсутствующим взглядом. Леонардо похохатывал над чем - то. А Мэл достала мобильник и набрала чей - то номер. Потом еще раз, еще раз.
- Ну и пошел ты в жопу! - злобно сказала она под конец. И бросила мобильник на диван.
- Что, опять недоступен? - спросил Одонич.
- И *** с ним, - Мэл снова засунула мундштук в рот и глубоко затянулась, - буду я из - за всех переживать...
- Его уже месяц нет нигде, - заметил Одонич, - это странно.
- Вы о ком? - спросил Дэн.
- Ни о ком, - ответила Мэл. И опять затянулась.
- О Саньке, - ответил Одонич, - ее художник. У них такая лав была, а потом он взял и пропал куда - то.
- Никаких лав! - ответила Мэл. - Секс, и только. Мне никто не нужен, я сама по себе, гордый волк не ходит стаей!
Одонич засмеялся уже обдолбанным смехом. А Дэн возразил:
- Любовь дает смысл жизни и вдохновение для творчества.
- Ба! - воскликнула Лика, которая до сих пор молчала и насасывалась. - Премьера фильма:"Смотрите, кто заговорил!"
- Да какими возвышенными словами! - издевательски подхватила Мэл.
- Я не Лермонтов, не Пушкин, я блатной поэт Кукушкин! - сказала Лика.
- Девки, зачем вы дразнитесь? - спросил миролюбиво Дэн. - Я сказал, как есть. Когда я влюблен, у меня фотки сами собой получаются. А когда нет, мне скучно, и ни одного сюжета придумать не могу.
- Это секс эппеал, - сказала Мэл, - зов пола. Вот и все. Любовь, ****ь, какая любовь, через полгода все надоедают друг другу до полусмерти.
- Мне - нет, - сказал Дэн, - я даже хотел бы забыть, но не получается.
От гашиша Дэн даже и забыл, что Одонич - муж Лики. Да Одонич и сам, видимо, забыл. Положил голову на колени Мэл и сказал:
- Мэлка, давай поиграем в безумную любовь на три часа.
- Типа, подружимся организмами? - засмеялась Мэл.
И нагло, прямо при Лике, поцеловала Одонича.
Дэн смотрел, совершенно обалделый. Одонич и Мэл растянулись на ковре, и Леонардо уже стянул с Мэл футболку, и целовал ее странно торчащие в разные стороны острые грудки. Дэн растерянно посмотрел на Лику. Лика подмигнула ему, продолжая сосать мундштук.
- Маркиза, блин, где у нас резинки? - спросил Леонардо. - Мэл вечно заморачивается, как будто я весь в инфекциях!
- В баре, за коньяками, - ответила Лика преспокойно.
Дэн сделал глубокую затяжку, чтобы не выглядеть глупо, но это, наверное, не получилось. Потому что дальше Одонич и Мэл никуда не ушли, как он ожидал, а тут же, на ковре и начали. Мэл подложила под локти восточный валик, а Одонич пристроился к ней сзади.
- Так я смогу поддерживать общение, - заявила она, - Дэн, что ты сидишь с таким охреневшим видом?
- А он дурак, - сказала Лика. И переползла к Леонардо поближе. Он обрабатывал Мэл со скоростью и ритмом отбойного молотка, а целовался в процессе с Ликой.
- Юноша у кальяна, вы отбиваетесь от коллектива! - сказала Мэл. - Это как - то не по - товарищески. Лика тоже должна словить свой кайф.
- Ему не позволяют высокоморальные принципы, - ответила Лика. - Ничего, Ленька и двоих потянет.
Дэн разозлился на нее, так как в жизни не злился. Встал, подхватил ее с полу и понес на бильярд. Она не сопротивлялась.
- Одуреть, ты злой, Дэнни, - сказала она, - сейчас затрахаешь меня насмерть, да?
Он и в самом деле вломился в нее со всей яростью, на какую был способен, но потом ярость сама собой пропала, скоро он уже ничего не соображал, а Лика вскрикивала восторженно. Леонардо подошел к ним с Мэл на руках.
- Интересно придумано, - сказал он Дэну. - Я еще ни разу не додумался бильярд под это приспособить.
Положил Мэл рядом с Ликой и снова с ней слепился. У них был какой - то более медленный ритм, а Лика, наоборот вскрикивала:
- Быстрее! Так! Классно, Дэнни!
Сколько это длилось, неизвестно. Потом Леонардо повернул голову к Дэну:
- Махнемся?
Дэн перешел неохотно к Мэл.
- Привет, Маркиза ангелов, - сказал Одонич. - Это Ленчик вернулся. Сейчас, я сниму этот паршивый скафандр...
Лика сказала детским капризным голоском:
- Отвали, Ленчик!
Но он уже загнул ее ноги к себе на плечи. А Мэл даже, вроде бы и не почувствовала перемену партнера. Только минут через пять открыла глаза и сказала:
- Привет. У тебя хорошие данные!
В дверь затрезвонили.
- Ленька, это пицца! - сказала Лика. - Иди, забери!
С набором ругательств Одонич ее покинул. А Лика тотчас сказала Дэну:
- Иди ко мне, слышишь?
Они снова соединились, и в этот раз очень быстро пришел жаркий и необыкновенный по силе наслаждения финал. Одновременно. Несколько минут они пробыли в невесомости, слепившись и задыхаясь от восторга. Откуда взялся Одонич и когда, они, конечно, не заметили. Потом Дэн увидел, что тот снова трудится над Мэл. Но они с Ликой перешли в ванную, где ополаскивали друг друга и целовались расслабленно. Потом уснули в спальне на одной кровати. Кровать была широченная, и позже туда перебрались и Мэл с Леонардо. До позднего утра все спали убитым черным сном.
Дэн заметил, что назавтра стыдно смотреть в глаза партнерам по оргии было только ему. Лика смеялась и даже вызывающе на него поглядывала. Мэл зевала, была равнодушная. Леонардо даже шутил на эту тему, и, как понял Дэн, это действо повторялось у них не редко. Только раньше в варианте на троих.
- Я пойду, - заметил Дэн, - мне на работу пора.
- Я тоже с тобой выйду, - заявила Мэл, - а то меня во Всероссийский розыск объявят.
- Гражданка Людмила Дорецкая, - насмешливо сказал ей Одонич, - я не знал, что ты боишься ментов!
- Пошел в жопу, Ленчик! - сердито сказала Мэл, - пожил бы ты сам с ментом!
Потом она сказала Дэну (уже на улице), что у нее муж - замначальника милиции, он ее безумно ревнует. Как она к менту относится, она не объясняла, и так понятно было.
- Мэл, - спросил осторожно Дэн, - тебе после этого на душе не противно? Скажи, совсем не противно?
Мэл засмеялась, глядя ему в лицо:
- Ну, ты, наивняк, Иванушка ****елеев! С чего это мне будет противно?
- Мне противно, потому что я Лику люблю, а вот это всё...
- Поняла. Разврат и аморальщина, ага. Но, знаешь, любят в любом состоянии. Любить только в загсе в фате и бутонах роз каждый дурак сумеет!
Дэн больше ничего не сказал ей, ибо странная девушка была права. Они попрощались на углу, и Мэл потащилась к стоянке такси, а Дэн пошел на работу.
Вечером ему позвонила Лика.
- Привет, - сказала она и замолчала.
- Привет, - ответил он, - как ты?
Она еще помолчала. Потом он услышал сдавленный всхлип.
- Прости меня, слышишь? - сказала она. - Это больше не повторится. Я обещала, я больше никогда не буду с тобой!
- Лика, я не обиделся!
- Всё! Всё! Всё! - крикнула она и бросила трубку.
Он не стал перезванивать. Ему было страшно и холодно.