Я снова (!) ехал в автомобиле. Грустно-нагловатый южанин, согласившийся подвезти меня, поинтересовался, не грузин ли я и, получив отрицательный ответ, навсегда потерял ко мне интерес. Время от времени, видимо из желания разрядить атмосферу, я натужным фальцетом произносил банальные фразы о том, что мы все-таки едем (несмотря на пробки). Звучали они фальшиво и не находили отклика в моем возничем. Да и меня самого они утомляли. И тут я подумал, что некто, подбросив мне эту машину и этого водителя, предложил мне партитуру предстоящего дня, и я сделал выбор и теперь мне предстояло разыграть ее. И мои фальшивые ноты были элементом этой партитуры и даже придавали ей некую пикантность – как фальшивый гобой в сочинении начинающего , не умеющего совладать с собой композитора, сообщает терпкость звучания плавно-предсказуемому филармоническому музицированию. Когда я покидал машину, мы довольно тепло распрощались. Жара усиливалась. Я пересел в автобус.