- Алё, товарищ майор, это ты? - спросила Мэл.
- Я, - ответил Человек, работающий Мужем Мэл, - ты чего, Люсенька? Случилось что-то?
- Ты во сколько придешь сегодня? - спросила Мэл. - Я борщ сварила.
- Тогда пораньше приду, - сказал майор. - Сегодня с утра проверка была с области, но свалили уже. Им Михайловна на прощание поляну накрыла, все как полагается. Уехали довольные до жопы.
- Ну, давай. Жду тебя, - сказала Мэл.
В гостиной у Мэл из музыкального центра вовсю заливалась скрипка Ванессы Мэй. Мэл выключила газ под борщом, прошла в комнату, взяла скрипку, и довольно легко подстроилась под Ванессу. Но китаянка играла громче, и пришлось звук в центре убавить. Тем не менее, Мэл едва расслышала звонок телефона.
- Да! - крикнула она, падая на диван под телефоном. - Кто это? Ты, Юльчик?
Это была и правда, Юльчик, только очень осипшая, простуженная.
- Заболела совсем, на хрен. Позавчера презентацию делали для нового рекламного агентства. Голос сорвала. А после официальной части еще и набухались конкретно, и караоке пели...
- Все понятно с тобой, - сказала Мэл.
- У меня новости для тебя, - сказала Юльчик.
- Хорошие или плохие?
- А всякие. Я перебазарила на этой презентации с замредактора "Цепочки".
- Что такое "Цепочка"? - спросила Мэл.
- Слушай, ты совсем дебильная сделалась на своем хуторе! - засипела Юльчик. - И выключи эту шальную музыку, мне орать трудно!
Мэл погасила скрипичные трели и легла на диван, уперев ноги в ковер. Ковер соткала ей Юльчик, когда еще увлекалась экзотикой, йогой и тканьем ковров. Ковер изображал шамбалу в окружении красных и зеленых зигзагов. Ступни Мэл с ногтями, крашеными в зелёный цвет, смотрелись на нем великолепно.
- "Цепочка" - это очень продвинутый и стильный журнал, который выходит в Курской и Белгородской областях, - сипло пояснила Юльчик. - Замредактора знает о тебе и твоем романе. И хочет с тобой встретиться.
- Такой же волосатый романтик со свечкой и «Фарматексом», как из "Василька"? - засмеялась Мэл - Не, спасибо, чего-то не хотца больше.
- Во-первых, "Цепочка" оценена самыми продвинутыми литературными сайтами в Интернете, - заявила Юльчик. - А во-вторых, замредактора - женщина. Молодая, стильная и очень клёвая. Мне понравилась.
- Надо же? - засмеялась Мэл. - И в койке тоже?
- Ты дура! - захрипела Юльчик. - Это ты со всем, что шевелится! А я только с богатыми.
- Ага, - сказала Мэл. - Особенно с Мухой, который был в овощном магазине разнорабочим.
- Не гони пургу, записывай адрес редакции, и поезжай в Курск, только не позже сентября, в сентябре она уезжает в Таиланд.
Мэл послушно записала адрес, заметив при этом, что сама тоже гораздо охотнее съездила бы в Таиланд, чем в Курск.
- И еще новость, - сказала Юльчик. - Лёлика опять закрыли.
- Как закрыли? Он же жил у какой - то Наташеньки...
- С Наташенькой он познакомился в очереди в своей психической поликлинике. Дурак дурака видит издалека. Она шила лифчики на какой-то фабрике, а он ремонтировал машины в своем автосервисе. В общем, им хватало на оплату квартиры и галоперидол. А потом они разошлись во взглядах на любовь, и у Лёлика со страшной силой заглючило. Мамаша и брат закрыли его в дурку. Я его брата сама давеча встретила, он мне все рассказал.
- Жалко Лёлика, - философски заметила Мэл. - Такой был классненький. На гитаре зашибись играл.
- Не скорби, подруга. Все там будем, рано или поздно.
Юльчикины новости кончились, и Мэл пошла на кухню, посмотреть, как там картошка, которая тушилась с мясом и грибами в казанке. А потом явилась Зоенька, которую все знакомые звали Заенька.
Заеньке было лет 15, и она не относилась к числу подружек Мэл. Мэл с такими не дружила. У Заеньки были блестящие, как лаком покрытые, волосы, собранные на затылке в хвост. Хвост падал до самой талии и был украшен у основания заколкой из норкового меха. Еще Заенька носила зелёненькую ажурную кофточку и белую юбочку. Английский учебник при ней всегда был в белой сумочке, в то время, как другие девицы носили учебники в дешёвых подарочных пакетиках.
- Садись, - сказала Мэл с предельной вежливостью. Заеньку ей подогнала на репетиторство Свекруха, в то время, как другие выходили на Мэл сами и были нормальными девками в джинсах.
- На чём мы остановились?
Заенька безупречно читала, переводила, а Мэл хотелось спать, и она с тоской крутила в уме новую главу романа, протекающую под сумасшедшие трели Ванессы Мэй. Наконец, час истёк.
- Простите, Мэл, - вдруг сдавленным голосом сказала Заенька. - Я хотела вас попросить...
Мэл изумленно посмотрела на пай-девочку. Ибо таким тоном девицы всегда просят об услугах интимного характера. Купить тест на беременность, например. Или пачку ментоловых сигарет. Или чекушку.
- Вы же знаете Вадика? Который в клубе дискотеку ведет. Он тоже у вас занимается.
- Ну, знаю, - сказала спокойно Мэл.
- Не могли бы вы ему передать вот это? Он же по средам к вам ходит. А завтра как раз среда. А в субботу мои родители уезжают к тёте, и я смогу пойти на ночную дискотеку...
Мэл было доверено любовное послание. Заенька сидела и дрожала, как настоящий заяц. Она даже не понимала, до какой степени смешна её дурацкая любовь в отношении Вадика, который носил кожаный плащ в талию, чёрный шёлковый шейный платок и сделанные на заказ туфли с железными ромбами.
- Да, конечно, Зоенька, - сказала Мэл. - Передам завтра же.
Читать чужие письма очень нехорошо, именно поэтому Мэл, едва Заенька смылась, прошла на кухню, отпарила конверт над чайником и вволю поугорала над глупым письмом. Потом не замедлила позвонить Таньке, и прочитать письмо ей.
- Во дауниха! - сказала Танька с глумливым хохотом. - Нужна Вадику до ужаса. Все знают, что он к тебе ходит, потому что на тебя запал. Ему этот английский, как козе баян.
Мэл аккуратно заклеила письмо и положила на полочку среди всяких сувениров и шкатулочек. Вскоре пришел Человек, работающий Мужем Мэл.
Мэл поставила на стол дымящийся борщ, а к нему - сметанку, чёрный хлеб, и конечно, графин с огненной водой. Майор был в восторге. Сама Мэл подобную гадость в пищу не употребляла, у нее была отдельно сваренная гречка с соевым соусом и соевыми котлетами. Юльчик тоже так питалась. Человек, работающий Мужем Мэл, не знал точно, кто на кого так дурно повлиял. "А, обе долбанутые", - говорил Серый. Майор с ним не соглашался. Как правовед, он знал, что у нас в стране демократия.
- Прикинь, Заенька втюрилась в Вадика, - сказала Мэл, подсовывая под себя одну ногу.
- Тю! - засмеялся майор. - Нужна она Вадику на фиг! У него столько этих девок. Каждую дискотеку, ребята говорят, с новой.
В окно влетела белая бабочка.
- ****ь, капустница! - воскликнул Человек, работающий Мужем Мэл. - Надо огород проверить. Расплодятся там тоннами, всю капусту испортят.
Мэл положила ему жаркого, а себе налила яблочного сока.
Посуду Мэл мыть не стала, покидала в раковину, в тайной надежде, что Человек, работающий Мужем Мэл, вечером сам ее помоет. Так обычно и случалось. Майор привык мыть посуду с детства. А Мэл не привыкла.
Майору хотелось посмотреть "Криминальные новости", а Мэл - "Пианистку", которую подкинул кто-то из подружек. Чтобы не ссориться, не стали смотреть ничего, сели на диване, полуобнявшись, и Человек, работающий Мужем Мэл, рассказал ей о проверке и местных сплетнях. Из симпатии Мэл поведала ему про "Цепочку" и предполагаемую поездку в Курск.
- Ну, попробуй, - сказал безропотный майор. - Попробуй. Юлька зря говорить не станет, она знает всю эту вашу литературную шелупень.
- Ой, - лениво потянулась Мэл, - не верится мне, что из этого что-либо получится...
Она легла на колени к майору. На ней были юбка до полу, с гигантскими разрезами и простой топик, открывающий половину живота. В пупке зазывно мерцал пирсинг в виде паука. На левой руке, как всегда - масса лохматых и бесформенных браслетов.
- А может, съездим в ту клинику, про которую мать говорила? - осторожно спросил Человек, работающий Мужем Мэл. - Может, ты настроишься, Люсенька? Клиника хорошая, и Семёновы туда ездили...
Мэл немедленно вскочила и злобно крикнула не своим хриплым голосом:
- Вот всегда ты испортишь всё, всегда! Пошли вы оба в жопу со своей клиникой, и ты и твоя мамаша! Оставьте меня все в покое, уроды!
Она убежала в свою комнату, закрылась на замок и, упав на кровать вниз лицом, врубила на всю мощь Ванессу Мэй. Майор подошел неслышно, на всякий случай выковырял замок ножом, положил его к себе в карман и удалился в огород. Оттуда будет видно, если Мэл придумает сдуться куда - либо из дому. И с капустницами следовало разобраться, пока не стемнело.
Мэл поревела, умылась и выключила центр. Пошла смотреть "Пианистку". Из окна было видно, как человек, работающий Мужем Мэл, чем-то брызгает на капустниц.
- Профессиональный садист, - сказала злобно Мэл.
Впрочем, к утру они помирились, а что было днем, Мэл не особо помнила. Кажется, она спала до обеда, а потом загорала в саду, читая "Анатома". После обеда позвонил Вадик.
- Я прихожу, как обычно, да, Мэл?
- Конечно, Вадик.
Потом позвонила Свекруха, и привела Мэл в состояние жуткой ярости. Свекруха у Мэл была Влиятельное Лицо. Фиг знает, в чем выражалось ее влияние. Может, потому что, она работала в заднии, где, кажется, сидело начальство Деревец. Мэл видела это здание один раз в жизни, и один раз была внутри, придя зачем-то к Свекрухе. Тогда Свекруха сказала, что "все" высказали ей, что невестки совершенно по-сумасшедшему одета, и что так нельзя. Мэл тогда ответила, что "все" - это, наверное, персонажи из книжки про Вини-Пуха, те самые "все-все-все", а они для Мэл никогда не являлись авторитетами.
В этот раз Свекруха разговаривала медовым голосом: про погоду, про сок, который накрутила для Мэл, а потом плавно перевела на хорошую работу, которую она подыскала для Мэл "у себя", и опять про клинику.
Мэл не стала орать.
- Если я еще раз услышу про клинику, - сказала она, - я уеду от вашего сына, куда Макар телят не гонял. Я понятно говорю?
- Но, Люсенька..., - начала было Свекруха. Мэл уже бросила трубку.
Руки у нее тряслись от ярости. Она прошла на кухню и выпила большую рюмку коньяку. Трясучка прошла. И тут Мэл вспомнила про Вадика и про письмо Заеньки.
- Конечно, Заенька, - сказала она вслух. - Конечно, миленькая.
У себя в комнате Мэл распахнула шифоньер и безоговорочно выбрала всё чёрное - кружевной топик, широкие полупрозрачные брюки, трусики - треугольники, и заменила браслет на левой руке на другой – тоже чёрный, с тремя бриллиантами, его подарила ей Юльчик на прошлый день рождения. Вадик, едва войдя, посмотрел на Мэл обалдевшим взглядом. Мэл никогда так дома не ходила. К тому же сквозь топик прекрасно были видны её острые груди с торчащими сосками, а Вадику было неполных девятнадцать лет. Мэл видела, как помутнели у него глаза.
- Садись, Вадик. Где твой учебник? Справился с тестом?
Он поглядел на нее из-под тёмных кудрей, обильно смоченных гелем, как телёнок. Точнее, не на неё, а на её соски. И на паука, сверкающего между топиком и брюками.
- Кажется, да. Посмотрите.
Мэл посмотрела. На чёрные в полосочку джинсы Вадика, чуть ниже шёлковой чёрной рубашки. Как стремительно они взбугривались. Как Вадик пытался скрыть это под столиком с лакированной китайской крышкой.
- Да, пассивный залог ты усвоил нормально. Хотя вот здесь ошибочка. Не "was being written", а "were being written". Это же множественное число!
- Точно. Множественное, - сказал совершенно охреневший Вадик, потому что руки Мэл с зелёными ногтями надвигались прямо на его беззащитную тетрадь, а потом одна рука легла на его запястье.
- Можно тебя попросить, Вадик? - с мученическим выражением на лице спросила Мэл.
- Да, конечно, - сказал Вадик, глядя Мэл в глаза.
- Could you help me, please? У меня запястье страшно болит. Вот здесь. Это, видно, к дождю. Надо бы растереть посильнее, да я не могу сама. Здесь требуется мужская сила, а мужа не будет до вечера.
И Мэл сняла браслет!!! Многие в Деревцах и ещё больше в окружающем мире видели, как Мэл снимает трусы. Но никто никогда не видел, как Мэл снимает браслет с левой руки. Кроме Серого, Юльчика и Человека, работающего Мужем Мэл.
Вадик увидел страшные рубцы, когда-то доходившие до кости. Сейчас они были белые и чуть зазубренные. Так зашили. Так срослось.
- Это что такое, Мэл? - с ужасом спросил Вадик.
- А! - махнула рукой Мэл. - Ничего. Это было давно. В прошлой жизни. Разотри, а?
Вадик стал растирать, а самому было страшно. У Мэл были странные глаза. Бедный Вадик плохо понимал, чего она от него хочет. Вернее, понимал хорошо, но не знал, как приступить. Он слышал, что у неё это было с Максом, и с Валеркой, и с Копченым. Но стоит ли верить сплетням? И не засадит ли его за это замначальника милиции по работе с личным составом куда-нибудь очень далеко?
- Я всё знаю, - сказала шепотом Мэл. - Действуй. Не бойся. Мы одни. Никто не узнает. Я хочу тебя.
Вадик бешено опрокинул Мэл на диван, и впился неловким поцелуем в ее шею. Потом задрал топик, под которым не было лифчика. Обслюнявил груди. На Мэл, однако, подействовали и коньяк, и совсем щенячьи, неопытные поцелуи Вадика.
Она провела пальцами по его шее.
" Моя лирическая героиня, описанная в романе, должна вызывать у мужиков ненависть. Такая сука! Пользуется и издевается! А если подумать философски..."
Думать философски было некогда. Вадик, насмотревшийся порнофильмов, понёс Мэл на руках к кровати. Попытался неловко раздевать, угрожая целостности дорогого прикида.
- Эй, солнце, я сама! - осекла его Мэл.
Чёрные тряпки с Мэл и Вадика полетели на ковер. Мэл лихо села на кумира местных девиц, одновременно осознавая, какое удовольствие получает он, и какое поражение она наносит девицам. От Вадика пахло дорогим дезодорантом и крепким подростковым потом. Движения были все классические, прямо как в "Основном инстинкте". Потом Вадик и Мэл долго лежали без сил, сплетая пальцы и вздыхая.
А позже Мэл рассказала о письме Заеньки, и показала его, принеся вместе с двумя бокалами коньяка.
Вадик пил коньяк по глоточку, как положено, и угорал вовсю.
- Это Зойка-то? Внучка нашей завуча? На фига она мне сдалась, ботаничка несчастная. Её гулять-то выпускают раз в год.
- На городскую ёлку для детей, - добавила Мэл.
Вадик посмеялся, а потом уже уверенно трахнул Мэл второй раз, поставив ее на колени. В это дело он вкладывал куда больше энергии, чем в английский. И вообще куда больше, чем требуется. Договорились встретиться послезавтра, когда товарища майора не будет дома.
Про письмо Зоеньки он и не вспомнил.
А Мэл помнила. Оделась в простую одежонку и добежала до соседнего переулка, где жила Маришка.
- Смотри, Мариш, - сказала Мэл прямо в калитке, - какое письмо забавное...
Назавтра письмо читали все Деревцы. Когда его показывали Вадику, он самодовольно усмехался и говорил:
- А я-то чё? Я не при чём здесь. Девочка просто охренела от лишнего чтения учебников.
Мама, папа и бабушка-завуч Мэл не позвонили. Побоялись, наверное. Бабушка-завуч позвонила Свекрухе Мэл. Но та тоже не осмелилась сказать негодяйке ни слова.
Заенька пришла сама. Она стояла в дверях и большими несчастными синими глазами смотрела на Мэл. У неё дрожали и губы, и пальцы. Непроизвольно задрожали пальцы у Мэл.
- Как вы могли? - тихо и отчаянно спросила Заенька. - Как же вы могли, Мэл?
- Понимаешь, - сказала Мэл, кутаясь в длиннющий восточный халат (она спала, и Заенька разбудила её), - просто я сама переспала с Вадиком, и в твоём письме уже не было смысла. Он сам над ним так смеялся... я и подумала - пускай все посмеются!
Заенька посмотрела на Мэл с ужасом. Не нашла слов. Задохнулась. Бросилась бежать прочь от этой сумасшедшей.
Мэл вернулась в спальню. Но спать уже было неохота. И она включила комп и запустила Интернет.