После отъезда подруг Юля взялась готовить, мыть посуду и убраться в доме. Похолодание и дожди, начавшиеся несколько дней назад, когда подруги ещё были в лесу, продолжались, и этот день был таким же прохладным и дождливым.
Сделав себе некоторое «послабление», Наташа надела плащ, и занялась огородом, заодно собрала слизней и червей; гусениц ела сразу, как только находила, а червей и слизней отдавала Юле, чтобы та их приготовила. Юля пожарила на ужин слизней с картошкой на растительном масле, эскалопы с разными приправами, заварила чай, а червей засолила, добавив немного уксуса и лаврового листа.
Юля и Наташа отправлялись в магазин, чтобы пополнить съеденные гостями запасы продуктов. Наташа надела телогрейку; Юля обошлась халатом, поскольку такие трудности входили в её планы, как неизбежные, и этот случай порадовал её. На самом деле было не холоднее, чем в последний день проживания в лесу, но Наташа считала, что ей больше не требуется соблюдать ограничения и испытывать искусственные трудности, она достаточно натерпелась и прошла уже эти уроки — пусть теперь их Юля разучивает. Купив продукты, Юля позвонила родителям, и сообщила, что ей пока всё здесь нравится, и она останется у Наташи, скорее всего, до конца лета.
— Погодка такая промозглая, и дорога такая грязная — кайф! Зря я на тебя посмотрела, и халат надела, — смеялась Юля, — но это я сейчас исправлю! — Сняв халат, Юля засунула его в сумку и осталась в купальнике.
— А ты быстро ко всему привыкаешь, надо было тебе с одним купальником приехать. Даже ранки у тебя заживают так быстро!
— Да, надо было. Мне комфорт так осто****ел! — засмеялась Юля. — Жаль, у тебя работки в огороде нет.
— И не было. Мамаша заставляла делать ненужную работу — ради воспитания. Если она сюда приедет, попроси, чтобы тебя так погоняла, и Ирку попроси — она тебе такую тренировочку устроит! А пока — возьми все сумки, и неси.
— Отлично! Ирка со мной заниматься бесплатно не будет — я же не родня ей, а денег я мало взяла.
— Она этим из удовольствия занимается. Людей мучить — это так приятно!
Юля донесла четыре тяжелых сумки до дома, разобрала их вместе с Наташей, и принялась готовить завтрак. Наташа отправилась в огород, где снова, пропалывая грядки, собирала червей и слизней. После завтрака Юля вымыла посуду и отправилась в огород помогать Наташе.
Узнав о намерениях Юли, Ира с удовольствием согласилась её муштровать, и устроила ей такую же жестокую тренировку, после которой дала «домашнее задание» и стандартные обещания; Юля осталась довольной.
Через два дня вернулась Зина — в том же халате и платке, с той же причёской. Смеясь, она рассказала, что в этом виде заявилась к отцу на работу, стала просить у него и у других сотрудников, включая самых главных начальников, милостыню, что сильно разозлило папашу, который прогнал её с помощью охранников, пригрозив отправить в дурку, если она снова явится, но все же дал ей немного денег. Подруги рассказали Зине о походе и о тех событиях, которые случились в её отсутствие.
Оля позвала поохотиться на птиц и лягушек; Зина согласилась принять участие. С Олей было ещё двое местных ребят: Аня и Витя, которым было по двенадцать лет. Охотились на реке, используя те же методы, что и в лесу. Кроме птиц и лягушек, охотники собирали улиток и червей, ловили головастиков и прочую живность. За четыре часа набили добычи, достаточной на три раза для каждого, а, кроме того, Юля и Наташа успели досыта наесться. Наташа почти поборола отвращение и ела лягушек живыми, хотя ловить их удавалось редко. Зина и Витя не решались жрать лягушек в сыром виде, и метод Юли применять отказывалась, в отличие от Ани, которая, хотя и с большим трудом, съела первую лягушку живьём.
Аня была одета, как определила когда-то Наташа, в стиле «оборванец». Стиль «оборванец» требовал специальной переделки вещей, как и стиль «убогий»; над «убогим» халатом Наташа трудилась намного больше, чем над «приличным» купальником. Очень редко попадались обноски, которые сразу соответствовали этим стилям, но и их нужно было хотя бы где-то надорвать, и подобрать к ним другие части одежды, с которыми они могли сочетаться. На Ане была надета лишь очень длинная рваная футболка, которая заменяла ей платье; трусиков, как и обуви, не было. Наташа заметила, что футболка Ани подверглась доводке, и это говорило о том, что придуманный ею стиль входит в моду. На Вите была надета сильно поношенная курточка, свитерок, рваные джинсы и резиновые сапоги. Аню и Витю сильно позабавила причёска Зины.
Слушая рассказ подруг о походе, Аня пожалела, что не приняла в нём участие, а Витя пожалел, что не видел девушек со стороны.
— Мы хоть завтра можем в лес отправиться на весь день. Хотите — поведу тем же маршрутом, — предложила Ира.
— Без ночёвки не интересно, — сказала Аня.
— А с ночёвкой я не пойду, — сказал Витя.
— Ты сможешь вернуться домой, — предложила Ира.
— Всё равно, не хочу.
— Ладно, — засмеялась Ира, — покажем тебе видеозаписи.
Юля засолила вторую литровую банку червей; остальную добычу выпотрошила, часть взяла, чтобы приготовить, а бльшую часть отправила в холодильник. Засолка червей заинтересовала Иру, которая решила засолить их немного другим, своим, способом, а потом сравнить, у кого лучше получилось; нескольких лягушек Ира для пробы завялила с солью. От жареной добычи Зина не отказалась, даже признала её вкусной. Вечером Зина изъявила желание снова спать в конуре, а Наташа легла с Юлей в своей комнатке.
Позавтракав, девушки отправились в магазин охотничьих принадлежностей. День был тёплым; Юля отправилась в купальнике, Зина — в своём халате и в платке, Наташа надела хорошую футболку, новые шортики, гольфы и ботинки. Девушки купили два сачка, один пневматический пистолет и два капкана на ондатру.
Вернувшись из магазина, Наташа переоделась в купальник; Оля позвала Аню и Витю на охоту в лес. Наслушавшаяся рассказов подруг о трудностях, Зина от похода в лес отказались. Аня пришла в раздельном купальнике, который сшила сама. Поскольку «охотники» не собирались оставаться в лесу на ночь, никаких вещей, кроме охотничьих принадлежностей, не взяли. На Вите были те же сапоги, брюки, и свитер, по случаю тёплой погоды заменивший куртку.
Войдя в лес, женщины, как и в прошлый раз, разделись догола; Витя с интересом смотрел на них, но, дойдя до первого трудного участка, решил вернуться домой. Ира повела девочек прежним маршрутом, к которому добавила ещё несколько сложных участков; они вновь преодолевали грязные затопленные низины, заиленные ручьи, взбирались на крутые пригорки, спускались по скользким склонам, терпели комаров... Ловить лягушек сачками было намного проще, чем кидаться в них камнями или стрелять; кроме того, лягушки оставались живыми. При случае, Оля и Наташа старались ловить их ногами или ртом. Кроме лягушек, сачком ловили мелких рыбёшек, которых Юля, Наташа и Аня ели живьём. Сделав перерыв в охоте, из части добычи приготовили шашлык. Оля и Наташа снова показывали трюки, а Ира устроила Юле очередную тренировку. Поев шашлык и попив, девушки продолжили охоту до вечера, а вечером, по просьбе Ани, решили заночевать. Аня была довольна этими трудностями; были довольны и остальные участницы, хотя всё это они прошли совсем недавно, и только Юля заметила, что впечатления теперь не так остры, как в первый раз, что, однако, не делало мероприятие скучным. Поскольку теперь ковриков и одежды у девушек не было, они использовали ветки. Переночевав на прежнем месте, подруги продолжили охоту до вечера; к ужину вернулись домой — с добычей, сытые и довольные.
Наташа обнаружила, что Зина в её отсутствие огородом совсем не занималась, и Зина пояснила, что она шлялась по посёлку, и полностью осмотрела его.
На ночь Юля и Наташа поставили в огороде капкан, смазав пластину настойкой валерьяны. Капкан захлопнулся через полчаса; попавшаяся кошка была жива; она дёргалась и создавала шум, который мог привлечь внимание. Кошку добили, пропоров два раза вилами, утащили в дом, освежевали, а шкуру закопали в огороде, чтобы никто не видел. Часть мяса Юля сразу взялась жарить, чтобы съесть утром за завтраком, другую часть убрала в холодильник, уже наполненный добычей.
Утром подруги позавтракали кошкой; её вкус очень понравился, но девушки решили кошек пока не ловить, чтобы не нарываться на неприятности. Зина отправилась в огород удалять сорняки; Юля и Наташа занялись тренировками. Зина собирала червей, заодно пропалывала грядки. Подруги принялись уговаривать Зину съесть червей в живом виде; чуть поколебавшись, Зина съела половину червяков, и съела бы остальное, но решила поделиться с подругами; поздравив Зину с достижением, Юля и Наташа съели оставшуюся часть добычи. После завтрака пришла Аня, снова — в купальнике; сообщила, что Вите охотиться не охота, и он не придёт.
На остриженной половине головы Зины волосы немного отросли, и она пожелала снова её остричь; обрадованная таким решением, Наташа выполнила просьбу.
— Я тоже придумаю себе какую-нибудь причёсочку, — сообщила Аня.
— Может, сегодня отправимся шляться по дорогам, — предложила Юля.
— Сходи с Зинкой, — предложила Наташа, — я уже в том году всё здесь обошла.
Наташа, Ира, Оля и Аня отправились охотиться на речку, а Юля с Зиной — шляться по посёлку и жрать объедки.
В одиннадцать часов утра Юля и Зина вышли вместе с подругами, и дошли с ними по гравиевой дороге до поворота. Здесь охотники сворачивали к реке, а Юля и Зина отправлялись по этой дороге до конца, где должны были свернуть направо и идти вдоль шоссе до железнодорожного переезда возле станции, откуда начиналась «городская» часть посёлка; от неё, пройдя по дороге в поле, можно выйти к началу этой дороги, и, сделав круг, вернуться с другой стороны. Такой маршрут предложила Ира, учтя пожелания Юли; по её словам, длинна этого круга — около десяти километров, не считая расстояния, которое потребуется для осмотра посёлка и поиска объедков, и почти везде — гравий. Прошел год с тех пор, когда Наташа и Валя набирали гравий для карцера и ходили по этой дороге купаться; с тех пор дорогу не обновляли, она затянулась песком и глиной, и стала менее колкой, что немного расстроило Юлю.
«Бродяги» вернулись к семи часам вечера, а к девяти часам вернулись «охотники». Юля была довольна, и с восторгом рассказывала о том, что она прошла не только предложенные Ирой дороги, но и прошлась через каменоломню; как с большим трудом и кайфом дошла до дома; что Зина надела сандалии ещё до того, как они вышли к шоссе, в результате чего Зина проспорила. «Бродяги» рассказали, какие объедки им пришлось жрать; как они находили бутылки и допивали остатки пива и газировки; как посещали, по примеру Лены, Марьяны и Наташи, забегаловку. «Бродяги» были сыты, так же, как и «охотники», которые похвалились тем, что им удалось поймать необычайно большую лягушку. Поздравив Юлю с достижением, Ира напомнила ей о тренировке, которую нельзя пропускать.
Зина снова уснула в конуре; Юля спала с Наташей в комнатке. Проснувшись утром, девушки потренировались и позавтракали. До обеда занимались огородом; после обеда отправились на охоту. Как обычно, Ира устроила Юле тренировку, и, наконец, посадила её на «шпагат». Оля, Ира и Наташа снова показывали стойки и позы; Ира пообещала Юле, что и она сможет делать многие подобные вещи, даже лучше, чем Наташа, которая больше качала мышцы.
До вечера подруги наелись и набрали много добычи. Когда Юля, пожарив часть добычи, засунула в холодильник оставшуюся часть, морозилка была заполнена. Несмотря на отсутствие надобности, девушки хотели продолжать ходить на охоту. Наташа решила съедать излишнюю добычу — отказавшись от большинства «строгостей», она хотела тренироваться ещё больше, для чего ей требовалось больше белка; подруги согласились отдавать ей излишки. В следующие два дня охота проходила, как обычно; излишки добычи съедала Наташа, а на третий день она отказалась участвовать в охоте, сославшись на плохое настроение, и подруги отправились без неё.
— Ирка решила, что ты «испортилась». Хочет зайти после обеда и поговорить, — сказала Юля, вернувшись с охоты.
— У меня «праздник непослушания»! — Наташа достала платье, туфли, украшения; надела это и легла на кровать. — Пусть Ирка смотрит, как я «порчусь»! Ма говорит, что всегда быть послушной тоже херово. Пора бы мне и напиться, наконец!
— А что, можешь и напиться.
— А ты можешь в магазин сбегать за водкой?
— Конечно, могу! А может тебе самой сходить, и вернуться пьяной?
— Можно, — засмеялась Наташа, — а если ей будет интересно, кто меня «портит», сошлёмся на Олю. Только — как бы это сделать похитрее?
— Намёками, «тайными» разговорами, которые она будет слышать. Якобы, Оля ей тоже не довольна. Якобы Оля удивлялась, что ты так мамочку слушаешься, когда её даже рядом нет. Якобы Оля сама готова Ирке напакостить в отместку.
— Ой, Юлька, какая ты хитрая!
— Но всё это — очень осторожно! Зинку можно использовать, чтобы болтала, но раскрывать затею ей нельзя. И ничего нельзя говорить прямо, иначе Оля будет отрицать. Пусть Ирка сомневается, пусть догадки строит.
— Можно! Тогда, я пойду в магазин и напьюсь по дороге.
Отправляясь в магазин, Наташа взяла деньги только на бутылку водки, чтобы, напившись, не потерять всё; по той же причине сняла украшения. Через короткое время пришла Ира.
— Натка оделась шикарно и в магазин ушла, в очень плохом настроении.
— А что случилось?
— Не знаю, ничего не говорит. Валялась на постели в платье и туфлях, а потом — ушла!
— Да, кто-то на неё дурно влияет; я уже несколько дней замечаю.
— Вроде бы некому. Ни я, ни Катька, ни Ленка, ни Зинка, так повлиять не могли.
— Может, этот вонючий раб?
— С рабом она и не разговаривала. Вряд ли это чьё-то влияние.
— А что купить хочет?
— Не знаю, не сказала. Может, лягушки надоели, хочет деликатесов.
— Ладно, придёт — спросим.
Наташа вернулась с начатой бутылкой водки; пьяно шатаясь, бухнулась на постель.
— Наташа, зачем ты напилась? — спросила Ира.
— Доебали меня — ты, и матушка! Пошли все на ***! — пьяно ответила Наташа.
— Вот так номер! — удивилась Ира. — Наташа, не пей больше! Отдай бутылку!
— Отъебись от меня, тётка, это — моя бутылка! Хочешь нажраться — купи себе, и дрябни!
— Придётся всё Вале рассказать!
— Валяй, стукачка, докладывай! Все вы — коммуняки и палачи; все в своего папашу.
Обиженная Ира ушла к себе домой; Наташа сразу «протрезвела».
— Как у меня вышло?
— Даже я поверила, что ты нажралась!
— Я отпила немного, для запаха.
— Вообще-то, Ирка сейчас нарушила наше правило о невмешательстве, — заметила Юля.
— Она же задание матушки выполняет, — пояснила Наташа.
Вместо Иры пришла Оля. Юля почуяла, что Ира тоже где-то рядом, и подслушивает; Наташа снова «опьянела».
— Наташечка, что случилось?
— Оля, доебали меня все! Видишь, до чего довели! Помнишь, как я в прошлом году здесь одевалась, как я голяком въёбывала?
— Да, круто было!
— Потому, что заставляли! Иначе — в карцер, на хлеб и воду!
— Меня тоже так муштруют, и одевают в рваньё; с детства босой держат, в холоде, мне же на пользу.
— Вот, ты же сама говорила, как бы клёво ты жила в городе!
— Да, шикарно бы жила, не то, что в этой сраной дыре.
— А я там всю зиму так жила. В прихожей спала, на коврике — как собака, и одевалась, как нищенка. Никаких развлечений, никаких украшений!
— Наши матушки слишком крутые — дедовское воспитание. Но ты же здесь одна.
— Да, одна, только она всё равно пронюхает — твоя мать меня заложит.
— Ну и что? Что она тебе сделает?! Пошли её подальше — до осени ещё далеко.
— Я тоже так думаю, потому и напилась! Ладно, оставьте все меня, я спать хочу!
— Оль, подожди меня в комнатке, я сейчас приду, — сказала Юля.
Оля ушла, Юля сделала знак «ухо».
— Вот, даже Оля удивляется, зачем я матушку слушаю, — «пьяно» сказала Наташа.
— Оля тебе лапшу вешает, нарочно подстрекает, — «спорила» Юля.
— Нет! Она правильно говорит! Мамаши у нас — сволочи! Дед в НКВД работал, палачом был, и их такими сделал.
— Зря ты это делаешь, Натка! Мне такая жизнь нравится, и никто не принуждает.
— А мне — ни *** не нравится! Ты сама в босяки подалась, а меня насильно обосячили!
— Я бы с удовольствием побыла на твоём месте год назад.
— Вот и уёбывай к Ирке, пусть тебя муштрует! Мотай отсюда!
Юля, показав «отлично» ушла; Наташа лежала и обдумывала следующие действия. Ира была удивлена услышанным. Она всегда считала себя отличным педагогом, но об этой стороне дочери она, к своему стыду, не знала. Юля вернулась к Оле, чтобы продолжить «комедию».
— Оля, зря ты ей это говорила! Видишь, как она расстроилась!
— А что?! Я всё правильно говорила!
— Ладно. Я пока сделаю разминку, как твоя мама сказала, а ты можешь посмотреть, поправить, или тоже размяться.
— На фиг тебе «шпагат» и вся эта фигня? Если бы не мать, хрен бы я этим занималась!
— Зря так считаешь! Мне это нравится, и кажется правильным.
— А мне осточертело, как и Натке! Хорошо, что она ей всё это высказала!
Ира ещё больше удивилась. Как и было задумано, она не стала спрашивать Олю об этом разговоре, скрыв, что подслушивала. Больше того — решила отложить разговор с Валей, боясь, что виноватой окажется Оля. Вместо разборок, приняла глупое решение — ужесточить муштру Оли, которая уже была готова последовать примеру Наташи.
Юля и Наташа разрабатывали новый план — «Чудесное Исправление». Наташу захватила эта игра; девушки репетировали беседу, которую должны провести «под ухом» у Иры. Заснув под утро, Наташа проспала половину дня, а когда проснулась, Юля в присутствии Иры и Оли провела эту «душеспасительную беседу»; Наташа «спорила», Оля иногда с ней соглашалась, но в конце Наташа «согласилась» с Юлей — решила «исправиться».
Усиленная муштра вызвала у Оли недовольство; она высказывала примерно то, что говорила «пьяная» Наташа, хотя и без ругани, а когда Наташа «согласилась» с доводами Юли, Оля явно расстроилась, так что для Иры теперь стало «всё ясно» — смутьян был обнаружен, из чего следовало, что муштру для Оли надо ещё больше ужесточить. Ира завела разговор «с обвинительным уклоном», Оля отвечала, Ира надавливала, Оля начала дерзить, Ире это не понравилось. Разговор закончился руганью, такой громкой, что Юля и Наташа могли это слышать и наслаждаться у себя во дворе; Оля выдавала более шикарную брань, чем Наташа своей матери год назад.
— Ирка не придумает ничего лучше, чем поступить с Олей так, как поступила твоя мать по её же совету, да ещё и глупее, грубее! Видимо, других методов воспитания этот «великий педагог» не знает. Даже отец Зины разбирается в педагогике лучше, — глумилась Юля.
— А как бы идею о «великом педагоге» Оле подкинуть?
— Можно, если осторожно. Представляю, как Ирка взбесится, когда Оля ей это выскажет! Будет подходящий момент, и я это устрою.
— Хитрая ты, Юлька! Только мне пакостей таких не делай!
— Не буду, — улыбаясь, ответила Юля.
— Можно уже «исправляться»? — спросила Наташа.
— А что ты хочешь делать?
— Огородом заняться, потом потренироваться. Делать-то пока нечего! Намаяться надо, и уснуть потом нормально.
— Конечно, «исправляйся».
Поработав в огороде, Наташа тренировалась больше, чем обычно; пообедала с подругами, а после обеда, надев купальник, отправилась на охоту. В этот раз Оли и Иры с подругами не было, и частичка прошлогодней Наташиной обиды была отомщена. Юля тоже получила желаемое — она стала пользоваться уважением Иры.
Пожарив часть добычи, Юля снова заполнила морозилку излишками. После ужина Наташа и Юля занималась тренировками, потом устроили танцы, легли вместе спать, и, приласкав друг друга, уснули. На следующий день Наташа «совсем исправилась», даже стала «лучше, чем была». Юля отправилась к Ире на тренировку и на разведку; Ира жаловалась на Олю, которая после скандала убежала в лес.
— Люди видели — голая в лес побежала, — говорила Ира.
— Но не будет же Оля менять малые трудности на большие! До осени ещё похолодает, — сказала Юля.
— Кто её знает! К холоду она привычная, в лесу может запросто голой до осени прожить, а если решит шляться с бродягами, может вообще не вернуться.
— Вот с ними-то трудности и будут! Как бы она со злости, в отместку, гадостей каких не наделала...
— Ой, Юлька — не дай бог! Ещё дом подожжёт вместе со мной! Придётся ночью стеречься!
— Свой дом поджечь — не думаю. А вот чем-нибудь стукнуть или пырнуть, это — реальнее.
— Ой, ведь правда — может! Шустрая, как пантера, и ножи кидать умеет.
— Мне бы так научиться!
— Научу, Юлинька, было бы желание! А как Наташа?
— Да нормально всё. Просто недоразумение какое-то было.
— Оле тоже всегда нравилось моё воспитание. Ведь я её не принуждала! Где-то она все эти мысли подцепила. Дружки какие-нибудь из города, вроде Игоря, не иначе! Теперь придётся ходить с оглядкой, а если удастся поймать её — на цепь посажу, иначе — никак!
Ира принялась разминать и растягивать Юлю; было больно, но Юля терпела, а после тренировки расспрашивала Иру о разных позах, интересовалась, сколько нужно времени, чтобы научиться их выполнять; Ира с удовольствием отвечала.
— Вам бы не в школе, а в престижном шейпинг-центре работать! — подлизывалась Юля. — А то там самозванцев всяких полно; они деньги огребают, а вы в школе пропадаете!
— Вот, думаю теперь, что педагог-то я — плохой.
— Да нет! Всё же было нормально до сих пор! Наболтал ей кто-то, или бзик случился — такие случайности нельзя предусмотреть!
— Ну, спасибо, Юлька! Если будет возможность, может, как-то повлияешь на Олю?
— Постараюсь, если она явится прежде, чем натворит бед.
Оля слышала весь разговор, и думала: «убить мамочку, или не убить? Мамочка-то совсем завралась! Как это — не принуждала?! Как это — мне самой нравилось?! А откуда взялись все её идеи о «спартанском воспитании»? Да от бедности! Папаша был — алкоголик, мамаша — училка; папаша пропивал и свои деньги, и её — вот и все причины, а вовсе не «трезвый расчёт». Не во что было меня одеть и обуть, вот и держали полуголой, вот и кормили объедками. До школы у меня было — валенки и тулуп, а всё лето голой бегала. Натка в прошлом году хоть перешивала, а мамаша и этого не умела. Когда я в школу пошла — тогда хоть какие-то обноски появились. В начальных классах училась — до зимы в школу босиком бегала, а зимой — в школе разувалась, валенки снимала и носки, потому, что и носки рваными были. Только когда папаша, наконец, подох в канаве, как собака, жить чуть легче стало. А теперь мамаша заявляет, будто мне всё это нравилось! Отомстить гадине, жестоко отомстить! Но — как? Дом сжечь, действительно — себе в убыток. В лесу — труднее, чем здесь. С бродягами — не дай бог. Вернуться — на цепь посадит. Мамочку убить — колония светит. Может, покалечить только, и простят «по малолетству»? Как же отомстить безнаказанно? Может, перебить всех её кроликов? Или лучше — воровать их и жрать, когда потребуется? А с Юлей посоветоваться надо, потому, что она умная». Юля ушла, и Оля начала пробираться к её дому.
Вернувшись от Иры, Юля пересказала разговор, незаметно дав знак об осторожности. Подруги вошли в дом; Юля подсказала, что Оля может их слушать и смотреть.
— Что-то я не верю Ирке, — сказала Наташа.
— Почему?
— Знаешь, что мне мать рассказала? Послушай! — Наташа пересказала рассказанную Валей историю о нищих детях, и о том, какое мать испытывает удовольствие, глядя на них, как мечтает видеть дочь на их месте — Ира могла быть такой же.
— Но это же так прикольно!
— Вот и Ирке прикольно, как моей матери! Да и мне тоже прикольно.
— А тебе — было прикольно?
— Ха! Сперва было отвратно, потом — прикольно! Может, и Оля прикалывается?
— Нет, я думаю — она по настоящему разозлилась, и не знает, как отомстить. А вернётся — Ирка её на цепь посадит, до осени. Надо бы Ирку отговорить, только вряд ли получится!
— Олю предупредить надо!
— Только — где её искать? Крутая девка, раз может в лесу голой до осени прожить!
— А что тут сложного? Шалаш сделает, костёр, жратвы полно — мы убедились.
— Но это же хуже, чем у Ирки! Ладно, не будем гадать. Кстати, Ирка — хороший тренер! А теперь признаёт себя плохим педагогом. Зря, конечно.
— Хороший тренер, но плохой педагог!
— Пойдёшь на охоту?
— Конечно, схожу.
— Ещё Ирку надо позвать — хоть успокоится.
Во время охоты можно было поговорить с Ирой, не опасаясь, что Оля подслушает — подкрасться незаметно на открытой местности она бы не смогла.
Обсуждали варианты, как поступить с Олей, если она явится. Юля сказала, что Оля, скорее всего, не прикалывается, с чем Ира согласилась.
К ужину охоту прекратили, отправились домой.
— Морозилка опять забита, придётся всё жарить, — сообщила Юля.
— Готовь, я сожру, — сказала Наташа.
— Раз у вас так много добычи, посадите меня опять на цепь, — попросила Зина, — а то я в конуре живу, а без цепи — всё же не то.
— Сделаем тебе цепь, — согласилась Наташа.
— А дома ты не стала бы на цепи сидеть? — спросила Юля.
— Могла бы, но папаша не предлагал.
— Сама ему предложи; наверное, он обрадуется.
— Вернусь осенью, и предложу, если здесь не надоест.
Раздался стук в окно — пришла Оля. Девушки впустили её в дом, рассказали, что ей предназначалось слышать. Оля сказала, что пока не знает, как ей поступить, и пока будет думать. Рассказала, «откуда ноги растут» у мамашиного метода воспитания, удивив этим признанием Наташу. Садиться на цепь ей не хотелось, поэтому она не хотела возвращаться домой. Юля взялась быть посредником между Олей и Ирой. Дав Оле бумагу и ручку, попросила написать, что её не устраивает. Оля не смогла что-то выделить, и просто написала: «прекратить муштру». Юля обещала поговорить с Ирой, предупредив, что полностью отговорить Иру от наказания не сможет, но постарается его облегчить, и уговорить Иру дать послабления. Оля согласилась на такие условия и ушла. Юля отправилась к Ире; сообщила новость; передала записку и слова Оли.
— Чёрт с ней, муштровать больше не буду, но наказать придётся!
— Поговорю с ней, — обещала Юля. — Только не спугните её!
— Нет, не буду. Всё равно не поймаю, только хуже будет, — согласилась Ира.
Юля вернулась домой; Оля снова постучалась.
— Как ты докажешь, что будешь смирной, что не пырнёшь её, раз она не верит?
— Не знаю!
— Может, сама какое наказание для себя придумаешь?
— Она меня на цепи до осени продержит! — захныкала Оля.
— Да — проблема! Придётся тебе пока прятаться и думать.
— Придётся, правда, в лес уйти, голой.
— И записочки подкидывать, — добавила Юля.
— Ладно, так ей и передайте. Может, дадите какую одёжку?
— Вот ты ей записочку и подкинь — будет первый шаг!
— Ладно! Пойду, пока она не ворвалась сюда!
— Через три минуты я пойду к ней. Говорю, чтобы у тебя подозрений не возникло.
— Спасибо, я тебе верю! Я пока уйду.
Прождав три минуты, Юля отправилась к Ире, сообщила о решении Оли.
— Ладно, я согласна! Только одежду я ей не дам — пусть голой прячется! Охотиться за ней я не буду. Пусть в лесу помыкается.
Юля вернулась в дом; Оля снова постучалась. Юля передала слова Иры; Оля согласилась, указала место, где оставлять записки; попросила, чтобы там была ручка и бумага; сказала, что теперь отправится в лес. Юля дала ей зажигалку, и снова предупредила о трёх минутах. Через три минуты доложила Ире.
— Вот и хорошо! Ловить я её не буду, если мне не напакостит. Спасибо, Юлька — лучшего решения просто не придумать!
Вернувшись, Юля показала Наташе «отлично», пересказала ответ Иры.
Зина садилась на цепь; девушки напихали для неё в конуру тряпки и половики. Зина разделась догола, и её пристегнули за ногу, как в прошлый раз.
Для соблазна и из предосторожности, Наташа повесила ключ так, чтобы Зина могла его достать. Зина попросила опечатать ключ, чтобы было доказательство, что она им не пользовалась; Наташа опечатала ключ пластилином.
— Зинка, придётся тебе грамоту давать. Запишем, сколько ты просидела.
— Надо бы удостоверение с печатью сделать, — сказала Юля. — Подумаем, может, и придумаем.
Юля и Наташа отправились в дом; Юля достала учебник по математике для института, выписала задачу Наташе и себе; убрав учебник, девушки разошлись в разные углы, чтобы не подсматривать, и принялись решать задачу. Юля решила быстрее, подождала Наташу, после чего открыли учебник и проверили ответ: оба решения были правильными.
— Юль, ты всё же быстрее решила!
— Просто ты давно этим не занималась.
— Время есть, до осени все задачи решим. А физика есть?
— Нет, к сожалению. Я же не могла все учебники сюда тащить!
После обеда пришла Ира; пригласила девочек на тренировку. Она давно не занималась с Наташей, и хотела просто посмотреть, откорректировать, если надо, и позаниматься с Юлей. Научившись делать «шпагат» и закладывать ноги за голову, Юля, как и Наташа, часто сидела в этих позах. Юля уже могла заложить ногу за голову, стоя на одной ноге, хотя и неровно. Теперь на очереди был «мостик» из положения «стоя» и общие упражнения: канат, подтягивание и т.п. Юля научилась делать стойку на руках быстрее, чем предполагалось; это упражнение было введено в «самостоятельные занятия». Теперь Юля пыталась ходить на руках. Ира заметила, что Наташа стала менее «растянутой», но очень хорошо накачалась; на «мостике» смогла удержать Иру с рюкзаком. После тренировки подруги отправились на охоту, которая обычно была продолжением тренировки и включала плаванье. Девушки и Ира учились ловить лягушек по методу Оли и Лены. Ира рассказала, что Аня и Витя нашли других любителей такой охоты, и охотились теперь с ними.
— Сидеть голой в лесу — круто, — заметила Наташа, — круче, чем на цепи.
— Да, наверное, ещё и интересно! — предположила Юля.
— Для неё — мало! Оскорбила меня сильно, хер с ней, пусть хоть сдохнет! Юлька, это ты хотела муштру поиметь? Могу устроить, и дела твои быстрее пойдут!
— С удовольствием!
— Вот и отлично.
После ужина Наташа занималась огородом, а Юля отправилась к Ире. Закончив работу, Наташа взялась за гири. Вернувшись от Иры, Юля сказала, что такой муштры она себе и не представляла — Ира взялась с ней заниматься два раза в день по два часа, бесплатно.