Ночь была кошмарно жаркая, небо – чёрное-пречёрное, звезды огромные, одним словом, настоящая южная ночь. Когда Мэл и Подружка поднялись на вершину горы, лица у обеих были потные.
- У меня почему-то голова кружится, - сказала Подружка.
- Это горная болезнь, - пояснила Мэл. - Просто мы к горам непривычны.
В руке у Мэл была маленькая бутылочка с тёплой минералкой. Она отпила немного и протянула Подружке:
- Будешь?
Отсюда были видны все окрестности: гора, заросшая лесом и застроенная особняками, неоновые огни набережной, море, отели, кафе. На вершине горы гремела музыка, что-то попсовое, и радостно визжали под музыку подростки. Пальмы были увиты мерцающими гирляндами. Громадный отель тоже весь сверкал.
- Сфотографируй меня здесь, сказала Мэл, и залезла на скамейку под толстой пальмой, - на фоне отеля.
- Пойдем на танцы, а? - заискивающе попросила Подружка. Ей явно хотелось визжать и прыгать у сверкающего здания вместе с подростками.
- Пошли, - лениво сказала Мэл.
Танцы уже заканчивались. Но Подружка стала радостно приплясывать чуть в сторонке от подростков. Мэл, заложив руки в карманы джинсовых шорт, водила глазами по толпе.
Кемаль тоже стоял в сторонке и озирал толпу. Мэл бросалась в глаза сразу. У неё была копна белых-пребелых волос, каких в природе не бывает. На ней был ярко-жёлтый топик, в котором она выглядела так, как будто вылезла из него сверху, почти до самых сосков голая. Немыслимые босоножки с бусинками и блестками мерцали на её ногах, заметные даже в густой южной темноте.
Мэл посмотрела на Кемаля презрительно.
" Ни фига себе красавчик!" - подумала она
Кемаль был не ниже метра девяноста. Обалденная фигура. Вьющиеся волосы. Чёрная футболка, белые брюки. Местные жители белых брюк не носили.
" Ни фига, какая штучка!" - подумал Кемаль.
Он должен был подойти первым. Такое правило придумано глупым человечеством. Мэл смотрела, пока ей не наскучило. Потом сказала Подружке:
- Пойдём отсюда. Дискотека кончилась.
Подружка послушно засеменила за Мэл.
" Уйдёт!" - подумал Кемаль.
Ему уже страшно хотелось схватить Мэл за крылья - эту экзотическую бабочку. А возможно, и раздавить.
" Пойдет за мной", - подумала Мэл. - "Пойдёт, как миленький!"
Она даже не оборачивалась. Кемаль не спешил.
Догнал он их около спуска с горы, на лесенке, переходившей в тёмную аллейку.
- Девушки, можно, я вас провожу?
- Можно, - сказала Мэл безразличным тоном.
Он пошёл с нею рядом. Даже на своих фантастических платформах Мэл не доходила ему до плеча.
- Как тебя зовут ? - спросила Мэл.
- Кемаль.
- Это что за имя, турок, что ли?
Подружка засмеялась:
- Ты всегда как скажешь, Мэл! Как скажешь!
- Кемаль - турецкое имя, упорно повторила Мэл.
Кемаль на турка был непохож.
- Нет, я русский. Просто имя такое.
- А я Мэл.
Он повторил - Мэл, но тут же забыл.
" Какая разница", - подумал он. - " Можно без имени звать."
На шее у Мэл был деревянный амулет. Она смотрела на Кемаля снизу вверх снисходительно и надменно. Над горами висел запах магнолий, от которого Кемалю вдруг стало душно.
" Даст ли?" - подумал он, вдруг усомнившись. - "Даст! Видно же!"
А видно не было, и ему стало чуть страшновато. А Мэл повеселела. Она учуяла его страх и упивалась им.
- Я из Элисты, - сказал он. - А вы откуда?
- Из Москвы, - вызывающе сказала Мэл.
Это было заметно.
" Ишь, сука какая! Москвичка!" - с завистью подумал Кемаль. Москвичка была холёная и вызывающая. Амулет, платформы, длиннющие ярко-золотые ногти.
- А вы курите, девчонки? - спросил он.
Москвички должны курить. Он полагал так. И голос у Мэл был хриплый и низкий.
- Нет! - радостно сказала Подружка.
- Я тоже не курю, - растерянно произнес он.
Мэл молча рассматривала Кемаля.
" Какой здоровый лоб, а!"
Она была горда собой. К ней всегда клеились только высокие красавцы.
- Скучно. Спать охота, - сказала она. - Пошли домой, что ли!
- Так рано спать? - спросил Кемаль. - А может, вина попьем?
- Можно, - согласилась Подружка, и заглянула Мэл в лицо. - Пойдем, Мэл?
Хозяйкой Кемаля была Мэл. Подружка это знала.
- Ладно, - с неохотой сказала Мэл. - Пошли. Посидим часок.
" Я тебя трахну сегодня", - подумал Кемаль упрямо.-"Трахну так, что мало не покажется!"
А вслух спросил смущённо:
- А в Москве сейчас тепло?
- Тоже жарко, - кратко ответила Мэл.
" Москва, ха!" - подумала она. - "Когда ж я была в Москве в последний раз? Месяца два назад?"
До Москвы было километров сто от её пыльного городка. Но всем об этом знать не обязательно.
- Я вообще-то вина не пью, - сказал Кемаль. - Я спортсмен. Но сегодня выпил немножко. Я сегодня здесь первый день. К бабушке приехал на каникулы.
- А я через два дня уезжаю, - сказала Мэл.
" Сучка! Даже не спрашивает, какой вид спорта!" - подумал Кемаль.
У него пекло в животе, он еле сдерживался. И предчувствовал, какие боли будут мучить его до утра, если он не получит эту московскую дрянь.
Зашли в полутёмную кафешку. Сонные хозяева (армяне или адыги, кто знает) лениво нацедили в пластиковую бутылку литр чёрного вина. Вино выбрала Мэл. Кемаль в вине не разбирался, а Подружка вообще мало в чём разбиралась.
Еды не взяли. Слишком жарко, влажно, душно и поздно. Кемаля мучили жгучие сексуальные мысли. А Мэл была сыта адреналином.
Сели за деревянный столик. Кемаль - напротив девушек. За соседними столиками не было никого, кроме полусонного старика-кавказца в ковбойских башмаках, с красивой охотничьей собакой.
- Нравится вам на юге, девчонки? - спросил Кемаль. Говорил он с тягучим южным акцентом.
Он и Подружка пили вино скудно, по глоточку. Мэл сразу опустошила стакан и налила себе второй.
- Да я уже сто раз была на этом юге! - сказала она. - Неплохо. На следующий год лучше за границу поеду.
- А кем ты работаешь в Москве? - спросил Кемаль.
Из его знакомых никто не только не ездил за границу, но и не говорил об этом.
- У меня особенная работа, - сказала Мэл. - Точнее, две работы. Одна связана с иностранной журналистикой. О второй не скажу. Не такая это работа, чтобы о ней говорить.
Кемаль сразу понял, что эта девица - непростая. Но ему и в голову не приходило, какая может быть работа, о которой не говорят.
- А я учусь в институте. Технологическом. На втором курсе. Хочу поехать в Москву работать.
- Кем? - надменно спросила Мэл. - Строителем, что ли?
- Нет...хотелось бы в милиции.
- Без армии в милицию не берут.
Разговор шел ни о чём, он и не нужен был никому, кроме, Подружки. Она заглядывала в лицо то Мэл, то Кемалю. А сама помалкивала.
Наконец, Мэл зевнула, и Подружка тотчас поняла - инстинктивно.
- Я пойду домой, - сказала она, - а вы ещё посидите. Мне вставать рано, мы завтра с группой на экскурсию едем.
Мэл кивнула ей снисходительно, Кемаль, кажется, и не услышал.
- Пойдём, - сказала Мэл, - что тут сидеть.
Они вышли на тёмную улицу. Машины, из которых неслась восточная музыка, пролетали мимо. Мэл отшвыривала ногами куски платановой коры, которые валялись повсюду на красивом плиточном тротуаре.
- Сядем, - сказала она, указав на лавочку, - допьём вино.
Они унесли с собой остатки вина в бутылке. Ещё около пол-литра оставалось.
- Ты допивай, - сказал Кемаль, - я не хочу. Я вино не очень люблю. Я больше уважаю другой способ.. .не знаю, как ты относишься...
- Трава, что ли? - усмехнулась Мэл.
- Ну да, - сказал Кемаль.- Это безвредно. К этому не привыкаешь. В сто раз лучше всякой водки...
- Ага, - сказала Мэл.
- Только у меня здесь не трава, а пыльца...знаешь, что это?
- Спросил! - Мэл обернулась к нему. Глаза у нее были совершенно трезвые, будто и не пила. Чёрные, как угли. Кемаль вдруг испугался. В темноте она смахивала на ведьму.
- Пыльца - это хаш. Гашиш по-научному.
- Хочешь, пойдем ко мне, покурим? - спросил Кемаль. - У меня есть. Здесь этого полно.
- Пошли, - легко сказала Мэл.
Он жил совсем недалеко от центра, впрочем, в крошечном курортном городке и не разберёшь, где центр, где окраина. Железные ворота, увитые виноградом. И непременная арековая пальма, развесившая листья прямо у ворот.
- Только тихо, - сказал Кемаль шепотом. - Держи меня за руку. Темно, как у негра в жопе. Не разбуди мою бабулю.
Они шли в кромешной тьме, и у Мэл дико колотилось сердце. Неизвестно с кем! Неизвестно куда! От этих мыслей южная ночь казалась еще жарче и сказочнее.
Они вошли в домик. Кемаль зажег свет где-то в глубине.
- Иди сюда!
Мэл шагнула за ним. Из глубин дома пахло старым тряпьем, пылью, плесенью. А в комнатке, где они оказались, и вовсе царил жуткий бардак. Разбросанная по полу грязная одежда. Клочья ваты, банки, бутылки.
-Фу! - сказала Мэл, плюхнувшись на невероятно грязную кровать.- Ну и дурдом! Куда ты
меня приволок? Это что, притон для наркоманов?
Кемаль не ответил. Из кучи хлама на полу он извлёк пластиковую бутылку с прожжённой в боку дыркой.
- А! - засмеялась Мэл. - Бульбулятор? А лучше в моей дырку прожечь, и курить через вино. Лучше торкнет.
Так и сделали. По очереди вдохнули горький дым, проедающий легкие, как кислота. Кемаль наблюдал за Мэл. Она курила необычно, выпуская дым из угла губ.
- Как ты странно куришь, - сказал он.
- У нас все так курят, - ответила она. Голос у нее изменился, стал расслабленный и как будто не её.
Кемаль сделал ещё несколько затяжек, и лёг обессилено на кровать.
- Ты не могла бы мне сделать массаж? Спина что-то разболелась...
" Ага", - подумала Мэл.- " Знаем мы, что у тебя разболелось..."
" Опьянеешь ты или нет, коза долбаная?" - думал он.
Она умело разминала его шею и плечи, на которых перекатывались великолепные мускулы. Голова у неё кружилась самым приятным образом, а от прикосновений к его гладкой коже по крови плыло страшное возбуждение. Возможно, оно передалось от Кемаля, хотя сам он сделался от хаша безвольным и томным.
Он что-то рассказывал - об институте, об Элисте, Мэл не слушала. Смотрела на чёрное небо за окном. Окно было открыто в сад. Из сада одуряюще пахло магнолиями. Теперь Кемаль делал ей массаж. Она без стеснения сняла топик, под которым не было никакого лифчика. Руки у него были грубоватые. Но ей было не больно, не страшно, не удивительно, как будто всё происходило в сотый раз. Ему тоже было легко и спокойно, если не считать вожделения, которое мешало расслабиться до конца.
Ни Мэл, ни Кемаль не запомнили, кто первый предложил. А что предлагать? Всё само собой подразумевалось. Волшебная трава только сняла волнение.
Кемаль приподнялся и погасил свет.
В свете звёзд из окна она наблюдала, как он возился с презервативом. Процесс продвигался тяжеловато!
_ Ни фига, здоровый! - сонно сказала Мэл.
- На китайский размер рассчитано, - сказал Кемаль сам себе. - А у нас русский, богатырский.
Далее у обоих возник внутренний вопрос - войдет ли? Слишком, блин, разные параметры.
Вошло. Мэл задохнулась. Кемаль тяжело застонал. Несколько минут головы у обоих кружились еще сильнее, было полное ощущение ирреальности и сумасшествия.
- Ну! - спросила Мэл трезвым голосом.- Ты долго ещё?!
- Всё...всё...всё..., - ответил он сдавленно. Пара расцепилась.
Лежать на грязной постели было противно, Мэл сразу поднялась, зажгла свет. Волосы её торчали во все стороны. Она рассеянно искала топик.
- А ты еще завтра здесь будешь? - спросил Кемаль. Блаженное состояние не проходило, и плескалось понемногу во всех уголках тела.
- Завтра ещё буду.
- Я зайду к тебе, окей? На море сходим вместе...
- Окей.
Он встал, лениво надел брюки, футболку трогать не стал. Хотелось спать. Но по правилам глупого человечества следовало идти её провожать.
Мэл не хотелось с ним разговаривать. Он не слишком ей понравился - ни ритма, ни темперамента. Сойдёт, безусловно, на последние два дня... Она бы дошла сама, но по правилам глупого человечества надо, чтобы тебя провожали.
Они шли молча, сонные, сердитые. Благо, было недалеко - один переулок.
- До завтра, - сказал он.
- Ага, - ответила она.
Кажется, ночь прошла не совсем бессмысленно.