Граница свободы

Андрей Евсеенко
Граница свободы.

 Сегодня Алексею опять приснилась Земля. Он стоял на вершине, обжигаемый ледяным ветром, и каждой клеточкой тела чувствовал его силу и свободу. Глаза непослушно слезились, но он не мог отвернуться. Алексей ждал, когда за едва различимой, такой далёкой здесь линией горизонта появится первый луч солнца. Настоящего Солнца.

 ***
 Люк открылся, едва заметно скрипнув. Алексей не удивился этому новому звуку: годы берут своё. Дряхлеет даже самая совершенная техника. Странно было другое: звездолёт начал стареть именно с того дня, как Алексей подумал об этом. Что же, ещё одна загадка, ещё один вопрос без ответа.

 Он вышел наружу. Фиолетовый песок мягко принял босые ноги астронавта в свою утреннюю прохладу. Ему предстояла небольшая прогулка… Вперёд, неважно в какую сторону, но только вперёд!
 Всего через пару часов песок станет горячим, колючим, как искры костра. Подует знойный, обжигающий лёгкие ветер. Вначале едва заметный, он наберёт силу и поднимет тонны фиолетовой пыли, чтобы обрушить их на последнюю надежду свободы. Назад! Только назад! Стоит лишь повернуть, один-два шага, и палящее светило укроется сиреневой дымкой облаков, огненный ураган сменится прохладой бриза, и перед беглецом вдруг появится ровная тропинка между дюнами. Дорога к дому. Ненавистному и опостылевшему за долгие годы дому.

 Каждое утро Алексей поднимался в рубку, чтобы увидеть границу. Ярко-фиолетовая линия, заменившая здесь горизонт, неровным эллипсом лежала вокруг звездолёта. Совсем недалеко, километрах в пятнадцати, она отделяла его песчаную тюрьму от остальной планеты.

 В первый раз, в скафандре полной защиты, он прошёл чуть больше километра, когда взбесившаяся пустыня накрыла его фиолетовым цунами...
 Тьма поглотила сознание лишь на мгновенье…
 Когда Алексей вновь открыл глаза, он был на корабле, а часы показывали, что уже наступило следующее утро. Утро новой, невыносимо-бесконечной жизни.

 ***
 Один-ноль, ноль, ноль-один. Цифры двоичного кода, переплетаясь, кружились в замысловатом танце программы бортового компьютера. Триллионы мегабайт невидимого бала центрального процессора. Кавалеры приглашают дам, движение, одно, другое, смена… Но вот кто-то упал на скользком паркете, и скрипки уже играют другую музыку…

 При подлёте к планете не был подан сигнал о выводе пилота из анабиоза. Посадку совершил автопилот. И теперь из песка была видна только треть звездолёта, нашедшего здесь свою вечную стоянку.

 ***
 Сегодня он не повернёт, даже если планета наконец решит его убить. Песок и ветер, безжалостное солнце – он смеётся над вашим бессилием. До свободы осталось совсем немного, она уже рядом. Ещё чуть-чуть, и можно будет прикоснуться к ней рукой.

 ***
 Двоичный бал продолжается. Но в звуках усталого оркестра слышна фальшь. И тонкий голос скрипки, поющей в миноре. Двигатели разбиты, система регенерации воздуха уничтожена, пища заражена радиацией. Звон литавр. Конец пьесы. Занавес.

 ***
 Алексей стоял в сотне метров от фиолетового марева и плакал от бессилия. Воздух, вдруг ставший прочнее цемента, сковал его тело, остановив в шаге до свободы. Песчинки злыми осами жалили лицо астронавта, ветер сжигал его кожу, но он так и не повернул…

 ***
 Занавес поднялся вновь. Музыка зазвучала, с каждым тактом набирая уверенность и силу. Сектор посадки был сфотографирован и изучен достаточно детально, прежде чем датчики окончательно вышли из строя. Анабиозная капсула не пострадала. Пилот почти жив. И в таком виде он будет жить вечно. Компьютер сможет ему позволить виртуальные прогулки по планете, к которой он так стремился. Участок довольно большой, где-то тридцать на тридцать километров… Что ещё нужно для счастья?