Артемий Троицкий закусывает супом

Николай Семченко
Один из лучших музыкальных критиков России, культовая фигура, составитель первой отечественной рок-энциклопедии Артемий Троицкий, по его собственному признанию, принадлежит к тому счастливому и довольно небольшому кругу людей, которые работают в основном ради интереса и удовольствия. Финансовый вопрос не самый главный, хотя как-то так получается: без денег не остаются.
 Всё то, чем он занимается, ему ужасно нравится – работать в издательстве «Independent Media», на радиостанциях "Эхо Москвы" и "Арсенал", организовывать всяческие клубные и альтернативные концерты, преподавать на журфаке МГУ и в Государственном университете управления. Он ничего не делает ради денег, из-под палки, сжав зубы, потому что считает: работа – это просто способ существования.
Редакция еженедельника «Книжное обозрение», собрав в Москве журналистов-победителей второго этапа всероссийской акции «Читают все!», устроила для них обед с Артемием Троицким. Он явился на него в… короне: рядом с ресторанчиком шумела международная книжная выставка-ярмарка, почетным гостем которой был Артемий Кивович. А всем почетным гостям там надевали корону.
Артемий Кивович, лихо сдвинув корону на затылок, сел за стол и заказал супчика и стопочку. Остальные обедающие как-то стеснялись попросить последнее, и тогда он пустил стопку по кругу, как братину. Ну а когда она вернулась к нему (почти все церемониально прикоснулись к ней, не делая даже крохотного глотка), Троицкого спросили о фильме «Дневной дозор», где он снялся в вечеринке с участием всяких знаменитостей. Причем, он был представителем темных сил, вампиром.
— На съемках было здорово! – засмеялся он. – Хорошая подобралась компания: пили, веселились. Одна сложность была – грим. Долго его накладывали.
— Признайтесь, вы себя относите к «темным» или «светлым»?
— Да вы что? А ну-ка, поднимите руки, кто себя считает «темным»?
Все оказались честными и подняли руки.
— Ну, вот и ответ. «Светлых» в реальной жизни практически нет.
- Вы на Дальнем Востоке бывали?
- Конечно. В сентябре прошлого года, например, вместе с Ильёй Лагутенко прилетал на два дня во Владивосток. У Ильи был день рожденья. В этом городе мне стало очень плохо. Он мог бы стать совершенно фантастическим. Сан-Франциско и Ванкувер считаю красивейшими городами мира. Так вот, Владивосток мог быть в одном ряду с ними, если бы его не испохабили чудовищной архитектурой.
- Тут собрались люди читающие. Потому такой вопрос: а вы что любите читать?
- Книг покупаю много. Проблема одна: не успеваю все их прочесть. У меня до сих пор лежат 36 томиков российских и зарубежных прозаиков, купленных на московской ярмарке Non/fiction. Это вообще моя любимая ярмарка. Книги пока лежат. Знаю: прочитаю их, пока катастрофически не хватает времени. Чтобы побыстрее что-то прочитал, надо, чтобы надо мной висел дамоклов меч. Вот, к примеру, в этом году в шорт-листе премии «Национальный бестселлер» было шесть книг, и все прочел быстро, включая одну очень толстую – «Пастернак» Дмитрия Быкова.
Тут, на выставке-ярмарке, купил последние романы Пелевина и Сорокина. Вообще-то, Сорокин мой сосед, мог бы и подарить свой «День опричника», но зачем ждать? Купил! И прочитаю обязательно.
Кстати, Пелевина считаю писателем ничем не хуже Гоголя и Достоевского. Просто мы привыкли считать: классики – это нечто такое… А ведь те же Булгаков и Платонов, к примеру, уже тоже классики. А вспомните, как к ним относились при жизни! Насчёт Сорокина не знаю, а вот Пелевин в будущем встанет в один ряд с классиками ХХ1 века. Точно!
- Но всяческие рейтинги возглавляют совсем другие писатели…
- «Голосование» за писателей сегодня идёт по двум направлениям. Первое – это касса. Ничего не имею против поп-культуры, но очень часто народ оказывается более сер, чем мудр. Соответственно, не без его помощи в этих рейтингах возникают всякие писатели типа Акунина, Донцовой, Робски и т.д. Тот же Акунин – умный дядька, он владеет словом, но книжки, на мой взгляд, пишет плохие. Он как бы приопускает себя, чтобы его, например, понял сценарист Первого канала. А что из себя представляет этот канал, вы и сами знаете.
Второе направление – это критики, которые по каким-то причинам рекламируют не самые лучшие книги.
- Как вы относитесь к современной поэзии?
- Поэзия начала ХХ века была исключительно сильна. Проводились различные поэтические турниры, на которых Маяковский «бодался» с тем же Северяниным. Потом – вечера в Политехническом музее, встречи на стадионах — сейчас такого нет. Впрочем, недавно в клубе «Гоголь» прошло одно смешное мероприятие: два поэта устроили турнир, один – куртуазный маньерист, другой – поэт из Интернета. Они читали максимально похабные матерные стихи. Публика - в диком восторге. Были, впрочем, довольно удачные вещи. Совершенно точно могу сказать: если бы не было мата, вряд ли это имело бы успех. Но, возможно, с таких веселых и свободных акций начнется возрождение массового интереса к поэзии…
- Спасибо за ваше предисловие к книге Александра Башлачева, недавно вышедшей в издательстве «Время».
- Я и сам вполне доволен этим предисловием. Мне очень повезло, что был знаком с Башлачевым. Вообще, считаю: надо открыть в Череповце, откуда он родом, музей его имени. Второй такой поэт-музыкант на Вологодской земле, да и в России, вряд ли родится.
Есть, конечно, у Вологды другой известный поэт – Николай Рубцов. Нормальный, хороший поэт, но совершенно не сравнимый с Башлачевым. Кстати, его сын Егор живёт сейчас вместе с мамой Настей в Москве. Песен не пишет. Трудный подросток. Без комментариев.
- А что, на ваш взгляд, движет теми известными рок-звездами, которые вдруг начали издавать книги сказок, писать прозу?
- Как правило, нельзя исключать две мотивации – материальную и нереализованность. Первая обычно движет теми, кому уже нечего делать по основной профессии. Вот и пишут мемуары, «фикшн». Думаю, и меня это когда-нибудь постигнет.
- Чью книгу из подобных вам самому было бы интересно прочитать?
- Пугачевой! Потому что жизнь её исключительно интересная, и в ней есть не вполне ясные, загадочные стороны. Но, зная Аллу Борисовну, не уверен, что такая книга когда-нибудь выйдет. Сто процентов – воспоминания она напишет, но они будут не полными и не вполне искренними.
- К нам, на Дальний Восток, приезжают «Назарет», другие зарубежные кумиры минувших лет. Молодёжь их, однако, почти не знает. Аудитория – солидные дамы и господа. Наконец-то приехали. Не поздно?
- Знаете, я к ним отношусь снисходительно. Я тоже оттуда же! Моя первая статья вышла в 1974 году. А у «Назарет» первый альбом вышел в 73-м. Живы курилки, пусть ездят!


 ***
Мне очень понравилась фраза Троицкого: «Я тоже оттуда!» Он оттуда же, откуда и многие из нас. И такой же, как мы, только более искренний и открытый. Не скрывает, что наделал очень много ошибок в личной жизни, но, как человек не сильно рефлексирующий по поводу как самого себя, так и своих деяний, понимает: от ошибок никто не застрахован.
«Я человек неосторожный, я человек непрактичный, я человек доверчивый, оптимистичный, склонный влюбляться, обольщаться, так что ошибок я сделал огромное количество, - как-то заявил он. - Но, надо сказать, что об абсолютном большинстве своих ошибок я не жалею нисколько, поскольку даже если это и были ошибки, то моя жизнь от них становилась только веселее и разнообразней». Жалеет он, однако, об ошибках профессиональных. Был знаком, к примеру, с некоторыми великими и уже покойными, к сожалению, людьми, но ни с кем их них не записал глубоких интервью. Его лучшее интервью с В. Цоем - четыре с половиной часа! – потеряно. У него нет ни одного интервью с А. Башлачевым. Только благодаря ныне покойной Т. Диденко, сохранился его интереснейший диалог с Курехиным. Вообще, никаких архивов у него, оказывается, нет. «Другое дело, если б я был настолько прагматичен и держал бы архивы, и вообще
все содержал бы в порядке, то это, наверное, был бы не я», - заметил Артемий Троицкий. Он называет это «раздолбайством», но ничего поделать с собой не может.
С улыбкой Троицкий вспоминает и своё прошлое. Например, как был редактором русского издания «Плейбоя». Кстати, классическим плэйбоем он себя определенно не считает. Просто он был первопроходцем и хотел сделать мужской «глянец»
по возможности менее жлобским и более умным. Но понял тщетность этих благих попыток. И даже считает: глянцевые журналы нормальному человеку вообще не нужны.
Тем более, что ещё не прочитано так много хороших книг!