Люси мягко ступала по осеннему бульвару, шурша желто-рыжими листьями и улыбалась. Полуденная прохлада, туманное сияние в небесах, внезапные порывы ветра - все это было так по-осеннему свежо, что Люси не могла надышаться. И так приятно было закутываться в вязаный шарф и опираться на зонтик-трость и знать, что дома ее ждут горячие булочки.
Каждый день выглядываешь из окна и не знаешь, что на этот раз приподнесет импрессионистка-осень. Сегодня Люси не стала вылезать из постели, так приятно было греться под одеялом под убаюкивающее шипение дождя.
- Люси, просыпайся, - заглянула бабушка и впустила в комнату сдобный аромат оладий. Люси потянулась в постели, с трудом вынырнула из под теплого пухового одеяла и лениво спустила ножки с кровати. Мягкие плюшевые тапочки ласково приняли нежные девичьи ступни в свои объятья.
- Ты будешь с вареньем или со сгущенкой? - приветливо спросила бабушка.
- Я и так уже слишком толстая, - промурлыкала Люси, сладко зевнув, - а какое варенье?
- Клубничное.
- А можно смешать?
- Ты думаешь, что если смешать две вкусные вещи, они станут еще вкуснее?
- А что такого? Что мне еще остается, если я не могу выбрать?
- Съешь по очереди…
- Возможно, ты права, - пробормотала Люси, выливая ложку варенья в блюдце со сгущенкой.
- Сходи, пожалуйста, на почту.
- Ну бабушка, в такой дождь, мне так не хочется.
- Купишь заодно курицу к обеду, а то блины уже надоели.
- Да уж, я у тебя тут потолстела на 5 килограмм, как я это буду сбрасывать, не представляю.
- Это пошло тебе на пользу, худоба привлекательна лишь до определенного предела. Ты что уже позавтракала?
- Бабушка, спасибо, я наелась.
Люси поцеловала ее в щеку и пошла в комнату одеваться. Каждый день перед выходом на улицу, она тщательно подбирала наряд. Ведь каждый день она могла встретить его. Хоть городок был и маленький и шансов встретить его было меньше чем в столице, где она жила бОльшую часть года, но у Люси было предчувствие, что именно в эту осень состоится встреча, которую она ждала так долго.
Сегодня она одела темно-зеленый джинсовый костюм и терракотовый шарф, который ей связала бабушка. Непослушные вьющиеся волосы Люси закрутила на голове в кичку: не хватало еще, чтобы их разметал ветер.
Струйки дождя проникли и под куполообразный прозрачный зонтик, от чего волосы Люси распушились еще сильнее. Она в отличие от многих девушек не стеснялась своих вьющихся мелким кружевом волос и не пыталась выпрямлять их. Осенью Люси красила волосы хной, чтобы не выпадать из цветовой гаммы и не казаться лишним пятном на фоне гармоничного разноцветного пейзажа, а зимой к Новому году, она осветляла свои кудряшки, чтобы достоверней изобразить Снегурочку на праздничном утреннике в детском саду. Внешность для Люси была чрезвычайно важна, она находилась во взаимосвязи с состоянием души и настроением девушки. Бывали случаи, когда она кардинально меняла прическу и замечала, что стала другим человеком. К этой новой себе нужно было привыкать, и приучать к ней других, это всегда мучительный, но интересный процесс, способствующий как бы повторному рождению. Люси в очередной раз переродилась в минувшем августе, сменив не только прическу, но и место жительства и круг общения. Поводом для этого конечно же была очередная трагедия в личной жизни. Но сегодня, шагая по лужам под своим прозрачным зонтиком, она как-то особенно отчетливо ощутила, что залечила свои раны. Все-таки заботливо приготовленные бабушкины булочки и блинчики принесли не столько вред фигуре Люси, сколько пользу ее истосковавшейся по ласке душе…Воздух был молочно-теплым и захотелось сложить зонтик и слегка промокнуть, как она делала не раз несколько месяцев назад в дождливом городе, где хотелось только плакать и позволять струям дождя смывать слезы и растекшуюся тушь. Но мимолетное желание исчезло - здесь она настолько привыкла к теплу и уюту, что стала даже их ценить. Кто бы мог подумать: Люси одевает шапку, Люси закутывается в плащ, неужели она боится замерзнуть или заболеть? Это та самая Люси, которая ненавидела зонтики и на морозе становилась красивее и бодрее. Не даром ей дали прозвище Снегурочка.
- Я перестала быть Снегурочкой, и не буду красить волосы этой зимой. Cердце Снегурочки мучительно сжимается от холода, в то время как щеки розовеют на морозе…
Бабушка ждала письмо… от своего старинного друга, который недавно овдовел. Она так и не смогла выбраться на похороны, но написала ему несколько писем, а ответа все не было. Люси приходилось почти каждый день ходить на почту и узнавать, несмотря на то, что почтальон всегда приносил корреспонденцию.
Почему это так важно для нее, ведь они почти не общались в последние годы? - задавалась вопросом девушка.
Надо будет выспросить у нее все подробней, а вдруг здесь замешана любовная история? - защекотало любопытство.
На этот раз письма тоже не было… А будет ли?
На обратном пути Люси встретила парочку приятелей, которые предложили ей собраться вечером и поиграть в карты.
- Дождливые вечера как нельзя лучше подходят для подобных посиделок, - заметил Антуан.
- Да, смотришь в окно и не гложет совесть, что на такой погоде нужно гулять, - добавила Люси.
- Возможно, когда-нибудь этот вечер будет единственным ярким пятном в нашей памяти, - подытожил оптимистичный Артур
Люси купила курицу, взяла бабушке любовный роман в библиотеке и отправила ее в комнату отдыхать, а сама занялась приготовлением жаркого. Курица со специями под майонезом, запеченная в духовке - вот что компенсирует всю сырость дождливого дня. Она накрыла на стол в просторной гостиной, украсив обеденный стол кружевной скатертью. Из-за ненастья на улице было уже достаточно темно и Люси включила два симметрично расположенных хрустальных светильника. Комната наполнилась ненавязчивым уютом, она решила сервировать сегодня стол по всем правилам так, как в детстве ее учила бабушка: салфетки, хрустальные бокалы, ваза для умывания рук…
- Боже мой, да это же настоящий праздник, Люси, в честь чего?
- Сегодня мы отмечаем начало сезона дождей!
- Что же в этом хорошего?
- Дождь располагает нас к более размеренному и спокойному образу жизни. Мы не стараемся как можно больше быть на улице и с чистой совестью проводим время дома. Можем уснуть посреди дня, повязать в кресле несколько часов, сервировать стол по всем правилам и с удовольствием выпить хорошего вина за игрой в карты, - сказала Люси, доставая из буфета бутылку красного shato.
- Да, пожалуй, ты права, - бабушка чинно села за стол и заправила салфетку за воротник, - я думаю, что вряд ли ты сделала бы все это, если бы на улице сияло солнышко, ты скорее ушла бы гулять.
- Я все делаю по настроению, бабушка, а дождь создает мне это настроение.
- Бабушка, а почему ты так ждешь этого письма? - спросила она через некоторое время.
Честно говоря, я очень боюсь, что с ним что-то случилось, дорогая, он ведь очень любил - Анну.
- А тебя?
- Что ты имеешь в виду?
Бабушка, расскажи мне честно, насколько важен тебе этот человек, между вами что-то было?
- Да Люси, ты угадала. Ты узнаешь все, но не сейчас.
- А когда?
- Когда я умру; я всю жизнь веду дневник, кстати советую и тебе тоже это делать. И после моей смерти, возможно кто-то всплакнет над ним, кто-то будет шокирован, кто-то не поверит, что все это произошлоо со мной.
Ее глаза смотрели мимо глаз Люси и как та ни старалась поймать ее взгляд, у нее не получалось это. Бабушкино лицо сохранило черты юности, утратив свежесть и здоровье. Высокий лоб, проницательные глаза, прямой нос и острый подбородок - это лицо, такое не похожее на лицо Люси, сберегло на себе следы потрясений, восторга и обид, следы горечи и страсти... Бабушка вспоминала, Люси чувствовала это по ее отсутствующему взгляду, по застывшей в руке вилке. Люси показалось невероятным, что она тоже в 70 лет будет вот так вот сидеть и вспоминать свою жизнь. Как будто на экзамене перед самим собой. Какая-то беспощадная неизбежность…
После мытья посуды Люси пошла в комнату отдыхать, бабушка, несмотря на дождь вышла на улицу. Люси могла видеть из окна ее блуждающий по саду видавший виды черный зонт. Милая бабушка, подумала она, может быть напрасно я вызвала в ней этот приступ воспоминаний, не слишком ли сильно это взволнует ее? Люси еще не была знакома с подобного рода беспокойством. Ей нравилось вспоминать и сейчас ее душа была залечена настолько, что память не могло вызвать в ней боль. И что интересно, одинаково приятно было погружаться как в счастливые моменты прошлого, так и в периоды страданий. Но, возможно, с годами все отчетливее осознаешь перемены в себе и то, как мало времени осталось и боишься, что ничего уже в жизни не будет? А 70?! Неужели это предел? Погружаться в периоды цветущей юности и видеть в зеркале увядшее тело… Люси подумала, что от этого можно свихнуться. А что она знает о бабушкиной судьбе? Очень мало, только то, что она воспитывала мать Люси одна и была влиятельным человеком в местной администрации. Дневник, она говорит дневник… но неужели бабушке не хочется рассказать все самой?
Она задумчиво отошла от окна и уселась на ворсистый ковер. Это была самая уютная и родная комната на свете. Люси приезжала сюда в детстве на лето и жила в своей собственной комнате, в которой никто никогда не жил и даже не спал, кроме нее. Правда с нынешним приездом Люси внесла в интерьер кое-какие изменения, наиболее соответствующие ее осеннему настроению. В результате комната стала местом отдыха не только для тела, но и для души и выражала индивидуальность хозяйки и ее сезонные причуды. Стены были обиты тканью с вышитыми гладью розовыми цветами, три окна были занавешены густым белоснежным тюлем и тяжелыми бархатными бардовыми шторами. Комната имела квадратную форму и Люси долго думала, куда поставить кровать. В результате она поместила ее под окном, так что она являлась доминантой спальни. Кровать была поистине шикарной:большая мягкая, застеленая пуховым одеялом и шерстяным пледом шоколадного цвета с белыми розами. Еще в комнате было пианино, письменный стол, за которым Люси частенько занималась учебой, над столом несколько книжных полок, уставленных учебниками, альбомами и любимыми книгами девушки. К оформлению книжной полки Люси подошла очень тщательно. Она отвела отдельное место для любимых детских книжек: Мери Поппинс, Карлсон, сказки Астрид Лингрен, китайские сказки. Также там была коллекция книг современных авторов, которые Люси купила сама. Стол был старинным, он принадлежал еще прадедушке, ящики открывались со скрипом, зато закрывались на замок, впрочем Люси было незачем что-то прятать - она знала, что бабушка никогда не заглянет в ее ящики, это скорее было похоже на ритуал. У стола стоял высокий стул с мягким бархатным сиденьем и бархатными подлокотниками. В этом месяце Люси поменяла истертый бархат на новый под цвет штор, после этого она вдруг заметила, что перестала сбрасывать на этот стул одежду. В интерьер также прекрасно вписывался огромный старинный шкаф, хранящий все разноцветие нарядов Люси. Зеркало внутри этого микромира навевало ассоциации с волшебными сказками, где главные герои попадали через шкаф в чудесную страну. Завершал этот мебельный ансамбль любимый уголок Люси, где стояло кресло, торшер и журнальный столик. Забравшись с ногами в это уютное плюшевое кресло Люси читала по вечерам, вязала и переплетала косы куклам. Но больше всего Люси нравилось то, что в комнате был камин, он как раз находился в том углу, где стояло кресло. Иногда Люси даже засыпала там пригревшись. Сейчас она достала глянцевый журнал, улеглась на кровать и стала лениво его перелистывать в поисках кандидатур для будущих коллажей. Это было одним из увлечений Люси: она тщательно подбирала различные части тела и предметы гардероба по размеру, выбирала подходящий пейзаж и сводила все это воедино. На этот раз в качестве фона она выбрала средневековый шотландский замок. Выбирая платье для леди она не заметила, как журнал выпал у нее из рук, глаза закрылись, перед взором стали проноситься замки, шикарные дамы, но уже не в журнале, а во сне.
Бабушка тем временем гуляла по саду. Ее одолевали не только воспоминания, но и бесконечные вопросы. Что-то случилось? Он болен, парализован, мертв? Наконец-то им можно переписываться - Анна с ее патологической ревностью не будет мешать. Он всю жизнь любил ее Полин, но не уходил от Анны, которая сковывала, подавляла его, лишала свободы. Анаа знала об этом и ревность заставляла ее снова и снова пытаться забеременеть, хотя она знала, что после первого неудачного аборта это может привести только к выкидышу. Эдуард сначала надеялся на успешные роды вместе с ней, но потом в периоды ее недолгих беременностей его жизнь превращалась в кошмар, он писал Полин:
«Это похоже на окоп, когда сидишь и ждешь, что сейчас все взорвется. Так же и я все время жду, что вот-вот у нее начнется кровотечение и она начнет стенать и плакать о преждевременно стремящемся на свет нашем ребенке. А она ходит счастливая, ест фрукты и отварное мясо, держит руку на животе. Я много раз пытался выяснить, ПОЧЕМУ она это делает, ведь она прекрасно понимает, что ей не выносить, но она не верит в это, а меня все это приводит в ужас. И самое жуткое то, что я должен делать вид, что радуюсь и улыбаться на ее: «Эдуард, ты скоро станешь папой!»
Полин со свойственной ее женской натуре проницательностью знала почему Анна так старалась забеременеть. Потому что она постоянно боялась, что Эдуард вернется к Полин, у которой росла его дочь. Полин знала…Она знала их обоих слишком хорошо, как самых лучших друзей юности и как самых жестоких врагов и как самых близких людей, когда все дни уже сочтены…
Упало яблоко и Полин вздрогнула от свалившегося на нее водопада капель.. Какой прекрасный в своем увядании сад! Мокрые, слипшиеся листья, словно краски на политре Ренуара. Четкие контуры стволов, перезревшие фрукты, обветшалая калитка… Это ее сад, ее дом, ее убежище. Все здесь сделано по ее проекту и на ее средства. Полин всего добилась в жизни сама. Она успешно продвинулась по карьерной лестнице, вырастила дочь. Она не любила себе в чем-то отказывать и никогда не была скромницей. Возможно, из-за этого она и рассталась с Эдуардом… «Рассталась с Эдуардом» - какие простые и жестокие слова. Полин почувствовала надвигающиеся слезы. Ныли ноги и поясница и почему-то очень хотелось курить, хотя она уже несколько лет не курила, и плакать, хотя она плакала совсем недавно. Она направилась к дому, предварительно набрав в поленнице дров, чтобы затопить камин.
Люси крутила ручку магнитофона, выбирая радиоволну, и внезапно услышала знакомую мелодию . Она застыла, пласты времени сместились, на нее нахлынула атмосфера прошлогодней весны и влюбленности. Была точно такая же погода: пасмурно и сыро, только по-весеннему. Еще в тот день был сильный-сильный ветер. Вот такая была ненастная пасха. А он пригласил ее на свидание. Мама и папа удивлялись, куда это дочка собралась, и уверяли Люси, что она обязательно простудится, Люси сердито отмахивалась от них, собираясь. У выхода мама остановила ее, в ее глазах блестела догадка: «Не целуйся на ветру, губы обветрятся!» - весело предостерегла она. Но Люси было все равно, что случится с ее губами! Она мчалась на свое первое в жизни свидание, не думая о простуде, а мечтая лишь о поцелуях.
Как давно это было! Где сейчас та наивная девчонка с длинными волосами и неумелым макияжем? Первые прикосновения, поцелуи - такая новая для нее тогда магия чувств и ощущений, что хотелось петь и плакать от восторга и никогда не расставаться, а расставаясь только ждать звонка, встречи. Все это смыто мартовским дождем ее первой депрессии и заморожено февральской стужей. На смену восторженности пришла искушенность, длинным волосы превратились в модную прическу, а губы она тщательно умащивает бальзамом даже летом.
Люси встряхнула головой, чтобы отделаться от минутного забытья, настроила приемник на спокойное ненавязчивое радио и подошла к зеркалу. Сегодня должны будут прийти Антуан и Артур к ужину и Люси хотела хорошо выглядеть, тем более, что в этой глуши редко кто мог оценить ее внешность по достоинству. Ей захотелось одеть что-то уютное и домашнее и она выбрала хлопчатобумажные брюки и вязаный пуловер цвета слоновой кости. Волосы она скромно зачесала назад и закрепила серебряной заколкой с феонитами. Получилось очень мило и аккуратно безо всяких намеков на темное прошлое и безудержную сексуальность. Ее вид в равной степени должен понравиться и бабушке и молодым людям.
Полин стояла перед зеркалом. Она очень редко смотрела на свое отражение последние 20 лет, она сознательно убрала из дома все зеркала. Но сейчас Полин отправила Люси за покупками, тайком пробралась в ее комнату, открыла шкаф и… увидела себя. В первый момент Полин зажмурилась, она не могла поверить в это. Напрасно она поддалась этому коварному приступу любопытства. Она снова открыла глаза и уже более спокойно принялась разглядывать себя. Она впервые заглянула в глаза своей старости. В глубине этих глаз таилась смерть. Бесформенная фигура, морщины, седина. Полин перестала следить за собой в 50. Ей не для кого было стараться, у нее не было мужа, любовника, а тому, кто был ей небезразличен, она знала, было все равно. Все эти годы жила отшельницей, заботясь о красоте дома, сада, о приезжающей на лето малышке Люси. Полин давно уже распрощалась со всем, что так занимало ее в молодости и свыклась со своим увядшим телом, но… сейчас смотреть на себя и вспоминать другие отражения и невольно сравнивать себя с той, кого тоже называли Полин 40, 50 лет назад было невыносимо. Но она не отходила от зеркала и не отрывала глаз, пока не услышала скрип калитки и шаги внучки.
Бабушка! Я купила лимоны и шоколад к чаю. И пирожные тебе и мальчикам.
Люси ворвалась в дом воплощением молодости, свежести, красоты, вся в белом, с яркими рыжими кудрями.. Ее гляза сверкали, нежно- розовую кожу украшал румянец.. Ее появление было так внезапно, и так больно прозвучало привычное бабушка и так контрастно была она хороша, что Полин особенно остро ощутила свою старость и уродливость. Полин постаралась улыбнуться и сказать что-то незначительное в ответ, после чего поспешно скрылась в своей комнате и прижалась спиной к двери. Здесь все самообладание куда-то исчезло и она почувствовала ТАКУЮ тоску и безысходность, что захотелось расцарапать ногтями стену. Вот наказание красивым женщинам! Все дурнушки могут почувствовать себя отмщенными. Когда тебе 20, 30,40, собственная красота - это неотъемлемая часть повседневности, которая зачастую помогает пережить многие удары и потери. Расставание, утрата, предательство, разочаровае - все это приносит боль и заставляет рыдать по ночам, но с утра ты просыпаешься, подходищь к зеркалу, проводишь щеткой по волосам и думаешь:
«Я так красива, я так изменчива и очаровательна, я могу соблазнить незнакомого мужчину и протанцевать всю ночь, стать натурщицей для художника и просто пройти по улице, ловя на себе восторженные взгляды!» И хочется снова жить, все страдания скрашиваются, и новая прическа помогает начать все заново.
Она тяжело вздохнула и подошла к окну. Поникшие деревья, увядшие цветы, сгнившие яблоки - все это когда-то было красиво, ароматно и свежо. Живая материя тленна, но так страшно ощущать это собственным телом. Она тяжело опустилась на табуретку и закрыла ладонями лицо. Что ей остается? Только воспоминания…
Полин с юности носила длинные волосы, она завивала их и укладывала локонами, закалывала шпильками, оставляя часть на плечах, а часть на затылке, или закручивала в кичку, но никогда не оставляла распущенными, как это принято сейчас, в ее время это считалось неприличным. Она была высокой и стройной, никогда не позволяла себе набирать вес. Она была очень аккуратна во всем, что касалось внешнего вида и любила строгий стиль в одежде, носила блузки с накрахмаленными воротничками и шерстяные костюмы. У нее было несколько пальто разных цветов и фасонов и множество шляпок. Как жаль, что сейчас почти не носят шляпок: И Люси лишена удовольствия вертеться перед зеркалом, подбирая себе головной убор под настроение. Молодость Полин проходила в послевоенное время, когда Европа сбросила с себя железные тиски фашизма и свободно вздохнула. Соседские мальчишки возвращались с фронта суровыми и возмужавшими и приходили на танцы в военной форме.
Она жила с родителями в Леоне
И после окончания колледжа устроилась работать в школу учительницей математики. Там у нее появились подруги среди учительниц. Они всей компанией ходили на танцы. Постепенно Полин сблизилась с Анной, та преподавала эстетическое воспитание. Анна была очень неуравновешенным человеком, любая мелочь могла заставить ее переживать. Анна любила музыку и живопись и хорошо играла на фортепиано, человек творческий, для преподавателя она была слишком нервной и ранимой, и часто детские шалости доводили ее до слез. Тем не менее Полин было с ней интересно. Они считали себя эстетками. Старались использовать в обиходе лишь изящные вещи, ходили на концерты классической музыки, внимательно изучали колонки новостей культуры в газетах и, конечно же, моду… Родители Анны и Полин были людьми обеспеченными, поэтому девушкам нетрудно было реализовать свою страсть к красивым вещам, особенно в послевоенное время, когда только зарождалась слава известных модных домов. Девушки регулярно выбирались в Париж на показы новинок. Это были незабываемые поездки. Полин обожала Париж, возможно, потому что никогда в нем не жила. Точно так же у нее и с Эдуардом… Ведь то, что мы знаем до мелочей, мы любим какой-то особенной нелюбовью… Париж был для нее исключительным местом, здесь она никогда не испытывала отрицательных эмоций. Видимо, в атмосфере города отрицательные эмоции просто сгорали. Изящно-острая готическая архитектура в обрамлении безудержной зелени, летящие мосты через Сену, великолепие дворцов и соборов… а извилистые мощеные улочки, по которым можно было бесконечно долго гулять и танцевать под звуки аккордеона и любоваться на цветущие балкончики. Только в Париже можно влюбиться для счастья! И потом, уезжая, расстаться без страданий и сожалений, потому что знаешь, что все это сказка, которая должна кончаться, иначе она перестанет быть сказкой.
Полин помнила те великолепые платья от Диора. Голубой шелк, персиковая кисея, отец хотел там же заказать для нее и свадебное платье, только вот дочка как на зло отказывала всем женихам. Ее вполне устраивали случайные встречи, о которых, естественно, родителям знать было излишне. Хотя они, наверняка, догадывались, но стильвзаимоотношений в семье не позволял им обнаружить свои догадки. Эдуард был своего рода и красивой вещью, и случайной встречей для Полин. И встреча эта произошла не в Париже, потому что повлекла за собой целую вереницу неприятностей…
Полин словно очнулась, она не хотела вспоминать этот период, это было всегда слишком тяжело для нее. Зная себя, Полин понимала, что такое мрачное состояние не приведет ни к чему хорошему. Давно уже она не испытывала такого отчаянного желания вернуться в прошлое. Она внутренне не чувствует себя старухой, она чувствует себя женщиной, все такой же, как на показе мод у Диора. Полин с трудом подавила очередной приступ истерики, Люси не должна была видеть этих криков, битья посуды, Полин примет сейчас снотворное и уснет до утра, а утром все будет иначе. Она с трудом поднялась с табуретки и подошла к туалетному столику, взяла упаковку с таблетками, она отчетливо понимала, что, если бы в доме не было внучки, то приняла бы все содержимое, но Полин проглотила лишь одну таблетку, запила ее водой и, не раздеваясь легла лицом к стене. Снотворное было сильным и Полин даже не успела уронить слезинку. Вот так она обманывала страдания уже много лет, жаль только, что они так настойчивы в своей неизбежности.
Люси ждала гостей. Она была не из тех, кто делал вид, будто гости не важны для него, для Люси гости всегда ассоциировались с праздником, а сегодня она отмечала начало сезона дождей. Она срезала в саду перезревшие, но от того еще более шикарные пионы, и поставила их посередине стола, но затем, сообразив, что понадобится место для карт, передвинула чуть левее. А вот скатерть необходима, чтобы карты не соскальзывали, она постелила желтую, связанную собственноручно. И довольно улыбнулась: она уже давно заметила, что парни млеют, обнаруживая в обиходе вещи, которые Люси смастерила сама. Антуана она знала с детских лет, а вот Артура видела всего несколько раз. Антуан очень возмужал, и ей было приятно видеть в его теперешнем облике того мальчишку, с которым так весело было играть в жмурки и кататься на санках. С другой стороны… Люси прекрасно отдавала себе отчет в том, что ей всегда нравились мужчины старше ее. У нее даже были связаны некоторые фантазии с учителями и друзьями родителей. Хотя сейчас, когда дождь за окном навевал лишь скуку и однообразие ее развеселит встреча с кем угодно, даже с этими мальчишками, интеллектуальными юнцами. Люси ударила себя веером по губам, наказывая маленького сноба, жившего в ее сознании. Ах, дожди-дожди, так не долго и скиснуть, как мокрая мятая ткань… Какой-то жестокий ассоциативный толчок заставил ее вспомнить в этот момент о Полин и она в очередной раз упрекнула себя. Люси была личностью живущей илюзией самоконтроля и это было самой нелепой програмой ее мозга. Бабушка, Полин… Люси чувствовала, что она непростая, эта старая женщина? И кто этот загадочный мужчина? Люси хотела бы влезть в шкуру Полин и узнать, может ли женщина в таком возрасте испытывать страсть, влечет ли ее эротика. И почему она читает любовные романы, в которых так откровенно описаны сексуальные сцены? Странная вещь старение. Почему так случается, что тело стареет, а восприятие мира остается прежним? Казалось бы 70 лет - как раз тот возраст, когда знания подтверждаются жизненным опытом, а сил для осуществления планов уже нет. Люси размышляла так, застыв с веером в проеме двери и являлась прекрасной натурой картины «Веер для пылкого румянца». Почему она задумывалась о старости, из-за бабушки ли? Может быть, потому что старость, когда бы она ни наступила, была самым большим ее страхом. Люси угадывала страдания Полин и ее мозг судорожно пытался перехитрить проблему старения, даже, когда Люси думала совсем о других вещах
.
В дверь постучали и Люси вздрогнула, выйдя из своей картинной позы.
Мальчики, наконец-то. Антуан, спасибо, ты стал вдруг галантным или от роз просто ломится сад?
В нашем саду не растут розы, поэтому мне пришлось перелезть через забор к соседу и я чуть было не схлопотал пару выстрелов картечью.
Помнится, кто-то из великих сказал, что кража - лучший комплимент вещи. Я воспринимаю это как комплимент мне.
Как уютно, Люси. Настоящий контраст тому, что творится на улице, там какая-то противная морось. Ты молодец, пионы подходят по цветовой гамме к дереву стола и обоям.
Антуан, кажется ты здорово изменился за эти годы! Ты стал художником, дизайнером?
Ты права, я художник по декорациям. О-о-о, ты сварила глинтвейн. Надеюсь ты не забыла положить туда корицу? Глинтвейн без корицы - это ведь настоящая порнография. Правда Артур!?
И они расхохотались под недоуменным взглядом Люси.
Извини, Люси это у нас последняя забава. Мы с Артуром даем определения слову порнография.
Ну и какие же определения вы уже нашли, помимо последнего.
Ну-у, например, - Антуан закинул руку за голову и бросил лукавый взгляд на Артура, тот легко улыбнулся и отрицательно качнул головой. Люси нечаянно взглянула на него и уже не слышала, что говорил Антуан. Ей показалось, что она видит его в первый раз именно благодаря этой легкой улыбке. Человек, который может так улыбаться был наделен для Люси волшебной чарующей силой, для которой формула закона земного тяготения - слишком слабый эквивалент. Пока что ТАК улыбался только этот робкий юноша. Но Люси знала, что это робость внешняя в то время как внутри него жила эта сила, берущая свои истоки не столько в молодости и красоте, сколько в затаенном эротизме.
Все что было дальше уже не имело никакого значения, ни колкие диалоги с Антуаном, ни бесконечные проигрыши в преферанс. Да и как можно выиграть, когда смотришь не в карты, а в глаза сопернику. Люси была уже не настолько юна, чтобы делать вид, будто она не смотрит на него вовсе, она не стеснялась своего взгляда. Люси подумала, что ей бы пришлось покончить с собой , если бы она вдруг ослепла. Самыми сильными для Люси были зрительные образы, она пила глазами понравившийся предмет. Питье - это наслаждение перманентным вкусом в течении необходимого тебе времени. Мы пьем глазами картину, нам мало одного взгляда, чтобы насладиться ей, как мало и одного глотка, чтобы напиться свежевыжатым соком. Хотя она и ненавидела насилие, но ей хотелось привязать Артура к стулу, чтобы иметь возможность сидеть напротив и разглядывать. Антуан тем временем совсем расшалился и она с трудом успевала отбрасывать его навязчивые руки, робость же Артура все больше злила и интриговала ее. Поэтому, когда быстро опьяневший от ее порнографического глинтвейна Антуан, предложил поиграть в карты на раздевание, Люси неожиданно быстро для себя самой согласилась. Ей казалось, что снимая одежду он снимет и робость, и чарующий блеск с глаз и невидимую дымку парящую между ним и Люси после этой легкой улыбки. Люси думала, что увидев волоски на его груди и следы от загара, родинки и прыщики, увидев цвет сосков и форму коленей, она начнет воспринимать его в большей степени, как тело. Но случилось страшное. Он встал и сказал, что ему пора идти. Он почувствовал себя лишним, подумал, что Люси хочется продолжения наглым поползновениям Антуана, он не понял мольбу ее глаз, а может быть понял и испугался.
Артур, когда я снова тебя увижу? - она сделала акцент на последнем слове, поскольку эта зрительная жажда еще не была утолена.
Наконец-то Люси удалось поймать его взгляд, и ей показалось, что он тоже пил ее, и, возможно, он даже ответил что-то, на что Люси улыбнулась, и с его уст сорвалась легкая, но холодная словно снежинка улыбка. И весь остаток бесконечного вечера, вторя болтовне Антуана, и отбиваясь от его длинных рук, Люси гадала, почему Антуан получил улыбку теплую, как поцелуй солнца, а Люси холодную, как прикосновение льда.
Резкий пищащий звук вернул Полин из глухого, как смерть сна. В виске трепетала жилка, словно отстукивая мигрени барабанную дробь. Полин посмотрела на часы: было ровно 8. Приказав себе не думать и не задавать лишних вопросов, она с трудом поднялась с постели, пришлось ухватиться за тумбочку, чтобы не упасть, по белой стене закружились радужные разводы. Таких пробуждений не было уже давно, разве что после… ( странно, но тот вечер вызвал совсем даже не горькую, как это принято говорить, усмешку). Это было на юбилее Эдуарда 20 лет назад, она ехала туда, скорее из мучительного любопытства, чем из желания повеселиться. Полин хотела посмотреть на Эдуарда после длительной разлуки и ей также хотелось увидеть его рядом с Анной, хотелось помучить себя, поревновать, насладиться увяданием подруги, записывая его себе в актив. Однако юбилей принес ей массу удовольствия, хотя бы тем одним, что Анна, вечно страдающая ипохондрией, слегла и на этот раз. Море разнообразных вин разливалось по бокалам, Полин сверкала своим лучшим платьем от обожаемого Диора и Эдуард, пользуясь отсутствием жены, изображал из себя великовозрастного Ромео. Эта была их последняя встреча…
Полин вышла на кухню, поставила чайник и поняла, что уже не в состоянии отогнать эти настойчивые вопросы, которые рождал и рождал ее мозг. Что еще остается в жизни? Сможет ли она продолжать свое амeбное существование? Почему Эдуард вдруг стал навязчивой идеей? Что Полин может потерять? Последний занял ее мысли дольше предыдущих. Понятно, что Полин как и прежде может потерять жизнь, здоровье, домашний очаг, любовь близких. Но будет ли это иметь какое либо значение или всего лишь послужит толчком к переменам? Полин устала ждать Эдуарда, устала гадать о его судьбе, устала чувствовать душевную боль. Самое главное, что она знала, как справляться со своей болью. Например, сейчас у нее мигрень из-за пониженного давления и Полин пьет черный кофе, чтобы это давление повысить. Так же обстоят дела и с душевной болью, причиной которой была неизвестность. Лекарством станет информация и встреча с Эдуардом, и Полин поедет в Леон, в город, где она родилась и полюбила, в город, где ее предали и повергли в одиночество. Чтож, вперед к теням прошлого. Полин знала, что хочет встречи с ними, даже призрак Анны не испугал бы ее.
Люси еще сладко спала, в гостиной на столе Полин обнаружила следы вчерашнего веселья и еще, как на зло, там было зачем-то оставлено маленькое зеркальце. Сдерживая любопытство годами, Полин научилась оставаться в неизвестности и не мучиться из-за этого. Но стоило один раз преступить черту, как все сокрытое стало притягивать гораздо сильнее. Полин протянула руку к зеркалу, и вспомнила свои детские страхи, когда она также испуганно протягивала руку к зеркалу, жутко боясь того, что увидит не свое нежно-детское личико, а какое-нибудь чудовище. Вся ирония заключалась в том, что именно это и произошло вчера, а произошедшее всегда считается более переносимым. И она сделала это. Она поднесла зеркало к лицу и стала хладнокровно исследовать свои морщины. За этим занятием ее и застала Люси. Знавшая о запрете на зеркала, она была заинтригована и ошарашена до такой степени, что почувствовала, что больше не ляжет спать, хотя заснула она очень поздно.
Доброе утро, бабушка
Доброе, Люси. Ты кажется устраивала вчера посиделки, надеюсь ты проиграла не крупную сумму.
Люси рассмеялась.
На мое счастье мы играли не на деньги. Но все равно я очень много вчера проиграла: мужчину, мужчине и в глазах мужчины. Это настолько много, что я боюсь мне не взять реванш. - Сладко потянулась, нимфа в льняной сорочке.
Если ты задумываешься об этом наутро, то значит ты вдобавок ко всему остальному проиграла и свое сердце.
Но я не жалею! По-моему, проигрывать гораздо интереснее, чем побеждать, потому что в жизни появляется мощный стимул.
Полин примерила эти слова на себя, на свои проигрыши и потери и ей стало гораздо легче.
Артур гостил у Антуана уже третий месяц и чувствовал себя в его 2-комнатной квартире настолько уютно, что ему не хотелось уезжать. Кроме того, местность была на редкость живописной. Они с Антуаном были лучшими друзьями, все делали вместе: придумывали декорации, рисовали, завтракали, обедали, смотрели фильмы, читали книги, скитались по окресностям. Еще ни разу за эти три месяца они не поссорились. Хотя, казалось бы, познакомились не так давно, в театральной мастерской. Однако, что-то изменилось, когда зарядили дожди. Антуан стал окунаться в праздность и уют глубже и глубже, он проводил целые дни в постели с книгами, альбомом и коробкой цветных карандашей, Артур не выносил этот распорядок. Он по-прежнему вставал рано, ходил по магазинам, обходя при этом весь городок в поисках деликатесов, и занимался дома приготовлением изысканных блюд для того чтобы хоть чем-то заниматься, остальные дела и увеселения требовали присутствия товарища, которого было не вытянуть из постельного кокона.
Ты вскоре превратишься в жирную отвратительную жабу и ни одна девушка не посмотрит на тебя без омерзения, - говорил Артур.
Мне все равно, как смотрят на меня девушки.
Что ты имеешь в виду?
Мне не нужен человек, который будет любить меня за мою внешность.
Я никогда бы не стал общаться с неприятным человеком, который сам себя распустил, потому что это свидетельствует о распущенности духовной.
Ты считаешь меня духовно распущенным? Что ты подразумеваешь под этим?
Я уверен, что сотворить что-то талантливое можно лишь при условии, если ты получаешь впечатления извне, хотя бы даже, если это будет обыкновенная прогулка. А что касается чтения книг, то в таком состоянии вряд ли можно что-либо усвоить, твой мозг ленив, как и твое тело.
Но все же тебя больше заботит мое тело? Почему ты так боишься за его форму?
Артур почуствовал, что краснеет от намека, случайно или нет сорвавшегося с насмешливых алых губ Антуана, вальяжно откинувшегося на локоть, являя тем самым взгляду Артура мускулистую грудь, увитую темными тонкими волосками.
Артур ничего не сказал, отвернулся и направился в кухню.
Ты знаешь, я тебя люблю.
Артур замер на месте и через минуту улыбнулся, он повернул к другу свое сияющее лицо и, заметив его улыбку, бросился к нему на кровать, они хохотали, возились и дурачились так, как будто Антуан сообщил, что он выздоровел от тяжелой болезни. Потом так же внезапно, как развеселились, они посерьезнели и долго лежали рядом, разглядывая друг друга, и молча улыбались.
Это было началом новой эры, эры любви, такой сильной, что временами хотелось рыдать. Увитые плющом нежности ночи, разговоры в которых слова были излишни; взгляды, улыбки поцелуи. Дни, как отражение и ожидание ночного волшебства, но позволяющие каждое мгновение любоваться друг другом, гибкостью и грациозностью тел, причудливыми узорами волос, откровенностью поз и магическим блеском глаз. Они часто стояли обнаженными перед зеркалом, в нарциссическом экстазе изучая собственные тела. Антуан был выше ростом, его грудь была рельефней, фигура более мощной, в его движениях превалировала грубость, а не грация в отличие от Артура, который был невысок ростом, нежнен и изящен. На его теле почти не было волос, отчего оно было откровенно, как чистый лист. В нем не было ни грамма лишнего жира, что придавало ему хрупкость и утонченность. Ни того ни другого нельзя было назвать красавчиком: Антуан - брюнет с крупными чертами лица, Артур - кудрявый шатен с мягкими, почти девичьими чертами, но их сочетание было настолько гармонично, что могло вызвать лишь симпатию. Особенно красила Артура улыбка, Антуан шутил, что он согласился бы быть клоуном при дворе ЕГО короля Артура, лишь для того, чтобы постоянно видеть эту улыбку.
Встреча с Люси несколько нарушила их идиллию. Антуан вел себя чересчур развязно. Он объяснял свои приставания к Люси тем, что на него нахлынули воспоминания о детстве, когда они были неразлучны. Артур еще никогда в жизни не держал в себе такой сумасшедшей ревности. Он ненавидел эту девицу, сверлившую его своими огромными глазами весь вечер, к тому же она абсолютно ужасно играла в карты и вела себя чересчур развязно. Особенно его возмутили они оба с этой их идеей сыграть в карты на раздевание, Артур просто не мог больше оставаться, иначе его сердце разорвалось бы от страдания он готов был задушить Антуана, как Отелло Дездемону. Артур вышел в темноту, его лицо омывали струи дождя и он позволил себе разрыдаться. Позже он метался по квартире, нервно поглядывая на часы, ворочался в постели, он пытался представить их вместе, не понимал жестокости друга, хотел прижать его к себе, дать пощечину, поцеловать и держать в объятиях до утра, но тот еще долго не появлялся. В результате Артур заснул, так и не дождавшись. Проснувшись Артур обнаружил его лежащего рядом, привычная улыбка при виде любимого сползла вслед за невольным воспоминанием. Артур включил 6-ю симфонию Чайковского и, умирая вместе с композитором, начал готовить завтрак, с трудом удерживаясь от желания подсыпать крысиного яда в обе тарелки. Вдруг, в самый кульминационный момент музыка смолкла, сменившись легкомысленным шансоном. Артур возмущенно повернулся и увидел в проеме двери довольного Антуана. Тот вальяжно приближался и смотрел тем особенным взглядом, который так возбуждал Артура. Руки Антуана были привычно ласковы и тело еще более желанно оттого, что кто-то еще кроме Артура на него претендовал. В каждом поцелуе и прикосновении Антуан наказывал, а Артур просил прощения, страх потерять любимого, заставлял его трепетать и наслаждаться близостью, как в последний раз. Вскоре ощущения захлестнули его рассудок и Артур забыл обо всем.
Закутавшись в огромный шерстяной шарф, Люси брела по бульвару. Было очень ветрено, ветер кидал листву к ногам Люси, слоно арабский шейх - драгоценности. Но девушку не интересовали его дары. Настроение ее было мрачным: сегодня опять не было солнца. Казалось уже тысячу лет не было солнца! Это какой-то кошмар. Ветрено, мокро и серо. Когда же это кончится? Когда начнется та осень, которая придает сил, а не высасывает энергию, как вампир? Люси замерзала, но это не мешало ее мрачным размышлениям. Ничего не хотелось! Самое ужасное, что не хотелось и тех вещей, которые обычно вызывали удовольствие: сон, уют, вкусный обед. Люси терзалась праздностью, ей казалось, что ее духовное развитие остановилось. Она ничего не изучает, хороших книг здесь просто не найти, не ходит на концерты, в театры, не общается с теми людьми, которые могли бы ее чему-то научить. Похоже, что пора возвращаться в большой город. Но что ее ждет там? Негостеприимная квартира, в которой так комфортно разместились домочадцы, воспользовавшись столь длительным отсутствием Люси. Что скажут мать и сестра, если она попросит освободить ее комнату и как они отнесутся к возобновившейся игре на фортепиано? Люси не представляла, как ей найти средства к существованию, ведь надо было продожить обучение, за которое приходилось платить. Сейчас бабушка избавляла ее от бытовых и материальных трудностей, но похоже, что Люси уже не могла жить, изолированная от проблем, хотя и боялась их. Ей 21 - вся жизнь впереди, но многое уже прошло и тот город каждую минуту напоминает ей прежнюю жизнь. Люси знала, что солнца там ничуть не больше, чем здесь, сотни каблуков разбрызгивают лужи на мостовой и сигналят застрявшие в пробках машины. Люси не хотела такой осени… Да и не только осени, но и такой зимы, весны, лета. Уехать бы куда-нибудь к солнцу и морю! Облака особенно хмуро отреагировали на ее душевный вопль и обрушили сверху целую охапку мелких капель. Вернее ей так показалось, на самом деле это был не кто иной, как велосипедист, промчавшийся мимо. Когда он появился поблизости вновь, девушка обратила на него внимание и окликнула по имени, так что ему пришлось притормозить.
Артур! Какая неожиданная встреча!
Люси вновь бесцеремонно разглядывала его.
Почему ты так рано вчера нас оставил?
Я полагаю, вы без меня не соскучились?
Да, но для преферанса нужны трое.
Честно говоря, ты вчера играла отвратительно и мне было совершенно не интересно.
Эта фраза ударила Люси, словно хлыст, столько в ней было холода и недоброжелательности.
Чем я тебя обидела?
«Одним своим появлением, тем, что понравилась ему, что спровоцировала первую ссору, тем, что ты женщина!» - хотелось выкрикнуть Артуру, но он лишь сухо попрощался и сорвался с места.
Люси застыла, пытаясь пережить произошедшее. Какой внезапный удар по ее чувствам и самолюбию, и главное, совершенно незаслуженный. Девушка не понимала, чем она могла спровоцировать столь сильную неприязнь, в то же время она чувствовала что-то к Артуру. Это было похоже на зубную боль, так же нудно и безысходно. Хорошо еще, что она не успела влюбиться в этого мерзавца. Сейчас его красота казалась ей преступлением, ее красоты словно и вовсе не существовало, раз она не смогла очаровать понравившегося ей мужчину. Порыв ветра подтолкнул ее к дороге, ведущей домой, и Люси пошла туда, потому что ей было больше некуда идти.
Полин промаялась весь день, путаясь в каких-то абсолютно нелепых, на ее взгляд, мыслях и наблюдениях, окунаясь в воспоминания. Она бродила по дому, иногда садилась за кухонный стол, съедала что-то, выпивала чашку чая, затем заглядывала в комнату Люси, открывала крышку фортепиано, задумчиво нажимала на клавиши, пытаясь подобрать мелодию ветра, завывавшего за окном. У Полин не было особенных способностей к музыке, однако родители считали что дочь должна, как и все женщины их старинной аристократической семьи, уметь играть на фортепиано. Ее гувернантка, мадемуазель Ляруж, часто играла Полин произведения Листа, Баха, Шопена. Эти чудные музыкальные вечера в большом зале родительского дома, как они напоминают детство! Анна тоже любила играть для Полин, в основном Дебюсси, ее нервные пальцы жестко падали на клавиши, извлекая аккорды, красивые, но по мнению Полин, лишенные смысла. Отношения с Эдуардом тоже были такими же. Много романтики, красоты, эротики, но все бессмысленно. Сейчас ей казалось, что им просто не везло. И Анна моментально воспользовалась этим невезением, в результате не сложилась жизнь у всех троих, так, как бы им этого хотелось. Полин так и не смогла больше полюбить, Анна мучалась от нелюбви Эдуарда, а Эдуард от безумной страсти Анны. Единственный вопрос не давал покоя Полин на протяжении всей жизни: почему он не оставил Анну? Его не могла удерживать жалость или привычка, тут было что-то еще. Слабое место Эдуарда - это его самолюбие. Стоит однажды нанести по нему удар и ты теряешь Эдуарда навсегда. Полин понимала, что жить с ним было бы нелегко. Он очень ревнив, а ее постоянно окружали мужчины: сотрудники, знакомые. Он вряд ли давал бы ей ту свободу, в которой она нуждалась. Но странное дело: живя на свободе она готова была отказаться от нее ради Эдуарда. Часто, блуждая по своему теплому дому, она мечтала разделить это тепло с ним, воспитывать вместе дочь, жить семьей. После этого обычно в ее доме появлялся какой-то мужчина, но вскоре уходил, не выдержав экзамен на соответствие образу Эдуарда, и Полин вновь оставалась одна…
Пришла Люси, открыв дверь она с удивлением обнаружила бабушку в своей комнате, ей казалось, она никогда туда не заходила. Полин повернулась навстречу внучке и молча на нее смотрела. Что-то творилось с Люси, какой-то пустой, потерянный взгляд, равнодушное выражение лица, она молча взяла вязание и села в кресло.
Люси, милая. Что-нибудь случилось?
Похоже, что мне пора возвращаться.
В город? Но зачем? Тебе здесь плохо?
Ты понимаешь, я ничем не занимаюсь, ни к чему не стремлюсь, веду абсолютно бесцельное существование, и я так больше не могу.
Причина только в этом?
А в чем еще?
Твое настроение никак не связано со вчерашними гостями?
Люси молчала. Ей хотелось поделиться, но она не знала есть ли в этом смысл.
Люси, ты, конечно, не обязана мне ничего рассказывать, но, ты ведь знаешь, что я тебя пойму.
Люси продолжала молчать, а Полин уже стала сомневаться не скрыто ли за желанием помочь внучке любопытство и привычка жить чужими проблемами. Полин понимала, что Люси хочет улететь навстречу жизни, ей опостылел этот дом, обволакивающий теплом и покоем, и это ее желание казалось абсолютно естественным, ведь она так молода. А Полин? Она тоже хочет жизни. И еще есть время.
Наконец Люси нарушила молчание довольно-таки резким тоном, в котором так и звенела претензия.
Почему я должна тебе что-то рассказывать, если ты мне не рассказываешь ничего?
Иногда бывает трудно говорить…
Ты сказала, что я прочту все в твоем дневнике после смерти, хотя я тоже не просто любопытствовала, я видела, что что-то мучает тебя и так же, как и ты сейчас, хотела помочь.
Не сердись на меня.
Просто мы должны решить, каждая для себя, будем мы откровенными друг с другом или нет.
Да, ты права.
Пойдем попьем чаю, и извини меня за резкость
Обе уверили друг друга, что все в порядке, но, даже за чаем чувствовали себя некомфортно и так ничего друг другу и не рассказали.
Последующие дни были в точности, как вечера. Буйствовала непогода, дождь вперемежку с сильнейшим ветром, который выламывал даже самые прочные зонты, приходилось постоянно топить камин и изнывать от скуки. Однажды в дом постучали, Люси сперва подумала, что это ветер швыряет ветви деревьев в стену, но стук приобретал человеческую осмысленность и вскоре обнаружил своего хозяина. Люси, закутанная в шаль, впустила продрогшего Антуана, усадила его возле камина, согрела чаю и не скрывала своей радости по случаю его прихода.
Люси! Это так здорово, что мы можем ходить друг к другу в гости, у тебя такой гостеприимный дом.
А где ты оставил своего друга?
Я так и знал, что ты спросишь. Придумывал удобоваримую ложь.
Не беспокойся мне прекрасно известно о его ко мне отношении, только я не понимаю причин.
Видимо он тайно влюбился в тебя, Люси, но, увидев, какая мы с тобой отличная пара, испытал муки ревности.
С каких это пор мы с тобой отличная пара?
С тех самых, как барахтались в песочнице.
Люси была возмущена. Какой развязный наглец! Он пришел в ее дом и говорит такие гадости. Ей захотелось немедленно указать на дверь.
Антуан заметил, что переборщил, в баре он выпил несколько стаканов виски и он перестал уже замечать, что говорит. Он видел свою крошку красавицу Люси, первую детскую любовь, и ему хотелось овладеть ее нежными округлыми формами, доказать ей, себе, всем на свете, что он настоящий мужчина. Понятно, что он ведет себя чересчур смело, но ее неприязни все же нет оправдания.
Я извиняюсь, но все же согласись, у меня больше прав на тебя, чем у этого самонадеянного Артура.
Права!!!??? На меня???!!!
Люси, извини я немного выпил…
Я вижу, и, если ты не хочешь оказаться за дверью, тебе придется сейчас же протрезветь.
Неужели мои слова для тебя такая новость? Все свои детские годы я мечтал лишь о тебе.
Похоже, что твои детские годы еще не кончились.
Люси, пожалуйста. Неужели тебе не нужен мужчина?
Он надвигался на нее и девушка почувствовала, как ударилась спиной о буфет, она жутко испугалась, но хотела все уладить без ведома бабушки, которая уже давно ушла спать. Однако Антуан действовал решительно. Он стиснул Люси и прижал свои губы к ее губам. Она чувствовала, что физически он намного ее сильнее и мысль о бессмысленности борьбы немного успокоила ее. Антуан тяжело дышал ей в ухо и ощупывал ее так жадно, как будто она первая и последняя женщина в его жизни. Да, вот к чему порой приводит возня в песочнице, подумала она и закрыла глаза: пусть делает, что хочет, ее грела уверенность, что ничего нельзя изменить. Она пристально следила за огромными тенями на потолке, кто бы мог подумать, что у насильственного полового акта могут быть столь романтичные иллюстрации. Да, обстановка располагала… огонь в камине, мягкий ковер. Люси вела себя в его руках, как кукла
Неужели ты ничего не чувствуешь? - спросил он.
Заткнись!- зло процедила девушка и запрокинула голову, тихонько постанывая.
Люси нежилась, нежилась, в этой такой живой телесной близости мужчины. Она исследовала, обнимала изгибы его мускулистой фигуры, чувствуя себя не просто женщиной, а женщиной в квадрате, оттого, что Антуан никогда, никогда не спрашивал разрешения. Он встал и подошел к магнитофону, чтобы включить музыку, в лучах утреннего солнца он выглядел особенно откровенно и безнравственно. Пока Антуан выбирал музыку, она смотрела на него и пыталась понять, как и почему все произошло и существует ли еще та Люси, которая способна выставить мужчину за дверь в наказание за одну лишь двусмысленную фразу. Зазвучало что-то щемяще-нежное и Люси потянулась словно кошечка, заботясь о картинности позы, и наблюдая за ним сквозь прикрытые веки.
Тебе нравится? Я решил выбрать Шопена, это из твоей фонотеки.
Я и забыла, что это Шопен, иди сюда.
Она почувствовала тяжесть его тела и снова начала превращаться в безвольную массу, способную лишь испытывать наслаждение. Но вдруг сквозь нежную мелодию стали доноситься голоса. Любовники настороженно переглянулись.
Кто это? Неужели Артур? - забеспокоился Антуан.
С какой стати ему быть здесь?
Может быть он просто решил заглянуть к тебе в гости?
Ага! Навестить! Соскучился!
Люси, вполне возможно Артур пришел искать меня. Просто друг за меня переживает, у меня раньше не было привычки отлучаться по ночам.
То-то я заметила, что ты накинулся на меня, словно голодная собака на кусок мяса.
И эта собака еще не насытилась, - пробормотал он, наваливаясь на Люси.
Зато кусок мяса растерзан до последней косточки - она изящно выскользнула из под него и, накинув пеньюар, вышла из комнаты.
Она на цыпочках миновала гостиную и украдкой заглянула на кухню. Там не было никого, кроме бабушки, неподвижно стоящей у окна.
Доброе утро, - поприветствовала ее Люси, но та не реагировала.
Тогда Люси подошла поближе и дотронулась до ее плеча, Полин повернулась, ее лицо было каменным, а в глазах застыла страшная пустота. Люси отшатнулась, такое выражение бывает, когда кто-то умирает. В руках она держала письмо.
Что случилось? Мне послышался мужской голос.
Да это был почтальон, - неправдоподобно низким голосом пробормотала Полин. Ей было тошно от сочувствующего взгляда Люси, только что освободившейся от объятий любовника и еще хранившей на себе следы его ласки.Эдуард умер. Это точка. Это финал. Трагический финал столь долгой и бессмысленной жизни-любви в надежде на спокойную старость тет-а-тет в соломенных креслах на солнечной веранде. Хотя бы это она хотела оставить для себя. Отдав сопернице всю свежесть и гибкость его молодости, позволив ей делить с ним юношеские планы и мечты, подарив тяжесть его зрелого тела, и долгие беседы наполненные житейской мудростью, она хотела оставить для себя хотя бы возможность вместе перелистывать книги прожитых жизней, пытаясь отыскать в потухших глазах отблеск былого чувства. Но Эдуарда больше нет, вместо него она держит в руках клочок бумаги, еще не прочтенное письмо. Его последние предсмертные строчки, которые Эдуард адресовал именно ей - это единственное, что помогало ей держать себя в руках. Магическая сила любопытства оказалась действенней увещеваний срывавшихся с уст внучки.
Люси, милая, оставь меня в покое, со мной все в порядке, мне не нужен никто.
Так можно остаться одной.
Я уже давно ОДНА.
Люси не понимала. Ей было обидно, что ее помощь отвергают, ведь она от чистого сердца стремилась помочь старушке раскрыться. Хотя какая она старушка? От этой внезапной суровости Полин резко помолодела, она казалась очень прямой и стройной, в этом синем шерстяном платье. И волосы были очень красиво уложены, Полин даже подкрасила губы, причем довольно грамотно выбрала цвет помады, в ушах и на шее блестели сапфиры, и пахло от нее какими-то старомодными, но приятными духами. Люси вдруг заметила у ее ног дорожную сумку.
Ты собралась куда-то ехать?
Уже нет.
Я не знаю, может быть, тебе, конечно, безразличны мои слова, но сегодня ты на редкость хорошо выглядишь, и это абсолютная правда, - старательно проигнорировав удивленный взгляд Полин, Люси удалилась с достоинством отверженной королевы.
Полин немного оживилась и даже обнаружила на губах улыбку. Неужели Люси оценила ее тщательно уложенную прическу и продуманный дорожный наряд. Она настроилась сегодня уехать, чтобы встретиться с Эдуардом, и она считала своим долгом выглядеть настолько хорошо, насколько это возможно, поэтому пришлось подружиться со своим зеркальным отражением. И положа руку на сердце, Полин считала это огромным достижением.
Нельзя приобретать красивые вещи, когда у тебя к ним ничего нет, - процитировал Артур фразу из какой-то книги.
Ты это к чему? - закуривая спросил Антуан.
Эта фраза похожа на тебя. Нельзя влюблять в себя мужчину, если тебя непреодолимо тянет к жинщинам, даже если все это выглядит красиво, даже если эта вещь очень подходит к твоему гетеросексуальному интерьеру. Я устал от бесконечных дождей, устал от ветра, от того, что ты, как ветер. Ты как ветер… прилетаешь, когда вздумается и уверен, что все тебе рады, что все тебя ждут. Срываешь цветы, не задумываясь о том, что вскоре они завянут и ты их выкинешь, хотя сам не позаботился о воде. Я написал своему бывшему, он пригласил меня в Сан-Тропез. Там сейчас тепло, пусть меня убаюкает море. Я буду ехать с мыслью о нашем уюте, о нашем маленьком укромном домишке. Ты ведь не будешь скучать? Малышка Люси не даст соскучиться? -
сказал как-то вечером Артур после месяца лжи и внезапных исчезновений Антуана посреди ночи. Он стал параноиком: ложился в постель с нежным возлюбленным, боясь проснуться в одиночестве. Когда это произошло в первый раз, он в ужасе выбежал на улицу в одной пижаме и, задыхаясь от слез и ночной сырости, обошел вокруг дома. Продрогший, он вернулся домой и достал бутылку виски, включил блюз (он любил себя помучить), и свернулся калачиком в кресле у камина. После третьей песни и третьей рюмки Артур перестал уговаривать себя, что любимый решил устроить ночную прогулку, он понял, что тот сейчас в чьей-то теплой постели и даже догадывался в чьей. Нет ничего более мерзкого, чем напиваться в одиночестве, но был ли другой выход, когда тебя бросают, утомленного ласками? Артур взял бумагу, карандаш и написал стихотворение, как сказал один известный писатель «кровью сердца». За прошедший месяц таких стихотворений накопилось более двух десятков и выпито 3 бутылки виски.. Опасаясь превратиться в алкоголика, Артур решил оставить Антуана. Ему не надо было следить за ним для того чтобы понять, что тот спит с Люси, слишком красноречиво рассказывали обо всем ее духи от Ив Роше у Антуана на рубашке.
Антуан почувствовал облегчение после слов приятеля. Он уже давно не любил его, с тех пор, как увлекся соблазнительной гибкой Люси, его вновь стало тянуть к женщинам, поэтому необходимость ублажать еще и Артура несколько утомляла его. Он знал, что нужно было давно признаться во всем Артуру, но он не далал этого, то ли из жалости, то ли от нерешительности. А может быть, необходимость постоянно скрывать их отношения заставляла его с каждой, украденной у Артура ночью, любить все сильнее? Однако он не собирался демонстрировать свою радость, это было бы уже верхом наглости. Поэтому он отвернулся и поднес дымящуюся сигарету к глазам, эффект не заставил себя долго ждать. И когда Артур взглянул на него вновь, он увидел, как слезы катятся из глаз его возлюбленного. Он сам чуть не плакал и, обнимая Антуана, пробормотал: «я могу остаться, мне просто нужно знать, что я тебе не безразличен». Такой поворот событий был уже нежелателен, Артур не дал ему поразмыслить над ответом, закрыв его губы поцелуем. Но губы Антуана были молчаливы не только для признаний, но и для нежности и Артур все понял.
Письмо Эдуарда
Полин, я решил тебе все объяснить, получив твои письма, в которых ты так переживаешь за меня. Я чувствовал в каждой строчке, в каждом изгибе почерка твою боль и неоправданные мной надежды. Прости меня, я никогда, никогда бы не смог сделать тебя счастливой, я не был бы тебе хорошим мужем и дочь, эта девочка, теперь уже женщина, которую я видел лишь раз, выросла без меня, это больно, но это к лучшему. Дело в том, что я не чувствую себя достаточно нормальным для того, чтобы быть рядом со столь чистым и светлым человеком, как ты. Болезненная mania Анны была достойным аккомпанементом моему извращенному складу. Я думаю, ты достаточно хорошо знала Анну, для того, чтобы понять, какие у нее проблемы с психикой. Она слишком впечатлительна, ранима, неуверена в себе, все это провоцировало агрессивность и регулярные приступы депрессии. Я для нее был лекарством, но не тем, которое помогает излечиться, а тем, которое вызывает зависимость. Я не раз хотел ее оставить, но что-то меня удерживало. Дело в том, что ощущение дома появилось у меня лишь в ее роскошном особняке. Все те съемные квартиры, пахнувшие кухней и грязными половиками, куда я приводил случайных женщин были для меня омерзительны. Прожив с ней 45 лет среди этого богатства, разделяя с ней все привилегии светского общества, я ни разу не почувствовал угрызений совести. Я моментально привык к деньгам и никогда больше не стремился зарабатывать их, потому что существование рядом с этой женщиной само по себе было уже большим трудом. Я не понимал, почему она выбрала жизнь со мной, с тем человеком, у которого она могла вызвать лишь раздражение. Я и женился-то на ней, чтобы наказать тебя, а ты, чтобы наказать меня, родила моего ребенка.
Ты не поверишь, но Анну прельщал разврат, как, впрочем, и меня. Наша сексуальная жизнь поначалу доставляла нам лишь дискомфорт, поэтому мы нашли способ ее разнообразить. Начитавшись романов маркиза де Сада, я начал собственные эксперименты. Анна вкладывала в них не только свои деньги, но и весь пыл своей многолетней неудовлетворенности. Через нашу супружескую постель прошли все мало-мальски симпатичные юноши и девушки Леона от 14 до 25. Тебе, наверное, незнакомо такое ощущение, когда знаешь, что твоего любовника от тебя тошнит и он с тобой только из-за денег? Анна была настолько неуверена в себе и закомплексована, что в каждом взгляде и движении своих мужчин (и женщин, тссс!!!) пыталась разглядеть фальшь и скрытую неприязнь… впрочем, о покойниках плохо не говорят. Я представляю, как тебе противно читать все это, я знаю, Полин, что ты меня любила, точнее не меня, такого, каким я предстаю сейчас, а какую-то давно забытую часть меня. И я знаю, что в любой момент мог бы с легкостью бросить Анну со всеми ее неврозами и прийти к тебе и к дочке и что ты приняла бы меня. Я не раз порывался так сделать, но, знаешь разврат, он словно болото, либо губит, либо заставляет барахтаться в грязи. Выбраться без посторонней помощи невозможно, а иногда и помощь бывает слишком запоздалой…
Когда я понял, что любить мне больше не дано, что я способен лишь на грубые животные инстинкты, я очень ожесточился. Такому осознанию во многом поспособствовало сообщение о твоем замужестве. После этого меня уже никто не смог бы вытащить из этого болота, даже если бы попытался. Я настолько увяз в жестокости и агрессии, что вынужден был как-то себя оправдывать, в этом мне очень помогла философия вышеупомянутого маркиза де Сада. Я возвел порок в ранг святых и стал ему поклоняться. Я получал удовольствие, наблюдая за тем, какое отвращение вызываю у всех окружающих и только деньги помогали мне манипулировать ими. Только Анна все эти годы самозабвенно любила меня, она была постоянно со мной и постепенно, как паразит вьелась в древо моей души. Я стал замечать, что наслаждаюсь запахом ее тела, неуклюжими движениями, болезненной бледностью лица, что я могу бесконечно упиваться ее огромными глазами. В последние годы я наполнял наши ночи властной нежностью или, как называют это сентиментальные натуры, любовью. И поэтому я не переставал спать с ней в течении 3-х последних лет, когда ужасный вирус иммунодефицита, разрушал ее и без того хрупкий организм. Я еще жив, но моя душа уже одной ногой в аду, рядом с Анной, моя болезнь прогрессирует, я лежу сейчас один в нашей шикарной спальне и каждый раз одариваю улыбкой служанку, которая приносит мне совершенно бесполезные лекарства, но в ее взгляде я вижу лишь удовлетворенную жажду мести. Меня приводят в пример, рассказывая детям о господнем возмездии.
Теперь ты знаешь, Полин. Ты мой немой исповедник. Я знаю, что рядом с тобой моя жизнь сложилась бы совершенно по-другому. И я жалею о многом, но был в моей судьбе один момент, который многое искупил и я хочу рассказать тебе о нем.
Как-то раз осенним дождливым вечером я грелся в постели с любовницей, совершенно позабыв о существовании жены, как вдруг внезапное беспокойство пронзило мой рассудок, я почувствовал, что с Анной что-то не так. Я выбежал из спальни, обежал весь дом и нашел ее в ванной с перерезанными венами, она была без сознания, голая, ужасно худая, окровавленная со спутанными волосами, но роднее ее в тот момент никого для меня не было. Я вытащил ее, наложил жгут, вызвал врача. Все это время меня било дрожью от страха и раскаяния, я думал, она больше не может терпеть мои бесконечные измены, но оказалось причина была в другом… Позже мы сидели ночью на огромной постели, она с бинтами на руках, глаза отражали лунный свет и я узнал о том, что она больна. Она говорила, что не хочет умирать медленно и мучительно, отверженная мной и одинокая. И я решил быть с ней до конца, я не бросил ее в болезни, хотя так часто оставлял одну прежде, я захотел вознаградить ее за годы мучений и наполнить ее последние дни счастьем. Она сказала, что нас не должна больше связывать постель, на это я приблизился к ней, впиваясь взглядом в ее огромные лунные, наполненные слезами и отчаянием глаза. Между нами разлилась неведомая доселе нежность я любил ее и мы были едины, как никогда прежде.
Прости меня, Полин. Возможно, тебе трудно читать все это, но ты единственный человек, с которым я могу поделиться. Когда ты будешь читать это письмо, моя душа будет рядом с тобой, если, конечно, почтальон успеет доставить его в течении 40 дней после моей смерти.
Антуан был отличным любовником, настолько хорошим, что наутро после их первой ночи, Люси чувствовала себя счастливой. Это означало, что душевные раны затянулись, утро после случайного секса - это всегда верный индикатор душевного спокойствия. После нескольких месяцев воздержания, Люси чувствовала внутри себя сладкие качели удовлетворенности. В то утро она смотрела на Антуана, и вспоминала, не мозгом, а нервными клетками, как он был внутри нее. Весь следующий день она летала, но иногда заставляла себя задуматься над тем, что с ней происходит. И задавала себе такой вопрос: может ли женщина быть счастлива от секса с мужчиной, которого воспринимает не как личность, а как тело? Можно ли безумно хотеть того, кого презираешь? Люси понимала, что Антуан ей интересен и это было для нее тревожным, но приятным сигналом того, что у этих отношений есть будущее. Теперь Антуан приходил к ней почти каждую ночь. Они обычно долго сидели у камина, часами разговаривали, играли в карты, потом шли в спальню и там утопали в мягкой перине нежности. В тот месяц кончились дожди и наступили заморозки и Люси больше никого не искала. Они не встречались днем и Люси взяла за правило наслаждаться сладким полуденным сном и даже аромат булочек не прельщал ее. Она сибаритствовала так, как будто жизнь это сплошные каникулы. Ей не давала покоя лишь одна мысль, почему в самом начале сезона дождей ее привлек не Антуан а его друг, почему она даже не заметила своего теперешнего любовника, и чем можно объяснить дальнейшее враждебное поведение Артура. И однажды утром, провожая Антуана, Люси сказала:
Ты знаешь, Артур мне кажется очень обаятельным и симпатичным. Как ты думаешь, чем он может так привлекать?
Антуан посмотрел куда-то сквозь нее и сказал:
Меня поражает его улыбка, но не когда он смеется, а легкая такая полуулыбка..
Люси показалось будто бы ее очень сильно ударили по голове, настолько ее потрясла внезапная догадка. Ничего не сказав, она закрыла за ним дверь и опустилась на первый попавшийся стул. Он любил Артура, они жили вместе. Артур очаровал его так же, как и ее, только всерьез и надолго. И они до сих пор вместе, хотя Антуан уже месяц встречается с Люси. Вот почему он приходит тайком ночью и уходит рано утром. И вот почему так агрессивно вел себя Артур после того злополучного вечера, когда они впервые пришли к ней в гости. Он просто-напросто ревновал. Все это было ужасно невыносимо больно. Ее пылкий возлюбленный живет с мужчиной!!! Люси не знала, смеяться ей или плакать, она словно протрезвела после опьянения Антуаном. Решение возникло само собой - надо уезжать отсюда. Снова залечивать сердечные раны, только теперь не в праздности и скуке, а в бодрящей атмосфере зимнего города. Люси начала собирать вещи, все еще удивленная, но впервые за месяц полная жизненной энергии.
Полин каждый день теперь ходила в церковь. Слушала мессу и молилась за душу усопшего. Ее неприятно поразило его письмо. Она впервые открыла для себя такого Эдуарда. Оказалась, что она любила человека, которого давно уже не существует. Полин и не подумала оценить эстетику разврата, она всегда была примерной католичкой и такой образ жизни был ей чужд. Ее расстраивало только то, что она не знала обо всем этом раньше, тогда бы она столько не страдала в мечтах об Эдуарде. Об усопших плохо не говорят, как он написал в письме, но очень хотелось. Она словно начинала жизнь с нового листа: без Эдуарда и без мыслей об Эдуарде. Начиналась зима и она взяла на себя заботы по организации ежегодной рождественской ярмарки. Полин всю жизнь была активисткой и не собиралась прекращать свою деятельность даже, когда уже нет ни на что сил. Сейчас, когда она налево и направо раздавала рекомендации, советы, вела переговоры, когда ноги пружинили, ступая по ослепительной заснеженной дорожке, ей казалось странным, что она так раскисла месяц назад, в тот период, который Люси называет сезоном дождей.
Артур уехал утром и Антуан вздохнул с облегчением. Наконец-то ему не надо ни от кого прятаться и прыгать из постели в постель, не надо скрывать Артура от Люси и Люси от Артура. Он устал и запутался в своих разношерстных чувствах. Антуан и раньше частенько страдал от своей любвеобильности, но сейчас ему казалось, что он переусердствовал в своих сладострастных порывах. Способен ли Антуан на ту любовь, которую они от него ждали? Антуан так не любил соответствовать чьим-либо ожиданиям. Пожалуй, что пора собираться в путь, вернуться на работу, он так уже соскучился по театру, по городскому шуму. Антуану стало холодно, он решил растопить камин и нашел там стопку обгоревших листочков, это были стихи:
Ты снова ушел
И чужая постель
Украла тебя
И давят огромные стены.
Лишь третья возникла на сцене
Любовь покорилась измене
Что мне делать теперь?
В крови алкоголь
И на сердце боль
Я жду тебя, это ужасно
Ты с ней, не со мной
Играешь в любовь
Никогда, никому Неподвластный.
Антуана передернуло. Какая низкопробная писанина. Похоже, что Артур тоже не спал по ночам. Возможно Антуану следовало бы растрогаться от столь откровенных стихотворных излияний, но он полагал, что камин - самое подходящее место для подобных текстов. А где-то в поезде мчался Артур и, смахивая слезы писал все новые и новые шедевры. Может быть он думал, что, если чувства выплеснуть наружу, внутри ничего не останется? Не важно… Главное, чтобы он не решил издать книгу.
* * *
Облака были слишком неправдоподобны. Похожи на сладкую вату, океан и… на все на свете, собранное воедино, и разукрашенное цветом солнца и воздуха. Нежнейшее сочетание оранжево-желтого и золотистого отражалось в снежных шапках деревьев. Казалось, что свет еще никогда не был столь ярок. Природа была так чиста и откровенна, что хотелось выплеснуть все лужи слез из сердца и протереть его хорошенько кусочком льда. Небо быстро, но постепенно, как огромные стекла-хамелеоны меняло свой цвет от сиреневого до незабудкового. Люси показалось, что если долго-долго смотреть в это небо, то можно сойти с ума от радости. Трудно было не улыбаться. Неужели сезон дождей закончился? Люси было не жаль! Глядя в такое небо трудно было о чем-то жалеть.