Техника страстных поцелуев на морозе.
Она опаздывала.
Впрочем, как обычно. Наша очередная встреча могла не состояться. Я знал это. Такое бывало уже не один раз.
Холодная, деревянная скамейка, припорошенная вчерашним снегом, помнила не одну влюбленную парочку. Старушка, кидающая кусочки хлеба замерзшим голубям, улыбалась, смотря, как я поднимаю воротник пальто. Голуби, словно заводные игрушки, неуклюже переступали по мерзлому асфальту и склевывали крошки, пока те еще были теплыми.
Я сидел на нашем месте уже целый час.
Специально пришел попозже, зная, что опоздает. Оделся теплее. Повязал синий шарфик. Сунул руки в карманы и стал считать прохожих. Позавчера насчитал тридцать семь. Меньше, чем обычно. Эта аллея не самое популярное место для прогулок.
Уже пролетели дежурные полчаса. Те полчаса, на которые она опаздывала всегда. Для неё нет моего ожидания. Есть только моя любовь. Сейчас она едет в троллейбусе. Или засмотрелась на яркую витрину магазина с платьями. Может быть, встретила подругу. Забыла про мороз. Забыла про меня.
Длинный ряд фонарей делал аллею бесконечной. Свет мерцал в кристально чистом воздухе, растягивался сверху вниз, пульсировал. Он отражался в слезящихся от холода, глазах. Окоченевшие деревья побелели. В этом году снег не укрыл их. Сиротливые ветви тянулись к теплу домов, к людям, пробегающим мимо.
Я поёжился. Слабый ветерок сделал попытку пробраться сквозь одежду. Дунул в лицо. Впился сотней невидимых иголочек. И отступил, сорвав с места пару птиц.
Минуты медленно пробирались сквозь стену холода. Кажется, время остановилось. Каждый новый час наслаивался на старый, застывал льдом, превращаясь в единую, монолитную глыбу. Прозрачную массу, сквозь которую тянулось ожидание тебя.
Еще двадцать минут неприкосновенного запаса.
Она всегда появлялась. Маленькая, девичья фигурка, почти бегом преодолевала бесчисленные фонари. Махала красными варежками. С разбегу кидалась ко мне в объятия. И я кружил её, прикасаясь почти бесчувственными губами к её губам. Прижимал к себе, не смея оборвать этот долгий поцелуй. Знал, что на нас смотрят. Пусть поймут, что моё ожидание не было напрасным.
Сегодня запас был исчерпан. Масса застывшего времени стала слишком тяжелой.
Должен был быть звонок. Мои пальцы должны судорожно расстегивать пуговицы и вынимать телефон. Я должен был услышать причину твоего отсутствия. Пробки. Покупки. Часы. Память. Все, что угодно. Я готов подождать.
Но звонка нет. Звенит только тишина в ушах. Потрескивают деревья от боли. Скрипит скамейка.
Я растворяюсь в унынии. Оно внутри меня. Поэтому еще горячее. Словно вечерний кофе со сливками.
Мороз щиплет щёки. Хватает за горло, лишившееся согревающего шарфа. Я поднимаю голову и смотрю вверх. В небо.
Там звезды. Холодные и безразличные. Такие же, как фонари. Мириады мигающих фонарей. Им еще холодней, чем мне. Они безразличны, потому что давно умерли. Навечно вмерзли в глыбу вселенского времени. Их удел, созерцательное равнодушие. Так похожее на твоё сегодняшнее, ко мне…
Тебя нет.
Я понимаю. Гляжу на звезды.
Сегодня не будет тебя. Не будет твоего поцелуя. Не будет твоей нежности.
Жаль. Уныние испаряется и выходит из меня дыханием. Паром изо рта.
Мои часы ожили. Пар растопил время. Я встал со скамьи. Бросил последний взгляд вдоль пустой аллеи. Развернулся. Забыл.
Зашагал вдоль одинаковых скамеек. К девушке в синей шапочке. Она тоже ждала кого-то. Давно. Замерзла.
Она тоже смотрела в небо. Как и я, сегодня. Как и ты, месяц назад.
Все повторяется. Время наслаивается. Мороз крепчает. Губы ждут поцелуя. Тело ждет тепла.
Впрочем, как обычно…