КАК БИЛЛ НЕ УБИЛ ПРЕЗИДЕНТА
— Дело было так, — начал делиться воспоминаниями Билл. — Иду я по бульвару Крутого Оттяга, ну это там, где сейчас Институт Времени стоит... только тогда там ничего подобного не стояло, и не думайте даже, всё совсем по-другому было! Я как раз и объясняю, почему. В общем, иду я себе с понтом, косяк забиваю не спеша, как вдруг ко мне подваливает какой-то «мерс» трёхтысячный. Оттуда высовывается такой чувак зашитый на все пуговицы, и кричит мне: «Эй, баклан, баксов заработать хотишь?». Я, естессно, в непонятках, что вот такой крутой чувак в стекляшках и разумеет по-нашему. Прикол в том, что тогда ещё не было общепланетарного диалекта, образовавшегося из сленга хиппи, панков и прочих митьков, этой вот Всемирной Фени, по которой мы сейчас ботаем. Не-а, дело было не в Каменном Веке, просто... ну, вы дадите мне рассказать? Так вот, предложил он мне эти баксы, я, сдуру, согласился. Чувак распахивает кабину: «Заваливай, едем!». Ну и поехали. Ехали долго, у меня даже косяки кончились. Вижу — на горизонте пустыни бункер какой-то отсвечивает. Проезжаем мимо указателя, а там надпись «Area 51». Пока я врубался, что меня в какую-то зону везут, мы к бункеру подъехали. Выхожу из машины, иду за чуваком: интересно, думаю, что он мне покажет. А там какая-то фигня чёрная, к ней кресло прикручено, а над креслом что-то типа зелёной пружины светящейся. Прямо в воздухе висит. Тут я чувака уже конкретно, без балды спрашиваю: «Какого хрена ты меня сюда приволок?». А он мне так же конкретно, без балды отвечает: «Будешь новую машину времени испытывать. На себе». Я тихо шизею: «Но-но-но... ребята, послуш-шайте, вы что, никого другого для этой цели подобрать не смогли?». «Машина времени убивает все разумные организмы, — отвечает чувак, — вот почему я заплатил тебе три штуки баксов». Вдруг откуда-то набегает целая толпа ассистентов, вяжут меня к креслу, словом, будто так и надо! Их босс суёт мне что-то в карман, отходит обратно к пульту, улыбается, гад: «Вот увидишь, тебе понравится жить в Новом Будущем! Чао-какао, хрононавт ты наш!». Прежде чем я успел въехать в его речь, он дёрнул за рычаг, и я оказался в отключке.
— И что потом? Ты очутился в прошлом, да? — жадно спросил Фрэнк.
— Да не, какое прошлое, проф же базарил за Будущее, — вмешался я.
— Дык мало ли за что он базарил! И почему «проф», с чего ты взял?
— Ну как же, он же, типа...
— Ша, пацаны, — твёрдо взглянул на нас Билл. — Хотите слушать — молчите, а не хотите — идите куда хотите. Ну так на чём я остановился...
...Проснулся я от очень знакомого и родного запаха; оказалось, моя голова лежала в коровьей лепёшке. Я не видел их, наверное, лет двадцать уже — да и самих коров тоже. Во думаю, какие чумовые глюки пошли. Но тут меня ломать начало, давно не втыкал по-крупному, и дошло до меня, что это не бред. В бреду, думаю, не может быть ломки, это то же самое, что боль во сне. Начал по одежде шариться, дабы хоть остатком косяка раскумариться, и тут мне белый конверт под руку попал. Достаю, смотрю — и правда. Конверт. Белый. Рву его на мелкие части, осторожно, чтобы содержимое не порвать — вдруг там, например, вожделённый косяк или того пуще, марочка ЛСД? — а там лежит другой конверт, и впридачу к нему малява следующего содержания:
«Ты крутой баклан! Мы все балдеем от подвига, который ты совершишь!
Не считай за облом, что мы тебя немножко съели с говном — так надо было. Просекаешь ли, мы из Будущего и решили сделать историю поотпадней. Мы тут с кентами побакланили и решили, что история станет гораздо лучше, если из неё убрать одного мудака. Он здесь типа царя, правитель-диктатор — не буду говорить кто, ты всё равно истории не знаешь, но ты должен его замочить. Если его замочить, всем сразу станет легче дышать, сахар станет слаще, а старики — моложе. Почему ты?.. Понимаешь, согласно нашим законам историю имеет право менять лишь тот, кому эта перемена до фени. Кто не срубит с неё никакого навару. Поэтому мы и выбрали тебя. Дорога, возле которой ты трансфиксировался, и будет местом твоей охоты. Местный пахан проедет прямо по ней; ты его сразу узнаешь. Возьми под кустом лазерную пукалку (мы её заранее трансфиксировали) и дуй в здание библиотеки, на третий этаж, туда, где склад расположен. Из окна ентого пахана и замочишь. Смотри не подведи — мы на тебя надеемся, в натуре! А как возвращаться, не боись — когда ты историю изменишь, наша машина времени исчезнет со всеми последствиями своего действия, и тебя автоматом выдернет в твоё время. Словом, не дрейфь, и всё будет о'кей!»
И подпись:
«Чуваки из Будущего».
Ну, перечитал я письмо ещё два раза, понюхал его, пожевал откушенный кусочек, но делать что-то надо. А что именно? Вот ты, Фрэнк, что сделал бы на моём месте? Чуваков из Будущего подводить — последнее дело, меня ж совсем западло будут держать, да и взад вернуться тоже как-то надо, а без мочилова — никак. Словом, решил я оправдать возложенное на меня безбашенное доверие, и только начал оглядываться в поисках того куста, как заметил внизу письма постскриптум:
«P. S. Слушай, не в службу, а в дружбу, сошли этот второй конверт по адресу, который на нём нацарапан. В нём тампакс для моего прадедушки. Он без него умрёт. Не забудь!»
Подивился я, какой странный у чувака дедушка, но времени особо дивиться не было; пахан вот-вот может подъехать, а я ещё конверт куда надо не отнёс. Бегом на Почту; пока я выяснял, что, где, да как, пока бежал дотуда, пока клеился к симпотной красотке с Почтамта, решившей, что я марсианин, — полчаса-то и набежало. Прибежал обратно, хлопнул себя по тыкве: а как же пукалка? Штукенция, слава Джа, лежала на своём месте. Больше всего она смахивала на картофелину в форме конуса, если вы когда-нибудь видели такое угробище размером с батарею. С трудом разобравшись, где у неё перед, а где зад, запрокинул я эту пукалку себе через плечо и почесал в библиотеку.
Солнце палило как русский samogon, под этой иллюминацией я не сразу заметил скромный такой серый корпусочек. А вокруг уже народ сбежался, все бухтят как заведённые одно и то же: «Президент! Президент!». От их воплей у меня чуть очко не стало дрожать, и проклял я всю эту затею. Делая вид, что у меня на плече бухло, вваливаюсь в библиотеку. Блин! Книг здесь — миллион косяков свернуть можно, если не больше. А спросить, где третий этаж, не у кого; все разбежались президента смотреть. Ну да я пацан неглупый, сам разобрался — третий этаж должен быть вверху. Поднимаюсь по лестнице, и нещадно ломает меня; уже два часа не курю, не втыкаю — словно пурист какой, блин! Ну, думаю, замочу пахана и домой. Ага. Щас!
Сначала встрял на моём пути какой-то тип цвета крашеного помидора:
— Спиртик, водочка, наркотики! Наркотики, спиртик, водочка!
Я сразу врубился, что это глюк и попёр сквозь него. Но потом возник следующий мудила. Я попробовал переть сквозь него; он не пускает. Я туда — и он туда, я обратно — и он обратно, я ору:
— Отгребись, мудак! Я должен убить президента!
А он зенки выпучил, и орёт:
— Нет, это я должен убить президента!
— Нет, я!
— Нет, я!
— Ах, ты так, мудила?!.
Рассвирепев, я достаю свою BFG (Большую Долбаную Пушку) и навожу её на мудилу. Он ржёт:
— Висит груша, нельзя скушать! Потому что от боксёра по морде получишь!
Я совсем легонечко на ближний конец надавил... Просто обидно мне стало, что боевое оружие грушей обозвали. Красный луч, тонкий, как грусть митька, разрезал мудилу пополам. Я даже уронил штуковину на пол от неожиданности: вот облом-то! А если в ней всего один заряд был? Едва оклемался от шока, нагибаюсь за пукалкой, смотрю — прямо из воздуха ко мне тонкий луч ползёт. Тот, из пукалки, был красный, а этот зелёный, и кривой какой-то. Вижу, луч вокруг меня хороводы водить начинает, хочу звать на помощь, но вдруг — бац! — отключка. А очнулся я уже у вас, в Институте Времени.
— Ты, наверное, здорово офонарел? — спросил я Билла.
— Да не, круче всего было, когда они мне про подставу рассказали. Всё остальное — ништяк!
— Погодите, — остановил нас Фрэнк, — я что-то не врубился, почему ты в Институт Времени залетел?
— А... — махнул рукой Билл, вздохнув. — Лажанулся я, чего уж там скрывать. Прикололись надо мной эти чуваки из Будущего самым отпадным образом. Они мне говорили — чё? Замочу я пахана, машина времени, которая меня туда засунула, исчезает, а раз её никогда не было, то я по-прежнему в Настоящем. Так? А теперь прикиньте: какой толк меня ссылать в Прошлое, если в концах выйдет, что никуда меня и не ссылали? Лажа всё это, хрен бы меня назад в Настоящее «автоматом» выдернуло. Насвистели они.
— Чего ж ты воротился?
— В том конверте, который с тампаксом для прадедушки, вместо тампакса письмо было, с полной раскладкой ситуации. Ну а чтобы дедуля ему поверил, впендюрили туда ещё всякие сведения о выигрышных лотерейных номерах, победителях скачек и прочую фигню. Дедуля запомнил надолго, сыну своему рассказал, тот — своему, и так плыла эта байка по векам, пока в двадцать четвёртом веке не построили Институт Времени. Письмо быстро реставрировали, перечитали десять раз подряд, ну и решили меня наведённым темпоральным лучом вытаскивать...
— То есть они типа о запасном ходе для тебя позаботились, даже если не потянешь дело, — сообразил Фрэнк. — Так что же тебе не в кайф?
— Да не в том дело, что я не потянул, а что всё это прикол был, с самого начала! — выдал Билл. — Они этого пахана не хотели замочить, а совсем наоборот, спасти, ибо он и так по жизни замоченный был. Чтобы его спасти, нужен был такой дикий везунчик, какие только в кино встречаются. А вот неудачника найти проще, что эти чуваки и сделали: прошерстили кучу всяких архивов и вычислили одного лузера, у которого всё замысленное проваливалось с самого рождения, причём сам он оставался жив при всех раскладах. Меня. Дали мне заяву замочить пахана, зная, что у меня всё выйдет наоборот. Козлы...
— Ну тебя-то они вытащили. Позаботились, то есть, о тебе, — попытался я успокоить Билла.
— Хе! Думаешь, они за меня дрожали? Они за свой план дрожали! Они знали, что я всё-таки всегда выживаю, а значит, если мне не оставить отступного, то само провидение может меня уберечь от их аферы. Вот поэтому и придумали хохму с тампаксом в конверте. Козлы! — ещё раз повторил он.
И сплюнул на землю.
— Я не потому этих чуваков западло держу, что они меня с говном сожрали, — немного успокоившись, продолжал Билл, — это для меня привычно. Непривычно другое. Врубаешься, они с самого начала знали про меня всё-всё: знали, на какой козе ко мне подъехать, чё сказать и чё написать. У нас в первом варианте Будущего не было Всеобщей Фени, я уже говорил.
— А чего было-то?
— А много всякого... Я ваще обалдел с тех пор, как из хроноловки вылез. Меня сразу всякими иглами обтыкали, сказали, чтобы от наркоты отвык. Потому что кайф можно словить только без напряга, а ломка — это всегда напряг. Теперь третий день сижу, не курю, не втыкаю; пробовал, правда, ширнуться, но как будто и кайфа особенного нет. Дерьмо. Зато экстаз словил, ваши учебники истории читая. Когда этого Кеннеди не замочили, он, оказывается, типа окно в Совдепию прорубил. У них там — пионеры всякие, митьки ещё потом появились; у нас — хиппи и панки; в общем, все стали совместно тусоваться. Мы сказали войне «У нас ещё наркотики не кончились!», и наступил вечный мир. А из сленга всех этих хиппи, байкеров, панков, митьков и российских зеков новый диалект сложился, который потом стал всемирным — Всеобщая Феня. И полное ура...
Билл задумчиво повертел самокрутку в пальцах, словно решая, стоит ли забивать косяк, или а ну его на фиг. Вдали запищал зуммер Института Времени — пора было идти на очередную долбёжку под названием «прикладная темпоралистика». Вдруг послышались шаги и, оглянувшись, мы увидели директора Института Времени, который с протянутой рукой подходил к Биллу:
— Здорово, кореш! Значит, так: поскольку с штатом у нас напряжёнка, а ты, как-никак, первый хрононавт нашей истории, мне пришла такая мысля, чтобы ты работал у нас. Бабки платим немеряные, а работы — только пол в зале с машинами времени протереть, когда ревизия приезжает. Ну так как, ты согласен?
— ОК! — радостно ответил Билл.
Директор повернулся и потопал обратно в Институт, за ним на расстоянии пулемётной очереди следовали мы с Биллом и Фрэнком. Нагибая голову пониже, чтобы не угодить под его взгляд, Фрэнк прошептал:
— Кажется, ты ему по кайфу. А может, ну его, от этой долбаной темпоралистики только мозги заболят — а?
— Для меня она тоже облом, но чего делать, зато здесь уроки истории интересные. Особенно по этой, как её, Древней Греции. Знаешь, кто такой Диоген Синопский? — огорошил приятеля Билл. — Это такой чувак, который хипповал ещё тогда, когда ни хиппи, ни митьков ещё в помине не было. Никто их имени ещё не слышал, а этот чел уже задвигал речуги, что, типа, оттянуться может лишь тот, кому всё до фени. Хочешь, возьмём как-нибудь машинку времени, покатаемся, посмотрим на этого продвинутого чувака?..
САМЫЙ ПЕРВЫЙ ИЗ НАС
— Ну так что, смотаемся в Прошлое поглазеть на Диогена? — спросил Билл.
— А кто это?
— Я ж тебе объяснял, Фрэнк, философ такой древнегреческий. Он раньше всех хиппи, панков и митьков усёк, что мы — не рабы вещей и стал проповедовать, что для полного кайфа нужно избавиться от напряга, чтобы всё было до фени. Бакланам было в лом его слушать, а нам в самый раз. Ну так как?
Прошло больше трёх недель с того дня, когда Билл рассказал Баду и Фрэнку историю своего прибытия (см. рассказ «Как Билл не убил президента» из цикла «Хронопанковские задвиги»). Баду выдали отпуск, который он решил протусоваться с толкинуитами в Амбере, а Билл и Фрэнк остались на эти три недели драить полы в Институте Времени. К исходу четвёртой недели Билл и вспомнил свою старую идею.
— Сегодня будет тусняк — у шефа Института Времени день варенья. Все будут чесать языками в большом зале внизу, а мы тихо-тихо пролезем в испыталовку, где опытные экземпляры хронотачек установлены. Запустим машинку, и уканаем в Прошлое.
— А если ты не найдёшь испыталовку?
— Как это не найду? — тихо возмутился Билл. — Я же вылез из неё когда-то, ты что, забыл? Итак, перетёрли?
— Ну, дык… — неохотно согласился Фрэнк.
В Главном Зале, располагавшемся на первом этаже трёхэтажного Института Времени, шла весёлая тусовка с приколами. Судя по отдельным звукам, приколы были не без обломов. Фрэнк проследовал за Биллом на третий этаж, в экспериментальный отдел.
Машина времени больше всего напоминала обычный автомобиль с тонированными стёклами. Только корпус был металлического цвета, и ещё машина казалась какой-то округлой во всех направлениях. Открыв дверцу, Билл кивнул Фрэнку:
— Заваливай!
— А ты знаешь, как этой хренотенью управлять?
— Ещё бы! Думаешь, зря я пятёрки по прикладной хронистике получаю?
— Темпоралистике, — поправил Фрэнк.
— А это не одно и то же? — Билл закрыл дверцу и дёрнул за какой-то рычаг. — Так, вводим дату… синус от косинуса… не забудь пристегнуть ремень. Фазируем!
Он нажал на кнопку, и машину тряхнуло. Потом ещё раз.
— Что такое?
— Долбаная защита от дурака… да уверен я, уверен! — невпопад ответил Билл, вторично нажимая ту же кнопку. На этот раз стены Института Времени за окном исчезли из виду, всё окутала первобытная тьма. В машине автоматически включился свет.
Фрэнк чуть расслабился.
Над Элладой неторопливо вставало солнце. В первую очередь оно осветило вершины Олимпа, потом яркая кромка границы света и тьмы приблизилась к кронам деревьев. В лесу защёлкал дрозд.
С шумом и вспышкой, осыпая окрестности облаком красных искр, посреди поляны материализовалась машина времени.
Пастух Анцит сначала не поверил своим глазам и протёр их. Потом истошно завопил и бросился наутёк.
— Ты уверен, что мы попали, куда нужно? — спросил Фрэнк.
— Без понтов. Найдём чувака, перекинемся с ним парой слов… эх, я уже заранее балдею!
— Чем балдеть, лучше скажи, как это ты собрался с ним базарить. У тебя ж оценки по языковедению всегда на нуле были?
— В каждом времяходе есть специальная мнемолингвистическая приставка, которая всобачивает в мозг пассажира знание языка того хроногеографического региона, куда он намылился. В памяти приставки содержатся 30000 языков, включая доисторические, гипотетические и придуманные фантастами. Ещё вопросы есть?
— Да ладно, я так спросил…
Выбравшись из хроноскафа, они осмотрелись. Вокруг был лес. На севере — если считать место восхода солнца востоком — деревья чуть расступались и была видна прибрежная полоса.
— Айда на пляж. Если б я был Диогеном, я бы поставил свою бочку именно там, — предложил Фрэнк.
— Нехай. А ты тоже в истории нехило сечёшь. А ещё шлангом прикидывался…
Диоген успел позавтракать сырыми ракушками и уже собирался перейти ко второму блюду из водорослей, когда из леса прямо к его дому вышли двое подозрительных юнцов.
— Здорово, дедуля! Ты Диогена не видал? — спросил тот, кто был ближе. На нём вместо туники были варварские штаны из странного материала, напоминающего жёваный пергамент.
Диоген обдумал вопрос.
— Нет.
— Вот, блин, невезуха! — расстроился второй. Он был одет в то же бесформенное тряпьё, что и первый отрок, но на руке его впридачу был странный медный браслет с плоским серым камнем в сердцевине. — Пролетели столько тысяч лет, и всё зря… Слушай, а чего эта бандура на пляже делает?
— Какая бандура? — спросил первый. И повернулся в ту же сторону, пристально уставившись на Диогенову бочку. Потом на него самого. Потом снова на бочку и снова на Диогена.
Повисла гнетущая тишина.
— Меня зовут Фрэнк, — наконец опомнился тот, что был без браслета. — А его Билл.
— У меня просто кайфа полные штаны, что мы наконец-то свиделись, — произнёс Билл. — Прикинь, мы твои потомки.
— Билл хочет сказать, что время — оно типа реки, — быстро объяснил Фрэнк. — Тебя волочёт течением из Прошлого в Будущее, а если сесть в лодку и грести, то можно против течения выплыть. Что мы и сделали. Там, в Будущем, изобрели такую особенную лодку, с помощью которой мы и пригребли сюда.
— Понятно, — без всякого выражения отозвался Диоген. Потом развернулся и посмотрел на море.
— Мы про тебя кучу классного слышали. Что ты — основоположник аскезы и хиппизма, что до тебя в голову никому не лезло, что для свободы от мира нужно, чтобы мир был до фени. Ты — просто этот… герой, короче! Меня колбасит, что я могу вот так, в натуре…
— …он очень рад, что имеет возможность лицом к лицу поговорить с вами, Учитель, — переводил Фрэнк слова захлёбывающегося восторгом Билла, — и надеется на серьёзное духовное обогащение в процессе диалога.
— Да? — спросил Диоген, очищая пучок водорослей от песка. — Передай-ка мне вон ту острую раковину. Спасибо.
С этими словами он спокойно стал соскабливать кромкой раковины пыльный слой с водорослей.
— Слушай, ну ёлы-палы, тут чуваки ради тебя припёрлись, а ты, типа, понты строишь. Хоть бы какую-нибудь мудрую мысль изрёк, форсу ради.
Задумавшись, Диоген осмотрелся по сторонам. И после размышлений изрёк:
— По-моему, вам лучше бежать.
Билл и Фрэнк огляделись. И увидели стремительно приближающуюся с западной стороны побережья греческую пехоту. Впереди всех бежал, подскакивая, пастух Анцит:
— ВОТ ОНИ!!! Я же говорил, что их видел! Прямо из-под земли, как посланцы Аида! И одежда, как у варваров!
— Шухер! — тихо прошептал Билл. — Легионеры.
— Легионеры в Риме были, — поправил Фрэнк.
— А это, значит, греческие легионеры! Не один ли хрен?
— Вы можете уплыть на этой вашей лодке, — вторично изрёк мудрую мысль Диоген.
— Ты гений, старик! — хлопнул его Билл по плечу. — Именно так и поступим!
Пастух Анцит подпрыгивал, стараясь, чтобы всем было его видно и слышно:
— Они демоны! Этот старик в сговоре с демонами! Он сам демон! Хватайте его! Рубите его!
— Дело табак, — пригорюнился Билл.
И громко заорал:
— ЖИВЫМИ НЕ ДАДИМСЯ! УМРЁМ, НО СДОХНЕМ!! ВЕК ВОЛИ НЕ ВИДАТЬ, НАС ЗЕЛЁНЫЙ ПРОКУРОР ОТМАЖЕТ!!!
Пользуясь временным столбняком, в который впала греческая пехота, Билл шепнул:
— В лес — живо!
Друзья рванули в лес на спринтерской скорости и, лишь преодолев половину маршрута до машины времени, Фрэнк оглянулся:
— Эй! Диоген! Сюда… — больше он ничего не успел сказать, поскольку над его ухом просвистела стрела. Ускорив бег, он догнал Билла, и через несколько мгновений они оба втиснулись во времяход.
— Ребята, вы что, охренели? — по-доброму эдак, без всякой злобы в голосе, спросил шеф Института Времени.
Билл опустил глаза, чувствуя за собой наибольшую вину:
— А… гм… собственно, мы хотели поздравить вас с днём пельменя, шеф. Поздравляем… вот. А что вы… почему не на тусовке…
— Оттянешься с вами на тусовке, аж два раза! Вы хоть въезжаете, чего натворили?
— А что мы…
— Вы хоть представляете, что произойдёт с историей, если Диогена замочат?
— Откуда вы… — искренне поразился Билл.
— На всех хронокарах установлены «жучки», чтоб вы знали. Которые посылают сигнал, в котором сообщают, где машина времени и чего вокруг неё происходит.
— Я не заметил… — растерянно произнёс Билл. Вообще-то ему было всё равно что произносить. Лишь бы оттянуть миг разборки.
Шеф подошёл к хронокару, заглянул внутрь, открыл приборную панель и немного поковырялся в микросхемах. После чего повернулся к Биллу и Фрэнку, держа в каждой ладони по паре крупных тараканов. Которые дёргались.
— Убедились? — Истолковав их сглатывание слюны как положительный ответ, шеф вернул «жучки» на место. — Но вы так и не ответили на мой первый вопрос. Вы представляете, что стрясётся с мировой историей без Диогена? Затормозится развитие аскетизма, не будет нудизма, исказится весь ход событий. Наша Текущая Реальность превратится в мираж, а это может создать определённые проблемы для социума в целом. Вот чего вы натворили!
— Мы?.. — поразился Фрэнк.
— Но, может быть, не так всё страшно, — попытался успокоить шефа Билл. — Ведь Реальность-то существует вроде, не исчезла пока никуда.
Шеф озадаченно нахмурился. Сел за пульт коммуникаций и нажал на нём несколько кнопок. Посидел несколько минут, считывая информацию с экранов. Потом признал:
— Да, кажется, существует… Впрочем, — тут на его лице появилась бледная улыбка, которая совсем не понравилась Фрэнку, — кажется, я догадываюсь, почему…
— Почему? — неосторожно спросил Билл.
Шеф резко обернулся. От его прежнего миролюбия не осталось и следа:
— ПОТОМУ ЧТО ВЫ! ДВОЕ МУДАКОВ!! СЕЙЧАС ЖЕ!!! ОТПРАВИТЕСЬ!!! В ПРОШЛОЕ!! И СПАСЁТЕ! ДИОГЕНА!! СИНОПСКОГО!!! ИНАЧЕ Я ВАС! ОТПРАВЛЮ В ОТПУСК!! К ДИНОЗАВРАМ!!!
Почти сшибаемые волной урагана, они кинулись к времяходу; Фрэнк захлопнул дверь, а Билл поспешно сфазировал генераторы хронополя и нажал пусковую кнопку.
Машина материализовалась на вершине холма, и Фрэнк с Биллом с проклятьями выбрались из неё.
— Теперь куда? Отвечай, раз уж ты заварил кашу!
— Я не успел толком настроить географические координаты, — хмуро признался Билл, оглядывая окрестности. — Знаю только, что мы где-то в Древней Греции.
— И приблизительно в эпохе античности, да? Ну ты крут…
— Тихо! — шёпотом прервал его Билл, указывая в сторону долины внизу. — Смотри…
Внизу шествовала целая армада тех, кого Билл окрестил «легионерами». Впереди шли странные типы, громко ударявшие по странным металлическим штуковинам, — здешний аналог барабанщиков. Позади всех маршировал небольшой отряд из семи-восьми «легионеров». Они несли подозрительного вида столб с привязанным человеком, которого даже на расстоянии нельзя было не узнать. Фрэнк и Билл переглянулись.
— Так, кажется, машина нас по умолчанию доставила в прежний район, — промолвил Билл, трясясь, словно в лихорадочном ознобе. — Тогда мы были в лесу, а теперь на холме, но ведь и Земля крутится. Надо было фиксацию географии проставить…
— Плюнь и забудь, — обречённо вздохнул Фрэнк, наблюдая за движущейся внизу армадой. — Поздно пить боржоми, когда почки засохли и отвалились. А нам, кажется, уже всё поздно…
— Не дрейфь, старина, — снисходительно похлопал его по плечу Билл, — у меня припасен для этих легавых безотказный приёмчик.
И с этими словами он не торопясь спустился с холма. Фрэнку не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
Вальяжной, небрежной походкой Билл подошёл к войску и широко улыбнулся. Двое «барабанщиков» сбились с ритма. Улыбнувшись ещё шире, Билл для выразительности поднял вверх большой палец — типа всё о'кей.
— Салют вам, бойцы древнегреческого фронта! Огоньку не найдётся?
На лице главнокомандующего было масляными красками написано недоумение.
— Билл, здесь не курят, — прошипел Фрэнк.
— Ах, да, — спохватился Билл, и тут же продолжил: — Значит так, командир: ты не против, если у тебя по руке стечёт немножко зеленцы? — Билл вытащил из кармана толстую пачку бледно-зелёных купюр. — Тебе пятьсот евро и твоим пацанам по стольнику — ну, чтоб вы оставили тут этого чувака и топали своей дорогой, словно нас тут и не было. Ну как, идёт?..
— Билл… откуда… ты… взял… деньги? — прохрипел Фрэнк. Говорить было трудно, их с каждой секундой всё плотнее приматывали верёвками к тому же столбу.
— Из бардачка хрономобиля… наверно, эн-зе… или предыдущий пассажир забыл вытащить…
— Идиот! Здесь… евро… не принимают. Здесь же… античность.
— Я и не подумал… — признался Билл, потом задумался, и в глазах его забрезжила смутная догадка: — Постой… Значит… надо было… предложить им… американские баксы?
Фрэнк только вздохнул. И повернулся к Диогену:
— На тебя как, не особо наезжали?
— Нет, — флегматично ответил Диоген, — до этого вида казни ещё не дошло.
— Что ж ты, дурилка картонная, нас тогда не догнал? — ласково упрекнул его Фрэнк.
— А смысл?
Фрэнк запнулся и замолчал. Вдруг кое-что из произнесённого философом привлекло к себе его внимание:
— Ты сказал: «до этого вида казни не дошло»? А до какого дойдёт?!.
— Обычно столбы вкапывают в землю на площади и привязанных забрасывают камнями, — буднично сообщил Диоген. — Считается, что это повышает благонравие в городах.
— Не разговаривать! — ткнул в него древком копья один из солдат. Сгруппировавшись по четверо спереди и четверо сзади, «легионеры» подняли столб с привязанными пленниками. Командир дал отмашку солдатам.
Местные заместители барабанщиков вновь ударили в свои цимбалы-литавры, и войско двинулось на запад. Присмотревшись к линии горизонта, Фрэнк заметил вдали несколько дымных столбиков. Несомненно, свидетельствовавших о наличии города.
— Видишь, в какую переделку мы из-за тебя вляпались? — повернулся он к Биллу. — Нас забьют до смерти камнями, а я… я не успел даже увидеть последнюю серию фильма «Будни и интриги города Риги»…
Предводитель, шагавший позади столба, подозвал к себе жестом одного из носильщиков. Столб качнулся, но не остановился в своём движении. Командир вполголоса приказал:
— Следи за пленниками, пока я пойду на доклад. О них я буду сам докладывать тирану, как о возможных лазутчиках. Чем Танатос не шутит, может, нам за них набавят по паре оболов.
Билл попытался подбодрить приунывшего приятеля:
— Да не грузись ты, выкрутимся как-нибудь. Сбежим, доберёмся до холма, а там хлоп в машинку времени — и гуд бай, Эллада.
— Интересно, что за странную вещь несёт головной отряд армии? — вмешался в их разговор Диоген. — Если это лодка, то она действительно необычная.
Билл, насколько позволяла неудобная поза, постарался взглянуть в указанном направлении. Взглянул вперёд и Фрэнк. После чего они молча переглянулись.
— Ну… всё равно как-нибудь выкрутимся. В конце концов, хронопанки мы или нет?!
Тиран был расстроен. В первую очередь оттого, что его подняли ни свет ни заря. Во вторую очередь оттого, что стоящий перед ним сотник Теосфен растягивал слова, еле шевеля языком и никак не переходя к сути дела.
— У них было какое-нибудь оружие?
— Нет, повелитель.
— Может быть, на них были рабские ошейники? Или следы от таковых?
— Нет, о владыка. На одном из них был странный неснимающийся браслет с меняющимися колдовскими знаками, и я подумал…
— Думать будешь потом, когда станешь тираном! — прервал его правитель. — У вас было хоть какое-то обвинение в отношении этих чужеземцев?
— Нет, ваша милость, но пастух Анцит… и на них была непонятная одежда… Они клеймили нашу стражу неизвестными словами, которых я тоже прежде не слышал. С вашего позволения, они либо маги, либо демоны. Или лазутчики, решившие выведать нашу численность перед атакой.
— И вы привели потенциальных лазутчиков прямо в сердце города, — договорил тиран. Теосфен сжался, но голос правителя пока звучал вполне миролюбиво. — Хорошо ещё, что вы сообразили связать их… Была ли на обратном пути замечена слежка?
— Как будто нет, господин. Мы нашли на холме странную вещь; не то бочку, не то телегу, и в то же время нечто иное. Решив, что вашей милости будет интересно взглянуть, мы установили её на площади.
— Бочка? — вздрогнул тиран. — Какой величины?
— Чуть меньше воза, повелитель. Что внутри — неизвестно, но она довольно тяжёлая.
— Тяжёлая. О боги! До каких пор мне суждено править этой страной, где задние ноги коровы через пять шагов забывают, куда шли передние?!.
— Г-господин?..
— Возьми в казармах две сотни солдат и окружи ими площадь. Пусть десяток рабов попытается открыть эту штуковину и в случае чего падёт первым. Не думаю, чтобы внутри разместилось войско, но тем более подозрительно… Если бочка не откроется, или внутри не окажется ничего понятного, потормоши пленников. В общем, действуй по обстоятельствам. Ты меня понял?
— Да, повелитель!
— Ступай! — Тиран величаво указал сотнику на дверь. Он ещё рассчитывал урвать немного сна.
— Фрэнк, а как ты думаешь, шеф согласится погасить стоимость починки времяхода из своего кармана, когда мы вернёмся?
— Ты хотел сказать, ЕСЛИ мы вернёмся, Билл, — ласково поправил друга Фрэнк, наблюдая за кучкой молодчиков в набедренных повязках, старательно штурмующих машину. Пока у них ничего не выходило, но они повалили устройство набок и принялись долбить камнями по нижней части корпуса.
— ЕСЛИ? О… Но ведь нас должны вытащить. Просто обязаны, разве нет?
Фрэнк устало вздохнул:
— Проблема в том, чтобы было кому нас вытаскивать. Ты же слышал, что сказал шеф: без Диогена вся история человечества летит насмарку.
— И чего же теперь делать? — искренне озадачился Билл.
— Можешь спеть песню, — великодушно предложил Фрэнк. В душе его шевелились несколько иные рекомендации.
Билл неловко откашлялся и начал:
Бывают дни, когда опустишь руки —
И нет ни слов, ни музыки, ни сил.
В такие дни я был с собой в разлуке,
И никого помочь мне не просил.
И я хотел идти, куда попало.
Закрыть свой дом, и не найти ключа.
Но верил я: не всё ещё пропало.
Пока не меркнет свет, пока горит свеча…
Стражники дружно зааплодировали. Фрэнк почувствовал, как ему стало легче дышать.
— Слушай, чего это за песня? Я такой раньше не слыхивал.
— Из моего родного века. Типа русский рок. Кстати, угадай название группы?
— «Свисток из помидора»?
— Не.
— А какое?
— «Машина Времени».
Фрэнк лишь распахнул варежку. Но сказать ничего не успел, потому что в следующий момент у Билла тоже отвисла челюсть и выпучились глаза.
— Чего-то стряслось? — озабоченно спросил Фрэнк. И оглянулся по сторонам.
Дыхание его перехватило.
Город вокруг них куда-то испарился, оставив от себя лишь окружённую «легионерами» площадь, столб и привязанных к нему пленников. Слева простиралась безграничная пустыня. Справа — болото, края которого терялись в тумане. В зловещей мёртвой тишине внезапно раздался пронзительный скрежет, достойный монстра из голливудского фильма ужасов.
— Что в-вы с-сделали с г-городом?.. — заикаясь, спросил командир древнегреческого военформирования. Голос его дрожал, но копьё было прижато к горлу Фрэнка твёрдо.
— А… эт-то мы сдел-лали?.. — уточнил Фрэнк.
Из тумана вылетело странное существо, отдалённо напоминающее птеродактиля с картинки из учебника по палеонтологии — но не в большей степени, чем хилый дрессированный волк из зоопарка напоминает своего лесного сородича. Сделав круг над площадью, оно ещё несколько раз издало зловещий скрежет. Предводитель стражников выронил копьё, ноги его подкосились.
— Это сам Танатос! Мы прокляты!
Птеродактиль сделал ещё один круг и скрылся в тумане. Внезапно обстановка вновь изменилась — уже на глазах у хронопанков. Болото растаяло в тумане, сам же туман словно сгустился в плотную металлическую стену. Пустыня странно замерцала… и на миг покрылась чем-то напоминающим автомагистральную сеть. Позади, с закрытой от взора хронопанков стороны, на них повеяло чем-то жарким.
— Что за глюки?! — У Фрэнка начинала съезжать крыша.
Впереди вырос странный город — целиком составленный из сверкающих округлых строений, напоминающих мыльные пузыри. В небе над городом висело множество ярких точек.
— Я знаю, что это… — вдруг проговорил Билл. Фрэнк повернулся к нему — тот трясся, словно в ознобе. — Я читал…
— Чего ты читал? — не понял он.
— Про это писал один яйцеголовый, ещё в середине двадцатого века, — бормотал Билл. — Не помню имени и фамилии… кажется, Фредерик Пол… Машина!
Он указал рукой в сторону рабов, которые продолжали тупо выполнять порученную им работу, не обращая внимание на происходящие вокруг метаморфозы. Фрэнк взглянул туда, и до него начало доходить.
— Так значит, — с трудом произнёс он, — этот твой яйцеголовый писал, что если взять времяход… положить его днищем вверх… и несколько раз долбануть по нему тяжёлым камнем… то генераторы хронополя выйдут из строя и начнут превращать окружающее время в кашу?
Биллу показалось, что одна из реющих над прекрасным городом искр становится всё ярче. Резко увеличившись в размерах, она вжикнула у него почти над самым ухом. В воздухе на высоте полуметра над землёй и всего в паре метров от привязанных к столбу пленников повисло продолговатое устройство с рулём и парой седоков. Чем бы ни было это устройство, оно вполне очевидно имело в своих предках пару тысячелетий назад простой мотоцикл.
За рулём сидел зеленогривый парень в кожаной чёрной рубахе с широкими длинными рукавами и странных фосфоресцирующих кольцах, неплотно прикрывающих нижнюю часть тела. Обнимая его за оную, на заднем сидении вольготно разместилась особа в необычном одеянии как бы из переливающейся ртути аловатого оттенка. Из головы её вместо волос торчало множество тонких металлических игл.
— Салют, бакланы! Вас чего, повязали? — воскликнул парень.
— Ну, прикинь, в натуре, мы тут подъехали к авторитету за жизнь побазарить, а эти козлы нас за неправильную парковку на зону тянут, — с ходу повёл объяснение Билл. Наконец-то он почувствовал себя в родной стихии. — Ну не мудаки, а?! Выручишь, брателло?
— Во беспредел творится! — изумилась девушка. — А вы ваще кто?
— Хронопанки, — с ложной скромностью опустил взгляд Билл.
Парень в чёрной рубахе громко заржал и толкнул свою спутницу локтем:
— Приколись, Стэн! Хронопанки!
Девушка тоже начала пофыркивать, хоть и приглушенно. Фрэнк решил возбухнуть:
— Я не врубился, это что, наезд? Сами-то вы — кто?
— Мы — полипанки, — отсмеявшись и кинув в рот жвачку, провозгласил парень.
— Поли… кто? — не въехал Фрэнк.
— Не поли-кто, а полипанки, — назидательно произнёс он. — Меня зовут Аллена, а это Стэн; мы из Сорокового Тысячелетия. Эта штуковина под нами — полироллер, на котором мы путешествуем по Поливерсуму. Ещё вопросы есть?
— Поливе… это типа множественной вселенной? — сообразил Билл.
— Ну да. Измерения, параллельные миры, и всё такое. А вы, значит, по одному временному древу… ну, отпад… — парень снова затрясся в припадке неконтролируемого хохота и почти сполз с машины. Стэн придержала его за шиворот.
Вдруг яркая вспышка ослепила их. Земная поверхность вздрогнула. Открыв глаза через несколько секунд и проморгавшись, панки разглядели грибообразное облако у самой линии горизонта.
— Опять космопанки из Пятнадцатого Тысячелетия доигрались, — сплюнул Аллена. — Сказали же им: не можешь — не парься.
— А это чья штука? — спросил Билл, указывая в сторону глухой металлической стены, возникшей не так давно на месте болота.
— Это? Пластпанковская.
— Крапинки на площадке у стены тоже они нарисовали?
— Это не крапинки, а города, просто крохотные очень. Микропанки в двадцать восьмом веке отгрохали.
Голова у Билла пошла кругом.
— Слушай, а куда киберпанки подевались? Я про них, гадом буду, столько читал…
— Да ты не в базаре, я смотрю. Киберпанки ещё в начале Четвёртого Тысячелетия были, но так в своей виртуальной реальности коньки и отбросили. Правда, Бингза талдычит, что они сыграли не в ящик, а в Гиперсеть, но вы же знаете этого Бингзу — переврёт любую байку.
Билл хотел спросить, кто такой Бингза и что такое Гиперсеть, но в этот момент до парня в чёрной рубахе наконец дошло:
— Эй, чуваки, так вы не местные?
— Не, мы из двадцать четвёртого века. Институт Времени.
— Лажу гоните! — поражённо ахнул Аллена. — Двадцать четвёртый век, Институт Времени… Зайчиксон не у вас работает?
Билл с Фрэнком переглянулись. Им не слишком часто доводилось слышать эту фамилию произнесённой столь громко.
— Это наш шеф. Но ему не в кайф это погоняло…
— Обалдеть! — с лихорадочным блеском в глазах произнёс парень. — Так вы, в натуре, Билл и Фрэнк?
— Ну, — кивнул Фрэнк.
— Первые хронопанки?
— Дык, — усмехнулся Билл.
— Те самые два чувака, застрявшие в абсолютной пустоте по ту сторону Вселенной?
У хронопанков в очередной раз — уже синхронно — отвисли челюсти. Девица в ало-блестящем одеянии зажала Аллене рот.
— Наверное, этого с ними ещё не стряслось. Нельзя им об этом говорить, а то не сбудется.
Билл захлопнул рот и снова открыл его. И так ещё восемь раз.
— Послушайте, — взмолился, пользуясь паузой, Фрэнк, — может, вы поможете нам отвязаться от этого столба?
Парень взглянул на спутницу. Та кивнула.
— Ладно, — смилостивился он, — хоть вы и лохи первосортные, но панковская солидарность превыше всего. Ну-ка, что это за шпагаты? Не дёргайся, девайдером нечаянно никого порезать нельзя. Разве что нарочно, гы-гы…
Билл и Фрэнк, освобождённые, потирали запястья. На заднем плане смущённо тусовался Диоген.
— Клёво твой ножик режет. Девайдер? — поинтересовался Билл. Потом повернулся к обладательнице красно-ртутного костюма; та почему-то потупилась. В глазах его промелькнуло что-то странное.
— Слышь, мы нигде раньше не могли встречаться?
— «Раньше» — это когда? — поинтересовалась Стэн, критически разглядывая его чёрную майку с ретро-эмблемой «Металлики». — В смысле «раньше нашей эры»?
— Не, ну в смысле «раньше» для кого-то из нас, — объяснил Билл, полируя ногти.
— Не припоминаю. Хотя такого парня я бы запомнила…
Билл зарделся. Зеленогривый нервно переступил с ноги на ногу.
У Фрэнка сразу появились дурные предчувствия. Он кашлянул. Потом ещё раз. Без особого толку.
— Кажется, ваши друзья увлечены разговором, — заметил Диоген, вынырнув откуда-то сзади.
— Увлечены, — с горечью отозвался Фрэнк. — В натуре.
— Жаль, что у них остаётся мало времени — сюда готовится идти сборная фаланга.
— Угу, — на автомате согласился Фрэнк. — Жаль. — И вскинул глаза.
За время, истекшее с момента появления полипанков, на поле действия успели произойти существенные изменения. Поначалу окружение солдат вокруг вкопанного в землю столба было смято и дезориентировано необычным появлением чужаков на странной штуковине. Однако во время бурной межпанковской дискуссии на разные темы командиру удалось найти некоторые части своего войска почти на самой границе безопасной территории с кусками иных времён и кое-как организовать их в некое подобие отряда. И отдельные единицы этого отряда злобно посматривали на панков с дальнего края площади.
— О'кей, чуваки. Всё тип-топ. Стэн, держись покрепче, отчаливаем! — заявил Аллена, вперившись взором в кнопки на пульте своего полироллера. Затуманенный взгляд его спутницы с трудом оторвался от Билла.
— Эй, пацаны, так нельзя! Это не по понятиям, вы должны нам как-то подсобить! — завопил тот, узрев происходящее на площади.
Стэн усилила нажим рук, которые по-прежнему уютно обвивали водителя.
— Так и впрямь нельзя. Помнишь, «панк панку — друган, корефан и братан»?
Аллена расстроенно выплюнул жвачку.
— Кидай сюда багаж, — безапеляционно бросил он. — Ну, такой синий баул с лейблом «Для мусора». — Перехватив баул, который больше напоминал матерчатую сумку, он расстегнул молнию и извлёк оттуда самую эффектную пушку из всех, что доводилось видеть Биллу и Фрэнку. Оружие переливалось синевато-лиловыми тонами и оканчивалось вместо ствола широким раструбом. — Сколько можно тебе талдычить: не швыряй сюда мою зажигалку!
Покопавшись ещё немного, он вытянул из сумки нечто странное. Больше всего это нечто напоминало перекрученную в несколько раз и удлинённую вдвое аметистовую статую хомяка. Подбросив её на ладони и, видимо, оставшись доволен броском, он спрыгнул с полироллера и протянул вещицу Биллу.
— На, бери. Батарейки подсели, но на парализацию с ослеплением хватит.
— Это чего?
— Мощнейшее оружие Сорокового Тысячелетия. Снаркомат.
— Чем он стреляет? — недоуменно поинтересовался Фрэнк.
— Буджумами, естессно. Только при выстреле не забудь зажмуриться.
— Это ещё зачем? — не понял он.
Парень в кожаной рубахе взгромоздился обратно на своё устройство и обхватил руками штурвал, явно спеша оказаться как можно дальше от приближающейся группы людей с оружием. И лишь бросил напоследок:
— Требование от наследников Кэрролла к корпорации-производителю. Никто никогда и нигде не должен узнать, как выглядит Буджум!
Первая шеренга наступающих сомкнула щиты.
Билл вертел в руках предмет прозрачно-лиловых очертаний, пытаясь понять, каким образом он приводится в действие. Но найти не удавалось ни спуска, ни прицела. Лазерная пукалка из Стёртого Варианта выглядела не в пример проще.
Вторая шеренга наступающих подготовила дальнобойное оружие.
— Долго ты ещё там будешь возиться? — возник Фрэнк. — Времяход-то ведь неисправен.
Недолго думая, Билл всунул штуковину прямо ему в руки:
— Ты пока посдерживай этих амбалов, а я сбегаю разберусь с генераторами хронополя.
И довольно устремился к перевёрнутой вверх тормашками машине времени, оставив Фрэнка сжимать в руке нечто похожее на плод фантазии перебравшего скульптора-абстракциониста. Фрэнк нахмурился.
Наступающие тем временем преодолели половину отделяющего их от хронопанков расстояния. По лицам идущих в первой шеренге было видно, что они не особенно спешат и вообще были бы не прочь идти во втором ряду. Но тем не менее время поджимало. Отступать было некуда, за спиной была лишь клокочущая древняя магма из эпохи образования континентов. И хроноскаф.
Привести в действие снаркомат казалось невозможным… Тогда Фрэнк воздел руку со странным устройством вверх и возопил:
— Остановитесь, жалкие смертные!
Первая шеренга сбилась с шага. Чей-то голос робко уточнил:
— Это почему ещё?
— Иначе я поражу вас пламенем Аида!
Отряд остановился и воины начали негромко переговариваться. Резче всего звучал голос командира.
— Неплохо придумано, — одобрительно заметил Диоген.
— Спасибо.
Фрэнк понятия не имел, кто такой этот Аид — или что он такое. Он услышал это слово в разговорах между стражниками, и оно показалось ему эффектным.
— Эй, подержи их на одном месте ещё минут пять, ладно? — крикнул со своего ремонтного поста Билл. — Мне тут такая прикольная схемка подвернулась…
Фрэнк лишь сцепил зубы. В темпоральной технике он не понимал совершенно ничего, в отличие от Билла, который не понимал ПОЧТИ ничего. Иначе бы он непременно предложил Биллу поменяться местами.
Лязг металла привлёк его внимание. Командиру эллинской… или элладийской… в общем, древнегреческой армии удалось в очередной раз настроить своих солдат на вооружённый отпор супостату. Ощетинившиеся бронзой сомкнутые ряды становились всё ближе.
Чувствуя, как капли пота стекают по поднятой руке вниз, Фрэнк скомандовал:
— Ни шагу дальше! Кто сделает хоть шаг вперёд, перешагнет черту между Жизнью и Смертью!
— Разве? — с интересом осведомился один любопытный солдат, делая этот шаг.
Нервы стали подводить Фрэнка.
— Умрите!!!
Воины отшатнулись от него и упали плашмя, закрывая руками лицо. Фрэнк самодовольно ухмыльнулся, но в следующий момент взгляд его упал на бесполезный артефакт в руке. Через поверхность снаркомата шли ярко-пурпурные длинные искры. В глубине прозрачного предмета появился и с каждой секундой всё уплотнялся тёмный сгусток.
Голосовое управление!
— Пристрелить его!.. — истошным голосом потребовал командир отряда.
— У меня почти всё готово! — одновременно прокричал Билл.
Фрэнк сжал штуку покрепче и, направив её в сторону наступающих тем концом, на котором фокусировались искры, громко скомандовал:
— Огонь!
Снаркомат резко вырвался силой отдачи из его рук. Одновременно с этим или чуть раньше его предполагаемый ствол выпустил вращающееся облако энергии или синей плазмы, в глубине которого находилось нечто, не описуемое обычными словами… У Фрэнка по коже пошли мурашки. В следующий миг он вспомнил предупреждение Аллены и закрыл глаза.
И услышал невероятно протяжный, напоминающий звук запускаемой ракеты, гул:
— БУ-У-УУ!!!….
Этот звук пронзил его целиком, не оставив, казалось, места всем прочим ощущениям. Тем не менее из памяти Фрэнка вдруг почему-то вынырнуло с галлюцинаторной чёткостью воспоминание о вкусе салата.
Осязательные ощущения вроде бы вернулись к нему. Во всяком случае, он ощутил, как шевелится под ним трава.
— …дж-жум-м-м.
Он зажал уши. Но звук уже прекратился, хотя и продолжал ещё долго звучать в барабанных перепонках Фрэнка.
Он открыл глаза. Цвет неба показался ему незнакомым. Он несколько раз моргнул, пытаясь вспомнить, не употреблял ли кислоту в последнее время. И нет ли её при нём сейчас — вышибить клин клином.
К нему кое-как подковылял от времяхода Билл.
— Да, блин! Это было круто! Потрясный музон! Тебя тоже проколбасило?..
— Э… чего?.. — Фрэнк не попал в струю.
Билл потряс перед его глазами блестящим кругом дискеты.
— Я всё записал, почти с самого начала! Потом на следующей вечеринке поставим! Или в какой-нибудь клип всобачим! Послушай, если у них там в Будущем такая клёвая фанера, может съездим потусуемся к ним?..
Воители древней армии валялись на каменных плитах площади кто как упал — кто с оружием, кто без оружия, кто на щит, кто накрылся щитом. И лишь по еле заметному дрожанию доспехов можно было предположить, что они ещё дышат.
Вокруг вновь вырос античный город. Только народу на улицах видно не было — видимо, попрятались во время исчезновения центральной площади. На месте которой вполне могло возникнуть что-то другое.
Билл огляделся по сторонам.
— А где же гуру?
— Какой гуру?
— Диоген.
На миг возникло ужасное подозрение, что философ забыл закрыть глаза или попал под удар снаркомата. Но вскоре хронопанкам удалось обнаружить основоположника аскезы и хиппизма лежащим на земле лицом вниз с крепко зажмуренными глазами.
— Уже всё? Боги сошли с Олимпа? Зевс проиграл? Или Аид повержен? — спросил он, неторопливо поднимаясь на ноги и отряхиваясь, едва Билл прикоснулся к его плечу. Хронопанки заценили прикол.
Раздав всем по косячку на дорожку, Билл предложил:
— Мотал бы ты отсюда лыжи, чувак. Ты отпадный гуру, но с этими ламерами каши не сваришь: они же — снобы, все до единого. Ходят дома в галстуках и слушают трахов.
— Бахов, — поправил Фрэнк.
— А я как сказал?
Фрэнк хихикнул. После третьей затяжки ситуация стала казаться ему всё более и более весёлой.
— А давай мы его к себе от этих имбецилов заберём. Будет у нас этику и гигиену преподавать.
— Рульный план! — восхитился Билл. И тут же сник: — Нет. Нельзя. Помнишь, что случится с человечеством: не будет аскетов, не будет хиппи, не будет Поля Брэгга. И, что самое скверное…
— …тогда шеф точно отправит нас в отпуск к динозаврам, — неожиданно севшим голосом закончил за него Фрэнк.
Машина времени была вновь крепко поставлена на все четыре колеса и, после того как Билл нашёл в кармане у командира реквизированные тем банкноты, с красной вспышкой испарилась.
Через несколько минут тот, кого хронопанки называли Диогеном, закряхтел и извлёк из-за пазухи своего нищенского одеяния изогнутый блестящий предмет нетипичного для античности вида. И приложил его одним концом к уху.
— Алло, Люся, это ты?.. — он помолчал длительное время, словно к чему-то прислушиваясь. — Я тоже очень рад тебя слышать… А уж как я скучаю по тебе!.. Любимая, ну ты же знаешь: психоаналитики Сорокового Тысячелетия советуют супругам для проверки своих чувств пожить некоторое время в разных эпохах… Что тут у меня?.. Всё нормально, пообщался с аборигенами, понасаждал культуру свободной морали и скромности быта, можно сказать. Только теперь вот, наверное, сменю ареал на какую-нибудь другую местность и эпоху… Что?.. Иудея нулевого века?.. Дорогая, не будь столь язвительна… Да, кстати, а как поживает твоя мама?.. Поздравь её от меня с наступающим… Чем ты удивлена?.. Кто тебе сказал такую глупость?.. Я всегда обожал Стэн Диапаровну, ты ведь — её дочь… И я тоже рад. Знаешь, здесь, как в незнакомом месте, совсем по-другому начинаешь смотреть на жизнь…
Завершив через некоторое время разговор, тот, кто называл себя Диогеном, прошёлся меж рядами временно парализованных и ослепших солдат. Пальцы его отцепили с пояса одного из воителей фляжку с кислым римским вином.
— Что… случилось?.. — простонал солдат, не делая попытки встать.
— А это вас боги наказали, — дружелюбно сообщил Диоген. — Охренеть, правда?