коридор. p4

Игорь Грамотник
По телевизору показывали футбол.
-Вне игры,- сообщил комментатор,- Блохин хоть и попал в штангу, но уже после свистка. Да к тому же это был не Блохин, а Демьяненко. Или Блохин? Да, дорогие товарищи телезрители. Вот уж действительно, как говориться. Да, да, да.
-Да выключите вы этот проклятый ящик.
-Не нравится, иди учить в коридор.
-А тебе нравится?
-И мне не нравится, но на второй программе все закончилось, а других - нет.
-Что ж так плохо?
-А я откуда знаю?
-Подумал бы.
-Не знаю, о чём тут можно подумать.
-Да ты вообще ничего не знаешь.
-Сам дурак.
-Заткнитесь вы оба, учиться мешаете.
-Малюков, иди в коридор, дай спокойно поговорить.
-Г-о-л!
-Можно подумать, ты у нас...
-Г-о-л!
-Водохлеб проклятый...
-М-и-м-о!
-Васька, скотина, я тебя бил?
-А ты меня, что, не бьёшь?
-Чёрт подбери,- Малюков хлопнул дверью.
-Отпусти руку, сволочь.
-А, больно же, идиот.
-Г-о-л!
-Стол!
-Что, стол?
-Падает.
-Действительно, вот горе то.
-Будешь убирать весь этот бардак.
-Почему я?
-А кто?
-Ты, кто же еще?
-Ну, уж нет уж.
-А кто, по-твоему, будет убирать?
-Малюков.
-Почему?
-На его кровать тарелки попадали.
-Точно.
-Если все остальное с пола поднять и положить к тарелкам, ему легче будет.
-Правильно.
-Что-то куча большая получилась.
-Не сбрасывать же всё обратно.
-Конечно, нет.
-Покурим.
-Малюков разорётся, когда придёт.
-Ему не до этого будет.
-Согласен.
Вернувшийся Малюков пробрался в темноте к кровати, разделся и попытался забраться под одеяло. Зазвенели тарелки.
-Вы что, совсем спятили?
-Серёга, стол упал.
-Ложись, да спи, хватит орать.
-Кто это сделал?
-Нет, не мы.
-Мы, ты знаешь, почти немы.
-На нас это сволочное свинство никак, почти во всяких случаях, практически очень мало похоже.
-Нет, не похоже совсем. И всё тут.
-Мужик какой-то забежал. Ну, ты их знаешь.
-Побросал всё со стола тебе на кровать, да и был таков.
-Да, уж.
-Василий, ты мужика не знаешь?
-Откуда мне его знать?
-Ну, мало ли.
-Малюков, ну, чего он опять? Мало ли, не мало ли. Знаешь, как он меня ударил?
-Да подожди ты.
-Это я тебя ударил? А кто мне руку ломал?
-Тебе не то, что руку, тебе…
-Ах, вот оно как…
-Подождите, дальше что было?
-Васька хотел за ним погнаться, но тапки не нашёл.
-Ты же сам их одел.
-Мне срочно надо было в коридор.
-В туалет?
-Да пошёл ты.
-А без тапок он бежать отказался.
-Мало того, что бьют, так ещё и тапки какие-то.
-А те, которые ни есть, никак и не выкинешь.
-Как по своему коридору без своих тапок?
-Это то же самое, что по чужому коридору без чужих шапок.
-Ладно, завтра генеральная уборка,- сказал Малюков и одним рывком одеяла переместил разнообразные звонкие предметы на пол.
Загремело на славу. Слышно было, как в соседних комнатах заворочались сонные люди, как кто-то громко вскрикнул, как где-то упали с кровати и потом ужасно ругались, долго и зло.
-Матвей, хватит надрываться от смеха.
-Смешно.
-Я сразу понял, что это твои проделки.
-Да нет, честное слово.
-А чего тогда?
-Вспомнил, как на втором этаже дымовую шашку бросили.
-Нашёл время.
-Бедные пожарные, дыма много, а огня - нет.
-Да, дыма много было.
-А ты еще хотел вторую шашку поджечь.
-Это не я, это Киссер.
-Да, Киссер, это вам.
-Он, кстати, и первую бросил. А потом и все остальные.
-Давайте спать.
-Спи, кто тебе не даёт?
-Васька, ты куришь?
-Нет, не курю.
-А дым откуда?
-От соседок из розетки. Подложили, так сказать, конфетку.
-Зачем?
-Женщины всегда так делают. Ты не знал?
-А-а-а, чёрт.
-Васька, ты чего?
-Окурок в постель уронил.
-Меньше курить надо под одеялом.
-Вы что, опять не будете спать?
-Малюков, проснись, Джобсон еще не пришёл.
-Его видели на восьмом этаже, там день рождения празднуют.
-Значит и Джобсон празднует.
-Какой тут может быть сон.
-Заходит студент в женское общежитие. Его спрашивают, вы к кому? Студент - а к кому бы вы посоветовали?
-Анекдот?
-Бывали дни весёлые, гуляли мы с тобой!,- донеслось из коридора.
-Вот он ваш голубчик.
-Дождались.
-Если начнет буянить, опять привяжем к раскладушке.
В этот раз Джобсон не буянил. Он упал на свою раскладушку и сразу затих.
-Похоже, выпить было много, а закуски нет.
-Голодный проснётся.
-Пусть лучше голодный спит, чем сытый буянит.
В прошлый раз Джобсон сильно буянил. Вскакивал с раскладушки и выбегал в коридор, хлопая дверью, что-то там выкрикивал, с кем-то громко ругался. Возвращался. Обзывался грязными словами. Снова вскакивал, снова убегал, ругался, возвращался. Хватал гитару, орал в коридоре песни. Солнышко, моё. Мечта сбывается и не сбывается. Надоело, надоело, мы кричим с тобой не смело. Вся причина наших бед - деканат и студсовет. Вот и всё, что я хотел сказать. Вот и всё, что он хотел сказать. Бродят серые фигуры - алкоголики и дуры, жадно курят, водку пьют, по ночам друг друга бьют. Вот и всё, что я хотел сказать. Вот и всё что он, видите ли, хотел кому-то там сказать. Опять вернулся, уронил с грохотом гитару, ударил Ваську коленом, пробегая мимо. Едва не свалил телевизор и зачем-то выбросил в форточку учебник Малюкова по физике плазмы. Может быть, думал, что эта теоретическая плазма хоть немного поднимет температуру окружающей ледяной сибирски-голодно-полуночной среды, а может быть, что более вероятно, совсем уже не соображал. Кончилось тем, что его привязали к раскладушке.
-Успокойся, грязная свинья.
-Пьяного бить, всё равно, что ребёнка,- канючил он, пока не забылся.
Привязать-то привязали, а отвязать утром забыли. Торопились очень. Джобсон проснулся, когда в комнате никого не было. Все ушли в школу. Долго ничего не мог понять. Попробовал позвать на помощь. Никто не пришёл. К сожалению.
-Грязные свиньи, чтоб вас так же привязали. И на долго.
Джобсон попробовал встать вместе с раскладушкой. Лучше бы он этого не делал, так как в результате оказался лицом на полу с привязанными сзади приспособлениями для сна. Так и лежал в куче мусора не в силах ругаться или утереть слёзы. Окурок прилип ко лбу, в щёку впилась крышка от пивной бутылки, но он этого даже не заметил, а если бы и заметил, то всё равно не смог бы ничего сделать. Разве поводить туда - сюда лицом по грязному полу. Или волнообразно повибрировать кожей в заданном районе. Но как это делается? И по каким правилам? Скорее всего, никаких таких правил и нет.
Спасла его Маринка. Узнав на перемене между больной и малой парой от Малюкова, что Джобсона вчера привязали к раскладушке, а отвязали сегодня или нет - неясно, она сразу же бросилась в общежитие. Открыв ложкой дверь, увидела раскладушку, лежащую ножками кверху, а под раскладушкой оказался скучающий друг. Он пытался улыбаться, но окурок на лбу и крышка на щеке делали это совершенно неуместным. К тому же в его усталых глазах была заметна попытка подвибрировать кожей в заданном районе. Чем бы она могла закончиться?
-Женя, разве можно так?
-Нельзя, Марина. Отвяжи, пожалуйста.
-Сейчас, потерпи родненький.
-Марина.
-Женя.