Билет в Никуда

Александр Рычков
Я проснулся в полутёмном купе поезда. То, что это был именно поезд, стало понятно из мерного стука колёс вагона по рельсам, а то, что купе – по закрытой двери с небольшим зеркалом, запачканным помадой. Наверное, было утро. Так, по крайней мере, мне казалось. Больше я не мог ничего ни утверждать, ни предполагать. Потому что я ничего не помнил. Моего прошлого будто не существовало. По крайней мере, сколько я не пытался что-либо вспомнить, мои мысли упирались в бесконечную чёрную преграду, за которую мне никак не удавалось проникнуть. Я не мог вспомнить, как оказался в поезде, я не мог вспомнить, что было до этого, я не мог вспомнить даже того, что мне снилось.
В купе никого кроме меня не было. На столе лежали три потрёпанные книжки – «Дар крыльев» Ричарда Баха, «Справочник пользователя Интернет» неизвестного автора и англо-русский словарь. Я тщетно пытался понять смысл такого сочетания книг, но ничего определённого в голову не приходило. Чьи это были книги? Наверное, мои. По крайней мере никаких признаков присутствия кого-то ещё в купе я не заметил. Рядом с книгами виднелся светло-коричневый прямоугольник железнодорожного билета. Названия места отправления и места прибытия мне ничего не говорили. Ничего подобного мне я не мог вспомнить. Нет ничего хорошего в том, что ты едешь из ниоткуда в никуда. Однако это было не самое страшное. Гораздо страшнее было, что мне ничего не говорило даже имя, написанное на билете. Моё имя. Вроде бы. То есть я как бы знал, что меня так зовут, но особой уверенности в том, что я – это действительно я, обладатель этого клочка бумаги, едущий в пустом купе, не было. Я, было, решил, что сошёл с ума, но находил свои действия вполне адекватными. Никаких навязчивых страхов, неврозов, желания психануть, взорваться и прочих психиатрических штучек.
Я встал и отдёрнул занавеску. В купе, как будто нехотя, пролился бледный поток утреннего света. За окном медленно проплывали поля, небольшие островки леса, далёкие синеватые горы на горизонте. Скучный однообразный пейзаж. Моросил дождик. Я попытался открыть окно, чтобы впустить в вагон утреннюю прохладу, но из этого ничего не вышло – наверное заклинило запоры. Или, быть может, я просто забыл, как справляться с ними.
Под крышкой сиденья я обнаружил серый полупустой рюкзак с болтающимся на цепочке серебристым «анком» - древнеегипетским символом жизни. Я не помнил, чтобы носил что-то подобное раньше. Впрочем, мог ли я что-то помнить вообще. Рюкзак содержал в себе бумажник с документами, немного денег и сменное бельё. Больше там не было ровным счётом ничего. Я извлёк из бумажника паспорт. Фотография была, по всей видимости, моя. По крайней мере, сколько я не вглядывался в своё отражение в зеркале, серьёзный отличий найти не мог. Наверное, мне удалось установить свою личность. Или не мою?
С крючка на стене свисала тёмная спортивная курточка с утеплителем. Сшита она была весьма добротно. Вряд ли Китай, скорее Турция. На рукавах были сделаны блестящие белые вставки в виде полосок шириной в сантиметр. Наверное, на солнце они должны весьма оригинально светиться. Только вот солнце пряталось где-то за серой пеленой облаков.
В одном из карманов куртки я нашёл покрытый царапинами сотовый телефон Sony Ericsson J200. Включить его не получилось по причине севшего аккумулятора. После недолгих поисков в другом кармане обнаружилось зарядное устройство. Оставалось найти розетку, но как раз её-то в купе и не было.
Откуда-то я вспомнил, что розетка наверняка должна быть в туалете. Я вышел из купе. За окнами проплывал всё тот же однообразный пейзаж, только горы на этот раз были гораздо ближе. Что удивляло – так это полное отсутствие признаков наличия кого-то кроме меня в вагоне. Даже за дверью комнаты проводников не слышалось никаких признаков жизни.
В туалете тоже никого не было. Я воткнул зарядник в розетку и попытался включить телефон в надежде что-то узнать о себе из его адресной книги и SMS-сообщений, которые могли на нём храниться. Однако трубка предательски сообщила мне об ошибке чтения SIM-карты. Я разобрал телефон. Внутри оказалась золотистая карточка без признаков конкретного оператора сотовой связи. Повторные попытки запустить телефон ни к чему не привели.
Я в очередной раз разобрал его. «Симка» выскользнула на пол. Я тупо смотрел на неё, пытаясь осознать своё положение. У меня не было ни прошлого, ни будущего. У мене было только одно голое настоящее. Абсолютная свобода, свобода действия, свобода выбора. Я не был связан ни с кем и ни с чем. Никаких поводов для страха и переживаний кроме моего неопределённого положения. Многие мечтают однажды начать жить с чистого листа. А у меня это получилось. Предыдущие страницы жизни были начисто вырваны. Уникальная возможность начать всё сначала. Уникальная возможность не повторять прежние ошибки. Только вот я не помнил своих прежних ошибок. Я не помнил ничего. А, значит, мог повторить все свои успехи и глупости в очередной раз. С другой стороны, это не так плохо прожить жизнь по второму кругу, не осознавая повторений. Но можно и не повторяться. Можно создать новую жизнь, поначалу не свою, потом сделать её своей, приручить и принять.
Я смыл SIM-карту в унитазе и вернулся обратно в купе.
За окном тянулись окраины какого-то города. Поезд начал сбавлять ход. Наверное, скоро станция или вокзал. Я внимательно посмотрел на билет. Быть может, этот город был конечным пунктом моего путешествия. Или не конечным?
Не долго думая, я собрал вещи в рюкзак и направился к выходу. Проводников по-прежнему не было. Когда поезд остановился, я самостоятельно открыл дверь и спустился на землю. Над моей головой была густая пелена серо-голубых облаков. Дождь закончился.
Я скомкал билет и направился к выходу.
Это был новый город, где мне предстояло себя найти. Новые люди, с которыми предстояло познакомиться. Новая работа, которую следовало отыскать. Новые успехи, которые ждали меня. Новые преграды, которые предстояло преодолеть. Новая жизнь, которую предстояло прожить. Совершить новые ошибки. И, быть может, однажды снова купить билет в Никуда.