Мир рушится, а птица летит
Автор
В середине лета, на заре, в 5:42, если быть точным, из Синего Леса в пункт Б вышел ёж.
- Ну, ты хоть понял, чего тебе надо? - шептала с порога ежиха, провожая супруга. - Ты понял, чего спросить-то, малахольный?
- Да понял я, понял - раздраженно говорил ёж, поправляя лямку рюкзака.
- И чтобы никакой гнили - шептала ежиха, морща нос от избытка чувств. - И никакого сухостоя. Если будут грибы, бери только белые, червей - помясистей, ягод каких - побольше, мелочь не бери, если бруснику, так самую крупную, если малину - так с кулак!
- Ну да. А яблоко - так с жопу - усмехнулся ёж невесело и тут же получил подзатыльник.
- Чего говоришь-то, балда! Молчи и слушай. Ты там будешь один, никто ничего не знает, так что не лоханись, как всегда. Встречных сторонись, а лучше - прячься, кто спросит - идёшь к маме в Енотову Пустошь. Не забудь про нору, проси на холме, где посуше, нашу-то совсем залило. И я прошу тебя, Пафнутий, один раз в жизни сделай что-то по-ёжески. Ты понял?
- Понял - коротко ответил ёж, опасаясь новой затрещины. Ежиха вздохнула и, пятясь задом, скрылась в норе. Ёж постоял с минуту, принюхиваясь, и тронулся в путь по лесной тропе.
До полудня он шел, можно сказать, хорошо. Сторонился встречных, как учили, прятался по кустам и канавам, хоронился в складках местности, за деревьями, под корнями или во мху. Никто его не заметил, только однажды дятел, пролетая, какнул, целясь попасть, и не попал. Хотя, он, может, и не целил в ежа, а просто пришла пора, кто знает? Только дятел.
К полудню лес кончился и ёж оказался в поле. Тут его ждал первый сюрприз (не считая дятла). В поле сидел ёж и насмешливо разглядывал Пафнутия. Прятаться было поздно, так что Пафнутию пришлось продолжить движение. Проходя мимо ежа, он кивнул, в знак приветствия, намереваясь идти дальше.
- Погодь-ка,- сказал ёж.
Пафнутий остановился и посмотрел на ежа, а тот на него, насмешливо. Так они и смотрели друг на друга, в напряжении.
- Да ты сядь, отдохни - сказал ёж миролюбиво. Напряжение спало. Пафнутий подумал и сел.
Посидели, помолчали.
- Куда идешь-то, - спросил ёж.
- К маме. В Енотову Пустошь.
- Ни хрена.
- Как это?
- Да вот так.
Посидели, помолчали.
- Куда ж я, по-вашему, иду? - спросил Пафнутий, уже зная ответ.
- В Соседнюю Рощу, хотя, некоторые придурки называют ее пункт Б.
- Какие придурки?
- Мало что ли дураков в Синем Лесу.
Пафнутий кивнул, соглашаясь, в том смысле, что дураков, и правда, хватает.
- Сижу здесь, обедаю, - продолжал проницательный ёж. - Минут двадцать. И ни души, только ежи, да дятлы, - он махнул лапой на пятна в траве. - Авиация. Ты уж, почитай, десятый...
- Десятый... - сник Пафнутий.
- Или двадцатый. Много вас тут, партизан, - еж, кряхтя, поднялся, и тут Пафнутий увидел, что ёж совсем старый, дряхлый, можно сказать, и в лапах у него посох.
- Ладно, пойду, - сказал ёж.
- А вы куда?
- Догадайся с трех раз, - он улыбнулся. - Хочешь, давай со мной. Вдвоем веселее.
И они пошли вместе в Соседнюю Рощу, мирно беседуя.
С первых минут Пафнутию открылись два обстоятельства:
1) Судьба наградила его ценным попутчиком. Ежа звали Де Ниро (схватку смотрел? Пафнутий кивнул).
Де Ниро знал все обо всем и мысли свои выражал весьма точно и лаконично.
2) В Соседней Роще, обозначенной придурками как пункт Б, он будет далеко не один, и даже не первым. Это обстоятельство огорчило Пафнутия, но не сильно. Он был немеркантильным ежом.
Тем временем цель пути приближалась. Ежи стали попадаться все чаще. Кто шел один, кто с семьей, с детьми, кто с друзьями. Через два часа Пафнутий оказался окружен собратьями, а еще через два, у Соседней Рощи, когда он влез на небольшой холм, он не увидел земли. У его лап колыхалось море ежей, накатывая, как прибой, на Соседнюю Рощу. От этой картины Пафнутию стало страшно, но сзади уже цокал посохом Де Ниро.
- Впечатляет?
Пафнутий кивнул.
- Видишь того, плешивого, - Де Ниро ткнул посохом в море. - Главный редактор "Лесной Правды", а рядом, облезлый - корреспондент. А тот, видишь, на тачке - начальник АИСЛ (аналог ГАИ), а этот, жирный, да вон, жирный, да нет, не тот, вон, жирный - председатель СтройЛесХренбанка, - Де Ниро махал посохом вокруг себя, как помелом, указывая на ежей. - А этот, в карете - это, брат, сам Хозяин. Весь Синий Лес его. Обложил, говорят, коммерсантов - ни вздохнуть, ни пернуть. Тоже тащится, валенок...
- Ему-то что надо?
- Говорят, с потенцией что-то, жить тяжело.
От такого обилия уважаемых ежей Пафнутий совсем скис. Вероятность того, что он исполнит наказ супруги, стремительно уменьшалась. "Надо возвращаться, - подумал он, - а как? С пустыми руками? Ефросинья прибьет. Вставит пистон - полечу до Луны. Или дальше. Нет уж..."
- Смотри, - Де Ниро толкнул его посохом в бок, - знаешь кто это?
Пафнутий посмотрел вниз и увидел, что серое море разрезал, как ледокол, отряд ежей, построенных в каре. В центре каре шел ёж в золотой накидке и курил трубку. Сзади ехал лимузин, освещая путь, хотя был день, а еще дальше здоровенный ёж нес флаг или стяг с гербом. Герб Пафнутий не разобрал.
- Сам Несусветный, - тихо сказал Де Ниро, но Пафнутий услышал.
- Несусветный?! - Пафнутий встал на цыпочки, чтобы получше рассмотреть золотого ежа - он никогда его не видел, только слышал.
- Чего орешь-то, лопух, - беззлобно сказал Де Ниро и улыбнулся, - смотри, загребут.
- А ему-то чего не хватает, - удивился Пафнутий.
- Рак, - отрезал Де Ниро.
Они сползли с холма и через минуту вошли в Соседнюю Рощу с толпой таких же ежей. Без каре.
- Я хотел спросить, ну... - замялся Пафнутий, - а ты зачем идешь, если не секрет? (они уже давно перешли на ты, точнее он перешел).
- Я-то, - переспросил Де Ниро, - я уже старый, чего мне хотеть, - спросил он как бы у себя, - вон, смотри, - он ткнул посохом в небо, - видишь чайку?
Пафнутий задрал морду вверх и, точно, увидел сквозь листву одинокую чайку.
- С детства люблю чаек, - улыбаясь говорил Де Ниро. Пафнутий услышал нотки печали. - Вот Несусветный, да, большой ёж, весь при делах, не подступишься. А чайка насрет на него и полетит дальше. Плевать ей на лимузин с флагом. И на нас всех, внизу копошащихся, плевать. Только небо и ветер. Венец свободы, понимаешь, дружище, высшая ценность...
- А я знаешь зачем иду, - перебил Пафнутий, привыкший уже к его лаконичности.
- Да ладно, - махнул лапой Де Ниро, - разберемся.
И здесь можно было бы и закончить, но я продолжу, поскольку самому интересно, что будет дальше.
Через час быстрой ходьбы по Соседней Роще толпа вынесла их на Зеленую Поляну. Поляна была огромной, и вся сплошь покрыта ежами. В ее центре стоял малиновый шатер, расшитый золотом и жемчугом, короче, очень красивый шатер, а сверху пика со звездой. Пафнутий никогда не видел такой красоты, он даже забыл, зачем пришел, так ему понравился этот шатер и звезда, сиявшая изумрудным огнем. Над входом висела табличка с надписью: "ДОЛЖЕН ОСТАТЬСЯ ТОЛЬКО ОДИН", как в фильме с Ламбертом или с кем там. Толпа ежей напирала, колыхаясь, на шатер, но тот был огражден световым каким-то барьером, уходящим в голубое небо. Все перемешались на этой поляне: банкиры с почтальонами, сталевары с космонавтами, читатели с писателями, и только Несусветный стоял поодаль в центре поредевшего каре. Пафнутий видел его толстую щеку и краешек черного носа. Тут из шатра вышел Филин. Толпа зашумела, но Филин поднял крыло и стало тихо, так, что пролетавшая муха шлепнулась у его ног, оглохнув от тишины. Филин склюнул ее, выпрямился и объявил:
- Итак, господа ежи! Все вы проделали долгий путь, и совершенно напрасно. Зря приперлись! Поскольку, - он кивнул клювом на надпись, - должен остаться только один! Наидостойнейший!
После его слов толпа вновь зашумела. Несусветный, коротким жестом подозвав к себе огромного ежа, несшего флаг, что-то шепнул ему на ухо. Тот вышел из каре и, как нож масло разрезая толпу, пробился к шатру. Ежи так и полетели в разные стороны. Оказавшись у шатра, ёж шепнул что-то Филину на ушко, лапой указывая на босса. Филин выпрямился, кивнул, что как бы понял, и объявил:
- Во-первых: Тому Кто В Шатре по барабану, кто тут Несусветный, а кто потусторонний. Я сам несусветный и потусторонний, - филин залился каркающим смехом и вдруг осекся.
- Это раз! Во-вторых: Сейчас все будем строиться! По алфавиту, как в армии! Несусветный будет на Н, потусторонний - на П, - филин опять закаркал, колыхаясь всем телом.
Толпа пришла в движение и через минуту выстроилась рядами по алфавиту. Пафнутий (на букву П) оказался довольно далеко от шатра, напротив входа. Филин оглядел ряды ежей и продолжал:
- Теперь такая фишка, граждане! Я буду называть букву, а вы...
Вдруг из чащи лесной на поляну выскочил лось. Увидев под ногами вместо травы ряды ежей, обалдевший лось заржал, как лошадь, и стал танцевать, стараясь не наступать на братьев по лесу. Ежей охватила паника, все бросились врассыпную. Филин кричал в мегафон, покрывая гул толпы:
- Куда прешь, сохатый! Офонарел?! Сгинь, идиот, тут только ежи, только для ежей! - но лось, окосевший от всего этого шума, лишь вскидывал ноги в безумном танце и бодал рогами воздух. В какой-то момент он, пятясь, лягнул Пафнутия в брюхо, и тот кубарем влетел в шатер.
От удара Пафнутий на секунду вырубился. Очнувшись, он поднялся и, первым делом, удивился окутавшей его тишине. Шатер был пуст, только в глубине угадывалось легкое движение. Внезапно в центре, в столбе света появилось Нечто.
- Ты, что ли, Наидостойнейший? - зашипело Нечто.
Пафнутий замотал головой, всем видом своим показывая, мол, нет, не я.
- Что хочешь? - прошипело Нечто.
- Ну, я,.. как бы это, - засопел Пафнутий, - тут супруга просила,.. но только без гнили...
- Подумай, не торопись.
Пафнутий закрыл глаза и сел на пол. Живот болел нестерпимо. Теряя сознание, он вспоминал весь свой сегодняшний суматошный день, как шел, хоронясь по кустам и оврагам, как встретил Де Ниро с посохом в лапах.
- Сделано, - прошипело Нечто.
****************************
Толстая ежиха, обдирая бока, выползла из норы. Темнело. По всем приметам Пафнутий должен быть уже дома, в норе, с брусникой и яблоками - размером, возбуждавшим воображение. Но нора оставалась где прежде, в болоте, и не было в ней ни белых грибов, ни огромных слив. Ежиха вышла на тропу, нетерпеливо оглядываясь. Никого, только ветер шумел в кронах деревьев. Вдруг на голову что-то упало, просачиваясь между игл. Ефросинья потрогала лапой вязкую жижу, поднесла к носу - так и есть, дерьмо. Посмотрела вверх - чайка.
- Ну, стерва, - сказала ежиха, - умела б летать - заклевала бы насмерть.