-А как это, умирать с выражением сардонического смеха?
-Как умирать?
-Как умирать по-сардонически, со смехом?
-Зачем ты спрашиваешь? Хочешь сардонической смерти?
-Нет я хочу знать, что есть смерть, когда умирая смеешься…Наверно надо быть сильным, чтоб встречать смерть с улыбкой на лице…
-Нет, надо просто болеть бешенством.
Шел 55 день пребывания в белом доме Его. Он не знает, что о нем пишут, но скорее всего, не хотел бы разглашать своего имени. Драгли… Он хотел, чтоб его называли именно так, когда проходил сложные периоды жизни в отрочестве. Он не хотел философствовать, но искал смысл жизни, он не хотел зависеть, но нюхал клей, он не хотел умирать, но противоречия жизни сводили его существование на нет. Но как-то ему стало просто всё равно. Некоторые думают, что так бывает с каждым, легкий непродолжительный сплин, упадок сил – защитная реакция организма на внешние воздействия. Но он не задумывался над этим, ему было просто всё равно. Жизнь в грязных сквотах наградила его вшами и какими-то непонятными кожными заболеваниями, которые Драгли, впрочем, переносил абсолютно индифферентно.
Это бывает тогда, когда жизнь дает пинок, несильный, но достаточный для нарушения общей дисгармонии чувств и приведения рассудка в полную абстрагированность от мира. А иногда это просто происходит, ведь Моисей никогда не думал, что будет основателем экскурсионного дела, а Николас Кейдж, что начнет лысеть. Жизнь спонтанна, и все, кто, решают спрогнозировать будущее, лишают себя возможности видеть. Плыть по течению, конечно, тоже не выход, но найти золотую середину людям не удавалось даже, когда речь заходила напрямую о золоте, хотя, почему даже? Нет, просто жизнь так решила, и Драгли опустел. А опустевшие люди по-своему свободны, словно сосуды, в которые возможно налить содержимое, но одиноки, потому что никто не додумается ничего налить. Именно поэтому дым сигарет был единственным наполняющим пустой сосуд веществом или газом, как кому удобней. У отца был рак легких, у матери рак груди. Они умерли. Им было плохо. Драгли всегда казалось, что дым разъедает человека изнутри, стоит только впустить его в свою оболочку, и он начнет повелевать жизнью. Для кого-то это чистая философия, но, как бы это парадоксально не звучало, Драгли был черствым прагматиком. Он никогда не думал просто так, чтобы убить время и не убивал мыслями. Всегда четкие аргументы, только констатация факта. Он остановился на покровительственной окраске, мимикрия явно не подходила под определение защитной функции дыма. Да, вовсе и не покровительственная окраска. Она не покровительствует, она покрывает. Оболочку легких. Дым – одушевленное существо, преследующее свои цели, если оно существует, значит оно хочет быть. Такие выводы Драгли делал по поводу всего, у него не было глухих неживых предметов. Все они (предметы) глубоко уважались Драгли и были почитаемы за индивидуальные особенности. Белый дом. Это и было местом обитания всех инакомыслящих, всех, кто не подходил под параметры нормальности. Все они не хотели мыслить, как мыслит мир, и дышали не в тандеме с обществом.
Почему-то основным свойством человека является именно тяга отрицать всё, что расходится с его мнением. Привычка судить по себе крайне пагубная, даже хуже, чем дым. Потому что дым не врывается без приглашения, а самонадеянность взращивается годами на крайне благоприятной почве человеческого скептицизма. Что ж, это их проблема. А отец Драгли умирал в получасовом кашле и умер, не успев набрать в легкие воздуха. Нашли его нескоро, однако сразу поняли, что ему было плохо: сине-серое лицо искажалось в боли, страхе и крике о помощи, а припекшая кровь видно когда-то вытекала из ноздрей. Его съел дым. Мать растерзала голодная собака. Их собака. Но это животное, его можно понять, они не умеют чувствовать, их чувства – инстинкты, а люди лишь думающее мясо, и то не все.
Драгли начал курить задолго до того, как ему стало все равно. Он всю жизнь боялся дыма. Но в один день понял, что ему не избежать дыма, и пригласил его. Вскоре и у него нашли рак легких, но через пару лет болезнь испарилась. Врачи пытали себя догадками, но так и не смогли ответить на этот вопрос. Драгли знал, дым так решил, а значит это его воля.
Он верил в свет, в деревья, во вселенную. Но заставить верить Драгли в человека, было нереальной целью. Плеяды звезд проносились мимо его головы, менялись декорации, места и люди, а тот мир, что он хранил в своей голове жил своей жизнью. Это был его мир, это были его любимые игры.
Ничто не может закончится, не начавшись. Когда-то он верил:
- Почему мне иногда кажется, что небо бесконечно?
- Потому что это не жестяная банка из-под какао…
- Что ее ограничивает?
- Твое понимание мира. Ты думаешь, что тебе известно об этой жестяной банке все: из чего она состоит, когда ржавеет, зачем существует, но только потому, что тебя научили видеть в жестяной банке лишь жестяную банку.
- А небо? Почему меня не научили видеть небо?
- Потому что сами не понимают, как его видеть.
-И неужели Бог не поможет видеть небо?
- Бог умер, сынок.
То, о чем говорил отец 3 минуты назад столкнулось с тяжелым противоречием. Кто так сказал? Люди не умеют видеть, людям нельзя верить.
Драгли проводил своё время, пытаясь научится видеть. Он увидел, и ему стало всё равно.
- А люди сумасшедшие. Все.
- И что?
- Почему мы одни сидим в белом доме? Почему нам не составляют компанию изобретатели черных ребристых презервативов, спившиеся коммунисты и неофашисты-гомосексуалисты?
- Потому что они смогли найти сторонников… Они слишком слабы для борьбы, их жалеет мир…
Род заплакал. Он чувствовал, что тоже был слаб, но почему-то был среди сильных в Белом доме. Он был импульсивен. Он умел любить. Слишком сильно, чтоб быть признанным аномальным.
- Ты веришь в Бога?
- Я верю в дым…
-Ты циник…твое сердце покрыто дымом. Он съест тебя.
- Научи меня любить…
- Моя любовь не знает меры…она сводит с ума. Я боюсь…
- Нам нечего терять…
-…..
-…..
-……..ты веришь в Бога?
-…..ты правда существуешь?