Солнышко в траве.
А. -Люблю тебя ! Люблю! Люблю! - он бестолково сучит ногами...Грязные носки, дырка на пятке..Кроме того он - скопление отвратительных запахов сыра рокфор, нездорового пота и чеснока..
-Тебя как зовут?
(Господи, как она ненавидит чеснок!)
-Лиора...
-Ли-ора..Свет мой.
Тусклая лампа, красноватая.., чтоб не видно было морщинок. У лампы своё отношенье к происходящему. Она трогательно нежна с Лиорой и безжалостно выделяет жировые складки на животе у него... Наверное, это просто трюки позиций..
Наконец он обмяк.
Лиора оборачивается в полотенце, перекручивает его так, чтобы прореха оказалась в районе поясницы, суёт ноги в туфли и, позвякивая незастёгнутыми лямками, шлёпает в соседнюю комнату мыться. Ему же кивает на душевую кабинку в этой комнате.
-Я дома искупаюсь...
Он пыхтя натягивает на взмокшее тело трусы.
1. Ночь морозная, беловато-серая, точно подсоленное неподошедшее тесто. Три дерева пустыми дуплами на окно уставились, будто три брата - злых великана. Птица какая-то крикнула было полошливо - и смолкла.
Горшки на ограде топорщатся, будто безглазые головы на кольях. Ветра нет. Видно, он тоже замёрз и прилёг отдохнуть в чистом поле под кустиком...Заиндевеет до утра этот вихрь и воскреснет только по весне, когда срежут с куста прутик и просвистят им в воздухе. Тогда взовьётся лёгкою пылью зимний ветер и пробормочет, отлетая:
-Море....
Эстер зевнула и бесшумно, похожая в широкой рубахе и чепце на светлую утопленницу, пошла проверить тесто на халы. Тесто мерно вздыхало в кадушке, успокаивало: мол, к утру буду готово. Серебрились на полке старые подсвечники, шуршала нетерпеливо скатерть.
Шабат завтра, шабат..Царица ангелов - суббота.
Б. Лиора скривилась и незаметно сплюнула раздражение в пластиковый стакан. Думала, что незаметно.
-Чего морду кривишь, кикимора! - раздался высокий голос старшого.
Она закусила губу..До крови, до крови,- с кровью выходит сила, а с силой - злоба...
Старшой сегодня не в духе...
Впрочем, он редко бывает в хорошем настроении. Всё больше - смурен и сумрачен. И то, с чего бы ему веселиться. От девок один убыток..
Лиора согласна. Они не работницы - головная боль. Её, криволапку, вообще из жалости пригрели...А она, отъевши бока, забываться стала..
Сегодня с утра вносит в салон пузо какой-то восточный мужчина.. Вернее как - пузо на полметра впереди него колышется..
Посмотрел на Лиору, сощурился этак гаденько и говорит во весь голос:
-А получше у вас ничего нет?
Ей бы промолчать..А она ни с того ни с сего вскочила, плеснула человеку в лицо горячим кофе и сукиным сыном обозвала.. Еле старшой это дело замял...
А как ей не злиться?..Ведь она знает точно, невозможно знать определённей, что внутри, глубоко-глубоко, под слоем жирка, вялых мышц и тронутых парочкой переломов костей горит вечным светом какая-то лампочка...
В лицо ей плюнуть - всё равно, что плюнуть в свет..
Впрочем, никто этого сияния не замечает...
Может она слишком сильно подводит глаза?
2. Эстер положила нож рядом с халами.. Белая салфетка взволнованно топорщила уголки..
Белое - как снег.. только вышивка - линия птичьих следов..воробьи скакали., пока ещё дремали люди..
Белое - как облако, не проклятое грозой..
Белое - как начало..
Как крыло шабатнего ангела...
Два ангела входят по субботам в дом...Застывают неподвижными тенями на пороге..
Потом присаживается к столу белый...
И, прикрывшись крылом от мерцания свечей забивается в угол тёмный...
Так и ночуют.....Жалко, сына дома нет, отправили к старикам погостить.
Муж в синагоге, ангелов встречает, чтоб не заблудились они ненароком в буераке..
Пора бы ему и вернуться.
Скрипнула дверь..
У Даниила бородка лёгкая, светлая, будто пух, и глаза такие же светлые, почти младенческие. Эстер иногда кажется, что муж её - скрытый праведник
Странная ночь. Мёрзкая, немая, ангелы испуганно крыльями лепечут, точно сказать что-то хотят, но не знает никто их языка.
Ворочается под тяжёлым покрывалом Эстер, ворочается:
-Даниил..- окликнула тихонько мужа..
Тот уже спал.....
Раз ему не страшно - почему должно быть страшно ей? Она - часть его, как осколочек ребра.. как косточка души.
Среди ночи вдруг запылало, загромыхало всё - точно расколололось небо над Соддомом. Факелы факелы..обмотанные паклей палки...Дубины.. Ножи..У Даниила- цыплячья грудь книжника.Эстер - узкоплеча и пуглива.
А в дверях - бородач с колуном скалит гнилые зубы...
У мужа на виске - дыра..паром выходит из неё жизнь. Много крови натекло..Красная - точно маки. Не будет больше маков.Погромщик бросил её на груду тряпья, точно куклу и рот зажал пахнущей салом ладонью..
Говорят, мученики попадают в рай.. в рай.. в рай....
Но разве от этого легче?
В. Кому шабат..Кому - шабаш... Лиора закрыла дверь, подпёрла её для надёжности тяжеленным креслом и пошла спать.
Завтра с утра старшой, матерясь, стянет её за ногу с кровати.
-Работать иди!..
Она знала : он так и скажет, кривя узкие губы. И от этого ей не хотелось жить. Вот бы набраться смелости задушить себя подушкой или сброситься с крыши - может, в траве горит кусочек ясного солнца..
Она бы спрятала его за пазуху и грелась долго-долго, до конца времён, пока не запоют чёрные трубы и не дрогнут сгнившие кости..
Наконец удалось заснуть....
А во сне пришёл призрак..
Истерзанная женщина, в кровоподтёках ..в запятнанной рубахе..волосы колтуном ..Смотрит на Лиору и качает головой с мягкой укоризной...
А на ладони у неё горит солнышко..крохотное, горячее..
-Бери,- говорит она Лиоре...,- это тебе от прабабки Эстер. Теперь их у тебя два будет, солнца в душе...
Поворачивается.. на спине - рана..и медленно медленно идёт к проёму окна... А там уж просыпаются неугомонные птицы, воет муэдзин и мерцает небо..
Старшой действительно дёргает её за ногу..
-Хватит дрыхнуть, кикимора!
Она смотрит на него внимательно. Наконец разлепляет губы:
-Это ты кому-нибудь другому скажешь. А я у тебя больше не работаю.
-Уж с двумя солнцами как-нибудь да проживу..- думает Лиора..
День искрится..Идёт она с тюками пешком ... и солнышко в траве мерцает.