Мужчины, приезжающие отдохнуть к морю, совершают всегда одну и ту же ошибку: бросаются к первой, улыбнувшейся в ответ женщине, которая кажется им пределом всех мечтаний. И только через день-другой замечают, что можно было присмотреться, выбрать, и потом не томиться до конца срока тем, как избавиться от первой.
Мы встретились в почти ещё советском Крыму, в переполненном автобусе, который вез нас из Феодосии в Береговое, на песчаный пляж. Какая-то старушка всё не могла пристроить своё новое пластмассовое ведро, за которым она нарочно ездила на базар.
Пока я наблюдал за старушкой и её борьбой за ведро, всё остальное, что происходило рядом, как-то не привлекало внимания. Но когда ведро было пристроено и я повернул лицо, чтобы взглянуть на то, что делается прямо передо мной, вот тогда я всем телом почувствовал, что прижат к женщине, которая поначалу пыталась вывернуться, но потом поняла, что это бесполезно.
Так мы и познакомились.
Анюта оказалась на редкость закрепощённой, вовсе не такой, какую я хотел встретить, чтобы не скучать на побережье. И встретил бы, но совершил ту самую ошибку отдыхающего. Вначале это было ожидание необычного приключения, тем более что встреча наша была необычной, думалось, что и продолжение будет не менее интересным.
Однако мне пришлось запастись терпением. При всём том, что она была явно расположена к легкому роману с прогулками, купаниями, хорошим вином, я так и не чувствовал, что она готова к чему-то более реальному.
Но сначала, когда запас времени, отпущенного мне на отдых, был еще велик, я не переживал. Мне думалось, что мои ухаживания и заботы обязательно в конце концов приведут нас в постель, но когда прошло пять дней и я так и не смог почувствовать ее вновь так же близко, как в автобусе, стал всерьез переживать. И придумал план.
Первым его пунктом было посещение нудистского пляжа. Правда, я еще не знал, где именно искать такой пляж, но почему-то думал, что это не так уж трудно, тем более что полуобнаженные загорающие женщины мне попадались изредка, когда я ходил к пирсу, возле которого прямо с рыбацкого баркаса продавали черноморскую камсу.
Как-то утром, когда солнце еще не пекло, я уговорил ее пройтись по пляжу. Втайне я надеялся, что набреду где-нибудь на самом краю на дикий пляж и предложу Анюте искупаться голышом. Мне казалось, что это должно было хоть немножко раскрепостить её, чтобы дни моего отпуска не улетали так быстро и бесполезно.
Чем дальше мы уходили от посёлка, тем меньше людей было на пляже. Мы ложились на горячий песок после очередного купания и каждый раз только метрах в двадцати от нас обнаруживалась какая-нибудь пара. Потом стали встречаться уже отдельные группы молодых людей, державшихся несколько обособленно, девушки спокойно разгуливали в еле заметных купальниках, но Анюта как-то очень спокойно к этому отнеслась.
Наконец мы набрели на компанию самых настоящих нудистов. Они резвились голышом, играли в волейбол, загорали, просто бродили в волнах, и совершенно не обращали на нас внимания. У меня опыт такого купания, хоть и небольшой, уже был, и потому захотелось снять с себя все и тоже ребенком носится по мелководью, рассыпая брызги.
Но в этот раз меня сдерживало присутствие Анюты. Я не знал, как она к этому отнесется. Может быть, для неё это будет серьезным разочарованием. Знала бы она, чего мне стоило изображать из себя серьёзного мужчину и чего в действительности я хотел достичь!
Я вошёл в воду, отплыл от берега, поплескался и повернул обратно. То, что я увидел, чуть не стоило мне жизни: я хватанул волну, невпопад вдохнул и закашлялся, дна не почувствовал, хотя отплыл недалеко, и забарахтался, задыхаясь. Спасла меня Анюта, которая, оказывается, хорошо плавала.
Одним словом она вытащила меня на мелководье и смеялась, как ненормальная. Но самое главное — Анюта была совсем без одежды! Я лежал на песке, рассматривал её, и мне было стыдно и жалко себя. Я-то ведь планировал раздеться перед ней, продемонстрировать свою раскрепощенность, и тем самым увлечь её. Мечта о том, чтобы утащить Анюту в постель уже стала моей навязчивой идеей.
Она стояла надо мной в каплях сверкающей на солнце солёной воды, сушила волосы, закинув руки за шею и подставляла солнцу белую грудь. Мне подумалось, что она так и родилась где-нибудь на диком острове, настолько естественным и непоказным было ее поведение.
Я, отдышавшись, конечно, тоже разделся и мы почти до самого вечера провалялись на этом пляже. Правда, для меня все эти события имели кисловатый привкус — не я был героем дня, и не мне было рассчитывать на овладение такой женщиной.
Настроение вечером у меня было не из лучших, поскольку план провалился с самого начала. Нечего было и думать раскрепощать эту непонятную Анюту. Она же, к моему удивлению, наоборот, очень развеселилась, все время приставала ко мне со всякими нереальными предложениями, вроде того, чтобы уплыть в Турцию или украсть у кого-нибудь одежду, пока он купается. Похоже, она не догадывалась о моих провалившихся планах.
Обычно вечера мы проводили если не у моря, то у нее в комнате. Это было большой удачей, как мне вначале казалось, потому что её соседка так ни разу при мне и не появилась, хотя вещи её лежали на месте. Но оказалось, что преимущество это вовсе не в мою пользу, поскольку меня она в определённый момент, когда желания начинали переходить некую грань, просто выпроваживала.
В этот раз я сидел у неё тише воды, ниже травы. Мое утреннее унижение я переносил тяжело. Мне не хотелось шутить, не хотелось приставать к ней, но самое удивительное — и уходить не хотелось. То ли я уже привык к ней, то ли какой-то спортивный интерес всё ещё держал меня около неё, то ли моя дурная привычка доводить всё до конца и здесь сыграла свою отрицательную роль.
И тогда я решил действовать. Как только она подошла ко мне зачем-то достаточно близко, я, чуть ли не закрыв глаза, обнял её и уткнулся лицом в шею, ожидая в ответ удара. Но напрасно я его ждал. Анюта опять оказалась сильнее меня. Она просто застыла в этом положении и молчала. Когда я наконец начал осознавать свой не совсем понятный поступок, услышал:
— Если ты хочешь в постель, пойдём, но мне это неинтересно.
Я был разбит окончательно. Не глядя на неё, я бросился в дверь, чуть не вышибив её, пронёсся по лестнице и остановился уже у самого моря. Долго я бродил по колено в воде и никак не мог успокоиться. И всё-таки ночная прохлада стала донимать, и я ушел спать. Сна, конечно, не было. Мой сосед к рассвету пришёл не один, и рано утром я ушел опять к морю.
Вода была прозрачная, тихая. Солнца не было видно из-за облаков на горизонте, остывший песок холодил ноги. В воде было гораздо теплее и я прохаживался по мелководью, наблюдая за утренним небом.
Вот кусочек солнца малинового цвета показался в расщелине из двух облаков, которые выглядели как удивительные лилово-белые горы. На воде обозначилась малиновая дорожка. Прямо по ней я пошёл на глубину. Пока солнце не вышло полностью и не приобрело свой обычный вид, сидел в воде и не мог насмотреться.
Вдруг услышал плеск позади, и увидел Анюту. Она подплыла ко мне и ткнулась мокрым лицом в грудь. Мне было так хорошо от тёплой воды, встающего солнца и этого прикосновения, что я чуть не заплакал.
— Люблю я тебя, что ли? — сказал я, просто чтобы как-то снять напряжение.
Анюта прижалась ко мне, как тогда в автобусе, и я стал тонуть. Но это было не страшно, рядом с ней я уже ничего не боялся.
Когда мы вышли на берег, солнце уже стояло высоко. Отдыхающий народ подтянулся к морю, и мы решили уйти подальше, туда, где отдыхали любители диких пляжей.
Уже там, нежась под солнцем, она сказала:
— Целых пять дней пропали, только потому что ты не мог решиться сказать мне одно единственное слово. Целых пять дней...
Я так и не могу до сих пор понять, какое слово она имела в виду, а расспрашивать не стал, не хотел нарушить блаженную тишину райского места. И до сих пор не могу понять, почему мы с ней так больше и не расстались. Думаю, что всему виной это загадочное море.
1994