Посвящается всем, кто одинок
Сказка-фантазия для взрослых по мотивам Е. Замятина «Мы», О. Хаксли «О, дивный новый мир!» и многих других на эту вечную тему…
Садится солнце. Мне нужно спешить. Всего одна ночь, чтоб описать события, виновником которых стал я сам. На рассвете железные ворота Города захлопнутся за мной, и меня не станет.
Я не вспомню Галатею, как ее казнили на площади. Как она извивалась в синих холодных лучах электрического тока. Как на световое табло с замиранием сердца смотрели миллионы глаз. Они знали, что снова теряют все...
Как они убили моего ребенка и его мать…
Я искренне надеюсь, что мое письмо попадет в надежные руки. Ведь то, что случилось, должно остаться в истории. Пусть даже как несбывшаяся, но очень красивая мечта.
Нужно спешить…
В Город стремились все. Ходили слухи, что люди там могут добиться всего, чего только пожелают в жизни, стать, кем хотят, что там никто не умирает от старости или от голода. Там никто ни в чем не нуждается. Город возможностей – так его называли.
Город, открывший формулу идеального существования на Земле.
Но Город закрыл ворота: никто не мог туда попасть, без специального приглашения от властей, и никто не мог покинуть его территорию. Приглашения выдавались лишь блестящим специалистам, которых по тем или иным причинам не находилось в городе. Их называли Избранными, им завидовали, пытались выкрасть их документы, высосать их знания, даже убить, лишь бы только попасть в Город.
И вот я стал Избранным. Я – визуалист-самоучка. Я научился извлекать из своего железного друга-компьютера все, что мне было нужно раньше, чем научился ходить. И теперь я специалист по галлограммам. Я мог бы сделать даже Правителя этого Города, если бы мне дали минут пять пообщаться с ним. Или хоть раз увидеть его спящим.
Галлограмма для Города – незаменимая вещь. Слишком высокая скорость жизни. Деловые люди просто физически не успевают посещать все важные встречи, читать необходимые документы, законы, не могут быть в двух местах одновременно. За него это делает его галлограмма. Клонирование ведь было запрещено. А галлограмма – вполне законна. Все видят, что это всего лишь галлограмма, но она способна принимать решения и действовать в точности, как вы сами. И главное ее отличие от клона - она не сможет существовать без вас, и запустить ее можете только вы сами, и конечно, она отличается от живых людей, она – прозрачная, сосуд, изнутри наполненный светом.
По-моему, это был самый простой и рациональный выход. Не плодить же до бесконечности нерадивых помощников-людей, а потом все переделывать за ними. Конечно, раньше так и было. Но в наше время на это просто нет времени. Тем более у тех, кто работает в Городе. Они вообще незаменимы. Хочешь, чтоб все было идеально – делай это сам – первое правило бизнеса.
Еще галлограммы стали делать уборку в квартире, ходить по магазинам, готовить обеды дома и в офисах, словом, делать все, что отвлекает человека от работы и забирает его силы, необходимые для общественно-полезного труда.
Теперь люди только работают, работают и еще раз работают на благо Города.
Они долго проверяли мои документы на контрольном пункте, потом, наконец, прозвучало долгожданное «Все в порядке, проходите!», и ворота открылись.
- Сейчас Вам будет немного больно, - заявил охранник в блекло-голубой форме: нужно пройти стирку, прежде чем Вас впустят в город.
- Стирку? – недоуменно повторил я.
- Да, избирательно удалим глупости из вашей головы, которые вы все тащите из-за стены Города. Не беспокойтесь – ваши знания находятся в другой части мозга – она не вычищается. Только чувства.
«Вычистить чувства» - прозвучало ужасно, но я решил не зацикливаться на этом, ведь теперь передо мной открываются самые широкие горизонты, здесь, в Городе, исполнятся все мои честолюбивые мечты. Словно кто-то вдруг изобрел лестницу в Небо, и я втиснулся в узкие двери Рая.
- А правда, что здесь люди не стареют? – спросил я его.
- Да, не стареют, долгожителям уже по 300 лет стукнуло, а они - как новенькие, и работой их все довольны. Просто Правитель, Наш Величайший благодетель и Мудрейший из Мудрейших, открыл формулу идеального расходования энергии. Почем зря ее здесь не тратят. Энергия – ведь это и есть жизнь…
- А как с перенаселением боретесь? – в недоумении спросил я: ведь Город покидать нельзя, а новые люди приезжают.
- Приезжают только Избранные, нужные городу люди. А перенаселение нам не грозит, женщины здесь не рожают.
- Как это?
- А любовь упразднили по закону, чтоб от работы никого не отвлекала. Теперь больше никто не мучается от нее, проклятой… Зато удовольствий в сети хоть отбавляй. Все инстинкты есть – только виртуально. Даже дети могут воспользоваться... Но ты ведь, компьютерщик какой-то, судя по приглашению, должен знать, как это делается, - усмехнулся он.
«Ну дела», - только и подумал я тогда. Об этом за стеной Города никто даже и знать не знал.
Стирка прошла. Боли я не почувствовал. Только внутри вдруг образовалась какая-то необъяснимая легкость, даже пустота, я бы сказал. Так бывает в долгой дороге: несешь тяжелый чемодан, проклинаешь все на свете, а потом сдаешь его в камеру хранения, чувствуя, как прекрасно вновь освободить руки. И вроде бы снова счастлив, вот только ощущение остается, будто забыл что-то.
Поселили меня в небольшой квартирке в центре с огромными окнами, сквозь которые в комнату врывалось небо. Судя по тому, что это был последний этаж, я предположил, что на меня возлагают большие надежды.
Вечером пошел смотреть Город. На работу выходить нужно было на следующий день, так что времени было предостаточно.
Светящиеся неоновые витрины всевозможных магазинов, баров, ресторанов так и манили к себе. Здесь каждый мог позволить себе все.
Каждый, но пока не я. У меня ничего не осталось из прежней жизни. Я ни о чем не жалел, и что странно, я забыл, кем был раньше. По изящным железнодорожным мостам, опутавшим город, проносились вагончики, развозившие людей домой после работы. Недолгий сон и снова – в офис. И так всю их долгую жизнь…
В Городе поразили две вещи: отсутствие машин и птиц. Насчет машин – все вроде понятно, пробки убивают слишком много времени, поэтому разумнее централизованно пустить поезда и рационально расходовать время. Все люди ездят на работу по графику, рассчитанному так, чтоб не было столпотворения и часов пик. Я читал об этом, только не помню где.
Но почему нет птиц? В голове мелькнуло неясное воспоминание о площади, куда слетаются тысячи голубей. Они садятся вам на плечо, клюют зерно с ладони. Особенно любят кормить голубей влюбленные парочки.
И все-таки, странно, почему здесь нет птиц?
Утром мне объяснили мои обязанности: создать галлограмму - точную копию своего хозяина, его двойника. Чтоб ни одна живая душа не могла заподозрить, что это всего лишь галлограмма. Город не может развиваться замкнуто, нужно перенимать технологии также извне, а в мире за стенами Города непринято общаться с галлограммами. Но Город покидать не должен никто – это закон.
- У нас уже все почти готово, вот только материализовать мы ее не можем, телесную оболочку, тепло рук, взгляд, тембр голоса и так далее… Код нужен особый. Вот в этом и заключается твоя работа – расшифровать код. Готов?
- Но это же незаконно, каждый должен знать, кто перед ним: человек или его галлограмма. И потом, не проще ли тогда этого человека просто клонировать?- спросил я.
- Не проще, - лаконично заявили мне в ответ: Клоны – те же люди, с их чувствами и переживаниями, забастовки начнут устраивать, права свои требовать, а кому нужно, чтоб в один прекрасный день его жизнь досталась его же двойнику? Нет, галлограмма безопаснее клона, отключил источник энергии – и каюк. Это не человек, а сгусток информации. С клонами сложнее – они биологические формы. И, потом, ты же сам правильно заметил, - запрещено законом.
- Ну что ж, тогда я готов, - только и осталось сказать мне.
Но вопросов накопилось так много, что единственным правильным решением было найти кого-то в этом офисе, кому можно доверять, и спросить его обо всем, что здесь происходит. И я начал присматриваться.
Мы сидели в небольшом кафе, принадлежащем офису. Цветы в вазах почему-то были искусственными и ничем не пахли. И вообще в кафе не было никаких запахов. Вакуум и идеальная чистота столов. Ни царапинки, ни оставшейся после предыдущего посетителя крошки. Только повсюду сновали улыбчивые галлограммы с подносами, предлагая разносолы, которые тоже ничем не пахли.
Ее длинные белые волосы были стянуты в хвост на затылке, отчего глаза выглядели чуть-чуть раскосыми. На вид я ей не дал больше восемнадцати.
- А ты давно здесь работаешь и вообще живешь в Городе? – спросил я
- Да нет, пятьдесят лет всего, - ответила она
- ?!!
- Здесь не стареют, и ты больше не будешь стареть, если, конечно, останешься в Городе.
- А что отсюда кто-то уходит? Я слышал, что никто не покидает Город.
- Добровольно – нет, и хороших специалистов тоже не отпускают, да и никто ни разу не хотел уходить. Выгоняют лишь тех, кто не соблюдает правила, плохо работает. Но это такие редкие случаи, я бы сказала – преступления века. Я не помню ни одного такого.
- А почему все-таки люди не стареют? И почему здесь все заняты лишь работой?
- Это формула рационального расходования и преобразования энергии. Ее источник – человеческие чувства, точнее не все чувства, а – Любовь. Еще 500 лет назад ученые из университета США, штат Нью-Джерси, доказали, что когда человек влюбляется, в его организме выделяются мощные химические вещества: допамин дает ощущение благополучия, фениллэтамин повышает уровень возбуждения, серотонин создает чувство эмоциональной стабильности, а норадреналин – впечатление, что можешь достичь любой цели.
- Норадреналин, понятно, - хмыкнул я, - а при чем здесь все же старение?
- Да ни при чем, так, побочный эффект. Старение вызывают стрессы, а любовь нужна не за этим. Вспомни, какое ощущение ты испытал в поезде, по дороге на работу?
Действительно, как только я вошел на станцую, я обратил внимание на огромные камеры наблюдения, смотрящие на меня изо всех углов. «Безопасность - прежде всего», - подумал я: «Ну, и Город!». Но одновременно я почувствовал такой прилив сил, что хотелось танцевать, казалось, что сверну любые горы на свете.
- Так это камеры заряжают энергией? – тупо спросил я, никак не понимая, причем здесь любовь и старение.
- Нет, все не так просто. Камеры, как ты их назвал, высасывают из людей их чувства. Абсорбируют химические соединения и закачивают обратно в мозг, но уже в нужном порядке. Что такое настоящий специалист: это человек с чувством эмоциональной стабильности и благополучия, уверенный, что сможет достичь любой цели, а главное – влюбленный в свое дело до безумия. Понимаешь теперь, почему в Городе никто ни в чем не нуждается? Потому, что работают все самозабвенно, на благо общества. Стоило только чуть-чуть поменять местами компоненты – и наступил Рай. Такие мы: все работают, никто не стареет, никто не страдает от любви, ведь в страданиях и заключаются все беды. Не переживай, правильно расходуй энергию и проживешь тысячу лет… Ты вот из другого мира, можешь ли вспомнить, чтоб хоть кто-то в любви был счастлив? Нет? Вот ее и запретили за ненадобностью… - на последней фразе в ее глазах промелькнула какая-то тень, она опустила голову и чуть вздохнула.
Больше спрашивать ее о чем-то мне не хотелось. Мы в молчании окончили ланч и отправились в лабораторию.
И все-таки, неужели они так и живут в полном одиночестве, никто никого не любит. И главное думают, что все беды от любви: от нее якобы стареют, умирают от голода тоже из-за нее. Что-то здесь не так. В их формулу закралась ошибка. Не может человек быть вечно одинок в одиноком городе. Это неправильно.
И почему нет запахов и птиц? Неужели, чтоб не напоминали о чувствах?
Вечером мне снился сон: девушка, которую я любил в моей прежней жизни, проходит мимо меня по улице Города. От нее пахнет все теми же духами. Точнее, я вспомнил ее запах и ощутил его каким-то внутренним чутьем. Мне вдруг так захотелось вернуть назад все, что было между нами! Но я даже не вспомнил ее имени, не вспомнил, где мы любили друг друга, вспомнил только ее запах и глаза…
Город Одиночества, где не помнят, что значит любить, где нет запахов и птиц…
Корпорация, в которой я работал, занималась самыми важными проблемами в жизни Города: они поддерживали и запускали систему Общественного транспорта, выкачивающую из людей эмоции и чувства, они преобразовывали их в профессиональное рвение, они же обеспечивали людям небольшой отдых после работы – удовольствия в сети. Остатки фениллэтамина, дающие человеку чувство радостного возбуждения, преобразуют в многочисленные образы, блуждающие по сети, они-то и есть наши развлечения.
Компьютерная сеть в Городе соединяла все офисные и домашние компьютеры. В офисе человек имел доступ только к служебной информации, но, приходя домой, он, к примеру, мог отправиться в отпуск на Мальдивы, или заняться сексом с раскованной красоткой – в сети их пруд пруди. Действительно, зачем куда-то ехать, тратить нервы на самолеты и поезда, ожидания, ошибки в билетах и стареть от многочисленных стрессов, если можно за один вечер посетить все страны мира и вернуться в офис ровно в назначенное время на следующее утро? Зачем тратить время на ухаживания за девушкой, страдать из-за ссор с ней, если можно просто удовлетворить свой сексуальный инстинкт в сети с такой красоткой, о которой в жизни и мечтать не мог? Даже дети, говорят, начинают испытывать оргазм чуть ли не с 5 лет, а в силу физической природы отношений им было это запрещено в моем мире, а здесь – пожалуйста, можно все, только виртуально. Но какая разница в реальности существуют твои чувства или нет, если все уже забыли, что такое реальность?
Дни тянулись бесконечной чередой. В моей жизни были только расчеты галлограмм, вечерние развлечения и дождь, который не прекращался. Я потерял чувство времени. Всё в этом Городе было не так, дождь шел в начале весны, разговаривать с людьми можно было только о работе. Я затосковал. Чувство одиночества и неприкаянности овладело мной с такой силой, что хотелось выть. Особенно плохо было поздними вечерами, когда в Городе большинство окон гасли, и экран монитора становился моим единственным собеседником.
В один из таких вечеров я подключился к сети и услышал голос, который просто кричал о помощи:
«Я, как и все вы, не верю в любовь между мужчиной и женщиной, - захлебывался голос: В мире, где на вас обрушивается такой поток сексуальных, соблазнительных образов, просто невозможно хранить верность всю жизнь одному человеку. Жизнь сама диктует нам это: изобилие ведет к непостоянству. Я представляю: вот он уходит к другой, а я остаюсь одна, пустота заглатывает меня, как удав, я не могу есть, не могу спать, не могу ни о чем думать, каждая клетка внутри меня вопит от боли, я теряю все, старею, умираю. Все так. Но неужели перед этим у нас не будет огромного счастья, накрывающего огромной волной и уносящего в глубокий теплый океан, где растворяются все мысли о горе и старости? Неужели ради этого не стоит постареть хоть чуть-чуть и отвлечься, наконец, от работы?
А ребенок? Я знаю, что у женщин бывают дети. Я хочу ребенка. Он будет точной копией того, кто бросит меня, как ненужную вещь. Ребенок останется со мной навсегда, и неважно, где он будет жить, когда вырастет, эту связь невозможно ничем разорвать. Он будет любить меня просто так, не за то, что я хорошо работаю или сексуально выгляжу, а ПРОСТО ТАК, просто потому, что я есть у него. Я буду крепко прижимать его к себе, я буду засыпать, чувствуя его дыхание у себя на щеке. Я буду смотреть, как он растет, я буду смеяться, когда он измажется шоколадом, и вытирать его личико… Вы когда-нибудь смеетесь искренно, когда само сердце смеется? Конечно, нет, ведь сильные эмоции – стрессы, как вы их называете, расходуют энергию и приближают старость. Согласна с вами и в этом, но все же … Так хочется жить, стареть, умирать!»
«Что это – ошибка модератора или где-то не сработала «камера» в подземке? Чей это голос блуждает по сети? Кто посмел нарушить покой спящих?», - я посмотрел на карту голоса: запуск в сеть произведен 2 минуты назад. Модератору потребуется 5 минут на то, чтоб обнаружить и уничтожить ошибку в системе… У меня было ровно три минуты. Я запустил систему взлома. Глядя на мелькающие на экране цифры – многочисленные комбинации кодов, я страстно желал только одного – оставить этот голос жить… у себя. Я сохраню его. Он станет моим единственным другом и собеседником.
Конец одиноким вечерам. Теперь их со мной разделит голос.
«Код найден, - сообщила система за 10 секунд до предположительного уничтожения голоса: файл готов к пересохранению».
Я понял, что найду хозяйку голоса, чего бы мне это ни стоило, и кем бы она ни оказалась.
Расчеты были закончены и, придя на работу этим утром, я четко осознал: с сегодняшнего дня все изменится не только для корпорации – для них это был огромный шаг вперед по части технологий, у меня же родилось предчувствие, что уже ничего не будет в Городе так, как прежде.
- Она ждет тебя в кабинете, пообщайся с ней и приступай к созданию галлограммы, все расчеты у тебя есть, - сказали мне.
Я вошел и увидел ее, ту девочку, которая так терпеливо рассказывала мне все о корпорации и о жизни в Городе вообще. Оказывается, она была не просто сотрудником, а Избранной, принадлежащей к Высшей Лиге. Это ее галлограмму я должен был создать. Ее просто приставили ко мне на время, чтоб узнать, можно ли мне доверять. И она сказала, что можно.
Мы назвали ее Галатея, в честь древнегреческого мифа о прекрасной статуе, порожденной Пигмалионом и ожившей от любви своего создателя. Она должна была стать самим совершенством. И она стала, день за днем становясь все более человечной, точно имитируя походку, поворот головы, улыбку, даже ту легкую грусть в ее глазах, когда она задумывалась над чем-то.
Мы работали уже несколько дней, и мне казалось, что мы стали немного ближе друг другу. И однажды я все же рискнул пригласить ее на ужин.
Мы сидели все в том же кафе, только вместо ваз с искусственными цветами на перегородках были развешаны цветные ленты, которые развевались на ветру, создавая непонятно знакомый звук.
- Я хочу, чтоб Галатея читала книги, которые читала и я когда-то, но забыла их содержание, - вдруг сказала она.
- Книги? Здесь же одна спецлитература продается: как ухаживать за растениями, как собрать компьютер и все в таком духе. Зачем ей это? – в недоумении спросил я.
- Есть и другие книги, - тихо проговорила она одними губами: Они о нежности, о том, как совершают подвиги ради близкого человека и о том, как борются за любовь и свободу… Ни одна из написанных когда-то людьми книга – не уничтожена, они существуют. Правда теперь это тоже всего лишь закрытая спецлитература для историков, которые изучают природу человека и выводят формулы рационального существования. Но в библиотеку просто так не попадешь – нужен пропуск. Даже у меня его нет, но я могу все вспомнить, нужны лишь сильные эмоции…
При ее последних словах ветер подул с новой силой и ленты зашелестели… Звук – помехи в сети, а ее голос так знаком мне…
- Я знаю, кто ты, - подскочил я на стуле.
- Я могла лишь надеяться, что сообщение попадет именно к тебе…
Она мечтала вырваться из Города, поменявшись местами с галлограммой.
- Это невозможно, тебя тут же вычислят, ты же не можешь войти в сеть, а ее будут телепортировать именно так.
- Но надежда ведь есть всегда, верно?
Мы бесцельно блуждали по вечернему городу. Витрины уже погасли, и можно было увидеть звезды. Она сказала, что уже десять лет ходит на работу пешком и не пользуется общественным транспортом.
- Но как? Ведь весь Город перекрыт станциями: хоть одну остановку, но ехать все равно придется, а этого достаточно, чтоб вычистить все эмоции до единой.
- Я живу в центре. До работы – одна остановка. Но там есть подземный переход, очень старый, не знаю, как его вообще не заметили. Я иду под путями, а дальше выхожу, словно со станции… никто не знает об этом. Понимаешь, я хочу вспомнить, кем была раньше, до приезда в Город, как живут там, за стеной… Эмоции и чувства возвращают воспоминания, нет чувств, которых раньше ты не испытывал, каждое чувство вызывает из памяти картинку прошлого. Я словно шаг за шагом вновь обретаю себя. Я не хочу оставаться в Городе, - она взяла меня за руку.
Я почувствовал, как что-то сладко кольнуло в солнечном сплетении и разлилось теплыми волнами по телу.
Мы проговорили всю ночь, глядя из огромных окон в темноту. Город погасил в них свет, давая возможность небу обнять улицы и дома и поплакать над ними. Шел дождь.
Когда она смыла косметику, я понял, что все ее слова – правда, она старела, как все нормальные люди, просто женщине легче замаскировать морщины и выглядеть на восемнадцать.
К утру у нас родился план, как спасти Город.
Галатея стала его главной частью.
Мы стали любовниками, и я подарил ей ребенка. Она носила его под сердцем, и оба мы понимали, что обратной дороги нет.
Я переехал жить к ней, и мы больше не заходили на станции. А в лаборатории трудились, не покладая рук, наделяя Галатею все новыми и новыми чувствами и воспоминаниями, которые смогли восстановить за долгие ночи любви, охватившей нас, как тот весенний ветер, что заставляет ленты шелестеть и шептать самые нежные слова на свете.
Днем Галатея впитывала все эти слова, а ночью отправлялась в путь. Возникая то в одном одиноком окне, то в другом, рассказывая людям о любви, о ненависти и страсти, о том, что есть жизнь за стеной Города, и она совершенно другая... Уставшая, с опустевшим сердцем, отдав все на свете, возвращалась она к утру, а днем снова и снова начинала поглощать наши чувства, которые мы заботливо берегли для нее с ночи.
Никто не заподозрил нас ни в чем, моей любимой слишком доверяли в корпорации. И мы этим пользовались.
Долгие дни и месяцы продолжались ночные путешествия Галатеи. Весна уже подходила к концу, когда, наконец, она вернулась и сказала: «Я обошла всех, Город готов измениться…»
И тогда наступило мое время. Три дня и три ночи я не выходил из дома, пытаясь отключить Систему. Я не спал и не ел, а только смотрел на мелькавшие на экране зеленоватые комбинации цифр, пока они не застыли и не окрасились в красный цвет. Тогда я понял: мы победили.
Мы вышли на улицу.
Пронзительно голубое небо спускалось на улицы Города. Солнце слепило глаза. Я зажмурился и открыл их только на Центральной площади.
То, что я увидел, невозможно описать словами, их просто не хватит. Я даже не знал, что в Городе столько жителей! Все они вышли на улицы, они пели и танцевали, словно забыли, что нужно куда-то спешить… Кто-то отчаянно целовался прямо на площади. Отовсюду слышался звонкий безудержный смех.
Кто-то нес живые цветы, их пьянящий запах заполонил площадь, и тонкими струйками начал разбегаться по улицам. Запаха хватит на всех. Он начал раздавать цветы людям. Они тянули к ним руки, словно голодные… И словно обезумевшие кидались друг другу в объятья …
Потом все вдруг замерли. Стало темнеть, словно на Землю спустился вечер. Все мы, словно повинуясь какому-то внутреннему сигналу, подняли головы к небу. Это в Город вернулись птицы. Огромные стаи птиц. Их крики потопили Город Одиночества.
Мы стали другими, но мы стали одним целым. А что у нас есть общего? Только любовь.
Не бойтесь жить, не бойтесь стареть! Если бы исполнялись желания людей о вечной юности, то мир стал бы еще более жестоким. Молодость не знает милосердия. Чем старше становишься, тем больше приходится пережить, а опыт рождает сострадание и жалость к таким же, как ты. Старение – неизбежно, хотя бы ради сохранения гармонии.
Москва, июль 2005